Читать книгу Коктейль для королевы Виктории - Григорий Лерин - Страница 4

Наверное, не надо упоминать, что я прибыл на место не в самом лучшем расположении духа. А если надо – упоминаю: всю дорогу я боролся с раздражением.

За тонированными стеклами стройными рядами тянулись в солнечное небо сосны, разбавленные белыми мазками берез и серыми мазками гаишников. В прохладных затененных аллеях мелькали беззаботные, прикрытые темными очками летние лица и соблазнительные, почти ничем не прикрытые летние ноги. Я бы тоже с удовольствием устроил себе недельный отпуск, если бы не Ленка. Но я хожу на работу и ежедневно надеваю пиджак, и потом сижу до семнадцати в ожидании клиентов, которые в это время безответственно мелькают ногами где-то за три-девять земель от «Мойдодыра»… Кстати, а куда это мы, собственно, едем?

За Сестрорецком неразговорчивый водитель ушел с Приморского шоссе направо, на Белоостров, и минут через десять свернул на узкую, прямую, как стрела, дорогу. Примерно через километр дорогу перегородил проволочный забор с воротами, будкой и охранником.

Охранник знал «Мерседес» в лицо. Он приветственно махнул рукой и нажал на кнопку.

Из приватизированного леса выступали кирпично-пряничные теремки, покрытые блестящей глазурью нержавеющих остроконечных крыш. К домам ручейками разбегались асфальтовые дорожки. «Мерседес» уперся в очередные ворота и коротко гуднул. Ворота послушно уползли в сторону, открывая обширное цветущее пространство перед домом.

Асфальт заканчивался у самого крыльца. А может, и внутри дома тоже все было заасфальтировано, но «Мерседес» знал свое место и направился к гаражу.

– Приехали. Выходите, – сказал водитель.

Он мог бы не нарушать обет молчания, потому что я и сам догадался.

Я выбрался из салона, повернулся к двухэтажному коттеджу и, применив супер-дедуктивный метод, определил по некоторым деталям фасада, что звонила мне крашенная блондинка с пухлыми губами и вываливающейся из разреза блузки грудью. Как и Шерлок Холмс – тоже, кстати, известный сыщик, я не стану делать тайны из цепочки своих умозаключений и сразу поясню: блондинка смотрела на меня из окна второго этажа. Смотрела, надо заметить, без всякого интереса. Возможно, потому что у меня ниоткуда ничего не вываливалось.

Рядом с ней стоял молодой человек лет двадцати двух. Поймав мой взгляд, он положил женщине руку на плечо, положил очень аккуратно, будто боясь быть неправильно понятым, и что-то проговорил ей на ухо.

Я кивнул им обоим.

– Здравствуйте.

Мужчина кивнул в ответ, женщина отвернулась и отошла от окна. Действительно, зачем ей кивать? Ведь она и так прислала за мной машину.

Пока я раскланивался, подошедший сзади водитель прохлопал мои карманы.

– Мне за это платят, – нейтрально заметил он в ответ на мое возмущенное удивление. – Проходите в дом.

При ближайшем рассмотрении грудь у блондинки оказалась не такая уж и большая. Просто ее блузку задумали и сшили таким образом, чтобы грудь из нее постоянно вываливалась. Не удивлюсь, если такое вытворили не обычные портные, а какие-нибудь кутюрье. А когда она откинулась на кушетке на отведенную назад руку и положила ногу на ногу, я понял, что точно так же задумана ее короткая, обтягивающая бедра юбка.

– Ну, вы закончили меня изучать? – равнодушно спросила она.

– Еще не начинал, – ответил я. – Пока я вижу только то, что вы мне показываете.

– Сообразительный малый. За словом в карман не лезет.

Я обернулся. Из соседней комнаты вышел еще один мужчина в белой майке и в белых шортах. Гладкое лицо, зачесанные назад черные с сильной проседью волнистые волосы и блестящие, слегка навыкате глаза придавали ему вид неподкупного и принципиального партработника из экранизации народных сказок семидесятых годов.

