Читать книгу Разноцветье детства. Рассказы, сказки, очерки, новеллы - Геннадий Мурзин - Страница 11

– Ну, что ты, сынок, что ты? Успокойся… Страшилка, да приснилась?

Голос Никите не знаком и он боится открыть глаза. Ему кажется, что сон продолжается. Но голос… Голос так мальчишке почему-то приятен, как никакой другой на целом свете. Страшно, а посмотреть все-таки хочется. Чуть-чуть приоткрывает глаза и видит мужчину, но не в церковном одеянии, а в обычном костюме. Вновь прикрывает глаза, думая, что сон продолжается. Ведь Никита четко помнит: когда засыпал, на этом месте сидел батюшка, отец Серафим. Никита вновь приоткрыл глаза: нет, мужчина в костюме никуда не делся, а продолжает сидеть на кушетке, ласково смотрит.

– Окончательно проснулся, да, сынок?

Никиту осенило. Он истошно заорал:

– Пап, это ты?! Всамделишный, да? – Никита, как мячик, подброшенный вверх сильной рукой, вскочил и кинулся на шею. Он всхлипывал, тиская отца, бормотал. – Я ждал… Так долго… Устал даже… Думал: не придешь никогда. Почему не приходил? Я не нужен тебе, да? Правда-правда?!

Сильные мужские руки обняли худенькое тельце ребенка.

– Ну, что ты, сынок? Как это «не нужен»? Ты же мой… Самый дорогой и любимый…

– А почему тогда так долго не приходил? – по-щенячьи заглядывая в отцовские глаза, спросил Никита.

Александр смутился.

– Понимаешь, сынок… Чуть-чуть еще подрастешь и я все тебе расскажу.

Никита притворно надул губы.

– Ну, вот! Взрослые всегда так, когда не хотят правду говорить.

Отец любовался сыном.

– Как ты вырос… И такой рассудительный… Молодчина!..

– Пап, а хочешь посмотреть, как я закончил полугодие?

Никита слетел с кушетки, принес дневник. Отец посмотрел и просиял.

– К тому же и отличник!

Никита, подражая кому-то из взрослых, заметил:

– Дети обязаны идти по стопам родителей.

В комнате послышался тяжелый вздох.

– Не всегда, сынок… Увы, не всегда…

Никита вновь стал тискать отцовскую шею.

– Пап, как ты узнал, что я очень-очень тебя жду? Боженька, да, надоумил?

Александр, улыбнувшись, ответил:

– Не сам он, а его верный слуга.

Никита приник к его уху и жарко зашептал:

– Я был в церкви… Молился… Просил, чтобы Боженька вернул мне отца… С небес спустился ангел-хранитель (это было во сне) и сообщил мне, что Иисус услышал и готов мне помочь.

– И, видишь, помог.

– Значит, пап, ты здесь очутился с Божьей помощью?

– Ну, конечно, Никитушка.

Никита перекрестился, взял крестик и поцеловал.

– Спасибо тебе, Иисус! И тебе спасибочко, Пресвятая Богородица.

– Постой, – отец схватил нательный крестик и стал разглядывать. – Но это не он! Где же семейная реликвия? Потерял, да?

Никита потупился.

– Не терял я… Не мог потерять…

– Все понял, сынок…

Александр стремительно встал.

– Одевайся, сынок. И побыстрее. Уходим.

Он принес от дверей какой-то сверток и протянул Никите.

– Это мне?

– Кому же еще-то, Никитушка!

Никита развернул сверток.

– Круто! Рюкзачок-то получше будет, чем у Лёхи, друга моего. Кармашков – куча. А «молнии» какие, «молнии»?! У меня никогда не было такого. Ужас!

– Положи учебники и тетради, – отец стал торопить сына. – Едем, Никитушка, едем.

– Куда, пап? К тебе жить, да? Ты меня забираешь, да?

– И на минуту не оставлю… И так виноват перед тобой…

Никита подошел и заглянул в бездонные глаза отца.

– Навсегда, да?.. Не выгонишь, нет?

– Ну, что ты такое говоришь, сынок?!

– Тогда, – мальчик замялся, не решаясь попросить, – пап, оставь меня в этой школе, хорошо?

– Как хочешь.

– В классе – добрые пацаны, – тщательно укладывая в рюкзачок учебники, он продолжал рассуждать. – Позавидуют мне, когда увидят тебя. Такого папы больше ни у кого нет.

В прихожую вышла Клавдия Ивановна.

– Уходите? – Александр кивнул. – Счастливо!

– С Божьей помощью, – ответил Александр, спеша закрыть за собой дверь.

Отец и сын, прижавшись друг к другу, идут по улице. Они не видят никого вокруг. Хотя на другой стороне, возле кафе, стоит молодой совсем батюшка и троекратно их крестит.

– Господь вас не оставит, – шепчет он в след.