Читать книгу Автомакиада. Часть 1 - Георгий Коваленко - Страница 4

Ник делал под окном баррикаду, чтобы подобраться к нему. Узкое подвальное окно, расположенное под потолком, с трудом открывалось наружу, царапая раму по кирпичам. В начале Ник хотел подтащить большой ящик, который был ему по пояс и высоты которого хватило бы с запасом. Попытка сдвинуть ящик заставила его ржавые полозья взвыть. Ник плюнул и стал ходить по подвалу в поисках подходящего предмета для вылазки. В двух комнатах он ничего не нашел, в третьей на глаза попалась табуретка с двумя целыми ножками. Через минуту табуретка стояла под окном, а Ник искал всё то, что могло стать импровизированной третьей ножкой. В ход пошли кирпичи, книги, металлическая коробка. Для последних двух сантиметров парень ничего найти не сумел – попадавшие под руку предметы были больше нужного, стул начинал крениться и становился неустойчивым. В конце концов Ник оставил стул как есть.

Все теплые вещи парня хранились в подвале в одной из комнат. И комнат у него в доме было две: одна на первом этаже и одна в подвале. На первом этаже остались дневники и тетрадки с записями, нижнее белье, футболки и памятные для Ника вещи, но вернуться туда Ник не мог: для вида и конспирации отец закрыл дверь в подвал на ключ. Ник достал из комнаты в подвале теплые вещи и непромокаемую куртку. Дальше предстояло самое сложное.

Встать на стул с тремя ножками, держа в руках портфель и палатку, Нику удалось с первого раза. Когда он повернул ручку и открыл окно – в лицо ему ударил ветер, который принес запах озона, сырой земли и мокрой травы. Резко стало холодно, сквозняк полетел по подвалу и зазвенели старинные колокольчики. Ник вытолкнул наружу сначала тубус с палаткой, потом попытался вытолкнуть портфель, но едва не свалился вместе с ним со стула, который предательски пошатнулся и тут же оперся на импровизированную ножку. Замерев и простояв несколько секунд в неудобной позе, Ник аккуратно переложил портфель сначала на подоконник, а потом толкнул его на улицу. Портфель шлепнулся в грязь, но времени вытирать его не было. Дальше нужно было вылезти самому. Оттолкнувшись от шатающейся табуретки, он вцепился в подоконник, а затем рывком перекатился через раму, в тот же миг услышав, как стул треснул у него за спиной.

Оказавшись на улице беглец сразу ощутил всю мерзкость погоды и, съёжившись от ледяных ударов дождя, пополз вдоль стены, цепляясь за шершавый кирпич, чтобы не поскользнуться в грязи. Он должен был бежать прямо, но ноги сами понесли его к дому Марины. Её окна выходили на улицу и в них единственных, несмотря на глубокую ночь, горел свет. Ник тихонько постучался в окно и тут же за шторами началось движение. Марина чуть-чуть отодвинула штору, а когда разглядела в темноте Ника быстро раздвинула их и открыла окно.

– Ни? Что происходит? – начала она шепотом.

– Марина, я ухожу в Екатеринбург.

– Ты с ума сошел? В такую погоду, ночью, один… – Марина на секунду замолчала и потом тихо добавила, – А если с тобой что-нибудь случится?

– Марина, прошу тебя, успокойся. Я обязательно дойду до города, я хорошо подготовлен, мне помогал мой отец.

– А мама? Она же не переживет этого…

– Мама знает, – отвели Ник, – Ей это не понравилось, но другого выхода у меня нет. Всё, мне нужно бежать…

– Подожди!

Марина отошла от окна и исчезла в дверном проеме комнаты. Дождь хлестал всё сильнее, но Ник не двигался, прикованный к месту Через пару минут Марина вернулась со свертком в платке.

– Возьми, это в дорогу. А платок этот мой, сохрани его. Всё, беги, – И Марина, вручив сверток Нику, со слезами на глазах закрыла окно и затем шторы. Она бросилась на кровать, уткнулась в подушку и разрыдалась так сильно, что даже Ник услышал ее через стену. Через мгновение Марина сунула ему сверток, спешно завязанный в платок. В это мгновение ему захотелось все бросить, зайти в дом и обнять девушку, но голоса родителей девушки в её комнате испугали его, так что он испуганно рванул прочь.

