Читать книгу Утрата и восстановление государственного суверенитета России (1917-1938 гг.) - Глеб Андреевич Папилин - Страница 2

Революционные события 1917 года – одна из наиболее сложных тем в отечественной историографии. Помимо того, что сами эти события явились логическим развитием сложного комплекса разнообразных явных и латентных социальных, политических, экономических, идеологических, духовных процессов, сложность их исследования сопряжена и с высокой идеологизированностью отечественной историографии по данной теме.

В советское время осмысление революций 1917 года происходило в русле господствующей марксистской парадигмы. Наиболее емко, доступно и лаконично официальная государственная позиция относительно причин, хода и исторических последствий Февральской и Октябрьской революций, сложившаяся в 1930-х гг., нашла отражение в главной «энциклопедии философских знаний в области марксизма-ленинизма» – учебнике «История ВКП (б). Краткий курс», опубликованном в 1938 году: Февральская буржуазно-демократическая революция стала следствием обострения классовых противоречий, возникших на фоне империалистической войны. Февральская революция привела к свержению царизма и образованию двух органов революционной власти – Петроградского совета рабочих и солдатских депутатов (Петросовета), представлявшего интересы рабочего класса, и буржуазного Временного правительства. В период с февраля по октябрь 1917 года партия большевиков завоевывает большинство в Советах и свергает Временное правительство, объявив диктатуру пролетариата и образовав первое в мире социалистическое государство. Несмотря на то, что учебник написан предельно простым языком в рамках партийной пропаганды, в течение всего советского периода он считался «сокровищницей марксистско-ленинской науки», что само по себе говорит о крайне слабой научной разработанности событий 1917 года в советской историографии.

В историографических трудах советского периода по данной проблеме обращает на себя внимание преобладание описательности, игнорирование ряда фактов и обстоятельств, выдвижение концепций путем переноса общего на частное, недостаточная осмысленность методологических основ и уровня исследуемых работ, избирательность и ограниченность в подборе источников60. Представляется, что большинство работ сводились не к раскрытию новых обстоятельств и разработке новых подходов к осмыслению событий 1917 года, а к углублению и научному обоснованию по сути единственной существующей точки зрения. Советская научная школа не считала необходимым исследование неизвестных деталей событий 1917 года, поскольку для их объективного и непредвзятого рассмотрения в той или иной мере требовалась десакрализация Октябрьской революции. Попытки некоторых исследователей хотя бы немного отойти от официальной концепции строго пресекались. Так, например, вывод Х. И. Муратова о «доброжелательном нейтралитете» солдатских масс в октябрьские дни 1917 г.61 жестко критиковался П. А. Голубом62, было прекращено изучение вопроса о роли стихийности в февральской революции, предпринятое в середине 1960-х годов Э. Н. Бурджаловым и П. В. Волобуевым63. Кроме того, ахиллесовой пятой советской историографии по данной тематике является тот факт, что она основывалась на работах непосредственного участника тех событий – В.И. Ленина. Хотя Ленин в своих сочинениях отразил важнейшие детали происходивших в 1917 году событий, которые безусловно должны учитываться при исследовании революций 1917 года, все же они были плодами субъективного переживания происходящих процессов и в полной мере не могли дать полную и объективную картину.

Недостаток научной проработанности темы революций 1917 года, вызванный необъявленным запретом на сколько-нибудь вольную интерпретацию исследуемых событий, в конце 1980-х гг. вылился в другую крайность, когда со снятием идеологических барьеров появилось огромное множество новых оценок, версий и гипотез, зачастую основанных на откровенных байках и фальсификациях. Большую роль в этом сыграло и партийное руководство СССР, окончательно развернувшись от базовых некогда коммунистических постулатов. Тем не менее появление возможности беспрепятственного и беспристрастного исследования событий 1917 года существенно обогатило отечественную историографию по данной теме.

Большая часть профессиональных историков России первой трети ХХ в. не отрицает в числе объективных факторов, обусловивших Октябрьскую революцию, издержки капиталистической модернизации российского общества, выявившиеся в годы Первой мировой войны, неспособность и невозможность Временного правительства решить острые социально-экономические и политические проблемы64, а также поддержку большевиков со стороны солдатских масс65, однако классовым противоречиям внимания стало уделяться значительно меньше66. Вместе с тем, впервые появился подход, согласно которому в 1917 году имела место единая революция, которая прошла в два этапа, или, как по мнению В.П. Дмитренко, в две фазы – политическую и социальную67. Все чаще Октябрьскую революцию характеризуют как военный переворот, совершенный большевиками, опиравшимися на революционную часть армии и флота.

