Читать книгу Рукав Персея - Хунхулор Басурманинов - Страница 6

Михаил и место, в котором он жил, не шли у Ивана из головы. Он всё вспоминал это непередаваемое ощущение, которое испытал, когда постучал в дверь приземистого дома со светящимся окном. Никогда ничего подобного с ним не происходило. Чувство было мимолётным и призрачным, так что даже казалось, что он сам его выдумал. Но оно запечатлелось в его памяти. Он не мог его воспроизвести, пройти через него снова, но воспоминание о нём будило его слабый отголосок.

Ночью ему снилась длинная и узкая асфальтовая дорога среди леса, по которой бродили снежные вихри, и сияние вдалеке. Может быть, всего этого и на самом деле не было, а оно только привиделось во сне? Но нет, уплаченные Михаилом деньги лежали у Ивана в кармане куртки. Их можно было потрогать. Они были доказательством реальности произошедшего.

Утром город утопал в выпавшем снеге, который перестал идти только на рассвете. При этом температура понизилась. Иван надел свою лёгкую осеннюю куртку чёрного цвета и пошёл в торговый центр, где на четвертом этаже находились заведения общепита: различные кафе, блинные, рестораны быстрого питания. Он купил себе еды и сел за один из столиков, во множестве расположенных в просторном зале торгового центра.

Была суббота, и людей повсюду было много. За соседним с Иваном столиком сидел молодой мужчина с двумя детьми. Его звали Евгений Анатольевич, и он разговаривал с кем-то по мобильному телефону, который Иван сразу заприметил. У Евгения Анатольевича была ипотека на квартиру в элитном жилом комплексе с собственной инфраструктурой и охраняемой территорией в кирпично-монолитном доме с уникальным дизайном и подземной парковкой и кредит на дорогую машину иностранной марки премиум-класса. Евгений Анатольевич самозабвенно упивался беседой, пока его сыновья уплетали бургеры и картофель фри.

– Да-да, Кирюха, кто бы мог подумать! – широко улыбаясь, сказал он. – Теперь я заместитель начальника управления, а мне всего тридцать один!

И он от души, счастливо расхохотался, ведь продвижение по службе – всегда приятная новость.

– Оклад у меня отныне двести тысяч, но при выполнении ключевых показателей могу рассчитывать на ежеквартальную премию в размере от тридцати процентов и выше! У меня в подчинении почти полсотни человек! И другие плюшки есть: свой личный кабинет с панорамным видом, кондиционером и аквариумом с рыбками! Я теперь высоко поднялся, но это не предел! – Евгений Анатольевич машинально опустил свободную руку со стола вниз и почесал свою промежность, но даже не отдал себе в этом отчёта, увлечённый беседой. Его волосы были аккуратно прилизаны с помощью геля для волос, и на его голове красовался потрясающий по своему великолепию пробор. Одет он был в коричневые брюки известного бренда и белоснежную свежевыглаженную рубашку.

Несмотря на всё кажущееся благоденствие, при более внимательном наблюдении у Евгения Анатольевича можно было заметить мешки под глазами и наметившиеся складки на лбу. Из-под рубашки небольшой выпуклостью выступало умеренных размеров пузо. Жестикулировал он при разговоре довольно вяло, что могло свидетельствовать о накопившейся у него усталости.

– Григорий Николаевич сказал, что у меня большое будущее! Ещё он сказал, что именно сейчас особенно важно, чтобы я приложил дополнительные усилия в своей работе ради процветания нашей компании. Наши прибыли должны постоянно увеличиваться! Его мнение для меня очень весомо! Я не обману его доверие! Однажды, если всё пойдёт как надо и я буду хорошо справляться, я займу его место! Через двадцать лет работы в компании я могу рассчитывать на долю в уставном капитале!

– Папа, я хочу в туалет! – обратился младший сын Евгения Анатольевича к нему. Его звали Вадим, и ему было четыре года. Его старшему брату Алёше было шесть.

– Ладно, Кирюх, ещё как-нибудь созвонимся. Извини, что редко общаемся. Некогда, понимаешь…

Евгений Анатольевич сказал Вадиму:

– Пойдём. А ты, Лёша, жди здесь. Мы скоро.

Лёша кивнул своей кудрявой взъерошенной головой, попивая газировку из стаканчика через пластиковую трубочку. Евгений Анатольевич взял младшего сына за руку и повёл в уборную. Телефон он оставил на столе.

Дождавшись, когда он скроется из виду, Иван встал со своего места и прямо на глазах у оставшегося ребёнка, молча, взял аппарат. Алёша закричал:

– Это папин телефон!

Окружающие оглянулись на крик, в то время как Иван рысью побежал к ближайшему эскалатору. Ивана переполняло отвращение. Его чуть не вырвало, пока он слушал речь купающегося в самодовольстве Евгения Анатольевича. Алёша ринулся в уборную вслед за отцом. Через десять секунд тот, по-видимому оставив младшего сына на попечение старшему, появился из-за дверей туалета, сверкая молниями в глазах. Сын описал ему вора в двух словах: бритоголовый, в чёрной куртке, с синяком под глазом. Орлиный взор разгневанного отца вмиг обнаружил удаляющуюся фигуру Ивана. С криками «Охрана! Охрана! Лови вора!» Евгений Анатольевич поспешил вслед за ним. Вопреки ожиданиям он проявил недюжинную прыть и быстро очутился у эскалатора, по которому, быстро перебирая ногами, в ускоренном темпе уже спускался Иван. Кто-то попытался встать у него на пути, и это задержало его. Пришлось вырубить помеху ударами кулака в челюсть и ноги в пах. Евгений Анатольевич уже приближался сзади, крича «Стой!». Распихивая и расталкивая всех по дороге, Иван метеором вбежал на второй этаж торгового центра.