Теперь он шел по поселку на южную тропу, но в ушах стояло эхо рыданий Марины, и невольно он представлял реакцию матери на свой уход. Его охватила тошнота, сверток все еще был в руках и уже намокал, а положить его было некуда. Ник поднес его к лицу и почувствовал запах шарлотки, какую умела готовить только Марина, затем уловил знакомый шлейф её духов. Еще через секунду парень не выдержал и заплакал сам, постепенно ускоряя шаг. На ходу Ник затянул куртку в районе пояса, расстегнул молнию и убрал сверток во внутренний карман куртки. Потом парень успокоился и взглянул на часы, показавшие три ночи. Южная тропа у самого поселка была со светодиодными маркерами, которые выглядели как белые полосы метровой длины на стволах деревьев и даже немного освещали путь. Но вскоре они кончились, и Ник погрузился во тьму. Дождь стал быстро ослабевать и парень достал смартфон для навигации. Воды устройство не боялось, но смотреть через полупрозрачный экран во время дождя оказалось неудобно. Ник убедился в правильности маршрута и двинулся дальше.

Первые двадцать километров путник прошел без проблем. К утру дождь закончился и Ник встретил рассвет в горах Северного Урала, не прекращая идти. Первый привал он сделал только в девятом часу утра вдалеке от тропы. Уходить с неё он не боялся – всегда под рукой была карта с навигацией от спутников, записанная в память устройства и не требующего подключения к сети. А сеть была, на экране отображался значок спутниковой связи, но как этим пользоваться, Ник пока не понимал. Отец всегда сам активировал для него связь, и как именно он это делал Ник не видел, а самостоятельно включать связь и выходить во внешний интернет парень никогда не пытался и даже не задумывался, как это сделать. Завтракал Ник шарлоткой, которую дала ему Марина. Потом ещё минут десять сидел, прижав платок к лицу и вспоминал все приятные дни, которые провел с девушкой. Очнулся от воспоминаний, когда вдалеке услышал квадроцикл на тропе и голоса. Стоянка прервалась.

Следующие семь часов парень пробирался через пересеченную местность. Идти становилось все труднее, клонило в сон. А под конец дорогу преградила небольшая речушка. Ник достал специальную колбу и подключил её к смартфону по беспроводной связи. Открыв приложение, он опустил колбу в воду. Через пару секунд анализ выдал химический состав воды и показал, что эту воду можно пить. Тогда Ник припал к реке и жадно пил ледяную воду. В это мгновение, протерев лицо и убирая руку, Ник едва не вскрикнул от неожиданности, когда по ту сторону через три метра у себя увидел огромного лося, который пил воду. Медленно, лицом к животному и без лишних телодвижений, Ник стал отходить назад. Он оглянулся по сторонам и увидел упавшее дерево, на которое решил сесть. От животного он отошел уже метров на пятьдесят и теперь просто хотел перевести дух, но когда сел на упавшее дерево, то услышал сначала тихий хруст, а потом внезапно повалился и упал на землю. Внутри портфеля что-то прозвенело, и это напугало лося, который поднял голову и через секунду устремился в лес.

Ник стал вставать, но делал это очень тяжело и неохотно. Он вновь открыл карту и увидел, что находится в трех километрах от тропы. Здесь же он снял с себя портфель и палатку, которую достал из мягкого тубуса. В сборном виде она напоминала всё тот же тубус с небольшой панелью наверху. Палатка устанавливалась автоматически, достаточно было нажать на кнопку и запустить режим сборки. Ник поставил её на ровную поверхность и запустил сборку. Из конструкции, которая напоминала трубу диаметром пятнадцать сантиметров и в длину пятьдесят, через две минуты образовалась палатка два на два метра. Верхние стены её были из гибких солнечных панелей, так что почти сразу она стала заряжаться. Ник взял все свои вещи, ввалился внутрь и закрыл палатку изнутри. Внутри был второй слой, несмотря на небольшую толщину которого звук снаружи не проходил и внутри от этого создавалось ощущение полной изоляции. Ник поставил смартфон на зарядку, активировал датчики движения снаружи и тут же уснул.

Проснулся парень под вечер, поужинал консервой, убрал палатку и снова в путь. Но идти было очень тяжело, Ник чувствовал себя разбитым и еле волочил ноги. За четыре часа он прошел всего десять километров и вдобавок отклонился от маршрута. Поставил палатку, приготовил себе чай из трав, которые были в сумке, и снова лег спать.

