Читать книгу Мир Нуар - Глеб Останкин - Страница 4

Время шло, годы уходили в небытие, моменты превращались в воспоминания, и Басир вместе с Раулем уже заканчивали пятый класс.

Мать Рауля, в конце концов, выиграла суд и получила полную опеку над своим сыном. Отцу же и вовсе запретили приближаться к нему.

– А ещё говорят, дикари из Z жестокие, – как-то на уроке арифметики прошептал Рауль. – У нас мать может запретить отцу видеть своего сына, отнять у него квартиру, деньги, машину, хотя у неё есть своя, и это посчитают нормой, разумным поведением. Дикари хотя бы сразу убивают, а не живут друг с другом по десять лет, чтобы потом возненавидеть.

Уже к пятому классу язык Рауля был на столько хорошо подвешен, благодаря прочитанным книгам, что он не стеснялся вступать в спор с учителями, из-за чего постоянно отправлялся в кабинет директора писать очередную объяснительную. Но даже объяснительные выходили у него философскими эссе, в которых он порицал современных учителей за неумение прислушиваться к своим ученикам.

Такое смелое поведение не могло не повлиять на Басира. Мальчик Юн тоже стал неким подобием бунтаря: писал объяснительные, не делал домашнее задание, если предмет ему не нравился, получал двойки, а за них и подзатыльники от мамы.

Его старший брат Пэр уже заканчивал одиннадцатый класс и готовился сдавать экзамены. Правда, большую часть времени он уделял тренировкам в школьной команде по футболу, капитаном которой являлся.

Рауль сразу поладил с ним, поэтому ходил смотреть его матчи вместе с Басиром. На них они становились ярыми болельщиками, хотя даже не понимали значения слова офсайд, и зачем при нём боковой судья машет флажком.

Посещая матчи, Басир понял, за что его старшего брата недолюбливают другие родители. Пэр любил калечить своих соперников. Когда они падали, он как бы ненароком наступал им на голову, пальцы рук или на ногу. Мог исподтишка ударить по рёбрам, пока судья отвернулся, или плюнуть в лицо.

Однажды, Пэр устроил драку с запасными другой команды, когда те специально выбили мяч за поле. За это он получил дисквалификацию на пять матчей.

Кто-то с трибуны начал усмехаться над ним, и этот кто-то сидел через один ряд ниже Рауля с Басиром. Пэр хотел бы подняться и навалять этому болельщику, но вместо него это сделал младший брат со своим верным товарищем.

– Ты что-то сказал про моего друга? – начал наезжать Рауль.

– Да, сказал. А что? – огрызнулся мальчик и встал на ноги. За ним встали ещё двое.

Это были семиклассники. Их лица покрывались прыщами, неаккуратные чёлки закрывали собой половину лба, а жёлтые зубы могли вызвать приступ у любого стоматолога.

Рауль с Басиром тоже грозно поднялись со своих мест.

– Шли бы вы домой, ребятня, пока можете, – сказал один из семиклассников.

– Да, а то потом мамкам своим плакаться будете, – подхватил уже другой, и они все месте посмеялись, но смех их был не долгим.

Рауль оттолкнулся от передней скамьи, пролетел пару метров вниз и, оттянув кулак назад, сильно ударил им среднего мальчика прямо по жёлтым зубам. Они повыпадали из его рта, как золотые монетки.

Двое остальных тут же накинулись на пятиклассника и начали душить его. Благо, Басир вовремя подоспел и ударил одного из них коленом по ребру так, что тот сразу свернулся клубочком и упал на скамью.

Первый, уже беззубый, начал без разбора махать кулаками. Он попал по затылку Рауля и рассёк бровь Басиру.

“Кровь – красная.” – подумал про себя Басир, увидев, капли крови под собой.

Мальчик Юн хотел уже было встать, но тот семиклассник, которого он стукнул по рёбрам, неожиданно поднялся и со всей силы зарядил ему голеностопом по животу.

Басир чувствовал, как по лицу течёт тёплая кровь, и как нога противника поочерёдно соприкасается то с его головой, то с животом.

К счастью, Пэр уже успел залезть на трибуну. Разбежавшись, он прыгнул, вытянув ногу вперёд, и шипами бутс влетел в семиклассников, которые били его младшего брата. Опять досталось беззубому, тут же потерявшему сознание.

– Хлэк! – Друзья хотели помочь ему, но увидев перед собой огромного одиннадцатиклассника, разбежались.

Пэр поднял своего брата и обтряхнул.

– Ты как? – спросил он. – Живой?

– Голова кружиться… – ответил Басир. – Где Рауль?

Рауль сидел на трибуне и сплёвывал кровь себе под ноги. Только сейчас Басир заметил, как много они её пролили.

“Кровь – красная. Ужас.” – говорил про себя Басир, держась за голову. – “Кровь – красная. Я боюсь её.”

– Рауль, ты как? – поинтересовался Пэр.

– Отлично… – ответил мальчик и встал с места.

Он подошёл к очнувшемуся семикласснику и, просунув два пальца в разрез на лице, оставленный бутсами Пэра, раздвинул его. Беззубый громко закричал. Басиру затошнило.

Он убежал от своего брата и друга, и скрылся в школьном саду за одним из кустов. Ему тошнило от увиденного.

