Читать книгу Продавцы грёз. Том 2 - Геннадий Башунов - Страница 6

Ночью Два Ножа сломал забор, и утром дети это заметили. Произошедшие в дальнейшем события можно было описать одним словом.

Кошмар.

Дети постарше попытались залатать дыры, которые ночью проделал Два Ножа, но не успели. Толпа – человек, должно быть, тридцать – отощавших обитателей белого домика ворвалась к изгоям, и началась бойня. Вооруженные всего лишь трухлявыми палками и камнями, они по трое-четверо набрасывались на противника, пытаясь свалить его на землю. Если это удавалось, изгой был обречен. Его били палками и кулаками, кусали, царапали, пинали, пытались выдавить глаза, драли за волосы.

Обитатели домика тоже несли потери: пара упала еще на подходах к ограде, сраженные меткими бросками камней, не меньше полудюжины были убиты внутри ограды. У обороняющихся тоже были палки, скорее даже дубины, и, конечно, ножи. Одна из нападающих – девочка лет восьми – с диким воем пыталась доползти до домика, оставляя на ярко-зеленой траве кровавый след. Ее пырнули в живот и дважды в бедро. Она была обречена, но все еще пыталась цепляться за жизнь – единственное, что она когда-либо имела.

Сад наполняли крики боли, плачь и стоны раненых. Полные ярости вопли и визг дерущихся. Обреченные завывания умирающих.

Погибло четверо из девяти изгоев. Остальные, благодаря командам и яростным действиям самого старшего парня, умудрились сгруппироваться и отойти в дальний конец своего лагеря. Там у них был сооружен шалаш, в котором хранились запасы и примитивные вещи, изготовленные ими самостоятельно. Но дети, живущие в домике, сумели оттеснить их от шалаша. Казалось, изгои обречены…

Но дальше произошло то, чего Два Ножа никак не ожидал. Часть нападающих прекратила драку и бросилась к шалашу. Они в считанные мгновения разгромили переднюю стенку и ворвались в сооружение.

Их целью был банальный грабеж накопленных изгоями припасов. С ужасом и отвращением Два Ножа смотрел на то, как дети с полными руками еды выбегают из шалаша и несутся к домику, не обращая внимания на тянущих к ним руки раненым. Этому мелкому зверью не было дело до их мольбы о помощи. Они грабили. Грабили, чтобы спасти единственное, чем когда-либо владели – собственные жизни.

Пятерка обороняющихся поднажала на атакующих, и те бросились врассыпную. Цель достигнута, им больше не за что больше бороться и умирать. К своей чести эти подбирали или хотя бы пытались подобрать раненых. Возможно, напади изгои на них во время отступления, они заплатили бы за грабеж куда более высокую цену, и уж точно не успели ли бы забрать у убитых ножи и дубинки. Но изгои бросились к шалашу.

Ведь там лежала самая старшая из девочек, совершенно очевидно, беременная, это Два Ножа приметил еще во время вчерашнего наблюдения. Ее парень – или муж, тут уж как посудить – был тем самым пареньком, благодаря командам которого изгои сумели кое-как организоваться и пережить эту атаку.

Из шалаша раздался такой дикий крик, полный одновременно ненависти, боли и отчаяния, что ее судьба сразу стала очевидна.

А через пару минут Два Ножа понял: ему известна судьба всех изгоев.

Ведь маленькие дети, затащив награбленное и раненых в домик, организовывали вторую атаку. Они не собирались останавливаться. Абсолютно ясно – их целью было полное уничтожение изгоев, преграждающих им дорогу к ресурсам, а также захват всех их припасов. Во время первой атаки они понесли большие потери, треть оказалась убита или ранена, но обороняющиеся потеряли половину своих, и расклады для жителей домика стали куда лучше, чем до драки.

И изгои это тоже понимали.

Они сгрудились у шалаша, даже не позаботившись о своих ранах. Мрачные, молчаливые. Обитатели белого домика беспрепятственно вошли в ограду, собрались в толпу и с криками и улюлюканьем набросились на противника.

Шум боя продолжался долго, Два Ножа не мог определить даже примерно – сколько точно. Он лежал в своем укрытии, с ужасом наблюдая за происходящим. Изгои падали один за другим, младшие дети платили за каждого убитого двумя или тремя своими, но не останавливались. Когда взрослых детей осталось двое, трое жителей домика забрались на шалаш и напали на них сзади. Теперь у обороняющихся не осталось даже возможности подороже продать свои жизни: одного сбили с ног ударом под коленную чашечку и затоптали, на спину второго запрыгнуло двое мелких, один, ухватив изгоя за волосы, оголил его шею, второй чиркнул по горлу трофейным ножом.

И теперь все точно было кончено.