– Остановись! Я заместитель начальника управления… – доносилось до него сзади.

К эскалатору на первый этаж подбежало два охранника, поэтому Иван метнулся в сторону и нырнул в дверь, ведущую на служебную лестницу. У него была моментальная реакция на неожиданное развитие ситуации. Прыгая через перила, Иван пролетал по половине лестничного пролёта зараз, пока не спустился на самый нижний этаж, где находилась подземная парковка. Он пересёк её стремительно, ни на секунду не сбавляя бешеной скорости своего бега, и, выбежав через въезд со шлагбаумом для автомобилей, был таков.

Он бежал через дворы и глухие переулки, пока хватало дыхания, а потом, когда уже почернело в глазах от усилия, остановился в каком-то закоулке, прислонившись к серой мокрой стене и тяжело дыша. Сначала он ничего не слышал, кроме частого биения собственного сердца, но затем до его сознания стали доходить и звуки внешнего мира: гул автомагистрали где-то за домами, рёв бензинового снегоуборщика, карканье ворон, сидящих на крышах. И больше ничего. Пронесло! Оторвался! Он достал сигареты и закурил, глубоко затягиваясь, чтобы успокоиться. Обычно Иван так не рисковал, но тот самовлюблённый тип, настолько его взбесил, что он не смог удержаться от того, чтобы как-нибудь ему не насолить.

Иван вытащил сим-карту из телефона и бросил её в снег, а сам аппарат выключил. Он задумался. Он не просто взял то, что плохо лежало. Истинная причина, по которой Иван сделал то, что сделал, состояла в том, что он хотел вернуться в дом Михаила. Что-то тянуло его туда. Это было предвосхищение чего-то нового, и это было самым главным для него сейчас. Всё это смутно бродило в нём, не оформляясь в окончательные мысли, но толкая его навстречу с тем местом.

В этот раз Иван подъехал к лесопарковой зоне со стороны другого района, от которого было ближе идти, так как он не хотел снова тащиться по длинному пути. К тому же, из-за похолодания Иван мёрз в своей осенней куртке. Ещё не стемнело, и он отошёл от дороги не больше чем на триста метров, когда обнаружил себя снова взбирающимся по крутому склону обширного холма. Это было то же место, но открывшееся ему с другого ракурса, поэтому он не узнал то, что уже видел.

Перед этим по правую руку от него прошёл ряд одноэтажных деревенских домиков, возле которых были припаркованы машины. Большой зелёный мусорный бак на четырёх колёсиках, доверху заполненный мусором, стоял под одиноким фонарным столбом с перегоревшей лампой. Домашние кошки сновали между заборами, а в занавешенных окнах горел свет. Здесь жили люди. Так что с нового направления, с которого пожаловал Иван, лесопарковую зону предваряла жилая улица с горсткой старых домишек. Завершив восхождение, Иван оглянулся назад: множество деревьев закрывали улочку, что он миновал, от глаз, так что могло показаться, что на многие километры вокруг нет ни одной живой души.

Михаил чистил двор от снега широкой лопатой, и уже на подходе можно было слышать характерный звук, присущей соприкосновению металлической плоскости лопаты с промёрзшей землёй под снежным покрывалом. Широкая дорожка вилась между сугробов к жёлтому дому Михаила. Сам он энергично раскидывал снег направо и налево, поддерживая порядок на прилегающей территории. Иван окликнул его.

– Здравствуй! – вежливо поприветствовал его Михаил. Он был одет в утеплённое зимнее пальто и шапку, чёрные, как и вся прочая его одежда.

Он перестал работать и молча уставился на Ивана, который тут же нарушил тишину, сказав о цели своего визита. Михаил не стал приглашать его в дом, а попросил показать ему телефон Евгения Анатольевича прямо на улице. Бегло осмотрев его, как в прошлый раз телефон Яниса, он достал из внутреннего кармана пальто деньги и отдал их Ивану. Сумма была та же.

– У меня есть работа для тебя, – неожиданно сказал Михаил. Голос его дивной мелодией лился по холму. Ему бы следовало быть певцом!

– Какая? – Иван ждал чего-то подобного. Он знал, что просто так их встреча для него не закончится. В его глазах отражалось любопытство. Ему было так интересно узнать, что ему предложит Михаил, что он даже забыл о донимавшем его холоде.

Серое небо плыло над ними. Ни звука не издавалось вокруг, только отдалённый гул машин с дороги, с которой притопал Иван, создавал монотонный фон.

– Прежде чем ты решишь, возьмёшься ли ты за неё или нет, знай, что тебе необходимо будет соблюсти два условия: не задавать никаких вопросов и никому ничего не рассказывать. Понятно?

Иван кивнул.

– Хорошо. Я хочу, чтобы ты проник внутрь одного здания и вынес определённый документ, – слова Михаила из-за манеры, в которой он их произносил, звучали почти как строки из какой-то песни.

Рыжая белка пробежала по стволу высокой ели, росшей за его спиной. Зелёные иголки дерева во множестве усеивали снег вокруг него.

– Здание охраняется?

Михаил кивнул.

– Кража со взломом, да? – для Ивана это был новый уровень. – Это рискованно. Если меня поймают, то упекут надолго.

Сейчас он не набивал себе цену, а искренне сомневался, взвешивая предстоящие опасности. Его колебания усиливались из-за того, что он совсем не знал, что за человек был Михаил. Кто он такой? Зачем Михаилу какой-то документ? Можно ли ему доверять? Но тот сказал не задавать вопросов, и Иван мог только гадать о том, какие у Михаила были цели и мотивы.

– Ты никогда не сидел? – спросил Михаил.

– Нет, – помотал головой Иван. – Один раз был на грани, но судья дал мне год условно, потому что я несовершеннолетним был.

