Читать книгу Семь минут вечности - Гореслада - Страница 23

«Никого нет вокруг,

Никого нет»[97]

11:11

Я не люблю путешествовать, мне нравится сидеть взаперти. Но чтобы была такая возможность, и было такое место, где бы я мог сидеть взаперти, приходилось много путешествовать, хотя для меня все эти новые чужие места как дебри без дорог, я в них теряюсь. Чужие города вызывают страх, я долго адаптируюсь к их улицам и домам пока ищу норку, где бы сидеть и не ёрзать.

Здесь я вполне солидарен с преподобным Феофаном Затворником – уйти в затвор подальше от этих суетных людишек, и заниматься наукой, книжки читать, книжки писать, сериальчики штудировать, музычку слушать.

Обзавёлся микроскопом и телескопом и пялься себе в микро и макро миры. Здесь я почти полностью солидарен с его преподобием диаконом Кураевым, когда тот говорит, что человек это макрокосм, ибо имеет в себе как материю, так и образ Божий. Но дело в том, что сама по себе материя образа не имеет, поэтому она микрокосм. Материя бесформенная, без эйдосна, безыдейна. И только Логос придаёт ей Эйдос. Весь видимый мир уже имеет форму, эйдос. Следовательно, весь видимый мир имеет образ Божий, т. е. Логос и Эйдос. Кураев же, как и прочие почти святые отцы, утверждает, что лишь человек имеет Логос, образ Божий. Враки. Материя безвидна и пуста без Логоса. И Дух Божий носится над ней, измышляя, как бы ей придать образ и подобие Своим замыслам о ней, бесформенной. Вот мне и интересно рассматривать логосы Божьи, ставшие плотью, от бактерий, архей, эукариот до пульсаров, плеяд, чёрных дыр, сингулярности, скоплений галактик и прочих умовосхищений. Весь мир – охрененное воплощение реинкарнаций Логоса. Мозг аж в экстатических судорогах сводит.

Из родительского дома я ушёл, потому что там сложно сидеть взаперти, родители мешали. Отец постоянным курением перед телезомбинатором, мать едой досаждала. Но в чужих городах и сёлах было и того хуже. Поэтому вернулся в родительский дом. Периодически возвращался, потому что дома была всё же своя комната, где я прятался ото всех и всего, и регулярно уходил, потому что от себя и родителей здесь прятаться не удавалось.

В этом доме я и убивал себя не раз, чтобы спрятаться окончательно. Самая удачная попытка, как мне думается, была в конце ноября 1992 года – 10 таблеток димедрола, 10 супрастина, стакан сладкого растворимого кофе в котором и растворил 20 колёс. Выпил. Выкурил сигарету, не помню какую, взял у отца, и лёг спать, чтобы не проснуться.

Дальше помню только то, что ищу тапки под кроватью матери, она и отец спрашивают, что я делаю, отвечаю: «тапки ищу». А они говорят, что ничего не понимают, что я говорю, видимо язык меня не слушался и заплетался, поэтому они вызвали скорую помощь и меня увезли в реанимацию на откачку. Помню промывание желудка, видимо, на вопрос медиков, что я пил, ответил про таблетки и меня промыли – глотал кишку, заливали три литра воды, блевал. Ватно-сонное состояние было даже после многих рвот. Но это состояние лучше, чем снова среди всего и всех. Полегчало. Меланхолия ещё лечится клизмами, не только рвотой, чтобы желчь выходила. Если бы я это знал тогда, то не таблетки бы пил от депрессий, а клизмы делал и прочие промывания. От токсинов все эти биполярные расстройства, неправильного питания и отсутствия акробатики.

После реанимации отправили в психушку, где и пролежал неделю. Беседы с лечащим врачом, никаких процедур. Вынеся вердикт, что адекватен, несмотря на то, что я им всё врал по поводу того почему хотел покончить с собой, меня 8 декабря выпустили домой, в норку.

Врачи поверили мне, что я хотел умереть потому что:

1) собирался уйти в монастырь, принять монашество и уже ушёл и жил там[98];

2) но встретил девушку и захотел жениться (такого целая чёртова куча);

3) но тут как бы вступал в дело когнитивный диссонанс, неувязочка: я не мог жениться, мол, потому что собирался в монахи, но не мог стать монахом, потому что влюблён и хочу жениться; и вот, мол, чтобы долго не думать, решил прекратить дилемму, двух зайцев одной морковью приманить.

