Читать книгу Мемуары маркизы де Ла Тур дю Пен - Генриетта-Люси де Ла Тур дю Пен Гуверне - Страница 17

Я не претендую на талант, необходимый для описания состояния общества во Франции перед Революцией. Такая задача была бы выше моих сил. Но, когда в старости я собираю воедино свои воспоминания, я нахожу, что признаки потрясения, разразившегося в 1789 году, стали уже проявляться в то время, с которого мои размышления начали оставлять след в памяти.

Бесстыдное царствование Людовика XV развратило высшее общество. Придворная аристократия подавала пример всех пороков. Игра, разврат, пренебрежение моралью и религией открыто выставлялись напоказ. Церковные иерархи, приезжавшие в Париж на съезды духовенства, которые королю пришлось сделать почти ежегодными из-за нужды в деньгах и расстроенных финансов, требовавших получения от церкви безвозмездных даров, тоже были испорчены распутными нравами двора. Почти все епископы назначались из числа высшей аристократии. В Париже они встречались со своей родней, своим кругом, с теми, с кем в молодости состояли в связи, с прежними привычками. Они все учились по большей части в парижских семинариях: в Сен-Сюльпис, в Сен-Маглуар, в Вертю, в Оратуар; и, когда их назначали епископами, они воспринимали это назначение как почетную ссылку, разлучавшую их с друзьями, родными и всеми удовольствиями светской жизни.

Священнослужители второго ранга, рядовые делегаты съезда духовенства, почти все назначались из числа главных епископских викариев или из молодых аббатов, владевших аббатствами; все они принадлежали к тому же классу, из которого назначали епископов. В Париже они набирались принципов и привычек, которые приносили затем в свои провинции, где зачастую подавали пагубный пример.

Так испорченность нравов распространялась от высших классов на низшие. Добродетель у мужчин и благонравное поведение у женщин высмеивались и считались неотесанностью. Я не стану вдаваться в подробности, доказывая то, о чем я здесь говорю. С того времени, которое я описываю, прошло много лет, и эта эпоха превратилась для меня в понятие обобщенно-историческое, в котором воспоминание об отдельных людях уже стерлось, оставив во мне лишь общее, совокупное впечатление. Чем старше я делаюсь, однако, тем более я полагаю, что Революция 1789 года была лишь неизбежным результатом и, я могу даже сказать, справедливым наказанием пороков высших классов – пороков, доведенных до такого чрезмерного размаха, что, если бы не самое прискорбное ослепление, было бы совершенно несомненно, что всем предстоит сгореть в пламени того вулкана, который они зажгли своими собственными руками.