– За что? – лицо Михаила ничего не выражало, но он внимательно следил за Иваном.

– Я тогда везде таскался за одной компанией. Они были постарше меня… Как-то раз они грабанули одного типа… У них было охотничье ружьё. Они приставили его дуло ему к башке и пригрозили укокошить, если тот рыпнется. Не думаю, что пацаны на самом деле это бы сделали. Так, на понт брали. Думаю, у них кишка тонка была его замочить. В любом случае он повёлся и выложил всё, что у него было. Пацаны его чистили, а я на стрёме стоял. Так получилось, что нас потом поймали, и этот урод нас опознал. Ребята залетели в тюрягу. Я остался на свободе. Как-то так…

– Рад, что тогда не сел?

Иван пожал плечами:

– Как сказать… Тогда, конечно, был рад. Малолеткой был, боялся. Сейчас думаю, что лучше бы отсидел. Пацаны потом вышли через пару лет. Жизненный опыт приобрели на зоне. И главное, их уважать стали. Не сидел – не мужик, как говорится. Ко мне бы с большим уважением относились окружающие, отмотай я срок.

Неожиданно Иван поймал себя на том, что излишне разоткровенничался, и оборвал свою речь. Нужно всегда следить за своими словами, особенно в общении с подозрительными лицами типа Михаила.

– Да, дело рисковое, – после паузы произнёс Михаил, – но награда будет достойной.

И он назвал солидную сумму. Цифры тяжёлым звоном упали на землю, и Иван знал, что уже не сможет отказаться. Слишком заманчиво.

– Когда на дело выходить?

– Завтра.

Серое небо было бесконечным. Оно всё текло и текло. Иван не помнил, когда в последний раз видел солнце. Они стояли с Михаилом под сводами древесного коридора, образовавшегося из переплетения ветвей высоких лип, двумя ровными рядами высаженными вдоль узкой дороги на холме. Они стояли в рукотворной аллее, давно выросшей и смешавшейся с окружающей дикостью, но всё же она выдавалась вперёд на всеобщем фоне и привлекала к себе внимание. Аллея создавала ощущение некоей таинственной торжественности, будто ты находился в лесном соборе, где деревья были высокими стенами, уходившими к куполу неба. Что-то сокровенное плелось здесь, вдали от глаз. Что-то происходило. Уже давно. Будто запущенный когда-то процесс, который до сих пор не завершился.

– Проникнуть туда будет легко, – продолжил Михаил, – но вот выйти незамеченным непросто. Но если ты будешь следовать моим инструкциям, то всё получится.

– Что за место?

– Музей Тёмных Времён.

Следующим вечером Иван уже шагал по центру Москвы к жёлтому зданию, похожему на красивую шкатулку, с белыми колоннами и ажурным балконом. Он специально подъехал за час до закрытия, чтобы привести в исполнение план, задуманный Михаилом. Купив билет в кассе и сдав верхнюю одежду в гардероб, Иван, озираясь по сторонам как животное, оказавшееся в незнакомой для него обстановке, прошёл в экспозиционные залы, выстукивая планомерный ритм каблуками ботинок по деревянному паркету. Места, подобные этим, были для него в диковинку. Вечер воскресенья протекал здесь тихо: посетителей почти не было, а те, что были, уже постепенно подтягивались к выходу. Иван бродил по залам свободно, разглядывая посуду, одежды, полотна, скульптуры, оружие, гравюры и украшения в стеклянных витринах. Индия, Китай, Япония, Корея, Средняя и Юго-Восточная Азия – от многообразия предметов пестрило в глазах. Кимоно, меч самурая, голова Будды – это был совсем другой мир, так непохожий на то, что знал Иван.

Впрочем, ему не было до всего этого дела. Иван ходил, натянутый, как струна. Напряжение стянуло ему скулы на лице ещё на входе, когда он прошёл внутрь под подозрительным взглядом усатого охранника тучной комплекции, рассматривающего его опухшую физиономию и лиловый синяк на ней с неприкрытым неодобрением. Стража порядка можно было понять: когда подобные субъекты заявляются в культурное учреждение, это не может не вызывать опасений. Михаил дал Ивану переговорную гарнитуру, которая красовалась на нём выпуклым наушником в форме ракушки и изгибом микрофона, шедшего от наушника ко рту. Это только привлекало к нему дополнительное внимание, но Михаил сказал ни о чём не беспокоиться. Задача Ивана сводилась к тому, чтобы дождаться закрытия музея.

За десять минут до него к гардеробной подошёл человек, в точности похожий на Ивана, и забрал его куртку. На глазах охранника он оделся и вышел прочь. Иван ничего об этом не знал. Михаил сказал ему только положить номерок от гардеробной на одну из витрин в зале Индии, а об остальном он сам позаботится. Иван сделал, как было велено, и прошёл в соседний зал, где спрятался за угловой колонной. Эту точку указал ему Михаил через наушник. Она находилась в слепой зоне для видеокамер, развешенных по потолку. Иван затаился, не зная, что в этот момент с противоположного конца в зал вошёл его полный двойник, в котором нельзя было найти ни малейшего отличия от Ивана: лицо, фигура, походка, даже синяк – всё у него было совершенно такое же, как и у оригинала. Вероятно, у Ивана встали бы дыбом волосы на голове, если бы они у него были и если бы он увидел самого себя в этот момент, проходящего через зал. Но, спрятавшийся за колонной, он ничего не видел и ожидал окончания работы музея. Оно для него длилось вечность, в то время как его двойник в смежном зале подобрал номерок и пошёл в гардеробную, а затем вышел из здания.

