Читать книгу Я тебя вижу - Hanna Yu - Страница 5

После того необыкновенного вечера прошло пару дней. И я чувствовала, как там, внутри, что-то волнующее неторопливо разгоралось. Я жаждала ещё хотя бы раз остаться с ней наедине, заглянуть в эти прекрасные карие глаза, быть просто рядом, заговорить с ней, услышать её голос в ответ. Послевкусие, которое она оставила после себя, не оставляло меня ни на миг, болезненно мучило. Я нетерпеливо жаждала узнать всё, что было в ней, увидеть мир её глазами. С этими странными мыслями вечером я зашла в гости к Катьке. Она временно жила одна в квартире своего двоюродного или троюродного брата, у неё было очень много родственников, поэтому я часто путалась в них. Её брат уезжал в длительные командировки по работе и оставлял ей ключи, чтобы она присматривала за его пушистым белым котом. Катька не собирала в этой квартире огромных компаний, так изредка меня или Соболеву. Анжела Соболева училась вместе с нами в одной группе и ходила под ручку с сестричками близняшками, которые ежеминутно боролись за её внимание. Эта сестринская возня по поводу нарядов от Соболевой меня всегда забавляла. Сегодня же мы были вдвоём. Под крепкие спиртные напитки проходили учебные модули. А потом, так получилось, что в процессе своего прохождения, мы часто звонили Владе для уточнения правильности своего ответа, и Катька пригласила её к себе, на что она согласилась и приехала. С Владой мы довольно быстро прошли все заданные модули и продолжили весело общаться между собой. В очередной раз, выбравшись вместе на захламлённый балкон, мне захотелось научиться курить.

− Ты же не куришь, − улыбнулась мне Влада.

− А я хочу попробовать, − мои глаза горели в предвкушение. − Вдруг мне понравится!

− Пусть пробует, − произнесла Катька и подожгла мне сигарету.

− Так и что мне делать? − я почувствовала себя маленькой девочкой.

− Смотри, делаешь вдох, − уверенно затянулась Катька. − И выпускаешь дым через нос. Всё просто.

− Ладно, − произнесла я. Под внимательные взгляды девочек я глубоко затянулась и тут же стала откашливаться едким дымом.

− Так, всё, хватит, − сказала Влада и забрала мою сигарету. Затушила в медной пепельнице.

− Эй, редко у кого получается с первого раза! − воскликнула я. − Я серьёзно настроена научиться. Катька, дай ещё!

− Катя, не давай ей! Саша, это плохая, очень плохая привычка!

− И что? − улыбнулась ей. − А я тоже нехорошая!

− На, держи, − протянула мне новую сигарету Катька.

В этот пьяный вечер, делая паузы между крепким алкоголем, я выкурила около пяти сигарет. Ну, как выкурила, скорее испортила. Мои бессмысленные попытки, научиться плохому, только веселили девчонок. И когда в следующий раз мы вышли на перекур, у Катьки зазвонил мобильный телефон, и она ушла в комнату, оставив нас наедине. Улыбаясь, я с азартом произнесла:

− Переходим на новый уровень! Научи меня прикуривать от другой сигареты.

− Нет, − Влада подожгла свою сигарету.

− Ну, пожалуйста, − по-детски выпрашивала я.

− Нет, − улыбаясь, протянула она.

− Ну, пожалуйста-пожалуйста, Влада, − взяла её за руку.

− У меня есть идея получше. − она затушила свою сигарету, выдохнув густой белый дым в сторону. А потом включила какую-то романтическую песню на своём смартфоне и падала мне ладонь.

− Ты приглашаешь меня на медленный танец? – шуточно поинтересовалась я.

− Кто-то мне его обещал, − улыбнулась в ответ.

Я усмехнулась и также иронично продолжила:

− А кто-то говорил, что не умеет, − взяла её за руку.

− Ну, − она вскользь оглядела загромождённый балкон. − Место здесь маловато для Танго или Венского Вальса, а с остальным я думаю, справлюсь.

− А кто будет вести?

− Даю тебе полную свободу действия.

− О, как мило, − флиртуя, ответила ей. − Только я плохой ведущий. Я в большей степени пассив.

− Пассив? – игриво приподняла брови.

− Ну, знаешь, особо не люблю напрягаться. Скажу по секрету, я постельная лентяйка. − На что Влада рассмеялась.

− Постельная лентяйка, − повторила она, лаская взглядом моё лицо.