Ночью ему снились кошмары. Постоянно казалось, что возле палатки кто-то ходит и шуршит, но датчики ничего не фиксировали. В какой-то момент Ник настроил их на максимум, но они всё равно ничего не увидели. Продремав всю ночь, Ник проснулся под утро и чувствовал себя очень плохо. В тот момент он решил, что спешить ему некуда и, когда уже стало светло и спокойнее, уснул снова. Проснулся в одиннадцать утра. Открыл карту и стал решать, как идти дальше.

За всё время он прошел пятьдесят километров, и если сегодня поднажать, то можно через двадцать километров дойти до Карпинска. Ник сел и ощутил тяжесть и боль в ногах – ныли мышцы после вчерашнего маршброска. Сидя в палатке, Ник начал собираться и наткнулся на платок Марины, который взял в руки и несколько минут с грустным видом разглядывал его, а потом положил в портфель и продолжил сборы. Труднее всего оказалось встать. В этот момент Ник захотел на сутки остановиться и отдохнуть, но потом передумал и всё-таки вышел из палатки.

Жара стояла под тридцать градусов, температура была больше двадцати пяти градусов тепла. Ник убрал палатку и отправился дальше. На этот раз он прошел ещё десять километров. В пути несколько раз слышал странные звуки, похожие на жужжание больших мух, а потом разглядел в небе над лесом октокоптер с восемью винтами. Такие устройства Ник видел только раз в своей жизни, а этот был большой, черный и от одного его вида у мальчика сжималось сердце. Парень не останавливался и поглядывал на аппарат, который, казалось, преследовал парня. Ник вышел на поляну и октокоптер начал действовать. Он резко полетел вперед над полем, развернулся, опустился до высоты человеческого роста и направился к Нику. Ник рванул обратно в лес, когда от октокоптера отделился мелкий квадрокоптер с четырьмя винтами и полетел за парнем. Дрон держал дистанцию – ровно два метра. Ник бежал через лес, скрывался за препятствиями и прыгал в канавы, но квадрокоптер всегда оставался на одном расстоянии, будто привязанный. Выбившись из сил, Ник в отчаянии рухнул на землю и стал смотреть на аппарат. Корпус дрона вспыхнул алым и раздался мощный писк. Сигнал подхватил октокоптер на поле, а потом раздался звук откуда-то издалека, больше напоминавший сирену. Оба аппарата стали по очереди пищать и Ник решил вернуться на поле, ориентируясь на звуки октокоптера. Но когда парень вышел на поле, то второго аппарата там не обнаружил. Почти сразу на поле показался полицейский внедорожник.

– Юноша, подойдите к машине, – раздалось из рупора. Ник повиновался и подошел к белому, со следами грязи из-под колес внедорожнику с надписью «Полиция России». Из внедорожника вышел полицейский в черной форме и в очках, с едва заметной проекцией на стёклах.

– Юноша, откуда вы? – спросил полицейский.

– Поселение «Северный Урал», движение «Нондиджитал».

– Вы ушли слишком далеко.

– Я сбежал из поселения, – признался Ник.

Полицейский снял очки, окинул парня оценивающим взглядом и кивнул головой в сторону машины.

– Садитесь. До Екатеринбурга пешком – не дойти.

Ник удивился, что полицейский сразу понял его намерения, но покорно сел в машину и сразу уснул. Он даже не заметил, что в машине, помимо водителя, сидел ещё один полицейский. Через сорок минут уже были в Карпинске, в отделении полиции.

Полицейский распахнул дверь и тронул Ника за плечо:

– Вставайте, мы приехали.

Ник довольно быстро пришел в себя и сразу вышел из машины. Полицейский завел его в отделение и парню стало немного не по себе. В помещении было чисто и прохладно, однако стены и потолок выглядели древними, темными, а полупрозрачные экраны и многофункциональные камеры казались инородными элементами.

– Вот, беглец с анклава, – произнес полицейский и передал Ника дежурному сотруднику. Тот повел его в кабинет, где стояли только стол и два стула, сбоку на столе была установлена камера. Дежурный посадил Ника спиной к выходу, сам сел напротив и нажал кнопку на столе. Сбоку возник голографический экран с базой данных.