Я кивнул ему тоже. Теперь уже три пары глаз лениво рассматривали меня, как какого-нибудь занудного конферансье, тянущего время перед началом основного действия.

Смотрины затягивались, как будто они на ходу придумывали, что мне поручить. А я боролся с раздражением.

– С вашего позволения, мадам. – Я подошел к окну и сел на стул. – Я не собираюсь никуда лезть. Наоборот, я вас внимательно слушаю. Уже слушаю. Мне показалось, именно для этого вы и прислали за мной машину.

Она вопросительно взглянула на стареющего плейбоя в шортах. Он пожал плечами.

– Максик, может быть, пока предложить ему выпить?

Такой простой вопрос застал Максика врасплох. Он снова пожал плечами и глубоко задумался.

Я пришел ему на помощь.

– Вы можете предложить мне холодной воды. Или горячий кофе. Просто кофе, без коньяка и без ломтика авокадо.

Максик саркастически поднял брови. Непредставленный молодой человек подошел к кушетке, заглянул за вырез блузки и угрожающе расправил плечи, демонстрируя готовность защищать то, что там увидел. Несмотря на мой довольно скромный заказ, исполнять его никто не собирался.

Я еще раз пришел на помощь, теперь уже всем троим.

– Спасибо, я ничего не хочу. Я уже пил кофе на этой неделе. Я обойдусь сигаретой, с вашего позволения.

Хозяйка согласно кивнула, но Макс яростно воспротивился.

– Вика, ты же знаешь, что я бросаю курить! Я не могу находиться в задымленном помещении! Пусть он не курит!

Женщина снова кивнула. Похоже, она не привыкла никому отказывать.

– Хорошо, он не будет курить. Хотя ты бросаешь курить уже полгода, Максик.

Проблемы Макса нас, определенно, не сблизили. Я с досадой убрал пачку в карман.

– Я надеюсь, меня пригласили не для того, чтобы помочь Максу бросить курить? Давайте поговорим о вашем деле. Или вам сначала обязательно нужно дождаться телефонного звонка?

Кажется, я не запятнал репутацию сообразительного малого. Хозяйка сверкнула глазами на того, что помоложе, но ничего не сказала. Он наклонил голову и коснулся ее плеча.

– Глупости! – Она решительно дернула плечом, сбрасывая руку. – У меня… У меня украли цветы с клумбы. И воруют их уже целую неделю. Вы можете что-нибудь сделать, чтобы их не воровали?

Не вставая со стула, я развернулся к окну.

– Вы покажете мне, с какой именно? Или со всех? За неделю ваш цветник должен был значительно поредеть. – Я опять повернулся к женщине, стараясь смотреть в глаза. – Я-то надеялся, что у вас пропала собачка. У меня есть кое-какой опыт в таких делах. Может быть, все-таки пропала?

Я пытался убедить их отказаться от своей затеи. Не целиком, а только в отношении моего участия. Что-то происходило в этом загородном доме. Что именно, и куда меня хотят втянуть, я не понимал и понимать не собирался.

В соседней комнате зажурчал телефонный зуммер. Жалкое электронное подобие Верди: «Сердце красавицы склонно к измене». Красавица резко подалась вперед, почти целиком обнажив свое укутанное плотью сердце, а Максик бросился к двери.

Вернулся он очень довольный и с порога кивнул.

Хозяйка приоткрыла рот, высунула кончик языка и облизала губы.

– Собачкой займетесь как-нибудь в следующий раз. Заплати ему, Андрей. Трехсот будет вполне достаточно. И еще… У меня сломалась машина, так что вам придется добираться самому.

Она откинула голову и усмехнулась.

Славная получилась шутка. Я давно не ездил в электричках, особенно, в летних. И насчет того, в какой стороне находится железная дорога, имел лишь очень приблизительное представление. Ну, да ладно. Найду.