Ключевым же открытием в отечественной историографии событий 1917 года, на наш взгляд, является начало исследования внешнеполитических факторов Февральской и Октябрьской революций. Мнения, что переворот февраля 1917 года стал результатом деятельности спецслужб Великобритании, придерживаются такие исследователи, как П.В. Мультатули68, Н.С. Андреева69, Д.К. Стожко, В.Г. Благодатских70, П.М. Шорников71, Д.Л. Каптарь72. Кроме того, военный разведчик и геополитик А.Е. Вандамобосновывал в своих работах, что такие действия Великобритании в данном контексте явились частью многовекового противостояния Великобритании и России, называемой в геополитике «большая игра»73. Именно по этой причине многие военные теоретики, в том числе современники Николая II, были убеждены, что само вступление России в военный союз с Великобританией было роковой ошибкой Царя74. Таким образом, версия об инициации Февральской революции извне вполне соответствует существовавшему тогда геополитическому раскладу.

В этом случае логика государств-союзников сводилась к тому, что Россия, приняв на себя основной удар германской, австро-венгерской и османской армий и сыграв решающую роль в стратегическом переломе в пользу стран Антанты, становилась попросту лишней75. Вызывали опасения весьма смелые заявления Николая II о планах присоединения к Российской империи территории вплоть до Карпатских гор и военной операции по взятию Константинополя и проливов Босфор и Дарданеллы76. Временное правительство, образованное группой заговорщиков из числа министров и депутатов Государственной Думы, незамедлительно получило международное признание державами Антанты. Уже с марта 1917 года русская армия начала стремительно разваливаться, несмотря на то что министр иностранных дел Временного правительства П.Н. Милюков официально заверял Антанту о продолжении войны до победного конца и полного исполнения Россией всех взятых на себя союзнических обязательств. Таким образом, с первых дней Февральской революции ситуация в России развивалась в полном соответствии с планами Великобритании.

С конца 1916 года на Николая II оказывалось мощное политическое давление как со стороны внутренней оппозиции, так и со стороны союзников по Антанте. Одним из главных трагических событий 1916 года, отражавших возросшую степень антироссийских угроз, было убийство Григория Распутина, которое, по мнению многих исследователей, было организовано спецслужбами Великобритании77.

19 января 1917 года в Петрограде собралась конференция союзников с участием представителей Великобритании, Франции и Италии. Официальная повестка дня включала обсуждение предстоящей военной кампании, материально-техническое снабжение России и окончательное урегулирование территориального устройства послевоенного мира. Но помимо этого союзники стремились буквально «продавить» через царский кабинет желаемый состав российского правительства. По окончании конференции представители союзных держав передали Царю меморандум со своими рекомендациями дословно следующего содержания: «1. Ввести в штаб Верховного Главнокомандующего союзных представителей с правом решающего голоса. 2. Обновить командный состав армии в согласовании с державами Антанты. 3. Ввести Ответственное министерство». На эти требования Государь весьма сдержанно возразил: «По пункту 1: «Излишне введение союзных представительств, ибо Своих представителей в союзные армии, с правом решающего голоса вводить не предполагаю». По пункту 2: «Тоже излишне. Мои армии сражаются с большим успехом, чем армии моих союзников». По пункту 3: «Акт внутреннего управления подлежит усмотрению монарха и не требует указаний союзников»78.

5 февраля военный министр Великобритании лорд А. Мильнер был персонально принят Николаем II. В ходе аудиенции Мильнер оказал на Царя прямое давление, представив Государю записку, в которой предлагалось назначить на высшие посты в государственных органах власти России представителей оппозиции, «не считаясь с официальными традициями». Разумеется, Николай II ответил на такое вмешательство резким отказом79. Как впоследствии отмечал присутствовавший при аудиенции лорд А. Бальфур, «монархам редко делаются более серьезные предупреждения, чем те, которые Мильнер сделал царю»80.

Во время пребывания в Петрограде Мильнер встретился также с представителями оппозиции – А.И. Гучковым, князем Г.Е. Львовым, М.В. Родзянко, генералом А. А. Поливановым, С. Д. Сазоновым, П.Н. Милюковым. Чуть позже к последним присоединился прибывший из Москвы британский генеральный консул и по совместительству резидент британской разведки Р.Б. Локкарт81. Во время встреч с Мильнером и Локкартом вышеупомянутые представители оппозиции передали меморандум, главный вывод которого заключался в том, что, если со стороны Императора Николая II в ближайшее время не будет оказано никаких уступок, революция неминуема. Г.Е. Львов утверждал, что она произойдёт в течение трех недель82.