Наступил заветный час, и персонал музея, уверенный в том, что посетителей в нём не осталось, собрал вещи и покинул свои рабочие места. Вскоре хлопнула входная дверь за последним из них, и охранник её закрыл. Затем он стал тушить свет в залах, один за одним. Иван слышал его тяжёлую поступь, задержав дыхание, пока тот шёл через зал, в котором он занял свою позицию. Где-то совсем рядом раздался щелчок выключателя, и всё погрузилось во тьму. Отзвучали удаляющиеся шаги, и наступила тишина, нарушаемая только гулом ламп в коридорах снаружи. Средневековые доспехи зловещей тенью клубились у стены. Воображение рисовало китайских драконов с их вытянутыми змееподобными телами, быстро ползущих по едва вмещающим их помещениям. В этом зале по паркету струился хвост белого дракона, а его голова и передняя половина туловища были уже в другом. Красный дракон ползал по верхнему этажу. Были здесь и жёлтый, и зелёный, и синие драконы… Пахло лаком и старыми коврами. Тёмный музей кишел ими. Иван ждал сигнала.

Когда охранник завершал обход помещений, в наушнике раздался приятный голос Михаила, будто доносящийся из потустороннего мира: «Выходи в левую дверь». Иван надел маску, сделанную из шапки, в которой были вырезаны два отверстия для глаз, снял ботинки, положил их в заплечный мешок, надел мокасины на мягкой подошве, тоже выданные ему Михаилом, и вышел. Далее, подчиняясь коротким командам, он подкрался к повороту коридора и выглянул за его край: охранник как раз исчезал за дальним углом на другом конце, обходя музей по периметру. Иван втянул голову обратно. Сейчас его хорошо было видно на одном из экранов видеонаблюдения, но, поскольку охранник ещё не вернулся в комнату с мониторами, об этом пока можно было не беспокоиться.

Впереди белая мраморная лестница вела на цокольный этаж.

«Спустись по лестнице», – колдовской голос Михаила напоминал шелест высохших падающих листьев, гонимых ветром. Ивану было любопытно узнать, откуда он точно знал, куда нужно было идти и как он понимал, где Иван сейчас находится. Очевидно, Михаил наблюдал за его действиями, но как? От этого становилось не по себе.

Иван юркнул вниз, на цыпочках перемещаясь между ступенями, и оказался в длинной галерее.

«Беги!» – прошипел Михаил, и Иван понёсся со всех ног по галерее, обставленной скульптурами и увешанной гобеленами. Она соединяла главный корпус с примыкающим к нему флигелем. Иван добежал до конца галереи и упёрся в высокую деревянную дверь, массивную и выкрашенную в белый цвет. Он дёрнул её за рукоять, но она не поддалась.

«Направо!» – Иван обратил взгляд на это направление и увидел ещё одну дверь, поскромнее. Она легко открылась, и он нырнул в непроглядный мрак помещения, которое за ней начиналось.

Охранник, вернувшийся в комнату наблюдения, подходя к мониторам и уже собираясь плюхнуться в мягкое кресло с вращающейся спинкой, внезапно замер. Краем глаза он зацепил какое-то движение на одном из экранов: ему показалось, что в галерее на цокольном этаже только что захлопнулась одна из дверей, как если бы кто-то только что в неё вошёл, чего не могло быть, так как во всём музее никого не было. Мужчина нервно потеребил усы. Вероятно, ему всё же показалось. Лень было возвращаться обратно, туда, откуда он только что пришёл, да ещё спускаться вниз, только потому, что ему почудилась какая-то чертовщина. Он с сомнением поглядывал на экран, передающий изображение с видеокамеры на цокольном этаже.

«Ты в служебном помещении, – между тем говорил Михаил Ивану через наушник. – Судя по площади, оно большое. Его используют как кладовую. Двигайся осторожно к противоположному его концу».

Здесь было пыльно. Иван крадучись пошёл вперёд. У него вспотело лицо под маской, но её ещё рано было снимать. Сейчас ему нужно было полагаться только на самого себя, так как Михаил не мог описать ему каждое препятствие, встававшее на его пути. Иван вытянул руку вперёд, и она коснулась мягкой ткани, которой был накрыт какой-то большой экспонат. Медленно обходя преграду по кругу, Иван ударился ногой обо что-то твёрдое, и ругательство уже готово было сорваться с его языка, когда он вовремя осёкся. Он пощупал предмет. Похоже, это была тумбочка. Иван перелез через неё и стал продвигаться дальше. Пространство впереди оказалось плотно заставленным мебелью: шкафами, стульями, столами. Иван чертыхался, натыкаясь на них, втискиваясь между их рядами, издавая шум. Он чувствовал, что идёт по краю пропасти в полной темноте: неосторожный шаг – и ему конец.

Внезапно где-то далеко позади скрипнула открывающаяся дверь. Иван упал на колени и на четвереньках заполз под огромный овальный стол на двадцать персон с каждой стороны. В ту же секунду глаза ему резанул включённый свет, разлившийся сверху из потолочных цилиндрических ламп. У двери стоял охранник, всё-таки решивший спуститься и проверить помещение. Когда он зашёл в тёмную комнату, ему послышался шум, словно что-то метнулось в сторону где-то впереди. Он включил свет и уставился на нагромождение вещей в обширной кладовой. Царила зловещая тишина. Охранник провёл указательным пальцем по усам. Что-то вечер сегодня для него не задался: всё что-то чудится да слышится. Не может быть, чтобы здесь кто-то был. Не может быть. Видно, его разум начал играть с ним в игры. Наверное, у него начала ехать крыша.

– Стоять! – неожиданно для самого себя резко крикнул он, отчего Иван непроизвольно дёрнулся и ударился головой об стол, издав отчётливый звук, который хлестнул нервы охранника и взвинтил его до предела в мгновенье ока.

Мужчина достал травматический пистолет из кобуры на своём поясе и дрожащей рукой стал водить его дулом из стороны в сторону.