− Ага. Нет, во мне этого безумная желания доминировать, скакать сверху, сшибая саблей шапки слева направо. Поза наездницы ‒ это не моё, абсолютно не моё.

− И что же тебе нравится?

− Ну, все позиции сзади.

− Не любишь смотреть в глаза?

− Не люблю, когда дышат в лицо, − помахала головой.

− Чёрт, и что же делать? А мне все позы нравятся открытые. Как нам теперь быть?

Отчего я громко рассмеялась. Окунувшись в её прекрасные тёмные глаза, осталась в них. Они блестели, излучая невероятную силу притяжения. Влада словно вся сама с другой планеты, абсолютно непохожая на всех остальных, опасно завораживала, искушала. Постепенно улыбка с её лица пропала, и она внезапно стала глубокой. И я покорно утонула, растворившись в ней без остатка. Картинки потеряли резкость, а предметы цвета. Едва выдыхая, я робко коснулась взглядом её губ, почувствовала тягучее сплетение наших пальцев. И вот опять это странное, но уже знакомое, тепло в теле. Оно приятно растекалось по мне, поглощало. Жар, который только разрастался, мучил меня своей желанностью. И я вдруг ощутила, как предательски стал разгораться румянец на моём холодном лице, на что уголки её губ слегка приподнялись в мягкой улыбке, и она прикоснулась к нему, ласково проехавшись пальцами. Задержавшись взглядом, Влада неторопливо перевела ресницы на мои губы, а затем она едва задела их пальцами, и я тут же оступилась, ощутив резкую слабость в ногах.

− Саш? – взволнованно остановилась.

− У меня кружится голова, − невнятно пробормотала.

− Да, хорошо. Присядь, − заботливо усадила меня на деревянный пошарканный стул. – Может принести воды или ещё чего-нибудь?

− Нет, сейчас всё пройдёт, − прикоснулась к тяжёлым вискам.

Влада опустилась к моим ногам.

− Может всё-таки воды? − вглядывалась в меня.

− Нет, − помахала я головой. − Но спасибо за танец.

− Всегда, пожалуйста, − ласково улыбнулась мне.

− Я думала, что будет хуже. Но ты молодец, неплохо танцуешь.

− И это далеко не всё, что я делаю неплохо.

− О, ты меня заинтриговала, − любопытно всматривалась в её тёмные глаза.

− Например, я умею ориентироваться без компаса по солнцу.

− Влада! − воскликнула я.

− А ты про что подумала? − усмехнулась она.

− Явно не про компас, − улыбаясь, ответила.

− Явно, − покачала головой. − А ты, оказывается, ещё та, маленькая шалунья.

− Что за смех? − На балкон вошла Катька.

− О компасе, − посмотрела я на неё. − Влада умеет ориентироваться без компаса по солнцу.

− Ой, помню в школе, − воодушевлённо начала Катька. − Я состояла в отряде бойскаутов! Летом мы выбирались в лес с палатками. И я, кстати, тоже умею ориентироваться без компаса. Это несложно. Так вот, помню в восьмом классе…

Я посмотрела на Катьку, в мире не было ничего, где бы она не участвовала либо в чём-то не разбиралась, всегда знала, что сказать и как поддержать беседу. Она была заметной с самого начало нашей учебы. На первой сессии, пока со мной знакомились все парни потока, Катька активно вела вербовку среди девчонок нашей группы. Чересчур громкая, яркая своими огненными волосами, заряжала всех вокруг своим неуёмным позитивом. Она обладала исключительной чертой: нравится всем. И пока я сидела в окружение парней, она занимала парту на галерке вместе с Соболевой и сестричками. Эта четвёртка всегда вызывающе смеялась на каждой паре, и в то время я была не очень высокого мнения о каждой из них. Как-то на одном из семинаров я села за ту самую парту возле окна, которая почти всегда пустовала, Катька подсела ко мне, в тот день не пришла её Соболева, мы разговорились. Потом она стала подходить ко мне, когда я была в компании парней, подсаживаться во время лекций, занимать очередь в столовой, выходить с нами на перекур, и постепенно четвёрка Соболевой распалась, Катька перешла к нам в компанию навсегда. Я видела, как Соболева была не в восторге от всего этого и от меня, в частности. Её тяжёлый взгляд всегда грел мне спину.

− Сашка, ты чего притихла? − Катька оборвала мои размышления.

− Голова кружится, − тихо ответила.

− Может домой? – посмотрела на меня Влада. – Уже первый час. Я вызову такси.

− Да, давай, − тяжело выдохнула.

