Читать книгу Лидерство - Генри Киссинджер, Валери д`Эcтен - Страница 6

Большинство лидеров не визионеры, а управляющие. Приказчики, изо дня в день управляющие вверенными им конторами, нужны в любом обществе и на любом уровне ответственности. Однако во время кризиса, будь то война, стремительный технологический переворот, болезненный разлад экономики или столкновение идей, управление текущим состоянием может стать самым рискованным участком работы. Если обществу везет, эпоха выдвигает лидера-реформатора. По отличительным чертам лидеров можно разделить на два типа – государственников и пророков¹⁵.

Дальновидные государственные деятели понимают, что перед ними стоят две главных задачи. Первая – сохранить общество, управляя обстоятельствами, а не подчиняясь их диктату. Такие лидеры приветствуют изменения и прогресс, обеспечивая сохранение обществом в процессе инициированной ими эволюции своего глубинного самоощущения. Вторая задача – сдерживать воображение осмотрительностью, не терять из виду границы возможного. Такие лидеры принимают на себя ответственность как за победы, так и за провалы. Они редко забывают о множестве великих, но не сбывшихся надежд, бесчисленных, так и не исполнившихся добрых намерениях, упрямой живучести эгоизма, жажды власти и насилия в мирских делах. Лидеры такого типа склонны хеджировать риски, исходя из того, что отказываться иногда приходится даже от наиболее тщательно составленных планов и что даже самая убедительная формулировка может таить в себе корыстную подоплеку. Они имеют тенденцию не доверять тем, кто считает политику олицетворением собственной персоны, ибо история учит, что структуры, в основном зависящие от одного лица, непрочны. Честолюбивые, но не настроенные революционно, они предпочитают подстраиваться под ход истории и продвигать свое общество вперед постепенно, потому что считают политические институты и основные ценности наследием, заслуживающим передачи будущим поколениям (пусть и с не изменяющими сути поправками). Мудрые лидеры-государственники способны различать, когда новые обстоятельства требуют преобразования существующих институтов и ценностей. Однако они понимают, что ради общественного блага перемены не должны выходить за рамки того, что общество способно выдержать. К таким государственным деятелям относились лидеры, создавшие в XVII веке Вестфальскую систему международных отношений[1], а также такие европейские лидеры XIX века, как Пальмерстон, Гладстон, Дизраэли и Бисмарк. В XX веке такими лидерами-государственниками были Теодор и Франклин Рузвельты, Мустафа Кемаль Ататюрк и Джавахарлал Неру.

Лидеры второго типа – визионеры или пророки – смотрят на существующие институты не столько с точки зрения возможностей, сколько на основании своего представления о необходимости. Лидеры-пророки представляют свое видение будущего как доказательство собственной праведности. Жаждая начертать эскиз будущего на чистом листе, они считают своей главной задачей стирание прошлого вместе как с его сокровищами, так и с его ловушками. Заслуга пророков состоит в том, что они заново определяют границы возможного. Они и есть те «неразумные люди», которым Джордж Бернард Шоу ставит в заслугу «прогресс»[2]. Веря в конечный результат, лидеры-пророки чураются постепенности как необходимой уступки времени и обстоятельствам, их цель состоит не в управлении статус-кво, а в его преодолении. К историческим лидерам-пророкам относятся Эхнатон, Жанна д’Арк, Робеспьер, Ленин и Ганди.

Линия, разделяющая эти два типа, может показаться абсолютной, однако она едва ли непреодолима. Лидеры могут переходить из одного стана в другой или что-то брать на вооружение от одного типа, сохраняя приверженность другому типу. Черчилль в «дикие годы» и де Голль, когда он стоял во главе «свободных французов», принадлежали к категории пророков. Пророком был и Садат после 1973 года. На практике каждый из шести лидеров, чей портрет приведен в этой книге, умел соединять в себе обе тенденции, хотя и тяготел к государственности.

В древности оба стиля оптимально сочетало в себе лидерство Фемистокла, афинского правителя, спасшего древнегреческие города-государства от поглощения Персидской империей. Фемистокл, по словам Фукидида, «был величайшим мастером быстро разбираться и принимать решения в непредвиденных обстоятельствах текущего момента и, кроме того, обладал исключительной способностью предвидеть события даже отдаленного будущего»¹⁶.

Сочетание этих двух подходов нередко выглядит несостоятельным и обескураживающим, потому что каждый из них имеет отличное от другого мерило успеха: доказательством успеха для государственника служит устойчивость политической структуры во время кризиса, в то время как пророк измеряет свои достижения идеалистическими стандартами. Если государственник оценивает возможный образ действий на основании их полезности, а не «истинности», то пророк считает такой подход святотатством, победой оппортунизма над универсальными принципами. Для государственника переговоры являются механизмом поддержания стабильности, для пророка – средством обращения оппонентов в свою веру либо подрыва их морального духа. И если для государственников превыше любых споров стоит сохранение международного порядка, пророки руководствуются своей целью и стремлением опрокинуть существующий порядок.

Оба подхода к лидерству служат преобразованию общества, особенно во время кризисов, однако стиль пророка, для которого характерны моменты экзальтации, как правило, приносит больше разброда и страданий. У каждого из двух подходов есть свой заклятый враг. Враг государственника – неспособность равновесия, как условия стабильности и долговременного прогресса, воспроизводить самое себя. Враг пророка – риск того, что его горячечный образ будущего отодвинет людей на второй план, превратив человека в винтик.