– Так значит это правда: здесь кто-то есть! – сказал он громко. – Выходи!

Иван не шелохнулся.

Наступила пауза. Охранник снова стал сомневаться в своих чувствах восприятия. Он заговорил вслух, обращаясь к невидимому и, возможно, несуществующему нарушителю, проникшему на территорию:

– Я слышал тебя! Слышал! Это не было обманом слуха! Я уверен, что ты существуешь! Хватит играть со мной!

Снова тишина.

– Нет! Исключено, что мне всё кажется! – снова громогласно объявил усатый охранник, всё повышая голос. – Я не сумасшедший! Я ждал этого момента всю свою жизнь! Наступил мой час! Я исполню своё предназначение!

Лихорадочно шаря взглядом по помещению, охранник мялся, балансируя на невидимой грани, затем закричал что есть мочи:

– Я иду!

И, подобно мифическому герою, шагающему в логово чудовища, он ринулся навстречу неизвестному, грубо распихивая и опрокидывая мебель, чтобы убедиться, что под ней никого нет. Он сдёрнул простыню с большого экспоната, под которой обнаружилась бронзовая статуя древнего идола высотой под самый потолок. У него были человеческое тело и голова птицы. Загнутый клюв идола был приоткрыт, а зловещие глаза сужены.

Услышав приближение охранника, Иван на четвереньках пополз под столом вперёд, при этом его колени, соприкасаясь с паркетом, издавали мягкий стук.

– Ага! – возликовал охранник и бешено расхохотался. – Испугался?

Да уж, здесь точно занервничаешь. Кто взял этого шизофреника на работу?

Охранник сделал два выстрела в направлении, с которого доносился звук, и два громких хлопка разорвали воздух. Иван пополз быстрее, уже не заботясь о том, слышно его или нет.

– Выходи! Я приказываю тебе именем Российской Федерации!

Сбоку от себя Иван увидел ящик, заполненный деревянными ножками от стульев. Иван лёг на живот и перекатился по полу до него. Он встал на корточки и вытащил из ящика одну из ножек. Она была увесистой и приятно легла в ладонь. Пока охранник шумел раздвигаемой мебелью, Иван крадучись сделал крюк назад, обходя своего преследователя стороной. Высокие шкафы скрывали его манёвр, так что он сумел незаметно зайти неприятелю в тыл. Охранник как раз выпрямлялся после наклона вниз, который он совершил, чтобы посмотреть, есть ли кто под длинным столом, когда Иван огрел его ножкой от стула по затылку. Мужчина обмяк и свалился на пол без сознания. Иван потянулся к его травматическому пистолету, но его рука застыла на половине пути, потому что раздался голос Михаила: «Ничего у него не бери. Проверь, жив ли он».

Иван дотронулся до груди мужчины и сквозь его светло-синюю рубашку почувствовал, как бьётся его сердце.

«Он живой», – прошептал Иван.

«Продолжай свою работу», – Михаил говорил спокойно, словно ничего особенного не случилось.

Иван бросил своё орудие и вернулся к тому месту, до которого дополз под столом. Теперь он ступал прямо, не скрываясь. Когда длинный стол, вдоль которого он шёл, закончился, за ним выросла громада ещё одного старинного шкафа. Огибая препятствия по узким полоскам свободного пространства, на которые можно было опустить ногу, Иван, где боком, а где ползком, добрался до выхода из кладовой. Надо сказать, что без появления охранника, включившего свет, это бы заняло значительно больше времени, так что нет худа без добра.

Выйдя из кладовой, Иван попал на лестницу, по которой поднялся на верхний этаж. Двери, ведущие в его помещения, были закрыты. Рядом находилось окно во внутренний двор. Иван открыл его и через него вылез наружу, где встал на парапет. Это был всего-навсего второй этаж, но упасть отсюда всё равно было бы чревато серьёзными травмами, поэтому Иван осторожно двинулся вбок по парапету, пока не встретился с выступающим скатом крыши, на который он забрался, ухватившись за стальной снегозадержатель, расположенный на его краю, и подтянувшись всем телом вверх. Скат был достаточно пологим, и Ивану удалось по нему подняться на самую вершину крыши, по коньку которой он, балансируя подобно акробату на висячем канате, возвратился к главному корпусу, который до этого покинул по галерее на цокольном этаже.

На первый взгляд его перемещения вперёд-назад могли показаться бессмысленными, но Михаил вёл его по заранее продуманному маршруту. Попасть на верхний этаж главного корпуса через его нижние этажи было невозможно без ключей, а они были заперты в металлическом ящике в комнате наблюдения. Ключ же от самого ящика на ночь забирал один из смотрителей, так что единственным способом попасть на верх главного корпуса оставалось проникновение через крышу.

Разница в этажности между главным корпусом и флигелем создавала очередную трудность. Крыша главного корпуса находилась на пять метров выше крыши флигеля, зато она была плоской. Прислонившись к стене, Иван достал из заплечного мешка верёвку с крюком на её конце. Размахивая им по увеличивающейся амплитуде, Иван забросил его на крышу главного корпуса и мягко потянул вниз, пока крюк не зацепился за ограждение с края кровли. Удостоверившись в том, что приспособление закрепилось в своём положении прочно, Иван схватился за верёвку руками и полез по ней наверх. Если бы кто-нибудь, проходящий по улице мимо музея в этот момент, поднял взгляд, то стал был свидетелем того, как чёрная фигура Ивана карабкается на крышу центрального здания. К счастью, редкие прохожие, занятые своими мыслями, не поднимали голову, и никто не заметил, как взобрался Иван.