Проявлял активное взаимодействие с российской оппозицией и английский посол в России Дж. У. Бьюкенен. Известно об его неоднократных встречах с председателем Государственной Думы М.В. Родзянко, П.Н. Милюковым и великим князем Николаем Михайловичем, который за свои либеральные оппозиционные взгляды получил прозвище «Филипп Эгалите». Дж. Бьюкенен в своих воспоминаниях цинично оправдывал вмешательства во внутренние дела России тем, что его «долг как посла состоял в том, чтобы поддерживать связи со всеми партиями»83. Как он сам признавал, на обеде в британском посольстве открыто обсуждалась возможность дворцового переворота, и в ходе беседы один из членов российского правительства высказал мысль об убийстве императора Николая II и императрицы Александры Федоровны84.

Когда Февральская революция уже произошла, в правящих кругах Великобритании возникли толки об участии английских спецслужб в совершенном перевороте. Ирландский представитель Палаты Общин Л. Джинелл сообщал, что лорда Мильнера «"наши лидеры" послали в Петроград, чтобы подготовить революцию, которая уничтожила самодержавие в стране-союзнице»85. Премьер-министр Великобритании Д. Ллойд-Джорджна отречение Николая II отреагировал фразой: «Одна из английских целей войны достигнута»86.

Наконец, приведем цитату «главного» революционера в нашей истории – В.И. Ленина: «… связь англо-французского финансового капитала, англо-французского империализма с октябристско-кадетским капиталом России явилась фактором, ускорившим этот кризис путем прямо-таки организации заговора против Николая Романова. Эту сторону дела, чрезвычайно важную, замалчивает по понятным причинам англо-французская пресса и злорадно подчеркивает немецкая…»87.

Необходимо отметить, что вопрос о принципиальной возможности организации Февральской революции в интересах иностранных государств не стоит по той причине, что сама технология таких революций уже признана и научно описана в политической науке. В частности, В.Э. Багдасарян считает, что технология Февральской революции получила развитие в так называемых «цветных революциях»88, в основе которых, как отмечают А.А. Керимов и Т.В. Вербицкая, лежит механизм управляемых политических процессов, инициируемых и внедряемых иностранными или транснациональными заказчиками и направленных на трансформацию политических режимов государств в выгодном заказчикам русле89. Таким образом, нам представляется, что наряду с объективными факторами, обусловившими революционную ситуацию в России, ключевую роль сыграло инициирование и контролирование внутрироссийских политических процессов извне.

Тем не менее, используя классовую терминологию, следует признать, что буржуазно-демократическая революция провалилась, и осенью 1917 года власть в России перешла к совершенно иным политическим силам. И если традиционно принятые обстоятельства, определившие победу большевиков в революционной борьбе, полностью укладываются в логику событий, изложенную в советской историографии, то в совокупности с внешнеполитическими факторами Февральской революции объяснение причин победы большевиков с классовых позиций становится явно недостаточным. Представляется, что включение в число объективных причин Февральской революции участие спецслужб иностранных государств заставляет некоторых историков говорить о единой Революции 1917 года, поскольку в таком случае полная потеря «заказчиками» революции контроля за ситуацией в России летом-осенью 1917 года кажется сомнительной.

Рассмотрим хронологию Февральской и Октябрьской революций 1917 года.

22 февраля 1917 года император Николай II выехал из Петрограда в Могилев, и на следующий же день в Петрограде начались волнения. Первой забастовала Невская ниточная мануфактура, к слову, принадлежавшая английскому предпринимателю Дж. Коатсу90. Н.С. Андреева обращает внимание на то, что события с самого начала развивались по четкой и планомерной схеме, что наводит на мысль о реализации восстания по заранее продуманному плану. С 23 по 25 февраля число бастующих ежедневно увеличивалось, достигнув 240 тыс. рабочих, к которым присоединились студенты высших учебных заведений91. Причем А.Б. Николаев развенчал миф о «бескровной» революции: по его подсчетам, в первые дни революции было убито не менее 60 офицеров, жандармов и городовых. Помимо этого, А.Б. Николаев ставит под сомнение стихийный характер восстания: в его статье приводятся обстоятельства, указывающие на то, что революционерами осуществлялся избирательный террор в отношении бывших царских чиновников и правоохранителей92.

Как это обычно и бывает в современных цветных революциях, транзит власти произошел не на улицах мятежного Петрограда, а в стенах правительственных учреждений. 27 февраля, еще при действующей де-юре императорской власти, в Таврическом дворце состоялось совещание депутатов Государственной Думы, по результатам которого был образован комитет, объявивший себя верховным органом государственной власти в России – Временный комитет Государственный Думы (ВКГД). В состав ВКГД вошли лидер кадет П. Н. Милюков, представитель левого крыла фракции кадет Н.В. Некрасов, прогрессист В.А. Ржевский, националист В.В. Шульгин, беспартийный «монархист-демократ» атаман М.А. Караулов, представитель левого крыла Прогрессивного блока А. И. Коновалов, трудовик А. Ф. Керенский и меньшевик Н.С. Чхеидзе, а председателем ВКГД был избран председатель Государственной Думы М.В. Родзянко. Почти в это же самое время в соседнем зале Таврического дворца состоялось заседание Временного исполнительного комитета Совета рабочих депутатов – будущего Петроградского совета рабочих и солдатских депутатов (Петросовет). 1 марта на расширенном заседании ВКГД и исполнительного комитета Петросовета образовано Временное правительство и согласована его программа.