– Посмотрите в камеру, – скомандовал дежурный.

Ник посмотрел в камеру.

– Ваши фамилия, имя и отчество?

– Никола Вячеславович Бруновский.

– Совпадает, – ответил дежурный и Ник снова удивился, – Возраст?

– Семнадцать лет.

– Где проживаете?

– Поселение «Северный Урал», движения…

– Почему покинули поселение?

– Учиться хочу.

Полицейский пронзил его ледяным взглядом.

– И как вы себе это представляете? Выползли из леса и сразу в университет? Семья у вас полная?

– Да. Мама и папа.

– Они в курсе, что вы сбежали?

– Не знаю, может быть.

– Ладно, а вы сюда зачем пришли?

– Да я не сюда шел, я в Екатеринбург.

– Вы издеваетесь, молодой человек? Вы понимаете, на каком расстоянии находится Екатеринбург отсюда? Вы пешком собрались туда идти? – начал давить дежурный.

– Ну… Не знаю. Мне бы вообще разобраться, как тут все устроено…

– Что-то ты умалчиваешь, дружок. Живете в лесах, вдали ото всех. Делаете доброе дело, не спорю, в земле копаетесь, деревья сажаете. Взрослые ещё контактные, некоторые в городах работают. А вот дети твоего возраста и младше избегают общения. И в последнее время никого из них что-то не видно в центрах образования, никто ни к чему не стремится.

Ник уставился на дежурного. Его возмутили эти слова, ведь он, как и многие, всегда говорил о внешнем мире и жаловался на то, что по правилам поселения никогда не сможет в нем оказаться. А тут стереотип.

– А если встретишься с детьми в лесу, – продолжал дежурный, – так они тебе нагло отвечают и никакого уважения. И тут ты.

– Не правда, что никто ни к чему не стремится. Да, есть правило, нам нельзя переезжать в город и мы с рождения учимся восстанавливать природу вокруг. Но не все такому рады, я тоже. Не все хотят в земле копаться. Поэтому я…

– Другим стать захотел? – перебил его дежурный. – Странное у вас правило. Да и вы в целом все странные. Знаешь, почему я не хочу тебя видеть здесь? Потому что некоторые уже взрослые люди, представители твоего движения, переехали в города в студенческие годы. Только потом они превращались в воров, убийц, казнокрадов,

– Но не все ведь такие…, – начал оправдываться Ник и дежурный снова перебил его.

– Вы нам здесь совершенно не нужны. Отправлю-ка я тебя обратно…

В это время в помещение зашла женщина лет тридцати пяти в полицейской форме.

– Андрей, мальчик из «Северного Урала»?

– Да, из этих, которые в поселении живут.

Женщина взглянула на Ника с изумлением.

– Вы самостоятельно преодолели такое расстояние в одиночку?

– Ну, в конце уже был в изнеможении, и если бы не полиция, я бы дошел только к завтрашнему вечеру, – ответил Ник и улыбнулся женщине. Её спокойный тон и открытое лицо вызывали у него доверие.

– Что с ним делать? – устало спросил дежурный.

– Оставлять, что с ним делать… По закону мы не можем его просто отправить обратно. Несовершеннолетний, всё-таки, – она обратилась к Нику, – Чего такой бледный?

– Устал, – ответил Ник.

– Я его забираю, – обратилась женщина к дежурному и затем снова к Нику, – Меня зовут Кристина, я уполномоченный по делам несовершеннолетних. Сейчас мне нужно будет узнать от тебя некоторую информацию, а после я отправлю тебя отдыхать.

Из-за двери послышался мужской голос:

– Кристина, скорая приехала.

– Да, пусть ко мне в кабинет заходят. Проведи их, пожалуйста.

Она жестом показала, чтобы Ник следовал за ней и он повиновался. В кабинете Кристины, на табличке которой было написано Кристина Владимировна Кимирович, было светло и довольно приятно. Внешне этот кабинет отделкой напоминал дом старейшины Александра, куда Ник заходил несколько раз. Такой же белый материал, тот же едва уловимый химический запах, тот же дизайн полок внутри стен и шкафов. Приглядевшись к строению за окном Ник понял, что находится в новой части здания. Кристина указала на диван, а сама села за стол и стала работать за компьютером. Не успел Ник сесть на диван, как в кабинет вошли врачи с молодым полицейским-курсантом.