Он осмотрелся. Крыша была большой, и ряд коробов вентиляционных шахт усеивал её. С неё открывался неплохой вид на Москву, уже зажёгшуюся оранжевыми огнями в наступившей темноте осеннего вечера. Иван приподнял маску и ладонью провёл по взмокшему лбу. Затем он подошёл к коробу крайней вентиляционной шахты и снял с него колпак с помощью ещё одного предмета своей экипировки: электрической болгарки по резке металла. Её, как и всё остальное, предоставил ему Михаил. Только это была какая-то модифицированная её версия: во-первых, инструмент был значительно меньше по размеру, чем обычный, и весил не так много, а во-вторых, он был совершенно бесшумный. Четыре стальные планки, приваренные к коробу вентиляционной шахты, на которых держался колпак, были перерезаны необычной болгаркой быстро, тихо и легко – словно ножом мягкое сливочное масло разделить.

Под колпаком находилась вентиляционная решётка, прикрученная винтами. Её Иван снял всё тем же инструментом, спилив винты его вращающимся диском, который он вогнал в зазор между решёткой и коробом. После того как винты были срезаны, решётка легко отошла от короба, и Иван теперь глядел в чёрный провал шахты, достаточно широкий, чтобы в нём мог поместиться человек. Он полез туда, предварительно надев на руки перчатки с липкой поверхностью и переобувшись из мокасин в специальные тапочки, плотно облегавшие ногу, подошва которых была сделана из материала, который тоже был липким. Приклеившись к отвесной поверхности вертикальной шахты из алюминия, Иван поочерёдно отрывал одну свою конечность за другой и смещал их всё ниже. Шахта издавала шум при каждом его движении. В ней было тесно, и его даже было пробрал короткий приступ клаустрофобии, но он взял своё дыхание под контроль и сумел себя успокоить.

Опустившись на несколько метров вниз, Иван добрался до ответвления шахты, в которое, после некоторых усилий, переместился. Ему пришлось проползти по нему около семи метров, прежде чем он увидел выход из него, тоже загороженный решёткой. Её он снял так же, как на крыше. Она отвалилась от стены и с лёгким звоном упала на пол в тёмном помещении. Иван вылез из вентиляционной шахты и коснулся ковра. В комнате было темно. Следуя указаниям Михаила, Иван двинулся вдоль стены в левую сторону и стал шарить рукой, пока не нащупал выключатель.

Озарённое светом помещение оказалось большим залом, заставленным ровными рядами шкафов с выдвижными ящиками, заполненными свитками и переплётными книгами. Это был архивный фонд музея с собственной системой каталогов.

«Отлично! – удовлетворённо произнёс Михаил. – Их каталог имеет алфавитную структуру. Ищи шкаф с указателем на букву «Д».

Иван побрёл вдоль шкафов, читая указатели: «Н», «К», «С»…

«Они идут не по порядку!» – пожаловался Иван в микрофон.

Михаил ответил: «Иди не по горизонтали, а по вертикали».

Иван изменил направление, в котором двигался, и буквы на шкафах стали следовать одна за другой так, как они делали это в алфавите. Довольно скоро он подошёл к нужному шкафу.

«Тебе нужен автор Азиз аль-Джассани» – сказал Михаил.

Шкаф был высотой в три с половиной метра и делился на шесть рядов, в каждом из которых было по пять выдвижных ящиков. Итого тридцать ящиков, которые нужно было проверить. Иван выдвинул крайний слева в нижнем ряду. Он содержал порядка десяти книг. Значит, всего их было в шкафу около трёх сотен. Каждая книга лежала в собственном отсеке, отделённом от других тонкой деревянной перегородкой, на которой было наклеено имя автора и название его работы. Иван стал внимательно читать наклейки. Одно имя, другое – всё было не то. Он прочитал все наклейки в ящике секунд за пятнадцать. Вытащил второй – там тоже всё не то.

Иван начал нервничать. Свет, включённый в архиве, было видно с улицы, и охранник, оглушённый им, мог в любой момент прийти в себя. Нужно было связать его, что ли. Иван не думал, что поиск нужного ему предмета может занять много времени. Он в раздражении запихнул очередной ящик обратно в шкаф, после того как и в нём не нашёл того, что искал, проверил весь нижний ряд и ряд над ним и всё ещё не достиг результата.

«Ты уверен, что эта твоя книга здесь?» – спросил он Михаила, хранившего молчание всё то время, что Иван рыскал по ящикам.

«Да», – коротко ответил тот.

«Как там мужик, которого я вырубил? Ты его видишь? Не очнулся?»

«Вижу. Он лежит, как лежал».

Это немного успокоило Ивана, и он стал читать заголовки ящиков в третьем ряду. И здесь ничего! До четвёртого ряда он уже не мог дотянуться, и Михаил посоветовал ему отыскать приставную лестницу. Она нашлась у шкафа под указателем «Ю» – в другом конце зала. Иван сложил её и понёс к своему шкафу, отдуваясь и проклиная всё на свете. Маска липла к лицу, и нервное напряжение сказывалось на его самочувствии. Иван был психологически подавлен. Будто глыба навалилась на него, которую он никак не мог спихнуть с себя. Легко было быть агрессивным и воинственным на протяжении короткого промежутка времени. Значительно сложнее было сохранять концентрацию и фокус на поставленной задаче в течение длительного периода, когда опасность нависала над тобой постоянно и в любое мгновенье грозила обрушиться на тебя непредвиденным развитием событий.

Ивану ещё не доводилось попадать в такие ситуации, когда он не мог немедленно покинуть зону с неблагоприятными условиями, а должен был в ней оставаться по собственному выбору для того, чтобы достигнуть поставленной цели. Обычно он сразу убегал, когда чуял, что дело пахнет керосином. Но не в этот раз. Ему, когда он уже доходил до конца четвёртого ряда ящиков в шкафу под указателем «Д», хотелось всё бросить и поскорее слинять отсюда. Только жажда награды, которой он лишится, если пойдёт на попятную, удерживала его от этого шага.

