Читать книгу Коктейль для королевы Виктории - Григорий Лерин - Страница 3

От того дела, на которое вот уже не первый раз намекает несознательная Ленка, я не отказался и задание выполнил. Тем более, что это оказалось не так уж сложно. Но я не довел его до абсолютного завершения – до получения гонорара.

В тот раз за мной не присылали машину. Женщина предложила мне взять такси и пообещала оплатить расходы. Она извинилась и назвала причину. Я ответил, что у меня есть машина, и я подъеду через двадцать пять минут.

Я ее сразу узнал, хотя прошло лет восемь. Я вспомнил ее глаза, огромные счастливые глаза ребенка, наполняющиеся слезами под звуки старого, еще советского гимна и под приветственный гомон ликующего зала. Я вспомнил, как она неистовой ласточкой металась между брусьями, как судорожно сжимала в маленьком кулачке золотую медаль чемпионата Европы, еще не веря в происходящее чудо, которое она сама сотворила. Потом она исчезла c экранов и из репортажей, исчезла навсегда, и я, как ни старался, не смог вспомнить ее имя.

Причина исчезновения была очевидной.

– Лариса. Лариса Леднева, – помогла она мне и, поймав мой растерянный взгляд, ободряюще улыбнулась и пожала плечами. – Да… Вот так…

– Да… – выдохнул я. – Здравствуйте, Лариса. Ужасно рад с вами познакомиться.

– И я с вами, Виктор. Я о вас уже кое-что слышала, – снова улыбнулась маленькая хозяйка большой и, судя по отделке прихожей, роскошной квартиры. – Что же вы стоите? Проходите!

Слабо зажужжал электрический мотор, коляска развернулась и двинулась по просторному, обшитому деревом холлу.

– Ларисонька, молодому человеку кофе или чай? – крикнула вслед женщина, открывшая мне дверь.

– Мне кофе, – ответил я. – Заварной, если можно.

– Молодому человеку кофе! – полуобернувшись, озорно скомандовала Лариса. – Заварной, если можно!

– Конечно, можно, Ларисонька.

Коляска остановилась у приоткрытой двери. Лариса наклонилась вперед, толкнула створку.

– Заходите. Вот моя комната.

Она произнесла это с гордостью, но я догадался, что она живет тут совсем недавно. По тому, как она осторожно продвигалась вдоль огромного дивана, опасаясь задеть обивку, как неуверенно коснулась сидения кресла, предлагая мне сесть. Хозяйка не вписывалась в дорогостоящий интерьер своей комнаты так же, как и старая пластмассовая кукла с полуприкрытыми глазами, сменившая пропитанную слезами боли и безысходности серую больничную подушку на шикарный, расшитый черным с золотом пуфик.

– Это – моя Лола. Ей здесь очень нравится.

– Мне тоже, – улыбнулся я и сел.

Лариса разбилась на тренировке за год до Летней Олимпиады девяносто шестого года. Денег на продолжительное лечение в клинике у чемпионки Европы не хватило, а государственные врачи к тому времени уже окончательно осознали, что они тоже звучат гордо и поэтому лечить больных бесплатно не обязаны. В результате серии неудачных операций – долгие месяцы на больничной койке, полная неподвижность ног и инвалидность первой группы. И страх перед оскалившейся клыками жизнью, навсегда затаившийся в уголках глаз двадцатитрехлетней девушки.

Ее нынешняя жизнь похожа на сон, на полузабытый сон из прошлой жизни, и она до сих пор не верит, что не спит. Два месяца назад какой-то человек прислал ей перевод на довольно большую сумму, и в тот же день из турагентства принесли путевку на круизный теплоход. А на следующий день пришло отпечатанное на машинке письмо. Таинственный благодетель писал, что он тоже бывший спортсмен, что видел ее выступления и недавно узнал о случившемся с ней несчастье. Он не назвал ни имени, ни адреса, и поначалу Лариса решительно отказывалась ехать, а если честно – ужасно боялась попасть на шумный, бьющий ключом праздник жизни. Но мама ее уговорила. Мама сказала, что этот человек непременно будет на теплоходе, и Лариса просто обязана поблагодарить его за участие и помощь.

