Читать книгу Хворь - Гриша Хрящев - Страница 5

За минувшие сутки я ни разу не поел. Неподалеку от дома загнивала кофейня «Ласточка», где я часто завтракал. Знакомый официант поставил передо мной пиалу с овсянкой. Час близился к обеденному, поэтому каша была единственным, что осталось в утреннем меню.

Все сырники уже сожрали, омлет закончился, круассанов с джемом тоже не было. Овсяную кашу я не терпел. Даже попросил официанта взбить пару-тройку яиц, залить это месиво молоком и вылить на раскаленную сковороду. Он принес с кухни извинения и отказ.

После каждой засунутой в себя ложки, к гортани подкатывал рвотный комок. Тогда я судорожно запивал кашу кофе, а кофе – водой, и позыв как бы сходил на нет. Желудок, зараза, довольно рычал, а мне было донельзя противно. То ли дело яичница с жареным беконом и красной фасолью, тост с брусничным джемом и какой-нибудь драник или хашбраун, как его ни назови. Всяко лучше этой бежевой дрисни со сливочным маслом, смотревшей на меня из побитой пиалы.

По пути домой я купил в булочной свежевыпеченный кленовый пекан, во фруктовой лавке по соседству – клубнику, цитрусовых и бутылку азербайджанского гранатового сока. Решил устроить витаминный пир.

Находиться дома в одиночестве я ненавидел, поэтому шел нехотя, выискивая по сторонам хоть маломальскую причину остаться среди толпы.

Но я чувствовал себя грязным, мне было позарез нужно помыться. С недавних пор душ стал новым триггером моего тревожного расстройства. На протяжении года я каждое утро выходил из душа чистый, но совершенно безумный, с мечтой распрощаться с жизнью. Глотал остывший и пережженный кофе, натягивал джинсы и первый попавшийся свитер, закуривал от плиты и вылетал из парадной на улицу. Изо дня в день я спотыкался о булыжник, вылезший из скверно вымощенной брусчатки, матерился на него и, не глядя, выкидывал переполненный стекляшками и объедками пакет в мусорный бак.

Мое типичное утро проходило именно так. Если в распорядок что-то или кто-то вмешивался, то я впадал в бешенство. К счастью, и с болезнью, и с ритуальностью я распрощался. Стал мыться перед сном и ходить на помойку раз в два дня, тоже по вечерам.

Недолго радовался мой накормленный живот. Боль ударила чуть ниже солнечного сплетения и скрутила меня во дворе собственного дома.

В глазах потемнело, я едва мог дышать. Боль была незнакомая. Сердце, легкие, желудок, ребра – я терялся в догадках и решил абсорбировать желудок порошком из первой попавшейся аптеки. До красного креста шаркал как глубокий старик, разбитый радикулитом.

Не отходя от фармацевта, я вскрыл сразу два пакетика и всыпал их содержимое в рот.

Прошел час, но никакого результата от целебного порошка я не наблюдал. Брюхо стало плотным и липким, я неумело пальпировал его, подражая врачу-гастроэнтерологу. Приступ не походил ни на гастрит, ни на рефлюкс, ни на какие иные мои болячки.

Завтрашней ночью я должен был улететь. Если бы не Канары, я бы наверняка заглушил режущую боль лошадиной дозой обезболивающих. Порадовался облегчению, выпил пивка и через считанные часы карета скорой помощи вернула бы меня обратно в Боткина. Но я решил бороться с мучением. Взял в руку телефон, не меньше двух минут листал гугл и записался на гастроскопию в единственную клинику, готовую принять меня на коротком уведомлении.

Пришлось ехать через весь город. Меня осматривал юный специалист. Наверняка, ординатор. По должности кто-то вроде менеджера, но в медицинском халате. Отложенных на Италию денег было все еще предостаточно, и я решил себя пожалеть, впервые в жизни сглотнув кишку под наркозом.

Медсестра загнала в мою вену порцию анестетика, по затылку пробежали мурашки, и я быстро потерял сознание.

Когда я очнулся, передо мной стояла все та же медсестра и я без раздумий предложил ей пойти на свидание. Позже я отошел от наркоза и стало как-то неловко. Она все еще улыбалась. Кажется, я докопался до ее возраста и семейного положения.

В кабинете гастроэнтеролога пахло бутербродами с сыром и кофе. Но кофе не черным, а со сливками. Доктор рассматривал заключение эндоскописта и облизывал языком зубы. Почему обратились, что болит и так далее. Тут-то я и принялся за доклад. Рассказал, как меня скрутила посреди улицы резкая боль, как взбесился на себя из-за угрозы поездке. Затем принялся перечислять свои болячки: гастриты, рефлюксы, дуодениты. «Я вижу» – он перебил меня и бросил ковыряться во рту.

Доктор взбодрился, взял карандаш и стал тараторить. Его бурная речь сопровождалась тычками в листок со схемой пищеварительной системы.

«Так, у вас полип в антральном отделе желудка, полтора сантиметра. Будем надеяться, что доброкачественный. Если недоброкачественный, то максимум первая-вторая стадия. Мы отдали материал на гистологию, через десять дней сможете забрать результат. Помимо образования, слизистая желудка сильно травмирована, поэтому сначала нужно подлечить эрозии. С ними мы справимся медикаментозным путем. Но без диеты ничего не получится. Вы надолго уезжаете?»

Тут я признался, что улетаю на десять дней и попросил разъяснить, какая именно будет тактика если полип окажется недоброкачественным.

«Тогда мы эту гадость удалим. Не беспокойтесь, если это онкология, то она явно на операбельной стадии». Врач улыбнулся, изобразил пальцами ножницы и провел по воздуху дугу: “Вырежем!».