Другие дети не видели цвет страдания. Они даже не сморщились, когда Рауль раздвинул рану тому бедолаге. Басир же всё видел. Видел мясо бордового цвета, видел брызнувшую кровь, видел порванные десна и куски поломанных зубов, оставшихся в них. Неужели отсутствие цвета сделало людей такими безжалостными монстрами? – спрашивал он себя.

Басир сидел в саду, пока его не нашёл Рауль, чьё лицо опухло от полученных травм, а белая рубашка заляпалась кровью.

– Басир, почему ты убежал? – Рауль присел рядом с ним на тёплую землю.

– Мне стало не по себе.

– От чего?

– От того, что ты сделал.

– А что я сделал?

Басир выразительно поглядел на него влажными глазами.

– Ничего, забудь, – сказал он. – Просто, это была моя первая драка. Я разнервничался.

– А, первая драка! – облизал Рауль свои кровоточащие губы. – Да, моя тоже. Мне кажется, для дебюта мы неплохо справились, а?

– Ага. Я, наверное, пойду домой, пока ещё родители с работ не поприходили.

Басир встал на ноги и рукавом зелёной кофты вытер лицо. Кровь из рассечённой брови продолжала течь.

– Я тебя провожу, – вскочил на ноги Рауль.

– Не стоит.

– Стоит, стоит! А то, вдруг, на тебя снова нападут семиклассники? Эти мерзавцы только так и делают.

– Ты то откуда знаешь?

– Пэр сказал, когда его уводили охранники.

Басир встал, как вкопанный.

– Пэра увела охрана? – испугался он.

– Да не бойся ты! Сейчас напишет пару объяснительных, выслушает поучительную лекцию от директора и придёт домой. Будто тебя никогда не забирала охрана…

Басир не обратил внимания на его усмешку.

Друзья пожали друг другу руки и расстались около дома Юн, в котором уже был папа Юн.

Как только он завидел своего младшего сына с ранами на лице, то, вопреки родительской логике, крепко обнял Басира и похвалил.

– Вот это я понимаю – вояка сходил в школу! – не без гордости в голосе сказал он. – Молодец! Шрамы, полученные в бою, никогда не сделают мужчину уродом. Они ведь в бою получены, верно, сынок?

– Да, сер, – грустно ответил Басир.

– Отлично! А теперь иди в ванну и умойся. Не хочу, чтобы мама увидела тебя в таком виде.

Папа Юн уселся обратно в свою качалку и с самодовольным видом продолжил читать газету, покуривая сигареты.

Раны от мамы Юн скрыть не удалось. Басир солгал ей, сказав, что споткнулся на лестнице, но вся эта ложь оказалась бесполезной, когда на следующий день директор вызвал его родителей в школу.

В Мире Нуар не сильно наказывали за жестокость, если человек оставался после неё живым и дееспособным. Поэтому, просидев в кабинете директора пару минут, выслушав уже заученную им речь, маму Юн, папу Юн и их сына сразу же выпустили оттуда.

Папа ещё раз одобряюще похлопал Басира по плечу, а мама, разбитая горем, продолжила поучительную беседу дома.

– Почему ты подрался? – спросила она, зайдя в его комнату и присев на кровать.

Басир молчал. Ему было стыдно перед ней.

– Басир, почему ты подрался? – повторила она вопрос более настойчиво.

– Я… Они обзывали Пэра, – объяснил мальчик. – Я не хотел драться, но Рауль… Он накинулся на них, и мне пришлось помогать…

– Значит, опять виноват Рауль?

Басир стоял перед ней, скрепив руки за спиной и потупив голову.

– Мужчина – это не тот, кто лезет в каждую драку, – продолжала говорить мама Юн, – а тот, кто готов отвечать за свои поступки, тот, кто держит эмоции в узде, когда это очень трудно.

– Но папа говорит…

– Папа говорит, папа говорит! Ничего он не говорит, Басир! Не каждый должен воевать!

В её шёпоте слышалось страшное презрение. Никогда ещё мальчик не видел свою маму такой злой.

– Разве тебе понравилось видеть кровь, разве тебе понравилось получать шишки? – не успокаивалась она.

Басир вспомнил, как Рауль раздвинул тому семикласснику рану на лице. Ему опять стало не по себе, и он решил присесть на стул, дабы не упасть.

– Мне это совсем не понравилось мама, – ответил мальчик, спрятав лицо в ладонях. – Но как же мне тогда защищать себя? Что делать, если на меня нападут?

– Тогда ты можешь драться. Но начинать драку – нельзя, ни в коем случае. – Мама Юн встала с кровати и подошла к сидящему сыну. – Ведь настоящий, и только настоящий воин знает, когда вытаскивать меч из ножен. Ты меня понял?

– Думаю, да.

Она наклонилась, чтобы поцеловать его, но сын, неожиданно, бросился ей на шею и горько заплакал.

– Кровь такая…страшная, – сквозь слёзы проговорил Басир. – Она меня жутко напугала, мама. Я больше не хочу её видеть. Я не хочу видеть цвета, мама!

Она крепко прижала его к своей груди.

– Любой дар – проклятие, сынок, – сказала она. – Но ты к нему привыкаешь. Ты ко всему привыкнешь.

– А если… а если нет?

– Привыкнешь, Басир. Так устроена жизнь.