– Здравствуйте, Кристина Владимировна, – устало произнес один из врачей.

– Здравствуйте. Юноша, семнадцать лет, прошел шестьдесят километров за сутки, провел в лесу все это время. Осмотрите его, пожалуйста.

Врачи принялись осматривать, используя разные цифровые приборы. Самый старший из бригады потом интерпретировал эти результаты и вписывал в планшет. Потом был визуальный осмотр на предмет укуса насекомых, но ничего такого не нашли и вышли из кабинета.

– Итак, – продолжила Кристина, – Вас зовут Николай?

– Никола.

– А полное имя?

– Да тоже Никола.

– Хорошо, Никола, полное имя значит Николай. В документах вы записаны как Николай, это официальная форма имени.

– В каких документах?

– В базе данных.

– Подождите, – нахмурился Ник, – Мы же не регистрировались никогда…

– Вы документы не получали и цифровой профиль не создавали, но информация о вашем рождении существует в базе данных. Ваши родители зарегистрировали ваше рождение, но не оформляли документы, – Кристина Владимировна взглянула на хмурого Ника и слегка улыбнулась. – У вас ещё будет много открытий. Итак, ваш отец, Вячеслав Николаевич Бруновский, родился в городе Первоуральске, ныне проживает в поселении «Северный Урал».

– Да.

– О матери вашей нам известны только дата рождения и «фио», Анна Игоревная Бруновская. Расскажите, пожалуйста, о вашем поселении, жизни в нем, и почему вы на самом деле покинули его. И, пожалуйста, ничего не скрывайте. У нас есть данные наблюдений, но нам важна ваша версия. Мы хотим сопоставить эти данные.

Ник стал рассказывать Кристине о жизни поселения и его правилах. Женщину ничего не смущало в истории мальчика, пока он не сказал, что детям, рожденным после две тысячи пятидесятого года, запрещено покидать территорию поселения на протяжении всей жизни.

После рассказа Ника женщина позвонила коллегам и через час Ника везли в Екатеринбург на полицейской машине. Дорога заняла несколько часов, и Нику разрешили поспать. Когда он открыл глаза, машина мчалась по шоссе с мигалками, за окном мелькала панорама огромного мегаполиса с редкими небоскребами. Тут же рядом на огромной скорости промчался скоростной поезд стреловидной формы. Несмотря на архитектурное разнообразие, город выглядел удивительно гармонично: дома конца двадцатого и начала двадцать первого века из кирпича и бетона соседствовали с домами, напечатанными на строительных принтерах и имевших округлые формы. Здания были либо выкрашены в белый, либо зеркальными, утопающими в зелени и недавно посаженных деревьях. Минуя пригород, они выехали на центральный проспект, проехали по набережной через реку и свернули в комплекс небоскребов. Нику показалось, что сейчас его заведут в один из них, но повели парня в здание по соседству, где располагался следственный комитет.

Тут сотрудниками был проведен дополнительный допрос, но ничего нового Ник не рассказал и в показаниях своих не расходился. Назвав своей целью «учиться» Ник вызывал снисходительные улыбки у сотрудников, и они повели его в специальную комнату. Внутри была полная звукоизоляция, а посередине установлено кресло с мониторами. На мониторах крутилась анимация шарика, слегка меняющего свою форму. Сотрудники посадили парня в кресло и один из них произнес:

– Фемида, дело от пятнадцатого июня две тысячи семидесятого года.

В ответ раздался приятный умиротворяющий женский голос:

– Какое дело вы хотите проверить?

– Номер семь.

– Дело номер семь. Побег несовершеннолетнего подростка из движения «Нондиджитал». Установите, с кем предстоит работать?

– С подозреваемым.

– Принято, – нейтрально ответила Фемида.

– Я подозреваемый? – удивился Ник, и в это мгновение вокруг него загорелись белые точки, а сам он увидел самого себя с многочисленных ракурсов на экране. Потом эти ракурсы исчезли и появился текст дела. Фемида начала говорить холодным металлическим голосом, а подсветка углов и граней комнаты стала красной:

– Никола Вячеславович Бруновский. Семнадцать лет. Член движения «Нондиджитал». Прибыл в окрестности Карпинска пешком, был задержан патрулем после сообщения из «Северного Урала» о побеге. Цель визита: интеграция в цифровое общество. Согласно протоколу три-один-бэ вы подозреваетесь в шпионаже.