Поверили ведь. Я бы и сам поверил, расскажи мне кто, потому что всё так и было. Кроме того, в дурке меня навестила подруга, которая смогла подтвердить, что мы с ней… она сама думала, что мы с ней чего-то там. В общем, сыграла роль той самой девушки. Но причина в действительности была только одна: бытие бессмысленно и суетиться, крутиться, страдать, работать, жрать, срать, трахаться, дрочить, рожать, растить, выращивать, продавать, покупать, подыхать и гнить в могиле в ожидании, что придёт еврейский господин президент и реанимирует всех зомби, тем более вовсе ничего не ждать – смешно и нелепо. И более никаких причин не было.

Самоубийство штучная работа. К нему долго готовишься морально, копишь силы и доводы, финансы решимости, как вообще к любому подвигу, например, прыжку на верёвке, роупджампингу, или нырянию в прорубь, если это не что-то регулярное на постоянной основе, а так, раз от разу, без закаливания. И если тебя откачали, то следующий прыжок не так просто сделать. Снова нужно копить финансы решимости:

Этим утром я принял решение,

Принял решение.[99]

Но у меня это уже вошло в привычку, я постоянно убивал себя как в мыслях, так и на деле. После декабря следующий мой прыжок был вроде бы весной 1993. Почти точную дату предыдущего прыжка я запомнил только потому что меня выпустили из дурки 8 декабря, в день убийства Джона Леннона. Из-под стражи в 1987 году, прямо в зале суда меня выпустили 11 декабря (ровно через 3 месяца после того как меня очередной раз поймали на воровстве 11 сентября) с приговором 4 года лишения свободы с отсрочкой приговора на 1 год. Это почти тоже, что условно, только звучит по-другому, а смысл тот же – если попадёшься, то посадят, прибавив новый срок за новое преступление. Преступление такое же самоубийство[100], как и всякий сознательный грех. Так что в самоубийствах я поднаторел.

Весной 93-го я выпил 10 таблеток димедрола. У друга знакомая таким образом убила себя, поэтому считается, что 10 колёс это смертельная доза. Первый раз я постарался усилить эффект супрастином. На этот раз подумал, что супрастин наоборот ослабил эффект и поэтому пил чистоганом. С димедролом был напряг. Первый раз я его наскребал по сусекам «аптечек» матери. Теперь прошёлся по знакомым. Выпил просто с водой. И снова меня промыли. Но теперь я сам попросил, чтобы вызвали скорую. У них там никаких фиксаций видимо не было о прошлом вызове или забылось и я наплёл им очередную фигню уже в скорой, что просто выпил, чтобы поспать, мол, бессонница. В психушку не отправили, но отправили к психологу, её кабинет был в политехе. Ей уже наплёл другое: решил, мол, попробовать, что будет, если выпить колёса, мол, друзья нахваливали эффект, но не понравилось и сам попросил вызвать скорую. Поверила-таки.

Но почему же я вызвал скорую на самом деле?

А вот действительно не понравилось. Таким образом умирать расхотелось, не приятная какая-то смерть. По этой же причине никогда не получалось повеситься, много раз пытался – неприятно душит горло и дышать тяжело.

Однако, это я тут так пишу, хотя сам ведь знаю, что всё у меня получалось всегда и каждая моя попытка суицида удачна и я умирал, но угасающая активность мозга продолжала и продолжает генерировать это моё бытие. Не важно. Речь о том, что мне действительно не нравятся все те виды смерти, которые я пробовал. А тот вид смерти, который мне как бы нравится, мне пока не доступен, он как бы убегает от меня, вожделенная смерть уклоняется от объятий.