Влада вызвала такси и помогла мне одеться. Это так мило, когда тебе застёгивают куртку и поправляют вязаный шарф, чтобы ты не простудилась. Я сразу же почувствовала себя маленькой девочкой и мне понравилось. Не спеша спустившись к жёлтой грязной машине, мы сели позади водителя. Уже тогда я ощутила, как вокруг всё завертелось. Я быстро теряла равновесие. С каждым поворотом накатывающая головная боль только усиливалась, врезаясь острыми иглами, болезненно сдавливала виски. Глубоко вдохнув, я поближе придвинулась к Владе и уложила свою тяжёлую голову на её плечо, приобняла за руку. Она слегка повернулась в мою сторону. Наверное, мой неожиданный поступок её удивил, но она ничего мне не сказала, лишь ласково переложила мои замёрзшие пальцы в свои ладони. Неторопливо касаясь их, смотрела вперёд. Я же боролось с невыносимой духотой в прокуренном салоне. Почувствовав, как неприятно свело во рту, приподнялась с её плеча.

− Плохо? − заботливо прошептала она, покосившись на меня, на что я кивнула. − Может, пройдёмся?

− Да.

Влада остановила такси, расплатилась, и мы вышли на заснеженный тротуар. Шёл густой крупный снег. Грузно ложась на наши плечи, устилал дорогу мягким высоким ковром. Я сделала вдох, и мы не спеша пошли по широкой пустой улице, оставляя за собой глубокий след. Город крепко спал. Эту звенящую ночную тишину нарушали лишь изредка проезжающие машины, которые нам сигналили. Я вновь почувствовала, как свело во рту, отчего сразу же остановилась. Опустила голову.

− Саш? − Влада обеспокоенно посмотрела на меня.

В ответ я быстро отошла в сторону и меня тут же вырвало. Присела к снегу. Это состояние я всегда ненавидела, сдерживала до последнего, пока хватало во мне силы. Сопротивлялась. Обычно, я жевала жвачку, глубоко дышала, умывалась холодной водой – делала всё, чтобы избежать рвоты. Но когда это всё-таки случалось, я болезненно сжималась до горошины, ощущая, как сдавливалось моё горло изнутри, задыхалась. Меня словно душили невидимые огромные руки, которые я никак не могла сбросить со своей тонкой шеи.

Влада присела рядом со мной, тепло поглаживая меня по спине, придерживала за плечи.

− Влада, ты не должна, − пробормотала я, не глядя в её сторону.

− Эй, − мягко перебила. − Всё нормально.

Когда всё закончилось, она подала мне бумажную салфетку и помогла подняться.

− Спасибо, − тихо ответила я.

Влада улыбнулась. Я заглянула в её карие глаза, которые с такой же чуткостью, как раньше, вглядывались в меня. Её особый взгляд ничуть не изменился, даже после этой неприятной картины. А потом она спросила:

− Лучше?

Я кивнула. Под жёлтый свет одиноких фонарей мы медленно побрели вперёд, втаптывая свою обувь в снежные сугробы, пробирались через густой снегопад. Я обняла себя за руки, ощутив колющий холодок по всему телу, задрожала.

− Замёрзла?

− Немного, − ответила я.

− Иди ко мне, − Влада меня приобняла.

О, это было волшебно. Я почувствовала на себе тепло её рук. Прижавшись к ней, ощутила тонкий приятный аромат парфюма. Лёгкий, совсем ненавязчивый, почти призрачный для чужого обоняния. Я сделала глубокий вдох, наполнив себя её запахом. В голове шумно зазвенело, и я вновь остановилась.

− Плохо? − заглянула в меня.

Наткнувшись на её заботливые взгляд, тихо ответила:

− Чуть-чуть. Давай немного постоим.

Влада покачала головой. Её ладони скользнули по моим рукавам вверх, осторожно стряхнув с моего капюшона и плеч густой снег, вернулась ко мне глазами. Молча вглядываясь в меня, ласкала взглядом, а я, затаив дыхание, робко смотрела в ответ. Опустив взгляд на её губы, закрыла глаза и подалась ещё ближе, окончательно провалившись в ней. Влада прибрала меня в свои руки, укутав тёплыми объятиями, согревала прикосновением. Съёжившись от колючего ветра, я прятала свои замёрзшие пальцы между нашими телами.

− Ты вся дрожишь, − прошептала она, прижимая ещё сильнее.

− Я не могу согреться.

