Читать книгу Град порока - Гоша Апальков - Страница 3

Мы ехали в поезде с другом по имени Гоша. Не важно, откуда. Не важно, куда. Не важно, зачем, не важно, когда. Важно, что уже третьи сутки мы страдали от жары, духоты и запаха перегара, доносившегося от пьяниц из соседнего купе. Всю дорогу они пили. Пили, пили и пили, не прерываясь даже на завтрак и обед, что уж говорить об ужине. Ко всему прочему, страсть как любили эти ребята днями и ночами орать на весь вагон матершинные частушки и скабрезные песенки. Весело было. Жаль только, что ехать нам оставалось всего восемнадцать часов, и мы не могли прокатиться с ними до самого Владивостока.

У нас были боковушки. Купе напротив уже сутки пустовало, но в Омске туда села пара: пузатый мужик в чёрной футболке AC\DC, заляпанной чем-то, названия чего я не знаю, и рыжая девушка. Мужик поставил на нижнюю койку сумки и спросил:

– Здесь свободно, хе-хе?

«Гык», – крутилась у нас с Гошей одна мысль на двоих.

Спустя пару часов и штаны, поезд остановился на очередной пятнадцатиминутной станции. Пьяницы вывалились на перрон покурить, и в вагоне воцарилась тишина, от которой Гоша отвык. Беззвучие угнетало его, высасывало душу, словно межпланетный вакуум, поэтому он достал из сумки пластиковый контейнер, перевернул его и стал барабанить пальцами по дну.

– Пыц-пыц-пцаа, – подпевал он сам себе.

Снаружи, по перрону, туда-сюда сновали бабушки с котомками и вёдрами, наполненными грушами, яблоками, апельсинами и всем прочим. Это и всё прочее они продавали.

– Яблочки, грушки, бананчики! Покупай, не скупись, с другом поделись! – пели они.

Толстяк опустил стекло и спросил у одной из торговок:

– Почём ведро?

– Полтинник.

– Ну мне-то, красавцу, поди за тридцать отдашь?

– Губу закатай.

– Ладно, полтинник.

Старуха через окно вручила ему ведро яблок. Он поставил его на стол, достал из бриджей бумажник и принялся искать в нём нужную купюру. А тем временем поезд со свистом и скрежетом тронулся. Торговка сначала шла, потом быстро шагала, а потом – бежала вслед за поездом, но толстяк никак не мог найти полтинник.

– Ну, прости! Всё уже! – крикнул ей толстяк. Запыхавшаяся торговка остановилась у края платформы и кричала проклятья.

Он закрыл окно, достал из ведра огромное, как пивное брюхо, яблоко и подсел к нам.

– А вы, ребята, откуда едете?

– Из Краснодара, – ответил я.

Он кивнул и укусил яблоко, брызнув соком и слюной себе на футболку. Разделавшись с фруктом, толстяк посмотрел на Гошу, который всё ещё, улыбаясь, стучал по дну контейнера.

– А ты, парень, музыкальный, я вижу, – оценил толстяк, – Это из Звёздных войн тема?

– Из Макса Пэйна, – ответил Гоша.

– Здорово! А вообще вот вы, молодёжь, какую музыку любите?

– Всякую, – ответили мы.

– Понятно.

Толстяк огляделся по сторонам, затем облокотился на наш столик и с пламенем в очах спросил:

– А про дабстеп вы когда-нибудь слышали?

– О,

– Божечки!

– Что

– Же

– Это

– Такое? – исполненные дивом, ответили мы. На дворе, кстати, был две тысячи восьмой, и про дабстеп тогда знали только помешанные на музыке люди.

– О, тут проще показать, чем рассказать! – сказал толстяк и убежал. Вернулся через минуту с плеером и наушниками.

– Дабстеп, ребята – это музыка будущего! – торжественно изрёк он, разматывая провода, – Вон, гляньте, Машка как раз его слушает.

Он кивнул на свою рыжеволосую девушку, лежавшую на койке с такими же наушниками на голове. Её лицо бороздила улыбка, а брови были вздёрнуты до середины лба. По всему, ей нравилось то, что она слышала. Настораживала лишь кровь на подушке.

– Так, кто первый? – спросил толстяк, расправившись с проводами.

– Давайте я, – отозвался Гоша и надел наушники.

– Готов? – спросил толстяк.

– Да! – крикнул Гоша.

Толстяк нажал на «Плэй». Гоша повалился на пол и затрясся в судорогах.

– Вуууб-бубуб-вуб-вуб!!! – вопил он, заглушая собой даже частушки пьянчуг.

В следующую секунду голова Гоши лопнула со звуком «Бульк!». Стены вагона, пол и потолок забрызгала кровь. Всё стихло. Даже пьянчуги. Даже стук колёс.

Толстяк поднял с пола наушники, вытер их о край футболки и протянул мне.

– Заценишь? – спросил он. Я задумался.

– Ладно, – ответил я, надел мокрые, липкие наушники и улетел во Владивосток своего сознания.