И что же мне нравится? Плавное, безболезненное угасание, суть всех медитативных и религиозных практик. Может поэтому я дважды пытался сымитировать это угасание таблетосами, но что-то пошло не так. Или имитация это не аналог, даже не образ и подобие, а подделка, фальшивка, суррогат. Кроме того, когда намерено убиваешь себя, то пропадает эффект нежданности, неожиданности, нечаянности и от этого боль или дискомфорт нарастают уже со стадии приготовления и ожидания. Даже если пуля-дура прилетает во время боя в лоб, то боли можно и не почувствовать, не успеть, и такая смерть будет гораздо безболезненней и блаженней, чем любое самоубийство. Именно поэтому викинги и прочие воины мечтали умереть в бою с мечом в руках, только так можно попасть в Вальгаллу, в Рай, в Нирвану и пр.

Сеппуку (вспарывание живота, харакири) более сложная штука и его делают только во искупление греха против работодателя-рабовладельца. Для сеппуку самураю нужно иное воспитание, иная эстетика, чем у викингов, иные тонкие настройки ума. Только тогда возможно спокойствие духа во время смерти через вспарывание живота и отрубание головы в тоже время. Моё сознание к такому не готово. А к чему оно готово?

Вот, каждый раз отходя ко сну, с предвкушением вспоминаю молитву «не ужели мне одр сей гроб будет, или еще окаянную мою душу просветиши днем? Се ми гроб предлежит, се ми смерть предстоит…», т. е. желание моё умереть сосредоточено на собственном ложе, в собственной норе, взаперти, в одиночестве, в покое, темноте, тишине, безо всяких бурностей и волнений. Сродни медитации. А слова о новом дне как опасение нового ужаса бытия после сна, после просыпания. Хотя автор молитвы, преподобный Иоанн Дамаскин, имел ввиду другое, или кажется что имел: не торопи, мол, меня умирать, может, дашь ещё шанс исправиться в новый день, пока я не умею умереть, ведь так или иначе не избегну смерти, но дай успеть приготовится и исправиться.

Одр и гроб, келия моя, одно целое. По глупости своей, видимо, я думал и думаю, что уже готов к смерти. Может так и есть, потому что Дамаскин и прочие за смертью видели типа Страшный Суд, а я вижу Небытие и абсолютное исчезновение, идеже несть болезнь, ни печаль, ни воздыхание, но Ничто бесконечное[101]. Суда Твоего, Господи, не страшусь и муки безконечныя, злое же, что творю, ненавижду такожде как и доброе, ибо всё суета и томление духа и всё должно быть уничтожено.

Давно я уже не прыгал, не вижу в том прока. Потому что так конец не приходит, а продолжение следует. Но и не зарекаюсь, что попыток больше не будет, уж как повернёт. И как я уже говорил: мне нужно прожить какие-то моменты, что-то сделать, измениться, научиться и только тогда, когда потенциал преобразится в кинетику, в действие, слово станет плотью, придёт любезный Конец Света, Конец Фильма, Конец Бытия. Финита ля комедия![102]

Смогу ли я сделать это взаперти или обязательно на людях? И там и сям, видимо, поэтому меня и кидает из стороны в сторону, то в толпу, то в уединение, то в соц. сети, то в удаление аккаунтов, то в голодание и веганство, то в «не вылажу с кухни и готовлю изыски гурмана». Я играю в эту долбанную игрушку с горячим желанием, чтобы она поскорей сломалась, надоела или я из неё вырос.

Но так бывает жаль, что дети выросли и родителей нет. С детьми не поиграть и не понянчить их, с родителями не поговорить, отца нет уж 20 лет, а мать ничего не помнит и не понимает, деменция[103]. Хотя их ещё можно обнять и поцеловать и сказать ласковое слово: я люблю тебя. Даже мать это всё же пока понимает и отвечает: спасибо на добром слове. Это уже радует. Это только и радует.