На что Влада тут же расстегнула свою фисташковую парку, укрыв меня и мои руки от липкого снега. Не поднимая глаз, я нерешительно проехалась своими ледяными пальцами по её мягкой толстовке, спрятавшись глубоко в подкладке, уткнулась носом в её обнажённую смуглую шею, почувствовав тот самый тонкий аромат парфюма. Осторожно вдохнув его, слегка коснулась губами её горячей кожи. Она пылала. Неторопливо разомкнув свои губы по ней, ощутила это волнующее чувство трепета, которое тягуче растекалось по моему телу, отяжеляя бёдра, обжигало низ живота. Я задрожала, на что Влада ещё крепче прижала к себе, не догадываясь, что эта дрожь вовсе не от холода. Мы были одни на этой широкой заснеженной улице, стоя под жёлтыми фонарями, покрывались крупными белыми хлопушками, медленно превращаясь в один из сугробов этого снежного карнавала, который только усиливался, заметая нас.

− Больше не разрешай мне курить, − тихо произнесла я.

− Хорошо, − прошептала в ответ, не выпуская из своих горячих рук.

Мы отстояли так, обнявшись, ещё некоторое время, а потом продолжили путь, пока ни дошли до моего подъезда.

− Может чаю? − спросила я, заглянув в её карие глаза. Я жаждала продлить нашу ночь.

− А домашние против не будут?

− Я живу одна.

− Мы будем одни? − приятно удивилась она.

− Не волнуйся, я приставать к тебе не буду, − иронично ответила.

− Чёрт, Саша, а я уже нафантазировала! – улыбаясь, произнесла она. − И что теперь делать? − На что я рассмеялась.

Мы поднялись на четвёртый этаж в мою съёмную однокомнатную квартиру. Она была небольшой, но очень уютной, я её обожала. Умывшись, я сменила облегающий джемпер на свободную широкую майку и заварила две чашки чая. Когда я подливала кипяток, то увидела свет от включенного телевизора в окне соседнего дома.

− Что там? − заметив моё любопытство, поинтересовалась Влада.

− Иди сюда, − подозвала к себе. Когда она подошла, я взяла её за руку и подвела к окну. − Как ты думаешь, кто там живёт? − покосилась я на окна соседнего дома.

− Где? − Влада уставилась в дом.

− На третьем этаже. Видишь, вон там, где телевизор включён.

− Не знаю, − внимательно посмотрела она.

− Я часто смотрю в эти окна, − вдумчиво начала я. − По окнам можно многое сказать. Например, кто там живёт, что за люди, сколько им лет, есть ли у них семья, дети, какой образ жизни они ведут, какая мебель в квартире. Я люблю смотреть в окна, а в эти особенно. Я знаю, что там живёт старенькая бабушка, очень маленькая с жёлтым лицом. Я её видела. Она подолгу сидит возле окна, грустно смотрит на улицу. Сейчас не видно, но у неё, по вечерам, горит красный торшер. Знаешь, такой старинный явно купленный ещё при СССР. Она зажигает свет только в одной комнате, в зале. Наверняка, вся мебель в квартире ещё из тех времён. В зале на стене красный ковёр с узорами, диван, укрытый коричневым покрывалом, два кресла с деревянными ручками, старый тёмный сервант с отвисшими дверцами, громоздкая тумбочка, на которой квадратный телевизор с антенной. Знаешь, с такой длинной, что надо постоянно подтягивать. Она живёт одна. Дети разъехались и очень редко навещают её, звонят по праздникам и в день рождение. А она их ждёт, поэтому и смотрит в окно. Я не видела, но уверена, что у неё есть кошка, должна быть обязательно. Беспородная пушистая и такая же старенькая, как и она сама. И по вечерам под громко работающий телевизор они обе засыпают. − я остановила свой рассказ и, заглянув в её задумчивые глаза, произнесла. − Останься у меня. – На что она растерянно посмотрела.

− Хорошо, − разомкнулись её губы.

Третий час ночи. Я лежала уже в постели, в объятиях тусклого ночника, думала о Владе, пока она была в душе. Ещё совсем недавно перед сном, вот так лёжа, уставившись в потолок, я с наслаждением представляла, каково это быть с ней в одной постели. Что она делает со своей девушкой, как к ней прикасается, как целует, как вообще между ними это происходит. Я часто представляла её девушку. Какая она? Высокая или низкая, стройная или фигуристая, брюнетка или блондинка? Хотя, вряд ли она зацикливается на внешности, Влада же у нас умная, поэтому, наверняка, её девушка, такая же, образованная с грамотной речью и внушительным интеллектом, с которой можно свободно поговорить о какой-нибудь научной теории или о философской системе Гегеля. Гегель? Откуда взялся Гегель в моей голове? В комнату вошла Влада в моей сиреневой пижаме, я улыбнулась и сказала:

− Тебе идёт.