Ящики в четвёртом ряду тоже не содержали нужного автора. Уста Ивана извергли красочную матерную брань. Он чуть был не пнул ненавистный шкаф от досады. Сколько он уже провёл здесь времени? Около десяти минут, не меньше! Будь всё проклято, пропади оно пропадом! Будь проклят Михаил, пославший его сюда возиться в этом хламе! Он то и дело стал оглядываться, замирать и прислушиваться – не идёт ли кто?

«Не отвлекайся. – сказал Михаил. – Уже немного до конца».

«Как ты меня видишь?» – раздражённо спросил Иван. Михаил сидел где-то в безопасности и ещё замечания ему делал! Его это бесило!

«Сейчас не время это обсуждать», – отрезал Михаил.

Иван стиснул зубы и перешёл к проверке верхнего ряда ящиков. Только в предпоследнем он наконец-то, не веря своему счастью, прочёл с содроганием сердца долгожданное имя: «Азиз ибн Хоттаб аль-Джассани».

«Нашёл! Я нашёл!» – ликующе воскликнул он.

Это был том в коричневом кожаном переплёте, запакованный в вакуумную оболочку из мягкого пластика в целях консервации, на которой была наклейка с надписью: «Дорога к Дому, 1431 год».

Иван подумал: «Фига себе! Это ж когда было?»

Михаил прервал его восторг коротким комментарием: «Второй охранник пришёл в комнату наблюдения».

«Второй охранник?» – переспросил Иван.

«В каждом корпусе есть по одному. Каждый час они должны связываться друг с другом согласно инструкции. Тот, которого ты вырубил, не вышел на связь. И этот пришёл посмотреть, в чём дело. О, он видит тебя на мониторе».

Иван спрыгнул с лестницы.

«Что мне делать?» – спросил он с волнением.

«Возвращайся на крышу по вентиляции».

Вползая обратно в шахту, Иван спросил:

«Что он сейчас делает?»

«Включил тревожную кнопку сигнализации. Наряд полиции прибудет в течение десяти минут».

Иван прополз обратно до вертикального ствола вентиляционной шахты и напряжённо полез наверх, прилипая перчатками и подошвами ботинок к алюминиевым стенкам шахты, обливаясь потом и пытаясь унять бешеное сердцебиение. Уровень адреналина в его крови сейчас зашкаливал. Каждое движение давалось с трудом, будто всё его тело было налито свинцом. Время же стало восприниматься совсем по-другому: оно растянулось, словно резина, и всё замедлялось и замедлялось, пока почти совсем не остановилось.

Наконец Иван долез до самого верха и, мокрый, как брошенное в воду полотенце, вывалился на крышу. Внизу уже раздавался вой приближающейся сирены. Иван приподнялся, дошёл до края крыши и выглянул за него. Две полицейские патрульные машины с синими огнями уже подъехали ко входу в музей. Второй охранник заранее открыл им двери, а сам уже бежал на верхний этаж главного корпуса, чтобы попасть через люк на крышу, потому что видел на мониторе, как грабитель влез в вентиляцию.

«Что мне делать?!» – в отчаянии закричал Иван.

«Прыгай с крыши вниз!»

«Что? Я же разоб…» – Иван не договорил. Обжигающая боль под левой лопаткой пронзила его.

Второй охранник выстрелил в него из травматического пистолета, высунувшись из люка, и попал ему в спину. Иван едва успел нырнуть за один из коробов вентиляции, как мимо просвистела вторая пуля. Иван услышал, как охранник начинает полностью вылезать на крышу.

«Прыгай прямо сейчас!» – повторил Михаил.

Иван, больше не раздумывая, разбежался и сиганул вниз под очередной выстрел охранника, целившегося в него. Он находился в свободном падении не больше секунды, пока неведомая сила не подхватила его и не понесла по воздуху прочь. Ивана словно оседлал ветер, который поднял его и перевалил за пятиэтажное здание напротив музея на другой стороне улицы и плавно опустил на землю.

«Беги!» – скомандовал Михаил. И, превозмогая жгучую боль в спине, шок от только что испытанной левитации и усталость, Иван, как заяц-русак, бросился наутёк, перепрыгивая через заборчики во дворах и детские песочницы. Он прошил два квартала, как пуля, пока не рухнул в изнеможении.

«Вставай! Они близко! Обыскивают соседние дворы!»

Страх быть пойманным придал Ивану последний заряд. Он вскочил и снова побежал, по пути снимая маску, чтобы не привлекать к себе внимания, выбежал на трамвайные пути, пересёк их и попал в неосвещённую промзону. Это было его спасение. Здесь легко было затеряться, что он и сделал. На последнем издыхании Иван заставил себя углубиться в неё, петляя между серыми складскими зданиями. Наконец у него почернело в глазах, и он свалился на снег в узком проходе между двумя зданиями.

«Хорошо. Они упустили тебя», – голос Михаила раздался где-то на заднем фоне, как из включённого телевизора, который никто не смотрит.

Ивану даже показалось, что он на несколько минут отключился. Он был полностью разбит из-за чрезвычайного нервного напряжения и какое-то время не мог даже пошевелить рукой. Иван просто лежал как мешок с картошкой, и никакая сила не могла заставить его двинуться с места. Наверху отражала электрический свет города пелена серых облаков, однородная и непроницаемая. Мало-помалу пульс Ивана успокоился, а дыхание стало более размеренным. Потом он встал и, пошатываясь, побрёл куда глаза глядят. Жжение под лопаткой не проходило.