Вот я и искал и ищу такое место, чтобы тихо умирать, чтобы как-то оплачивать счета за норку, мне много не надо и детям моим не должно быть надо много, а если надо, пусть сами ищут себе это много, они и ищут, это их подготовка к смерти. Окончательного места такого нет, но есть много таких мест временных и ныне на таком уже много лет, хотя оно и грозит столько же лет пропасть. Вот поэтому я и стал священником, чтобы спрятаться и умирать. Священство мне даёт требуемый минимум на оплату ЖКХ, набивание ЖКТ и содержание семьи. Членство в РПЦ МП не стабильно, как и вообще любое членство, поэтому параллельно священники, и я в том числе, занимаются и другими видами деятельности для поддержания штанов и оплаты квитанций. Кто-то таксует; кто-то содержит скот для продажи молока, мяса и яиц; кто-то пишет песни и книги под псевдонимами и т. д. Я тоже не исключение, я подрабатываю киллером, убиваю неисправимых мудаков[104], по чину Мелхиседека, и закапываю их в подвалах городских многоэтажек. Да разве бывают неисправимые мудаки?! И лепо ли таким заниматься священнику?! Бывают, хотя пока только в моих снах, там я их убиваю и закапываю, а потом прячусь от полиции, а она меня догоняет, прямо по подвалам в УАЗике[105] за мной гоняется. Священнику таким, конечно, заниматься не лепо, если он не по чину паладина Мелхиседека, но каков приход таков и поп. А приход у меня разношёрстный.

Как уже говорил, разницы нет между сном во сне и сном наяву, это только разные уровни сновидений. Приносит ли доход такой бизнес? В смысле денег нет, мудаков я убиваю по своей инициативе, но по благословению свыше, поэтому кроме морального удовлетворения это вроде ничего не приносит. Но мораль это же не мало? Басня без морали – пустой трёп; искусство ради искусства.

Бзик или абзац? Вот в чём вопрос.

В символическом отражении убийство мудаков это уничтожение сокрытого в себе негодяя, нераскаянного грешника, а стремление спрятать их – отражение стремления к затворничеству, ведь желание сидеть взаперти так же проистекает оттого, что хочется скрыть от людских глаз всё своё дерьмо и там сделать из него конфетку, страсть преобразить в добродетель. Именно поэтому инотроверты-анахореты бежали из городов в пустыни и леса и отшельничали вдали от людей и селений. Желание жить взаперти и желание стать святым, а не убеждение, что уже свят и поэтому с грешниками не по пути. Нет, видение в себе мудака заставляет меня убить его и закопать. Но это преступление, сознание это понимает, поэтому за мной гоняется УАЗик, ибо мудак должен быть преображён, а не убит и не зарыт.

Чего бы такого съесть и выпить или покурить, чтобы сразу стать чистым и святым бесповоротно? В Церкви предлагают для этого Тело и Кровь под видом хлеба и вина. Крутой посыл, но не работает. Их Причастие подделка, самообман, иначе бы все, кто хавает тюльку из потира были уже святыми с первого или со второго раза. Но они годами жрут это говно и остаются такими же мудаками и даже хуже. Разве что некоторые из них, благодаря аскетическим усилиям, освобождаются от некоторых привязанностей и всё.

И так я снова во сне попадаю в СИЗО, следственный изолятор, куда попал в 16 лет. И мне снова снится тамошнее томление неизвестностью в ожидании суда и приговора. Вот, здесь Дамаскин начинает быть понятен: «Суда Твоего, Господи, боюся и муки безконечныя, злое же творя не престаю». Убить мудака это зло, его нужно исправить, даже если он не исправим. Горбатого могила исправит, т. е. «Мне отмщение, Аз воздам», «невозможное человеку возможно Богу», Бог Сам изменит меня, если я к Нему обращусь, подам апелляцию. Но ведь аз и есмь создатель мира моего, поэтому мне отмщение, аз воздаю.

Когда же не хватает времени для уединения, приходится мчаться на работу и по делам, хотя вы только-только начали успокаиваться, примиряться и смиряться с неизбежной Тишиной, а нужно уже вставать по будильнику и бежать опять в сансару. Тогда и приходит желание самоубийства, т. е. продолжить уединение и примирение или сделать эволюционный скачок из суеты в нирвану. Когда же взаперти тишины уединения достаточно, в нужную меру, у каждой персоналии она индивидуальна, когда тишины в норме, то плавно и мирно движешься к концу мира.

Когда мера иссякла и зазвонил будильник на работу, то так же плавно идёшь на работу и даже бывает, возможно, радуешься ей. Тоже до срока, в меру. И лишь некоторые способны вообще не реагировать на будильники и оставаться в покое, в себе, не выходить из себя на общие работы и службы, не выходить из комнаты, как у Бродского. Это свободные совершенные аскеты, сидящие безвылазно взаперти, на самоизоляции, в карантине от внешнего мира, чтобы не заразить кого своими страстями и не заразиться новыми. Лишь они не рабы.