Николай II, узнав о волнениях в столице, ежедневно направлял телеграммы начальнику Петроградского военного округа генералу С.С. Хабалову с требованием «прекратить беспорядки, недопустимые в военное время»93. Вечером 27 февраля Николай II отдал приказ направить в Петроград с фронта воинские части, а к полуночи принял решение об отъезде из Ставки в Царское Село. Однако длительная задержка отправки эшелона привела к тому, что Император оказался в пути без всякой воинской поддержки. В ночь с 28 февраля на 1 марта пути сообщения, по которым двигался императорский поезд, находились уже под контролем заговорщиков94. 2 марта (когда уже было образовано Временное правительство)на станции «Псков» министр двора барон Фредерикс, генерал Н.В. Рузский и представители Государственной Думы В.В. Шульгин и А.И. Гучков вошли в вагон Николая II, где Государь подписал карандашом предъявленный ему Манифест об отречении от престола в пользу брата Михаила. Впрочем, до сих пор продолжаются споры, подписывал ли Государь его в действительности. Заслуживает внимания версия П.В. Мультатули, согласно которой на основе первоначального текста отречения в пользу царевича Алексея заговорщиками был изготовлен подложный манифест об отречении в пользу великого князя Михаила Александровича, на котором подписи Николая II и барона Фредерикса были подделаны95.

Обстоятельства говорят о том, что отречение Николая II было символическим и не имело под собой правового основания. Действовавший на тот момент Акт о престолонаследии 1797 года с последующими изменениями и дополнениями вообще не предусматривал отречения как такового. Вероятно, помня, чем закончился дворцовый переворот 1801 года, Николай II решил не идти на прямой конфликт с заговорщиками и согласился с условиями, предъявленными в проекте манифеста. Но в этом случае Манифест теряет юридическую силу по пороку воли. В этом контексте весьма интересна позиция обер-прокурора Святейшего Синода Н.Д. Жевахова, отказавшегося давать присягу Временному правительству, заявив: «Отречение Государя недействительно, ибо явилось не актом доброй воли Государя, а насилием. Кроме законов государственных, у нас есть и законы Божеские, а мы знаем, что, по правилам Святых Апостолов, недействительным является даже вынужденное сложение епископского сана: тем более недействительным является эта узурпация священных прав Монарха шайкою преступников»96.

Однако большие вопросы вызывает и фигура Михаила Александровича – брата Николая II, которому передавался престол согласно Манифесту. В 1912 году он вступил в морганатический брак, вследствие чего, согласно действующему законодательству, с него снимались обязанности правителя, возложенные на него до совершеннолетия наследника цесаревича Алексея Николаевича в случае кончины императора Николая II97. Более того, 15 ноября 1912 года указом Государя великий князь Михаил Александрович был лишен содержания из уделов, исключен из военной службы, ему были запрещены опекунство над всем имуществом и даже въезд на территорию России, и только с началом Первой мировой войны отношения между великим князем Михаилом и Николаем II начали восстанавливаться98. Михаил Александрович не скрывал своих либеральных взглядов. По свидетельству беспартийного депутата Государственной Думы М.М. Федорова, на вопрос, готов ли он в случае необходимости стать наследником престола, Михаил Александрович ответил: «Да минует меня чаша сия! Конечно, если бы к несчастью, это свершилось, я сочувствую английским порядкам. Не понимаю, почему царь не хочет быть спокоен»99. Таким образом, говорить о том, что великий князь Михаил в совершившемся транзите власти оказался случайным лицом, не приходится. Вслед за отречением Николая II последовал отказ Михаила Александровича принять верховную власть в стране не иначе как по решению народа на всероссийском Учредительном собрании. Хотя конституционный строй России стал неопределенным до созыва Учредительного собрания, фактически в те дни оборвалась династия Романовых и многовековое русское самодержавие. 5 марта 1917 года оба манифеста были обнародованы, и в этот же день Петросовет постановил арестовать Царскую семью, в том числе великого князя Михаила100.