Иван дошёл до конца промзоны и вышел к набережной. Перед ним плескалась, отражая неоновые огни, всё ещё не замёрзшая вода Москвы-реки. Облокотившись на каменную ограду, Иван невидящим взглядом уставился на колышущуюся воду. Мимо проплыл паром. Сзади подкатила какая-то машина. Он обернулся и увидел белую «газель», за рулём которой сидел длинноволосый Михаил. Сейчас выражение лица у него было взволнованное.

– Садись! – сказал он через опустившееся стекло.

Иван сел на переднее сиденье по соседству с Михаилом, и тот тут же забрал у него заплечный мешок, содержимое которого вытряхнул себе на колени. Он взял украденную книгу в пакете и поднёс к лицу, рассматривая её, потом что-то прошептал и удовлетворённо убрал её в ящик под рулём. Вслед за этим Михаил тут же надавил на педаль газа, и машина поехала по набережной. Иван был выжат как лимон, поэтому ничего не говорил. Даже не поинтересовался оплатой за свой труд. Только когда они уже подъезжали к лесопарку, где жил Михаил, он спросил:

– Когда я прыгнул и не разбился – что это было?

– «Не задавать никаких вопросов!» – помнишь? – нахмурился Михаил.

Иван промолчал. Теперь он с опаской посматривал на человека, сидевшего рядом, сосредоточенно смотревшего на дорогу и забывшего обо всём остальном. Он обладал неким могуществом и был не тем, кем казался на первый взгляд. Он скрывался за завесой тайны. Кто он? Какой-то колдун?

Они проехали через арку кирпичных ворот, спустились в ложбину и тут же из неё поднялись, миновали пруды и въехали на холм. Дом Михаила предстал перед ними, и машина остановилась.

Михаил поглядел на Ивана и сказал:

– Дай-ка я на твою спину взгляну. Повернись.

Иван повиновался. Михаил поднял сзади его рубашку и майку под ней и осмотрел покрасневшую ссадину, образовавшуюся на теле Ивана из-за удара резиновой пули.

– Да, неприятно, конечно, – промолвил он, а затем достал из автомобильной аптечки влажные спиртовые салфетки, пластырь и тюбик с ранозаживляющим кремом. Он протёр ссадину салфеткой, а потом нанёс на неё крем, после чего заклеил её пластырем. Физиономия Ивана перекосилась от боли.

Закончив процедуру, Михаил вручил Ивану пачку банкнот со словами:

– Не всё прошло идеально. Обычно так и бывает. Держи. Заслужил.

Иван взял деньги, но не стал пересчитывать. Он вылез из машины. Михаил последовал за ним.

– Погоди, – сказал он. – Вот твоя куртка.

Иван взял её.

– Я объявляю акцию «Приведи друга», – сказал Михаил без тени иронии. – Мне нужны сейчас такие люди, как ты. Те, кто будет приносить мне мобильные телефоны. Мне нужно много техники и быстро. За каждого, кого ты приведёшь, я заплачу тебе как за один телефон.

Иван задумался, потом сказал:

– Ладно, на следующей неделе кого-нибудь приведу.

– Нет, мне надо завтра и, чтобы они немедленно приступили к работе. И чтобы ты тоже трудился вместе с ними. Мне дорог каждый час!

– Вообще-то я хотел отдохнуть, – недовольно заявил Иван. – После такого стресса, что я сегодня испытал!

– Я здесь ненадолго. Скоро уезжаю. Не упусти свой шанс, пока я здесь. Ты знаешь, что я предлагаю цены лучше, чем у кого бы то ни было.

Так значит, Михаил с самого начала был в курсе ситуации на рынке, и его расценки не были следствием его тупости!

– Неужели ты думаешь, что я назначаю свои цены от балды? – как будто читая его мысли, спросил Михаил. – Я в курсе, что почём.

«Он не лох, как я надеялся!» – подумал Иван. Он рассчитывал покутить на заработанные сегодня деньги: снять баню в Подмосковье, пригласить туда друзей, купить пару ящиков водки, словом, предаться настоящему угару! Но если этот волосатый собирался скоро сматывать удочки (любопытно, куда?), то, конечно, упускать случай было нельзя. Иван представил, сколько денег сможет заработать, пока Михаил покупает у него товар.

– Хорошо, – Иван не скрывал отсутствие ярого желания делать что-либо завтра.

– Насколько я понял, ты используешь ненасильственные методы… Я хочу сказать, что никто не получает увечий в процессе… Пусть так это и будет продолжаться. Я не знаю, насколько отмороженные у тебя друзья, но передай им, что я не буду брать товар, полученный ценой чей-то крови.

«Святошей прикидывается! Чудик!» – подумал Иван, но вслух сказал:

– Нет, что ты, мокрухой мои приятели не занимаются. Мы до такого ещё не доросли. В профессиональном плане я имею в виду…

Михаил кивнул и обошёл машину сзади.

– И вот ещё, – он открыл багажник машины, немного порылся в нём и извлёк из него длинный мужской пуховик чёрного цвета с капюшоном. – Примерь.

Иван уставился на предмет одежды.

– Что это? – спросил он недоуменно.

– Примерь, примерь.

Иван боязливо, с опаской, надел пуховик. Он пришёлся ему впору. Рукава были нужной длины, ничего не жало, и было тепло.

– Это теперь твоё. Чтобы не ходил в холод без зимней одежды.

Иван глядел на Михаила в замешательстве. Никто и никогда не давал ему ничего просто так. Никогда. До сегодняшнего дня. Он не знал, что и думать. Здесь был какой-то подвох, какая-то уловка. Наверняка.

– Иди, – сказал ему Михаил.

Иван развернулся прочь, прошёл несколько шагов и оглянулся: Михаил всё так же смотрел ему вслед. Какой странный тип! Иван ушёл, больше не озираясь. На левую руку он набросил свою старую куртку, а правой нащупывал деньги в кармане своей новой.