– Что!? – вскрикнул Ник и график пульса взметнулся до 130 ударов в минуту. Затем на экране появилось видео: Ник в одежде, в какой сейчас сидел, был у костра возле палатки в лесу и получал от неизвестного мужчины сверток. Сверток увеличился в размере и появилась фотография микросхемы, которую Ник когда-то нашел на месте крушения «Генезиса» и унес с собой. Ник задрожал. На экране появилась анимация увеличивающихся зрачков и крупным планом камера показала микродрожание губ. В углу экрана появилась надпись: «Вероятность лжи – 90%». Фемида продолжила:

– Вы принесли с собой микросхему, которая по коду соответствует устройству мобильной связи «земля-космос».

– Я три дня шел и никого не встретил, кроме лося на берегу реки, – сдавленно ответил Ник, – Я даже в смартфоне отметил координаты того места, и ночевал потом там же в палатке. Но я ни с каким мужчиной не встречался. Эта микросхема была найдена на месте падения шаттла «Генезис» в две тысячи шестьдесят втором.

Цвет комнаты сменился на приятный зеленый цвет, и Нику на мгновение показалось, что он сидит посреди леса. Тон Фемиды также изменился на более мягкий:

– Успокойтесь, это была проверка, которую вы не прошли. Вижу, врать вы не умеете и не сможете, – На экране появились фотографии поселений «Нондиджитал», среди которых Ник узнал «Северный Урал». Фемида продолжила: – «Нондиджитал» – мирная организация, ставящая своей целью возрождение и развитие сельских территорий России, сохранение традиций и укрепление связи человека с природой, – Ник за время этих слов слегка успокоился и пульс на экране был 90 ударов в минуту, а по лицу потекли капли пота. На экране появился свод законов движения, потом увеличился и остался текст «Особые правила для детей (родившихся после 2050 года)». Фемида заговорила:

– Как представитель аудитории, указанной в законе движения, расскажите об отношении взрослых людей к детям в поселении «Северный Урал».

– Да нормальное отношение.

– Вы сталкивались с ограничением своих прав?

Ник почувствовал, как по спине пробежал холодок и оценка его общего состояния на экране с девяносто условных единиц опустилась до восьмидесяти. Увидев, что что-то идет не так, Ник ещё больше испугался и значение опустилось до семидесяти пяти. Фемида, не получив ответа, спросила таким аккуратным и нежным тоном, что к страху Ника прибавилось удивление:

– Вас испугал мой вопрос?

Ник замешкался на секунду и потом уверенно ответил «нет».

– Вы имеете личную заинтересованность при обсуждении этой темы со мной?

– Нет, – еще более уверенно ответил Ник.

– Тогда расскажите, – продолжила Фемида обычным тоном, – испытываете ли вы притеснения в своих правах, в соответствии с пунктом «о запрете покидать территорию поселения детям, родившимся после две тысячи пятидесятого года» даже после достижения совершеннолетия?

– Нет.

– Препятствовал ли вам кто-нибудь перед уходом из поселения?

– Нет, мне помогли уйти.

– То есть, вы, и тот, кто вам помог, нарушил внутренние правила поселения?

– Ну… Я… Формально да.

– Вы считаете, что вас не притесняют в правах, но покидаете поселение вопреки внутренним правилам движения. Вы сами себе противоречите.

– Просто я отличаюсь от остальных ребят. Много лет назад я стал свидетелем падения «Генезиса» и оказался рядом с пилотами шаттла, когда они вышли из него. Я разговаривал с ними, и они вдохновили меня словами, что когда-нибудь я сам смогу стать пилотом.

– Хроника падения шаттла «Генезис» упоминает ребенка, с которым общались командир и пилоты. Но я не могу идентифицировать в этой истории именно вас, даже при наличии у вас чипа с «Генезиса». Кроме того, своими словами вы подтверждаете, что покинули поселение вопреки внутреннему правилу движения, которое нарушает права детей. При этом вы указываете на то, что лично вас никто в правах не ограничивал, а покинули вы поселение исключительно из личных побуждений. Можно ли судить о том, что вы жили обособленно от движения или имеете что-то против «Нондиджитал»?