Я проигнорировал протянутую руку с тремя купюрами, встал и направился к выходу. На высоком декоративном столике у лестницы, ведущей вниз, стояла на одной ноге фарфоровая цапля. Я ничего не имею против цапель, и на триста рублей она явно не тянула, но я уходил и уходил достойно.

Цапля врезалась длинным носом в деревянный пол и разлетелась на четыре части.

– В расчете, – сказал я.

Молодой человек, которому я помог сэкономить почти четыре МРОТа, сделал решительный шаг в мою сторону.

– Не надо. Здесь осталось еще очень много бесполезных, но красивых и хрупких вещей, – напомнил я ему. – В том числе, и мадам.

Неуклюжий комплимент сработал.

– Прекрати, Андрей! – приказала хозяйка. – Пусть идет.

*** *** ***

Всю обратную дорогу я боролся с раздражением.

Пожалуй, не стоило обвинять мадам с интерьером и повадками неумелой шлюхи в моем потраченном впустую времени. Наши интересы не пересеклись, в чем я был уверен заранее почти на сто процентов. Обвинять себя – занятие настолько неблагодарное, что я даже и не пытался. Тем более, что стрелочник сразу нашелся в облике бормочущей юной леди, и я вышел на темнеющий перрон Финляндского вокзала с твердым намерением завтра же ее чего-нибудь лишить.

Это намерение превратилось в навязчивую идею на пороге квартиры, не отозвавшейся на длинные звонки звуком Наташиных шагов. Значит, она все-таки уехала к Клину на дачу без меня. А когда я, безрезультатно порывшись в карманах, вспомнил, что оставил ключи на столе в «Мойдодыре», над Ленкой нависла серьезная угроза увольнения.

Пришлось тащиться пешком до ближайшей станции метро за телефонной карточкой и еще полчаса дожидаться в очереди у будки, слушая глубоко содержательную беседу подвыпившей всклокоченной девчонки с переводным пауком на плече:

– Так ты, вааще, чо?… А я-то – ничо, вот звоню, а чо?… А я ничо, а ты чо?…

Наверное, беспричинные убийства совершают люди, которые куда-то спешат. Когда я уже совсем потерял терпение, разговор приобрел ярко-выраженную эмоциональную окраску:

– Ну, и козел же ты!… А ничо! – на чем и завершился.

Я посторонился, пропуская покидающую будку юную леди, и завладел облупившейся от тоски трубкой.

– Алло?

– Детективное агентство «Мойдодыр» слушает, – проворчал я. – Ленка, я забыл ключи. И от дома, и от офиса. Какое там рядом с тобой метро? Я подъеду.

– Пролетарская, – неуверенно проговорил женский голос, и я понял, что ошибся. – Здравствуйте, Виктор Эдуардович. Это Леночкина мама говорит. Очень рада с вами познакомиться. Но ведь Лены еще нет. Она на работе.

– Здравствуйте, Леночкина мама. Рад взаимно. Извините, не знал, что она еще где-то работает. Видите ли, мне нужно забрать у нее ключи.

– Подождите, подождите. Как это – где-то? Она работает у вас. – Неуверенность в голосе сменило беспокойство. – Леночка всю неделю задерживается до двух – трех часов ночи, а иногда и до утра. Ведь у вас сейчас какое-то очень важное и срочное дело, правда?

Кажется, они все решили меня доконать.

– Конечно, правда. Извините еще раз, у меня сегодня был очень трудный день. Конечно, сейчас она работает… – Я еле сдержался, чтобы не сказать: «под», – … над крайне важным делом. Вы даже не представляете, насколько это трудолюбивая и незаменимая, а главное, сообразительная помощница.

– Это она в меня! – с гордостью сказала мама и вздохнула. – Ну, и в отца немножко – он тоже сообразительный. Жаль, что телефон у вас секретный, и вы ей вечером звонить домой не разрешаете. Ой, вы только не подумайте, что я в претензии. Мы вам очень благодарны, Виктор Эдуардович. Просто беспокойно немного. Время сейчас, сами знаете, какое.