Но куда больший страх Два Ножа внушало понимание – он здесь не нужен. Выйди он после драки к победителям, его непременно убьют. Загрызут, запинают, затопчут. Он гораздо взрослее и крупнее каждого из жителей сада, но их целая толпа. К тому же, у победителей теперь есть хорошие крепкие дубинки и ножи.

Два Ножа оказался здесь лишним. И не знал, что делать.

Тогда он сделал единственное, что ему оставалось – отполз подальше, поднялся на ноги и убежал в лес.

Два Ножа знал – там бродит кто-то, с кем он может подраться. Сможет он убить пришельца или умрет сам – это не так уж и важно. Ведь в белом домике он больше ничего не сделает.

* * *

Два Ножа не знал, где прячется противник – красный «фонарик» издевательски метался в его голове, проделывая за секунды путь в десятки километров. Не знал ни как враг выглядит, ни когда он нападет. Понимал только, что просто так Корвел их не убьет. Главе одиннадцатого клана не важна победа, ему важно только убийство, его процесс. Причем, процесс этот должен затянуться настолько, насколько это вообще возможно.

Семь замученных им до смерти жен могли бы это подтвердить, если бы могли.

Скорее всего, днем старик будет отсыпаться после бурной ночи, поэтому Представитель четвертого клана и его телохранитель сделали засветло все, что могли. Управились через пару часов после полудня. После как следует поели, отдохнули, сходили в нужник, а после заката еще раз легко перекусили – от боя ничто не должно отвлекать, ни полный мочевой пузырь, ни голод, ни набитый до отказа живот.

Ближе к полуночи Два Ножа и Хаас вышли из квартиры. С собой у них был полный набор вооружения и по две канистры с керосином.

Собаки лаяли где-то вдалеке, прохожих почти не было, мимо прошли лишь пара пьянчуг. Воздух был настолько влажным и холодным, насколько это вообще возможно поздней осенью.

Но скоро здесь будет жарко.

– Не буду желать удачи, – сказал Два Ножа. – Мы делаем черное дело.

– Как всегда, – пожал плечами Хаас и, не дожидаясь команды, двинулся к противоположной стороне дома.

«Люди, у которых мы покупали квартиру, даже не подозревают, насколько выгодной была эта сделка», – мрачно подумал Представитель четвертого клана, глядя в спину помощнику.

Он выждал с минуту, а потом взялся за свои канистры. Облил керосином как можно большую площадь и поджег спичку, но пока не торопился ее бросать, угрюмо втягивая ноздрями влажный воздух, наполненный резким запахом горючего.

Когда враг гораздо сильнее или просто находится в лучшей позиции, когда шансов на победу нет или практически нет, единственный выход – сделать что-то такое, что сможет вывести противника из равновесия. Напугать его, заставить занервничать, вынудить совершить ошибку.

Или хотя бы заставить показаться.

Два Ножа бросил, наконец, спичку. Керосин вспыхнул мгновенно, через несколько секунд занялась добрая четверть стены. Старый деревянный дом и часть его жителей обречены.

На той стороне дома, среди сараев и выгребных ям, раздалось несколько взрывов. Значит, Хаас как минимум успел поджечь бензин. Не затихли еще отзвуки взрывов, как раздался одиночный винтовочный выстрел, а после него залаял автомат.

Как Два Ножа и предполагал, финальная драка с главой одиннадцатого клана состоится среди хозяйственных построек. Но сегодня там будет светло. А еще к ним присоединиться паникующая толпа, пытающаяся потушить дом или хотя бы спасти крохи нажитого добра.

Взрывы разбудили жителей дома. К счастью, некоторые из них набрались смелости, чтобы выглянуть наружу и посмотреть в чем дело.

– Горим! – раздался панический крик, который буквально через секунду подхватило еще несколько голосов. Практически сразу раздался бабский вой и детский плач, словно кто-то повернул рубильник с соответствующей радиочастотой.

Как выяснилось днем, если пройти через все понатыканные во дворе нужники и сараи, можно выйти к двум таким же как этот домам. Если взять в расчет всех соседей, здесь вскоре будет не меньше сотни пожарных, ведь пожар – всегда общая беда. И дело не только в соседской взаимопомощи. Здешние если и знали эти слова, по большей части плевать на них хотели. Главное, чтобы огонь не перекинулся на соседские дома. А если учесть, как хорошо зашлись несколько сараев в «лабиринте», это может произойти так быстро, что многие и отреагировать не успеют.

Первые пожарные встретились Представителю четвертого клана практически сразу. Они уже бежали с ведрами, будто ждали пожара. Правда, когда где-то в глубине застройки вновь залаял автомат, некоторые из добровольных помощников предпочли оказаться подальше от этого места. Два Ножа же туда и было нужно.

