Читать книгу Операция «Пророк» - И. Г. Атаманенко - Страница 7

Брежнев хорошо помнил, какую роль сыграл прежний председатель КГБ СССР Владимир Семичастный в устранении Хрущёва и, чтобы исключить исторические аналогии, приставил к Андропову в качестве конвойного пса Семёна Цвигуна. Его связывали с Брежневым не только годы совместной работы в Молдавии, но и родственные узы: оба были женаты на сестрах, еврейках с Алтая.

Вслед за назначением Андропова на пост председателя КГБ СССР Цвигун в качестве первого заместителя курировал одно из самых ответственных направлений – военную контрразведку.

В годы войны он не был на фронте, но в анкетах аккуратно указывал Сталинград как место своего боевого крещения. Только после его смерти и кончины Леонида Ильича стало известно, что еще до начала Сталинградской битвы он был отозван из военной контрразведки в тыл, в Оренбургскую область, где занимался заготовкой сельхозпродуктов для партноменклатуры. Это, однако, не помешало ему указать место своего боевого крещения именно Сталинград, а впоследствии под своей фамилией издать несколько книг и с десяток сценариев фильмов о войне и жизни партизан, тем самым произведя себя не только в число защитников легендарной твердыни на Волге, но и в героя партизанского движения. Именно в таком виде биография Цвигуна вошла во все советские энциклопедии.

Вот она, роль личности в истории, вернее, – историографии. Важно не в истории след оставить, а в учебниках по этому предмету!

Героические заслуги Цвигуна по перекраиванию личной анкеты, а вместе с нею и новейшей советской истории были известны очень узкому кругу людей, к числу которых принадлежали Брежнев, Андропов и… Козлов.

Два крючкотворца и две красавицы не бывают друзьями. Но на какое-то время могут стать компаньонами. Непримиримыми подельниками поневоле Андропов и Цвигун останутся на всю жизнь. До своего самоубийства Цвигун будет постоянно дискредитировать Андропова, чтобы, столкнув его с «золотого крыльца», самому стать председателем КГБ СССР. Их скрытое противостояние началось с первого дня их совместной работы.

Но если Андропов в начале их совместной работы относился к своему заму, как аристократ к поданному гардеробщиком чужому пальто в ожидании его замены, то в отношении Цвигуна к своему непосредственному начальнику прослеживалась агрессивная напористость сержанта-сверхсрочника, который постоянно стремится подставить своего командира и доказать ему, вчерашнему выпускнику военного училища, «что сапоги надо чистить с вечера, чтобы с утра надевать их на свежую голову».

Происходило это потому, что Цвигун имел значительное преимущество перед Андроповым в плане пребывания на руководящих должностях в системе КГБ СССР.

По его мнению, Андропов, бывший дипломат и ловкий царедворец со Старой площади, был не способен разобраться в системе государственной безопасности вообще и в специфических методах разведки и контрразведки в частности. Ну, чего путного можно ожидать от этой гражданской «штафирки»?

И хотя авторитет самого Цвигуна среди профессионалов был равен нулю, но, как говорится, за душой ничего не было, но за спиной кто-то стоял. И ни кто-нибудь, а сам Леонид Ильич со всеми вытекающими последствиями. Чувство мнимого превосходства над своим шефом и желание занять его место являлись внутренним движителем Цвигуна на протяжении всей их совместной работы. В качестве первой серьезной проверки устойчивости Андропова, его способности держать удар, можно рассматривать расстрел машины с космонавтами на борту, устроенный неким Ильиным, армейским офицером, у Боровицких ворот 22 января 1969 года. И проверку эту устроил не кто иной, а его заместитель – Семён Кузьмич Цвигун.

Анализ предшествовавших событий давал основание утверждать, что пули предназначались Брежневу, Косыгину и Подгорному, а стрельбы вообще могло не быть, если бы не противостояние между Юрием Андроповым и его заместителем Семёном Цвигуном.

В бездействии Цвигуна, в его попустительстве преступному умыслу Ильина, о котором генерал был поставлен в известность заблаговременно, не следовало искать признаков профессиональной некомпетентности.

Тот факт, что террористу удалось отчасти реализовать свое намерение, должно рассматриваться как следствие карьерной алчности и циничного расчета Цвигуна.

Такие выводы были сделаны в свое время Юрием Владимировичем, известны они были лишь ближайшему окружению его соратников, в число которых волей судеб входил и Козлов…