В результате Февральской революции в России установился политический режим, традиционно именуемый двоевластием. Однако последние исследования ставят тезис о двоевластии под сомнение. Во-первых, Временное правительство и исполнительный комитет Петросовета проводили совместные заседания и обсуждали принятие политически значимых решений. Н.А. Яковлев характерно отозвался о данных обстоятельствах: «Разве можно охарактеризовать процесс взаимодействия, согласования и поддержки одного органа власти другим как двоевластие – противостояние, борьба за власть? По нашему мнению, нет»101. Кроме того, как уже отмечалось, Временное правительство было образовано на совместном заседании ВКГД и исполкома Петросовета. Обращает на себя внимание и тот факт, что председателем первого постоянного исполкома Петросовета стал член ВКГД Н.С. Чхеидзе, а товарищами председателя (его заместителями) – М.И. Скобелев и член ВКГД А.Ф. Керенский, получивший портфель министра юстиции в первом составе Временного правительства.

Первый состав Временного правительства был преимущественно буржуазным. В него вошли в основном члены ВКГД: беспартийные Г.Е. Львов (председатель правительства) и М.И. Терещенко, кадеты П.Н. Милюков, Н.В. Некрасов, А.А. Мануйлов, А.И. Шингарев, Д.И. Шаховской, октябристы А.И. Гучков и И.В. Годнев, прогрессист А.И. Коновалов, центрист В.Н. Львов и трудовик А.Ф. Керенский (единственный социалист и депутат Петросовета).

Одновременно с этим шло усиление советской власти. По всей стране стали формироваться местные Советы, делегаты которых собрались на Всероссийском совещании Советов рабочих и солдатских депутатов, проходившем с 29 марта по 3 апреля в Петрограде. Главным организационным итогом Совещания стало решение о проведении первого Всероссийского съезда Советов, который должен был бы стать главным органом советской власти, а до его созыва высшим выразителем воли всех российских совдепов признавался Петросовет102. На тот момент абсолютное большинство в Петросовете занимали эсеры и меньшевики.

В апреле 1917 года Временное правительство охватил кризис: экс-члены ВКГД П.Н. Милюков и А.И. Гучков сложили свои полномочия.5 мая по согласованию с делегацией от Петросовета был сформирован второй состав Временного правительства (I коалиционное правительство), в который вошли четыре члена исполкома Петросовета – меньшевик И.Г. Церетели, эсер В.М. Чернов, народный социалист А.В. Пешехонов и меньшевик М.И. Скобелев. В новом составе Временного правительства уже 40% мест принадлежало социалистам.

В июне 1917 года прошел I Всероссийский съезд Советов рабочих и солдатских депутатов, который выразил поддержку министров-социалистов Временного правительства и признал необходимым «в интересах единства действий всей революционной демократии» создать единый центральный орган, объединяющий Советы рабочих, солдатских и крестьянских депутатов, ответственный во всех своих действиях перед Всероссийским съездом Советов. Задачами этого органа провозглашались руководство на основании постановлений Съезда выступлениями всей революционной демократии России, охрана и углубление завоеваний революции. Кроме того, этот орган «находится в непосредственном контакте с министрами-социалистами, контролирует их действия в области внешней и внутренней политики» и оказывает им организационно-методическое содействие, и министры-социалисты в промежутках между сессиями Съездов отныне должны быть ответственными за всю внешнюю и внутреннюю политику перед центральным органом. Этим органом стал Всероссийский Центральный Исполнительный Комитет Советов Рабочих, Солдатских и Крестьянских Депутатов или ВЦИК103.

В силу сложившейся в советское время традиции решениям I Съезда Советов до сих пор не уделяется должного внимания. Между тем, на наш взгляд, Съезд кардинально изменил расклад политических сил в российской революции и во многом определил ее исход. Образованный Съездом ВЦИК фактически становился верховным постоянным органом государственной власти в России, определяющим все основные направления внешней и внутренней политики и подчиняющим себе деятельность министров-социалистов, которых на момент Съезда во Временном правительстве было 6 из 15. А поскольку практически сразу после Съезда Временное правительство снова охватил кризис, по результатам которого было сформировано II коалиционное правительство, по партийному составу ставшее преимущественно социалистическим (8 мест из 15), то это означает, что Временное правительство перестало выполнять функции самостоятельного политического органа. Одновременно с этим следует заметить, что во II коалиционном правительстве из членов ВКГД остались только Н.В. Некрасов и А.Ф. Керенский, причем последний стал председателем. Между тем ВЦИК наделялся весьма внушительными полномочиями: сообщалось, что все его постановления являются обязательными для всей организованной революционной демократии. Все эти обстоятельства говорят о том, что летом 1917 года власть в стране от февралистов перешла уже к другим политическим силам.