– Хаас, – проорал он, минуя пару сараев, – Хаас!

– Здесь! Вижу сукиного сына!

И вновь автоматная очередь, а за ней последовал сухой выстрел из винтовки. «Значит, нам хотя бы удалось его выманить», – злорадно подумал Два Ножа.

Рев пожарных и терпящих бедствие, впрочем, уже практически заглушал звуки выстрелов. Но когда буквально в паре десятков шагов от Представителя рявкнула граната, слышно это было хорошо.

На Два Ножа вылетел невысокий мужчина, Представитель среагировал мгновенно: выпустил по нему длинную очередь и потянулся Слепком к сердцу. Несчастный умер, даже не успев этого понять. Он, скрючившись, упал ничком на землю и замер. Два Ножа приблизился к нему и пинком перевернул тело на спину.

Потрепанная одежда и рожа типичного забулдыги. Это точно не Корвел, кто-то из местных. Возможно, первый из тех, кто погибнет сегодня.

Пожар разгорался все сильнее, дым начинал саднить горло. Но света становилось все больше. Представитель четвертого клана крался среди построек, буквально каждой клеткой своего тела готовый к нападению.

Вот место, где взорвалась граната, стена сарая утыкана осколками, небольшая кособокая коптильня повалена на бок. Но ни Хааса, ни Корвела нет…

Снова автоматная очередь, буквально в десяти шагах справа.

– Хаас! – заорал Два Ножа и бросился туда.

Телохранителя он увидел почти сразу – тот буквально прилип к стене и поливал проход пулями. Представитель тоже дал очередь в ту же сторону. И в этот момент впервые увидел противника, вернее, его тень, мелькнувшую метрах в двадцати впереди. Потянулся к нему Слепком, но не успел. Пришлось дать еще две очереди по тому же направлению, пока Хаас менял магазин.

– Видел его? – спросил телохранитель.

– Да. Мельком.

– Вот и я тоже только мельком. Кажется, у него аллергия на гранаты.

Два Ножа, уже перезарядивший собственный автомат, ухмыльнулся. Гранат у них было достаточно, чтобы эта аллергия стала причиной смерти. Они действовали слаженно, как в старые времена. Одна за другой гранаты летели туда, где скрылся Корвел, покрывая все большую и большую площадь. Красный «фонарик» мог двигаться со скоростью в несколько километров в секунду, глава же одиннадцатого клана такой подвижностью явно не обладал.

После очередного, седьмого уже по счету, взрыва раздался крик раненого. Два Ножа кивнул телохранителю, и тот, вновь взяв автомат, двинулся на крик, а сам Представитель пошел следом, прикрывая. Два Ножа не торопился пока браться за автомат, вместо этого в правой руке у него был пистолет, а в левой – граната. Раненый выл и звал маму. На миг зажмурившись, бывший купец впервые совершенно точно определил местоположение врага. Кажется, это именно там, где взорвалась последняя граната. Неужели…

Выстрел из винтовки пробил стену буквально в ладони от головы Хааса. «Бьет на поражение, больше не играет», – за долю секунды мелькнуло в голове у Представителя.

– Назад! – рявкнул он, бросая гранату туда, где только что видел вспышку от выстрела.

Это был бы чертовски хороший бросок, если бы Представитель четвертого клана произвел его на долю секунду раньше того момента, когда раздался очередной выстрел. Ведь именно в этот момент ему в правое колено будто кто-то ударил кувалдой. Потеряв точку опоры, он клюнул носом вперед, и граната пошла гораздо ниже, чем Два Ножа планировал…

Он упал лицом прямо на землю, его челюсти клацнули, прикусывая язык. Падая, Представитель видел, как Хаас поливает противника автоматными очередями. В ноздри и рот набилась земля, неуклюже выставленная правая рука скользнула по грязи, пистолет выбило от удара.

И только осознав все это, почувствовав вкус грязи и крови в своем рту, отметив, что пистолет отлетел шагов, наверное, на пять от него, Два Ножа понял – ему к чертовой матери прострелили колено. Чудовищная, оглушающая боль и адский жар разлились по его правой ноге, от носка до самого пояса. И тогда Представитель четвертого клана закричал, брызжа кровью, слюной и грязью. Он орал, выгибая спину и елозя локтями по земле. Вопил так, как давно не вопил. А может, и никогда.

Раздался взрыв, но не совсем там, где находился противник, который, к тому же, не сидел на месте. Но это даст время… на что? Драка, фактически, проиграна. Господи, как же болит нога…

– Два Ножа, сейчас. Сейчас, дружище.