– Я не против нашего движения. Просто я хочу большего, чем всю жизнь просидеть в одном месте и вспахивать землю или заниматься ремеслами. Мир давно ушел далеко вперед, мы осваиваем Луну, Марс, собираемся отправлять человека к спутникам Сатурна. И я хочу быть к этому причастным.

Тон Фемиды стал ещё более теплым:

– Но ведь кому-то нужно поддерживать природу и развивать сельское хозяйство. Ваше движение гордится своими достижениями. Вижу, что вы очень мало знаете о действиях «Нондиджитал».

На экране появились изображения выжженных лесов, высушенных озер и огромных пустынь. Затем рядом появились фотографии того, как выглядят эти же места сегодня.

– Благодаря движению, восстановлены более тридцати процентов уничтоженных лесов, постепенно возвращается культура потребления натуральных продуктов и восстанавливается популяция сельскохозяйственных животных по всему миру. Кому как ни вам продолжать дело ваших сородичей?

– Я не выбирал, где родиться. И мои знания могли бы быть полезными на Луне или Марсе. В конце концов, нужно больше знаний в любом случае, я так считаю.

Пульс Ника уже был 70 ударов в минуту, когда Фемида заключила:

– В ваших словах есть противоречия. Мы глубоко уважаем «Нондиджитал» и поддерживаем его, но нас беспокоит указанное мною внутреннее правило, которое ограничивает права детей в свободе выбора дальнейшей жизни. Пока что вы единственный из всех детей, родившихся после две тысячи пятидесятого года, кто покинул движение добровольно и это не было связано с угрозой жизни.

Фимида замолчала. На экране появилось окно с надписью «Результаты допроса» и стали появляться зеленые галочки одна за другой. На уровне некоторых тестов, значения которых Ник не понимал и не запомнил название, галочки были желтыми и там высветился текст: «Есть комментарии».

Включился белый свет на потолке, Ника освободили от всех датчиков и повели по лабиринту коридоров к выходу в противоположной части здания.

– Куда теперь? – спросил Ник на выходе у сотрудника, который всё это время вел его по коридорам.

– Сначала – обязательный карантин. После оформления документов и получения разрешения – временное жильё для лиц с особым статусом «политического беженца».

Статус «политический беженец» казался Нику странным – он ведь просто хотел учиться. Парень решил не задавать лишних вопросов и делал все, что ему говорили. Через пару часов его привезли на территорию карантина за городом. Это было маленькое поселение за высоким забором с колючей проволокой. За забором открывалась ухоженная территория: аккуратные домики, административное здание с вывеской, асфальтированные дорожки между пышными газонами. Ника завели в здание администрации и подвели к стойке. Там сотрудница попросила посмотреть Ника в камеру и нахмурилась.

– Но тут только базовые данные… Никакой полной истории.

– Это беглец с анклава движения «Нондиджитал». Мы его на пару дней помещаем у вас, вот постановление, и должно было прийти такое же начальнику.

– Одну секунду.

Женщина включила микрофон возле уха и что-то тихо проговорила, через минуту вышел начальник, грузный мужчина в офисном костюме.

– Здра-а-авствуйте! – протянул начальник. – И кого это мы сегодня принимаем? О, да вы совсем юный!

– Здесь постановление на него. Пункт шесть читали? – начал сотрудник.

– Да, я ви-и-идел, – говорил начальник медленно, протяжно, почти пел, – По протоколу поселим отдельно от других резидентов Напоить – напо-о-оим, накормить – нако-о-ормим.

– Хорошо. Ник, – сотрудник обратился к парню, – Пару дней ты будешь здесь, потом мы тебя определим в другое место. Выходить за территорию пока нельзя. Выйдешь – нарушишь режим, помочь ничем не сможем.

– Я понял. Я лучше в комнату и спать, – вяло ответил Ник.

– Эт пра-а-авильно, – ответил начальник.

Все друг с другом попрощались, начальник вызвал помощницу и та отвела Ника в комнату. Только когда дверь закрылась за помощницей, Ник наконец расслабился, он стал медленно засыпать на ходу и раскладывал свои вещи в полусне и мало что понимая. Ещё через пару минут он, раздевшись до трусов, плюхнулся на мягкую кровать и уснул крепким сном.