Исполком Петросовета целиком вошел в состав ВЦИКа, и его председателем также был избран Чхеидзе. Всего в избранном составе ВЦИК из 320 членов большевиков было 35, то есть лишь 11% от общего числа. Таким образом, перспектива захвата государственной власти большевиками в июне 1917 года была крайне маловероятной. Кроме того, в результате неудачного июльского вооруженного выступления большевиков были разоружены все отряды большевистской Красной Гвардии, арестован ряд большевистских деятелей, популярность большевиков резко упала, а в отношении Ленина в печать были запущены статьи, обвинявшие его в шпионаже в пользу германского правительства. Тем не менее, как это ни парадоксально, уже через месяц Советы и Временное правительство, «забыв» об июльских днях, резко изменили свое отношение к большевикам и коллективно стали уступать им свои позиции.

Таким образом, в течение 1917 года произошли как минимум три этапа транзита власти: от дореволюционной власти императора Николая II к думской оппозиции (февралистам), затем от февралистов к умеренным социалистам и, наконец, от умеренных социалистов к радикальным – большевикам в союзе с левыми эсерами и анархистами. Возвращаясь к ранее обозначенному вопросу о возможности сохранения контроля за внутриполитическими процессами в революционной России со стороны сил, организовавших Февральский переворот, следует отметить, что среди всех участников событий 1917 года ярко выделяется одна фигура – А.Ф. Керенский.

Прежде всего, действия А.Ф. Керенского действительно вызывают большое недоумение. Сам по себе он не был случайным человеком в революции: он входил в состав Временного комитета Государственной Думы, вошел в Исполнительный комитет Петросовета, а после избрания его постоянного состава стал товарищем председателя исполкома Н.С. Чхеидзе. Совместно с А.И. Гучковым Н.С. Керенский принимал участие в переговорах с великим князем Михаилом, в ходе которых Великий Князь согласился принять императорскую власть только при условии, если на то будет выражена воля народа на Учредительном собрании104. Как А.И. Гучков пояснил на допросе Чрезвычайной следственной комиссии Временного правительства, в их планах был предусмотрен сценарий завуалированного демонтажа монархической системы105.

Один из руководителей министерства юстиции А.А. Демьянов так оценивал роль Керенского во Временном правительстве: «А. Ф. Керенский в составе кабинета с самого начала стал играть первенствующую роль. Это сказалось и в том, что в то время, когда искали людей для назначения на различные ответственные должности, кандидаты, указанные Керенским, почти все проходили. Популярным Керенский оказался и среди иностранных представителей, которые по различным вопросам считали нужным заходить к нему, хотя дело относилось к ведению других министров»106.

Керенский был одним из инициаторов издания Петросоветом 1 марта 1917 года Приказа № 1, который фактически уничтожил фундаментальные принципы управления вооруженными силами. Известен факт, что активное участие в редактировании текста приказа принял друг Керенского Н.Д. Соколов107. При этом интерес вызывает, на фоне каких противоречий А.Ф. Керенский (или кто-то за него) проложил дорогу к верховной власти в стране. Так, 18 апреля 1917 года министр иностранных дел Временного правительства П.Н. Милюков направил правительствам стран Антанты ноту, в которой утверждалось, что Россия продолжит неукоснительное соблюдение своих обязательств перед союзниками по Антанте и продолжит военные действия. В ответ на это А.Ф. Керенский пригрозил выходом из правительства и переходом Петросовета в оппозицию, если Милюков не будет снят со своего поста и не будет создано коалиционное правительство, включающие представителей социалистических партий. Председатель Временного правительства князь Г.Е. Львов ко мнению Керенского прислушался. Было образовано коалиционное правительство, в состав которого вошли трудовики и меньшевики, включая двоих друзей Керенского – М.И. Скобелева и Н.В. Некрасова. Керенский получил портфель военного и морского министра, а П.Н. Милюков и А.И. Гучков выбыли из правительства. Парадокс – но на новом министерском месте А.Ф. Керенский фактически продолжил линию Милюкова, поддержав июньское наступление русской армии.

Однако неизбежное поражение наступления разложившейся Керенским же русской армии привело к ещё более глубокому кризису. После июльского восстания Керенский сменил Г.Е. Львова и возглавил Временное правительство. В числе его первых распоряжений на посту Председателя Временного правительства были вывод войск из Петрограда и приостановление следствия в отношении большевиков108.

Большой интерес вызывают действия А.Ф. Керенского во время Корниловского мятежа, когда он фактически занял сторону большевиков и распорядился раздать оружие с военных складов для Красной гвардии. В августе 1917 года под его председательством Временное правительство перенесло выборы в Учредительное собрание с сентября на ноябрь, что позволило большевикам подготовиться к вооруженному восстанию109.