В круизе она встретилась с Русланом Александровичем. Нет, просто с Русланом, потому что через неделю у них назначена регистрация. Они и раньше были немножко знакомы: как-то перекинулись двумя-тремя словами на сборах. Она тогда совсем еще девчонкой была, а Руслан Александрович, то есть, Руслан, готовился к международным соревнованиям по восточным единоборствам в составе сборной России. И так получилось, что весь круиз они провели вместе. В дневное время, конечно… Ну, почти в дневное…

По возвращении в Санкт-Петербург Руслан подвез Ларису с мамой домой. Лариса не позволила ему подняться – свою двухкомнатную квартиру они с мамой продали, чтобы было на что жить, и она очень стеснялась нынешней коммуналки и вечно пьяных скандальных соседей. А наутро он приехал с целой корзиной настоящих роз и с настоящей американской инвалидной коляской. Коммуналка ему тоже не понравилась. Лариса это сразу заметила, но Руслан Александрович ничего не сказал. Зато он что-то сказал соседям, и все соседи до поздней ночи мыли коридор, ванную и кухню, а маму помогать не пустили и все время спрашивали Ларису, не очень ли они гремят ведрами.

А еще Руслан Александрович… нет, конечно же, просто Руслан, сделал Ларисе предложение и хотел сразу увезти ее с мамой к себе. Она так растерялась, что даже расплакалась. И мама расплакалась и до того разволновалась, что сказала сквозь слезы, что жить девушке в одном доме с посторонним мужчиной как-то не очень прилично. Но Руслан смеяться не стал – он, вообще, человек очень серьезный. Он куда-то позвонил по мобильнику и через два дня купил им вот эту квартиру.

Так что, сейчас у Ларисы все прекрасно. Ну, почти все… Вот если бы ноги… Хотя Руслан говорит, что и ноги можно вылечить, в Штатах или в Германии, но она в это не очень верит.

И еще кое-что ее беспокоит. Перед самым возвращением из круиза тот человек снова анонимно прислал ей деньги. Конечно, она ему ужасно благодарна, и если Руслан Александрович – ее сказочный принц, то тот человек – ее добрая фея. Ей бы очень хотелось так думать…

Лариса перестала теребить бахрому длинного цветастого платка, закрывавшего ее ноги от талии до ступней, и бросила на меня испытующий взгляд.

– Мне, наверное, не нужно напоминать вам, Виктор, что…

– Не нужно, Лариса. Можете довериться мне, как врачу. – Тут я спохватился, решив, что в данном случае расхожий афоризм прозвучал идиомой. – Нет, не так. Просто можете мне довериться. Я никому не скажу.

– Я знаю. – Она улыбнулась. – Мне вас рекомендовала моя двоюродная сестра – Таня. Она считает, что вы помогли ей сохранить семью и сделали это очень деликатно. Слишком деликатно для сыщика – это ее слова.

Я улыбнулся в ответ.

– Готов поспорить на что угодно, что ваша сестра просила передать мне свои извинения, и она сама не знает, что на нее тогда нашло.

Лариса звонко рассмеялась, запрокинув голову, и я мимолетно позавидовал Руслану. Немного. Совсем чуть-чуть.

– Она точно так и сказала! Как вы догадались? А мне расскажете?

– Она говорит мне это по телефону в течение двух лет каждые три месяца. В самый кульминационный момент сохранения семьи вашей сестре изменила выдержка, и она шарахнула меня поварешкой. Хотя по направлению и накалу беседы можно было предположить, что поварешка полетит в мужа. После этого они сразу помирились. Возможно, они помирились бы и раньше, но им почему-то мешало отсутствие синяка на моем лице. Ваша сестра сама рассказывала про этот забавный случай по телефону моей жене и секретарше, поэтому я не считаю данный инцидент служебной тайной.