− Издеваешься? − присела на край постели.

− Нет, − иронично улыбнулась. − Если только чуть-чуть. − Отчего она рассмеялась.

− Я сплю с тобой?

− Да. Если ты, конечно, не боишься, что я буду приставать?

− Ха-ха, − укрылась одеялом.

Влада уложила голову рядом со мной на подушку, не отрываясь, смотрела.

− Как твоя голова? Болит? − осторожно прикоснулась кончиками пальцев к моему лицу.

− Немного.

− Может дать тебе таблетку? У меня вроде с собой есть аспирин.

− Не нужно, − едва помахала головой. − Скоро пройдёт.

Я глубоко вздохнула и закрыла глаза, а она продолжила не спеша погружать свои пальцы в мои мягкие пепельные пряди. Я почувствовала, как она, съехав подушечками пальцев по линии лица, неторопливо скользила нежными касаниями, изучала мои черты. Это было очень волнительно. Я едва разомкнула губы, горячо выдохнув, она тут же коснулась их, повторив движением выточенный контур, застыла. Я подняла ресницы. Она смотрела на меня и ничего не делала. А я думала, почему? Неужели не хочет? Ведь я-то хочу. Хочу, чтобы прямо сейчас она меня поцеловала по-взрослому так, как ей это нравится, так, как она целует свою девушку. Хочу почувствовать её руки на себе, ощутить, как она касается, узнать, как целуется: с языком или без, страстно или нежно, долго или поверхностно. Я открыто смотрела в её глаза, отчаянно ждала, а она ничего не делала. И тогда я подумала, что ничего не происходит потому, что, скорее всего, она не испытывает той жажды, которая была во мне, или, быть может, она по-настоящему с кем-то встречается, поэтому не хочет быть нечестной к той другой. Или всё намного проще: я просто ей не нравлюсь, поэтому ничего и не происходит. Я закрыла глаза, развернулась на спину. Я не хотела принимать ту мысль, где я ей не нравлюсь, пусть лучше у неё будет девушка, которой она верна. Вдруг Влада тихо спросила:

− Можно, я тебя обниму?

− Да, − чуть слышно я ответила.

Когда она поближе перелегла ко мне на подушку, уложив свою руку поверх одеяла, тесно придвинувшись, едва задев кончиком носа мой разгорающийся румянец, я ощутила её лёгкое дыхание на своей коже. Я почувствовала, как её пальцы не спеша поднялись по моей руке вверх к плечу, задержавшись на шеи, проехались по линии лица, остановились. Я задрожала от нарастающего возбуждения, сильно сжав бёдра под одеялом, таила от её касаний. А она мучительно продолжала искушать меня, ласково вырисовывая на мне замысловатые узоры. Эта навязчивая жажда её губ не оставляла меня ни на миг, как и её нежелание меня целовать. Я подумала, а если мне самой её поцеловать, ведь это несложно. Просто повернуть голову и коснуться её горячих губ, которые сейчас жгут мою кожу, и всё. Это так легко. А если, вдруг, во время нашего поцелуя, она отстранится, прервёт, не захочет или что-нибудь скажет. Типа, извини, у меня есть девушка, и я её очень люблю. Что тогда? Как после этого смотреть ей в глаза, учиться, разговаривать, сидеть рядом? Или всё-таки решиться? Я колебалась. Сжав губы, я посчитала, что поцелуй будет лишним, поэтому развернулась к ней спиной, уверяя себя, что поступаю правильно. Влада тотчас прижала меня к себе, закапываясь носом всё глубже в мои пепельные волосы, скользнула ладонью по одеялу, пока ни остановила руку, задержавшись над моим громким сердцем, застыла. Её бёдра тесно врезались в меня, возбуждающе вырисовывая в моём воображение неприличные фантазии о том, как она это делает со своей девушкой, как прикасается к ней, как любит. И я захотела почувствовать на себе, каково это быть с Владленой Клейнер. Я жаждала, чтобы она, прямо сейчас, скользнула рукой под одеяло и бесцеремонно погрузила в меня свои пальцы, ощутив, как мокро там стало и как горячо. Но этого не произошло.