И, наконец, 25 октября 1917 года, оставив своих министров в Зимнем Дворце, А.Ф. Керенский на автомобиле американского консула покинул Петроград, а 1 ноября оставил записку главнокомандующему уже несуществующей русской армии генералу П.Н. Краснову, в которой сообщил: «Слагаю с себя звание министра-председателя, передаю все права и обязанности по этой должности в распоряжение Временного правительства»110 (на тот момент представленное Советом Народных Комиссаров под председательством В.И. Ленина).

Примечательно также, что именно Керенский из всех членов Временного правительства и исполкома Петросовета проявлял наибольший и, по некоторым воспоминаниям современников111, не всегда здоровый интерес к судьбе низвергнутого императора Николая II и его семьи. Как вспоминал председатель Временного правительства первых двух составов Г.Е. Львов, «из всех лиц в составе правительства бывал в Царском и имел общение с Царской Семьей только один Керенский. Один раз выезжал в Царское Гучков». Керенский впоследствии признавал: «Я выработал инструкцию, которая устанавливала режим в Царском, и передал ее для руководства Коровиченко. Инструкция, устанавливаемая мной, не касаясь подробностей, вводила полную изоляцию Царской Семьи и всех, кто пожелал остаться с Нею, от внешнего мира, полное запрещение свиданий со всеми заключенными без моего согласия и цензуру переписки»112. И снова действия Керенского выглядят странно и непоследовательно. Изначально, в первые дни революции Керенский заверил Николая II, что выполнит его просьбу и позволит ему вместе с семьей перебраться в Ливадию113.Перед общественностью Керенский заявлял, что не желает быть «Маратом русской революции» и что он «отвезет Царя в Мурманск»114. Однако летом 1917 года Керенский внезапно принял решение об отправке Царской семьи в ссылку в Тобольск. Причем никаких протоколов, стенограмм и иных свидетельств коллективного обсуждения этого решения не имеется. Обстоятельства высылки в Тобольск Николай II так прокомментировал в своем дневнике28 июля 1917 года: «После завтрака узнали от гр. Бенкендорфа, что нас отправляют не в Крым, а на один из дальних губернских городов в трех или четырех днях пути на восток! Но куда именно не говорят – даже комендант не знает. А мы-то все так рассчитывали на долгое пребывание в Ливадии!!»115.

Представляется, что фактом, способным объяснить на первый взгляд совершенно нелогичную и в определенных моментах самоубийственную политическую тактику А.Ф. Керенского, является его членство в масонской организации «Великий Восток народов России».

Масонские ложи и организации, являясь трансграничными структурами орденского типа со сложными уставом и иерархией, обеспечивали надежные конспиративные каналы коммуникации, которые вполне могли служить конкретным политическим целям116. Сама технология задействования масонских организаций для достижения политических задач опробована не одним столетием. К слову, решающая роль масонства в организации Великой Французской революции 1789 года является историческим фактом117. Что же касается Февральской революции, то, к примеру, доктор исторических наук, член-корреспондент РАО В.И. Старцев118 и профессор Г.А. Герасименко119 считали, что именно масонство стало решающим фактором продвижения А.Ф. Керенского во власти. А доктор политических наук И.Н. Панарин вообще называет Февральскую революцию масонской120. Добавим к этому, что в одну масонскую организацию вместе с А.Ф. Керенским входили также Н.С. Чхеидзе, М.И. Скобелев, являвшийся министром труда Временного правительства второго и третьего составов и заместителем председателя ВЦИК с июля по сентябрь 1917 года, и Н.В. Некрасов, являвшийся с марта по июль министром путей сообщения, с июля по сентябрь министром финансов и с сентября по октябрь 1917 года последним генерал-губернатором Великого княжества Финляндского. Кроме того, имеются сведения о принадлежности к масонской ложе занимавших в разных составах Временного правительства портфели министра финансов и иностранных дел М. И. Терещенко, помощника военного министра и временного управляющего Военным министерством А.А. Маниковского, министра торговли и промышленности А.И. Коновалова, министра торговли и промышленности и продовольствия С. Н. Прокоповича121. Известно также, что членом масонской ложи «Полярная звезда» был товарищ Керенского и министр внутренних дел II коалиционного правительства, а также автор одной из резолюций, послуживших основанием учреждения ВЦИК122 Н.Д. Авксентьев123.