Лариса вспомнила о своем деле и нахмурилась.

– Да, конечно… Так вот, несколько лет назад со мной очень плохо обошлись. Может быть, даже хуже, чем вы могли бы подумать… В общем, очень плохо. И один из тех людей, возможно, хочет таким образом загладить свою вину. Когда деньги пришли в первый раз, я решила, что это не они. Понимаете, письмо было такое грустное и искреннее, хоть и на машинке. И, конечно же, мне тогда очень хотелось поплыть на белом теплоходе далеко-далеко… – Она откинулась на спинку кресла и ненадолго закрыла глаза. – А потом я подумала, что это – Руслан. Но если это их деньги… Нет, я не хочу к ним прикасаться!

Я не вполне уловил свою задачу.

– Конечно, перевод можно не получать, и он отправится обратно. Вы боитесь обидеть Руслана, если это все-таки он?

– Вы почти угадали, Виктор. Я боюсь незаслуженно обидеть человека, который помог мне вернуться в жизнь. Любого человека, кроме тех. Но это не Руслан. Он бы просто пришел в нашу коммунальную квартиру, взял бы меня на руки и унес. Вместе со старой каталкой. Он сам так сказал недавно. Просто так сказал, не в связи с этими деньгами. Я ведь ему еще ничего про них не говорила, и это, наверное, не очень честно. – Лариса коротко вздохнула. – Вы знаете, Руслан Александрович такой прямолинейный. Он бы сразу нашел – у него есть своя, самая настоящая служба безопасности. Он бы вернул деньги и попросил бы больше не присылать, как попросил тогда наших соседей навести порядок в квартире. И если деньги прислал один из тех, он бы не обиделся. А если кто-то другой? – Ее глаза испуганно расширились. – Вы представляете?

Я кивнул.

– Представляю. Ты мне – меду, я тебе – яду. Вы правы, Лариса, проблема очень деликатная. Что я должен сделать?

– Я хочу, чтобы вы его нашли и узнали, кто он. Переводы и письмо отправлены с одного и того же почтового отделения. И если это – не тот, вы бы могли устроить нашу встречу. Я хочу сама вернуть ему деньги и поблагодарить. А потом я смогу все рассказать Руслану, правда? Вы возьметесь?

– С удовольствием, Лариса. С удовольствием постараюсь избавить вас от секретов. Простите за любопытство, а про тех… плохих людей вы Руслану уже рассказали?

Она опустила голову, снова принялась за бахрому и ответила не сразу и неохотно:

– Еще нет. И, наверное, не скажу. Я боюсь, что он их всех убьет.

У девушки окончательно испортилось настроение. Она больше не улыбалась ни мне, ни своим мыслям, и, допив большими глотками кофе, я засобирался.

Лариса сама проводила меня до двери. Я попрощался и шагнул через порог, но она поймала меня за полу пиджака.

– Подождите! Виктор, я вам не так сказала. Руслан Александрович не станет никого убивать. Он вовсе не такой, как вы могли подумать. Я ему все расскажу, а он мне пообещает. Он для меня готов сделать все, что угодно, он сам так говорил.

Я посмотрел в ее тревожные глаза и улыбнулся, очень надеясь на ответную улыбку.

– Он сделает для вас все, Лариса. Но если вдруг он совершенно случайно оторвет головы тем подонкам, которые вас обидели, от меня об этом никто не узнает, обещаю вам. Мы ведь уже договорились о доверии, помните?

Лариса кивнула, и мы еще раз попрощались. Без улыбок.

*** *** ***

Не могу сказать, что задача показалась мне простой, но я испытывал сильное желание помочь Ларисе, и мне повезло.