– Да уж…

Я совсем не знал, что еще сказать. Я прекрасно понял, на каком фронте самоотверженно трудится в настоящее время Ленка, и прекрасно представлял, где этот фронт находится. Но что пообещать по этому поводу Ленкиной маме?…

– Ну, не буду вас задерживать. Извините, Виктор Эдуардович. Доброй вам ночи.

– Это вы меня извините. И вам спокойной ночи.

Повесив трубку, я решительно направился в метро.

Вряд ли за пятнадцать лет перестроек, неустоек и перемен основные проблемы трудящейся сверхурочно молодежи радикально изменились. Они так же обнимаются на скамейках и танцульках, и так же в их разгоряченных мозгах и в других, не настолько совершенных частях тела пылает огромный вопросительный знак – ГДЕ? А у Ленки имелся довольно простой выход из положения. Конечно же, в моем кабинете и, может быть, даже на моем столе. Какая наглость!

Мне не удалось застать их врасплох. Незапертая дверь и горящие лампы в приемной свидетельствовали о поспешном отступлении.

Я прошел в кабинет. Не похоже, чтобы Ленка воспользовалась столом, но ключи лежали не на том месте, куда я положил их утром. Неужели они делали это в сейфе?

Тут я, наконец, понял, что намечается явный перебор. Пусть Ленка цинично зевала в рабочее время целую неделю, но до такой степени она оторваться не могла. Она нашла бы, чем позабавить кавалера, и не залезая в сейф, и она ни за что бы не оставила незапертой входную дверь, прикрывавшую ее компьютер от нечистых на руку сограждан.

Я взял ключи и открыл сейф. Сразу бросилось в глаза отсутствие пистолета. Исчезли также лежавший отдельно глушитель и моя рабочая записная книжка, которая вряд ли могла принести кому-то пользу кроме меня.

Больше я не успел ничего подумать. Из пустой освещенной приемной донесся отчетливый тихий звук. Я шагнул ему навстречу, прислушался. Шорох повторился, не оставляя ни малейших сомнений по поводу места его возникновения.

Шуршало в шкафу. Я повернул ключ, рванул на себя дверь и медленно опустил руку.

В шкафу спала Ленка. Она пыталась повернуться на бок и шуршала плечом по фанерной стенке. Во сне ей удалось прикинуться довольно славной, немного обиженной девушкой. На щеке поблескивали следы слез, и я почувствовал раскаяние.

Я присел и осторожно потрогал ее за распухший от рыданий кончик носа.

– Лена.

Ленка вскинулась, испуганно полыхнули в пятне света непонимающие глаза. Через пару секунд она меня узнала, обхватила руками за шею и прижалась лицом к плечу.

– Я знала, что вы за мной придете, шеф! Ой, как я испугалась!

Так мы и сидели, обнявшись – Ленка в шкафу, я рядом на корточках, пока она, всхлипывая в воротник моей рубашки, рассказывала о своих переживаниях. У меня довольно быстро затекли ноги, спина и шея, но я терпел.

Минут через тридцать после нашего с «Мерседесом» отъезда в «Мойдодыре» раздался телефонный звонок. Ленке сообщили, что я задержусь допоздна, и она может идти домой. Ленка фыркнула и домой не пошла. Свое непослушание она объяснила с точки зрения субординации вполне логично: у нее и так хватает начальников, чтобы всякие ей еще командовали. С моей, невысказанной точки зрения она осталась, чтобы закончить игру, или чтобы приготовиться к сверхурочным работам.

Еще через полчаса в «Мойдодыр» заявился утренний псих. Он забыл что-то важное у меня в кабинете и очень хотел найти. В отличие от меня, Ленка психов недолюбливала за непонятное поведение и безответственный базар, тем более, что ей двадцать миллионов английских фунтов он за сотрудничество не предложил. Она соврала, что кабинет заперт на ключ, и вообще, в кабинете искать запрещено. Тогда псих захотел поискать в шкафу, и Ленка, понадеявшись, что он посмотрит пустой шкаф и уйдет, согласилась. Пустой шкаф нашему несостоявшемуся пациенту не понравился. Он затолкал в шкаф Ленку и, выпучив глаза, пригрозил уже без ссылок на Межгалактический Совет, что, если она будет кричать и вырываться, он ее задушит или еще как-нибудь замысловато-зверски убьет. Пока псих шарил в кабинете, Ленка тихонечко скулила в шкафу, а потом незаметно уснула.