Это Хаас. Кажется. Два Ножа перевернулся на спину и попытался подтянуть раненую ногу к груди, но та совершенно перестала его слушать. Рядом упал пустой магазин, а уже через пару секунд автомат вновь заработал. Одна из гильз упала Представителю на грудь, но он даже не смахнул ее. Глубоко вобрав в грудь воздух, он снова закричал от боли.

А где-то рядом, в десятке метров или чуть больше, раздался издевательский хохот, который не могли заглушить ни панические крики погорельцев, покинувших дом, ни вопли пожарных, ни даже истошные вопли сгорающих заживо.

Хаас перестал стрелять. Забросив автомат за спину, он схватил Два Ножа и оттащил за ближайший сарай. Представитель четвертого клана еще раз глубоко вдохнул, но на этот раз сдержал крик. До хруста сжав челюсти, он выпустил воздух сквозь зубы.

– Хаас, – едва шевеля губами и онемевшим языком, прошептал Представитель. – Ты должен бежать. Я прикрою.

– Не неси чушь, Два Ножа.

– Меня он точно не отпустит, а вот ты, может, успеешь уйти.

– Нет, – жестко сказал телохранитель, – он точно не отпустит никого из нас живым. К тому же, он убил моего брата, мне нужен хоть мизерный шанс…

Следующий винтовочный выстрел будто заглушил все остальные звуки. Пуля прошила стену, сделанную из пересохших досок, и пробила Хаасу горло. Первый помощник достопочтенного купца Нестола, лучший друг и главный конкурент Два Ножа в училище и просто безжалостный убийца Хаас упал на труху, покрывающую пол сарая. Перед смертью он повернул голову к Два Ножа, и Представитель смотрел, как жизнь гаснет в его глазах.

– Вот и все, – раздался рядом приятный мужской голос.

«Это ты так думаешь», – подумал Два Ножа, но отвечать не стал.

Высокий мужчина вошел в сарай и, ухватив Представителя за куртку, вытащил его на улицу.

– Наломали вы дров, – сказал Корвел, кивая в сторону горящего дома. – К тому же, я нахожу массовые убийства крайне не изящными. Хотя, к вашей чести этот пожар и гранаты заставили меня поволноваться.

Два Ножа молчал, пытаясь сфокусировать зрение на главе одиннадцатого клана. Несмотря на возраст, тот вовсе не выглядел стариком, на вид ему было чуть больше сорока, а его физической форме Два Ножа позавидовал бы и в лучшие годы.

Но Представитель не собирался завидовать Корвелу, он хотел его убить. Неужели старик оказался настолько глуп, чтобы забыть с кем он сражается? Или человек, единственной возможностью которого была идеальная маскировка, забыл, что у Слепков есть и атакующие возможности? Два Ножа, наконец, как следует сфокусировав зрение, потянулся к старику…

– Что, не работает? – со вздохом спросил Корвел, кривя свое аристократическое лицо в приступе аристократического же презрения или даже брезгливости. – Видишь ли, вся твоя сила воли сейчас уходит на то, чтобы не орать дурниной от боли. Боль всегда глушила возможность управлять Слепком, а простреленное колено это больно, очень больно. Нужны долгие годы тренировок, чтобы более или менее справляться одновременно с болью и со Слепком. – Глава одиннадцатого клана на миг замолчал, будто вслушиваясь в темноту. – Хотя постой-ка, я чувствую легкую аритмию. Возможно, будь у меня больное сердце, ты бы вызвал у меня предынфарктное состояние или что-то вроде того, но на сердце я никогда не жаловался. У меня долгие годы проблемы только с головой. А чтобы ты больше не пытался рыпаться, я могу сделать тебе еще больнее.

Корвел наступил Два Ножа на простреленное колено, и раненый завыл от боли, уже не в состоянии сдерживаться.

– Вот видишь… Эй, давай-ка без фокусов.

В воздухе мелькнул нож, и в левой руке Представителя четвертого клана зажегся новый очаг боли.

– Граната, мать твою. И что, как ты думаешь, кому бы тогда достались наши Слепки, если бы у тебя вышло? Нельзя разбрасываться таким добром. Когда еще появится кто-то подобный Предтече, чтобы наделать новых? – Корвел повертел гранату в руках и выбросил. Затем подсел к Два Ножа и заглянул ему в глаза. – Знаешь, что меня всегда интересовало? Если вырезать живому Продавцу грез или Представителю левый глаз, Слепок образуется на правом? Или будет потерян? И стоит ли вообще рисковать таким ценным ресурсом? – Глава одиннадцатого клана думал пару секунд, а потом его лицо исказилось в странной гримасе, смеси разочарования, недоумения и предвкушения чего-то интересного. – Я на свою беду всегда был любопытен. Придется рискнуть.

Вопли Два Ножа еще долго мешались с криками людей, которых он обрек на смерть и бродяжничество.