Было как-то, интересовался, до того как стать священником, работой на маяке, вот где можно жить взаперти. И ведь прям рядом был, чтоб устроиться – друзья работали кочегарами при Адмиралтействе в Питере и я тоже там лопатой махал им в помощь. Адмиралтейство и заведует маяками. Но не сложилось. А теперь уж и не сложится.

Люди идут в храм не только за обыкновенным чудом, но и чтобы увидеть Бога в лице священника. И если их встречает заплывший жиром поп, невежественный и хамовитый, то возникает отторжение от официальных религий. Поэтому священник обязан быть аскетом в первую очередь, и измождать своё тело постами, голоданиями. Разумеется, что наряду с телесной аскезой он обязан сдерживать своих необузданных коней гнева, раздражения и прочей гнусности. Но ликом и пузом он не имеет право толстеть. Тоже касается и его жены и детей. Аскетами обязаны быть все домочадцы священника, чтобы даже одними только телами прославлять Отца Небесного, уподобляясь Иисусу и в физическом теле так же. Как ответственный живописец не станет выставлять не законченную картину, так и священник не имеет права выходить из затвора к людям с проповедью, если не живописал собственную плоть, но распустил её пьянством и обжорством до безобразия. Тем более не допустимо, чтобы не аскет выбирался в епископы, митрополиты, патриархи. Сперва пусть сформируют самих себя, прежде чем соваться формировать сообщества и управлять ими.

Когда я это осознал я попросился в заштат, будучи не довольный своими физ. данными, благо дети уже выросли, и отправился в глухие непроходимые леса и непролазные горы измождать своё тело до полного освобождения от него.

Этому решению сопутствовала политическая обстановка в связи с надвинувшимся ковид-армагеддоном и лжерелигией вакциноманьяков: всех обязали привиться от ковида вакциной «Спутник Люцифера», замаскированно именуемой «Спутник V» (перевёрнутая «Л») и т. п., всех непривитых прививали насильно и все привитые начинали умирать пачками друг за другом при каждом повышении вибрации Земли, благодаря антителам, понижающим вибрацию тела, от изменённых собственных микрозимов, мутировавших в патогены под воздействием содержимых в прививке искусственно созданных вирусов-инплантов. Данная лжерелигия для гоев внедрялась в наши умы сионистами с 19 века посредством ложных утверждений, что ослабленный вирус вакцинации якобы повышает иммунитет. В действительности же всё совсем наоборот – микрозимы мутируют под воздействием патогенной атаки и изменяют свои положительные функции на противоположные. Так называемая ослабленная инвазия готовит почву для более сильного вируса и когда тот приходит и микрозимы уже легче поддаются негативным мутациям вместе с митохондриями. Кроме того, в вакцинах вовсе не ослабленный вирус, как нам говорят, а самый что ни на есть стопроцентный и в больших дозах. Именно поэтому так много летальных и инвалидных исходов.

Кто упорно не хотел прививаться убегали, как и я, в леса и горы, некоторых находили и там и прививали. Точнее – убивали. Моя семья бежала со мной. Мы вырыли в горах глубокие норы с ходами под землёй и жили как первые христиане, всё реже обращаясь к какой-либо земной пище, пили настои из хвои и трав, а после и вовсе перестали.

И наконец, стали ангелами и улетели в Царство Небесное всей честной компанией. Как-то так получилось, что одновременно преобразились.

Тем временем все привитые поумирали, остались только враги Антуана Бешана, последователи Пастеровской медицины, развившейся на деньги Рокфеллера, что разработали данный план зачистки планеты от основной массы человечества по «Протоколам сионских мудаков» для расселения инопланетян, чьими технологиями мы пользовались последние сто лет. Только ведь это были не инопланетяне, а бесы, всегда влетающие в окна Овертона, открываемые идиотами, и бесы добили оставшихся иллюминатов, впустивших их, и завладели планетой целиком. Хотя зачем она им без людей, над которыми они привыкли потешаться, не ясно. А штурмовать Небеса они не умеют, ибо не знают дороги в Царство Божье, ибо этот Путь видят только чистые сердцем и святые духом.