Ленка судорожно вздохнула и спросила:

– Он не украл компьютер, шеф?

– Нет, компьютер на месте.

– Вот здорово! – Она, наконец, оторвалась от моей груди. – А как у вас дела, шеф? Вы удачно съездили?

– Неудачно…

Я со скрипом разогнулся, встал на ноги и поделился неожиданной догадкой:

– Кажется, вся эта шайка сбежала из одной и той же палаты.

Благодарность и дружелюбие, украшавшие слегка припухшее лицо юной леди, исчезли. Она холодно взглянула на меня снизу вверх и проговорила неприятным желудочным голосом:

– Так вы ОПЯТЬ отказались от дела, шеф?

*** *** ***

Я передал Ленку из рук в руки маме и, отказавшись от чая, пообещал, что больше никаких сверхурочных у нее не будет.

Вопрос решился еще в «Мойдодыре». Я расколол юную, но изворотливую и скрытную леди за три минуты и минут десять отчитывал ее за вранье. Ленка призналась, что встречается с одним таким мальчиком. Мальчик неплохой, но маме об этом знать пока рано. Ну, а мне, вроде бы, пора.

Мое предположение насчет места встречи Ленка возмущенно отвергла:

– Вот еще, буду я в «Мойдодыр» водить всяких! Я же за него замуж не собираюсь, – и пояснила, что ходит с ним на дискотеки и еще куда-то к подруге, где, насколько я понял, они и встречаются по-настоящему.

Я искренне обрадовался, что не придется обзаводиться вторым секретарем и покупать второй компьютер, простил Ленке непонятное поведение и безответственный базар и отвез ее домой.

Пока Ленка, опуская наиболее интересные подробности, стрекотала о своих ночных похождениях, я не переставал думать о пропавшем пистолете.

Пистолет зарегистрирован, так что о пропаже придется заявить завтра же, что само по себе повлечет массу неприятностей. Налицо халатное и безответственное отношение к хранению оружия. А если вдруг пистолет еще и выстрелит, и не дай бог, в Седого – тут уж, в лучшем случае, останусь без лицензии, а в худшем – стану народным героем и мучеником.

Кажется, лишения наметились у меня.

Я вернулся в «Мойдодыр» и полчаса шарил в кабинете и приемной. Пистолета не нашел, но кое-какие результаты все же были.

Загадочный инопланетянин приходил явно не за оружием. Он перерыл весь сейф и, судя по пропаже записной книжки и некоторых беспорядочных записей, он приходил за информацией. Так что, все казусы и приключения прошедшего дня оказались не очень тщательно, но все же спланированной и подготовленной операцией. Первый визит – разведка, осмотр места действия, похищение ключей у меня из-под носа, задрапированное мелькающим перед глазами платком. Потом – ожидание ухода Ленки, которая выбила их из намеченных сроков, и наконец, нападение и обыск.

Что они хотели найти, я пока не представлял. Зачем этому клоуну понадобился пистолет – тут могла быть масса вариантов, от продажи до использования. Хотя они все засветились, все четверо, и не могли этого не понимать. С другой стороны, в случае возникновения непредвиденных обстоятельств, троица из загородного дома всегда может заявить, что они меня никогда не видели и знать обо мне не знают. Не говоря уж о каком-то космополите, собиравшемся призвать козни пострашнее западных на и так больную голову нашего дорогого, уважаемого и безальтернативного.

Ничего смешного по этому поводу не предвиделось, и, решив, что утро вечера мудренее, я отправился домой. До покушения на Президента оставалась, как минимум, одна ночь, и совсем неплохо было бы провести ее в своей постели.