Вышеизложенные обстоятельства создают совершенно потрясающую картину событий 1917 года: высшие должностные лица исполкома Петросовета и Временного правительства принадлежали масонским ложам, которые исторически (как минимум с середины XVIII века) действовали прямо против национальных интересов России124. Н.Я. Лактионова, исследуя истоки и последствия Февральского переворота, писала следующее: «И во Временном правительстве, и в эсеро-меньшевистском Петросовете у руководства стояли люди «одной команды». Чтобы привлечь простой народ – солдат, рабочих, крестьян, которые не поняли бы, что от Февраля выиграли верхи, в один день было создано два органа власти: Временное правительство и Петросовет. Из 11 членов Временного правительства первого состава 9 (участие П.Н Милюкова не доказано) были масонами. В общей сложности на постах министров побывало за почти восемь месяцев существования Временного правительства 29 человек, и 23 из них принадлежали масонству. Схожая ситуация была и в Петросовете. Из трех руководителей Петросовета все были масонами (председатель – Н.С. Чхеидзе, заместители – А.Ф. Керенский и М.И. Скобелев). Они представляли разные партии (кадетов, меньшевиков, эсеров), а их принадлежность к масонству была надпартийной, объединяющей»125.

В свете этих обстоятельств нелогичность и непоследовательность действий Керенского может вытекать из того, что он вовсе не являлся самостоятельным субъектом российской революционной политики, а выполнял обязательные для него указания, поступавшие по масонской иерархии; отметим, что ложа «Великий Восток Народов России», к которой принадлежал Керенский, многими исследователями воспринималась как филиал более влиятельной ложи «Великий Восток Франции», сыгравшей ключевую роль в Великой Французской Революции126. Представляется, что основная задача, которая назначалась Керенскому и его товарищам по масонству, заключалась в перехвате контроля за революционными процессами в стране, овладении всеми необходимыми рычагами управления и контролируемой, но не явной, передаче власти третьей стороне. В настоящей работе будут представлены обстоятельства, которые, по нашему мнению, не позволяют говорить о случайности прихода к власти большевиков. Однако прежде подробного рассмотрения внешнеполитических факторов победы большевиков в революционной борьбе отметим, что технология установления во главе государства политических сил, не имеющих достаточных для победы в демократических выборах собственных материальных и организационно-технических средств и не пользующихся популярностью у большинства населения, уже установлена и описана в политической науке127. В частности, аналогичные технологии применялись в ходе «цветных революций» в Югославии, Египте, Ливии, Сирии и Украине, где государственную власть занимали политические силы с радикальной и даже экстремистской идеологией128.

Между тем, касаясь целей геополитических противников России, организовавших революцию, мы находим весьма интересным мнение писателя-публициста Н.В. Старикова, изложенное им в работе «1917. Разгадка «русской» революции». Соглашаясь с тем, что Февральская и Октябрьская революции 1917 года являлись частями единого политического процесса, Н.В. Стариков высказывает предположение, что обязательным условием успешного для стран Антанты завершения революции в России должно было быть пресечение легитимности государственной власти. Если следовать этой логике, то Февральская революция обеспечила военное, политическое и экономическое разложение России, а Октябрьская революция – правовые основания исключения России из числа стран-победительниц в Первой мировой войне и, как следствие, – денонсации заключенных союзнических договоренностей. Во исполнение данной задачи было бы целесообразно:

1) Признать легитимным Временное правительство, образованное в результате Февральской революции;

2) Допустить еще один государственный переворот до созыва Учредительного собрания и новое правительство не признавать;

3) Допустить разгон Учредительного собрания нелегитимным правительством с целью исключения возможности восстановления монархического строя в России129,

что в итоге и произошло.

Таким образом, есть серьезные основания полагать, что переход власти в России от февралистов к большевикам был выгоден державам Антанты, поскольку при таком сценарии Россия отказывалась от заключенных ранее соглашений. Еще в 1914 году ЦК РСДРП в манифесте «Война и российская социал-демократия» заявил, что «превращение современной империалистской войны в гражданскую войну есть единственно правильный пролетарский лозунг…»130. В статье «Задачи революции», опубликованной в газете «Рабочий путь» 26 и 27 сентября 1917 года, Ленин писал: «Предлагая же условия мира, Советское правительство должно немедленно само приступить на деле к их выполнению, т. е. опубликовать и расторгнуть (курсив мой, – Г.П.) тайные договоры, которыми мы связаны до сих пор, которые заключены царем и обещают русским капиталистам ограбление Турции, Австрии и т. д. Затем мы обязаны удовлетворить тотчас условия украинцев и финляндцев, обеспечить им, как и всем иноплеменникам в России, полную свободу, вплоть до свободы отделения, применить то же самое ко всей Армении, обязаться очистить ее и занятые нами турецкие земли и т. д.»131. Как мы знаем, уже в декабре 1917 года советское правительство начало процесс подготовки будущего Брест-Литовского мирного договора.

Однако самое большое преимущество от итогов российской революции получили не Великобритания и Франция, а некоторые другие субъекты международных отношений.