В почтовое отделение я проник через отдел доставки и угодил прямо на утреннее чаепитие. Не в первый раз я прикрылся грозной личиной инспектора налоговой службы и своим малопонятным удостоверением. Кроме того, я был вооружен коробкой конфет и очень опасен личным обаянием.

Человека, отославшего в течение двух месяцев сумму в пятьдесят тысяч рублей, женщины, сидящие на трехстах в месяц, конечно же, запомнили и обсудили. Тем более, что он не походил на нового, или какого-нибудь другого русского, потому что прибыл на почту без джипа и говорил с трудом, хотя и трезвый.

Я подумал, что джип значительно бы облегчил мое положение, но тут заявилась подвыпившая уборщица тетя Аня и предельно упростила дальнейшие поиски.

– В семнадцатом доме живет, – отчеканила она не терпящим возражений тоном. – На каком этаже – не знаю, а дом, точно, семнадцатый. И никакой он не нерусский. Больной он – точно вам говорю!

Дальше все пошло, как по маслу. Во дворе семнадцатого дома степенно жмурилась на солнце стайка многозначительных бабулек. Они сдали мне соседа даже без предъявления удостоверения, продали вместе с именем—отчеством, номером квартиры и диагнозом, заслуженно гордясь полным контролем над подшефной территорией.

Так я совершенно нежданно-негаданно нашел Виталия Ивановича Леднева – отца Ларисы.

Он ушел из семьи, когда девочке стукнул годик. Ушел, потому что пил, или пил, потому что ушел – я как-то не очень понял. Через пятнадцать лет увидел дочь-чемпионку по телевизору, пил и плакал, и откуда-то опять уходил. Во все глаза смотрел Летнюю Олимпиаду, водку в рот не брал, чтобы не пропустить, но выступления Ларисы так и не дождался. Снова запил, попал в больницу. С соседом по палате написали гневное письмо в спортивную газету – почему не взяли в сборную Ледневу? Почти одновременно получил ответ из газеты и свой собственный неутешительный диагноз. Бросил пить, разузнал адрес, поменял оставшуюся от родителей квартиру на однокомнатную хрущевку, купил дочери путевку в круиз и послал деньги.

Он сморщился от боли в боку, согнулся и закряхтел, но потом, словно испугавшись, что я уйду, схватил меня за плечо.

– Ну, как она? Красавица, да? Надо же, замуж собралась! А что за парень? Хороший человек? Наверное, хороший. Вот бы хоть уголком глаза взглянуть… Слушай, ты ведь не скажешь ей про меня? Не скажешь, а? Обещаешь? – и поняв, что я не собираюсь ничего обещать, испугался по-настоящему. – Да ты что! Не понимаешь? Я же ей ничего… никогда… за двадцать лет с днем рождения не поздравил. Даже после травмы не навестил ни разу – духу не хватило. А сейчас объявлюсь – вот он я, доченька, мало тебе своих несчастий. Да она мне эти деньги в лицо швырнет и правильно сделает.

Я пожал плечами.

– Дело не в деньгах. Конечно, за пятьдесят тысяч дочь не купить, тем более, такую славную девушку. Но вам удалось вернуть ей будущее. Пусть случайно, но это сделали именно вы. И она вам очень благодарна. Вряд ли ее благодарность уменьшится из-за того, что вы – ее отец.

Он морщился и держался за бок, и качал головой.

– Ты не понимаешь… Послушай, мне осталось совсем немного. Точно тебе говорю. Не надо ей это – находить, терять, и так нахлебалась не по возрасту. Никому это не надо, ни ей, ни Вере. Только мне… а я не могу. Я же не последняя сволочь. Ну, будь человеком!

В общем, он меня убедил. Чувствуя себя грязным лжецом и низким негодяем, я позвонил Ларисе через неделю, поздравил с надвигающейся свадьбой и доложил о провале. Она вздохнула и, возможно, не поверила, но предложила оплатить мое потраченное время.

Я отказался. Не от дела, как бормочет Ленка.