Читать книгу Хамелеоны. Детективы в стиле ретро - Геннадий Мурзин - Страница 17

Шифротелеграмма из Москвы в УМГБ Свердловской области:

«В ответ на запрос сообщаю:

а) согласно архивным данным, Соловейчик Яков Яковлевич освобожден из плена частями 126-й дивизии 6-й гвардейской армии 2-го Белорусского фронта; проверку проходил в особом отделе дивизии; судя по имеющемуся рапорту лейтенанта особого отдела дивизии Ефремова, ничего подозрительного или заслуживающего внимания в отношении названного лица не установлено; после проверки Соловейчик был зачислен в названную дивизию в качестве санитара медслужбы; замечаний по службе не имел; после демобилизации изъявил желание поехать жить в Свердловск, где, по его словам, живет единственная, оставшаяся в живых, его родственница, фамилия которой не указана; по имеющимся сведениям, Соловейчик родился и вырос в селе Нагорное (в двадцати пяти километрах западнее Каменец-Подольска), которое до присоединения к Украине в 1940-м году входило в состав Польши;

б) согласно архивным данным, Прошкина, лейтенант медицинской службы, пошла на фронт добровольцем, работала военврачом в медсанбате 146-й дивизии Западного фронта; в декабре 1942 года дивизия попала в окружение; часть красноармейцев вышли из окружения, часть присоединилась к партизанскому отряду Федорова; некоторые оказались в плену, в том числе и Прошкина; означенное лицо находилось в нескольких концлагерях; в декабре 1944 года (вместе с другими военнопленными) была освобождена частями того же Белорусского фронта из лагеря «Терезин»; после проверки в особом отделе 6-й гвардейской армии (проверку осуществлял лейтенант Климчук) Прошкина была зачислена в медсанбат военфельдшером 126-й дивизии; ничего порочащего за ней не числится; Прошкина подружилась с Соловейчиком и после демобилизации уехала в Свердловск вместе с ним; до ухода на фронт Прошкина жила в Рязани, где и окончила медицинский институт.

Лейтенант особого отдела дивизии Ефремов Василий Алексеевич в настоящее время в отставке, на пенсии и проживает в Ростове по ул. Красноармейской, 111.

Лейтенант особого отдела армии Климчук Степан Семенович уволен в запас и сейчас работает заместителем директора школы №9 в Брянске и проживает по адресу: Ленина, 16, кв.146.

За содействием – обращайтесь. Полковник Астраханцев».

УМГБ. Кабинет капитана госбезопасности.

Целищев просматривал свежий номер газеты «Правда» с очередным (на четверть первой страницы) портретом товарища Сталина, когда в его кабинетик на третьем этаже вошел Ярошенко.

– Товарищ капитан, арестованный доставлен. Ввести?

– Давай-давай.

Тот вышел и через минуту вновь появился, но теперь уже сопровождал Соловейчика.

– Присаживайтесь, пожалуйста, гражданин Соловейчик, – обратился к нему Целищев.

Ярошенко остался стоять у дверей.

– А ты можешь быть свободен… Пока.

– Но, товарищ капитан…

Ярошенко хотел возразить и сказать, что согласно инструкции он не может оставлять арестованного один на один со следователем: мало ли что может тот выкинуть. Целищев прервал его.

– Оставь нас. Понадобишься – вызову.

– Слушаюсь, – ответил он и, повернувшись, вышел.

– Мы с вами не знакомы, Яков Яковлевич, не так ли?

– Кажется… Скажите, а где мой следователь? Мне сказали, что ведут на допрос. Почему не он, а вы?

– Не огорчайтесь, Яков Яковлевич. По вашему делу был и остается следователем Александрович. И вы еще не раз с ним встретитесь. Я же – по другому ведомству…

– Не понимаю…

– Ничего, сейчас поймете. Яков Яковлевич, с вами имеет честь беседовать капитан госбезопасности Целищев…

– Простите… Госбезопасности?!

– Так точно.

– Признаться, сильно удивлен, товарищ… простите, гражданин капитан. Я – не дока в таких делах, однако полагал, что обвинение, предъявленное мне, вне сферы интересов чекистов. Или я ошибался?

– Нет. Вы правы.

– А коли так, то…

– Яков Яковлевич, меня не интересует ваше дело…

– А что? Зачем я у вас?

– Я решил, видите ли, побеседовать с вами на другую тему и тешу себя надеждой, что вы со мной будете искренни…

– А было разве иначе?

– Не знаю.

– Так знайте же: мне скрывать нечего.

– Очень хорошо… если так.

– Я считаю так: сумел натворить – умей и отвечать за сделанное. Когда все налицо, юлить и увиливать – безрассудство. Все равно не поможет, все равно посадят.

– Вы все правильно понимаете. И, значит, моя задача упрощается.

– Простите, но могу я знать вашу «задачу»?

– Отчасти.

– Почему лишь «отчасти»?

– В моем ведомстве не принято сразу раскрывать все карты.

– Гражданин капитан, вот я у вас уже минут пятнадцать, а по-прежнему не знаю, зачем доставлен.

– Не думаю, что следует спешить. Не горит, не правда ли? Времени достаточно – и у вас, и у меня.

– Вы меня вконец запутали. Все же скажите, чем вызван интерес вашего ведомства к моей скромной персоне?

– Вам интересно?