Читать книгу Времена. От Цезаря до Путина - Игорь Анатольевич Карпусь - Страница 27

Знаю мужчину лет 40, он снимает 2-комнатную квартиру для двух породистых собачек. Каждый день, утром и вечером, он приходит в наш дом, кормит, выгуливает своих питомцев и снова уходит – вот уже 3 года подряд. Как-то не удержался и спросил: «Вам не трудно жить на два дома?» – «Что делать? Без собак я не могу, а жена категорически против. Вот и приходится разрываться». И он посмотрел на меня тяжёлым тоскливым взглядом.

Я всё понял: домой он приносил только деньги и своё тело, сюда – своё одиночество. Надо видеть, как он любовно поглаживает раскормленных лоснящихся подружек, упоённо играет с ними на площадке, и собаки понимают хозяина с полуслова, выражая по-своему преданность и любовь. Без хозяина они скучали, повизгивали и потявкивали, иногда довольно громко, и с открытого балкона внимательно наблюдали за уличной жизнью – ждали.

А в соседнем подъезде обитает, тоже в 2-комнатной квартире, длиннющая девушка Света. Она очень рано уходит на работу в супермаркет и очень поздно возвращается. Ей 26 лет, живёт одна: после смерти бабушки квартира перешла у внучке. Мы здороваемся, иногда перебрасываемся парой слов, а однажды Света забежала ко мне на минутку и помогла разобраться с компьютером. Я спросил: «Тебе не скучно, Светлана? Такая симпатичная и одна». – «Нет времени на скуку, – с готовностью ответила девушка. – Я живу дома 2 дня в неделю». – «А я ожидал, что скоро на свадьбу позовёшь», – пошутил я. «Напрасно ждёте, – серьёзно сказала Света. – Свадьба в мои планы не входит. Да вы посмотрите: за кого выходить? Им бы только цветочки срывать», – и она поспешно простилась. Ещё одно одиночество, молодое и сознательное, от ранней безысходности. Но у неё хоть надежда есть и запас времени. В других случаях – ни того ни другого.

В городском парке, на берегу Иртыша, приметил пожилого мужчину у костра. Один раз, другой, третий… В закопчённом чайнике дымится чай, рядом – горка нарубленных сухих веток, маленький шалашик, покрытый плёнкой. «Чаем не угостишь?» – спрашиваю на подходе, и мужчина оборачивается в мою сторону. «Чего тебе надо? Проходи и не мешай» – «Так мы вроде знакомы: уже дня три встречаю тебя на одном месте.» – «Так это ты тут бродишь? Ну, подсаживайся, коли напросился». Я достаю бутерброды, домашнюю настойку: «Чай твой, а закуска моя, не возражаешь?» – «В моём положении?» – горько усмехается мужик. Одет довольно чисто, только не брит давно, на морщинистом усталом лице разлито безразличие, тусклые серые глаза. За чаем разговор пошёл живее, и я услышал банальную историю. После 8-летней совместной жизни развёлся со второй женой, и она сразу выписала бывшего мужа из собственной квартиры.

«Спрашиваю: куда мне? А куда хочешь, отвечает, мне свою жизнь надо устраивать. Неделю пожил, а потом явился её хахаль, схватил за ворот и прошипел: давай мотай отсюда, если жить хочешь». У Гоши есть сестра в деревне, сунулся к ней, но сестра дала на дорогу 500 рублей и попросила уехать: муж против. «Вот и устроился в парке, подрабатываю грузчиком и иртышскую водичку пью, – обречённо произнёс мой знакомый. – На ночёвку хожу в гостиницу для бездомных, но оттуда, как только утро, сразу выпроваживают, обитайся где хочешь. Буду искать работу на стройке, там, говорят, общагу дают. Менты пока не трогают, они нашего брата хорошо знают». Да и я знаю, лет 15 наблюдаю таких горемык в большом запущенном парке. Раньше даже землянки выкапывали и жили зиму напролёт вместе с собаками.

Полез в Сеть – мама родная! И тут сплошные бомжи, правда, с квартирами и работой. «Живу один. Никого не надо. В друзья не набиваться. Я свободна. Не желаю себя связывать». И возраст от 20 до бесконечности. Интернет – огромная выжженная пустыня, в песках которой перекликаются заблудившиеся странники. Вроде бы и собеседники имеются, и выход налицо. Но ведь известно: в пустыне есть только миражи. Так и здесь: одна видимость, виртуальное многолюдье. Нажал кнопку – и все мгновенно исчезают, кроме юзера-одиночки. Одиночеству чуть не гимны поют: мой конечный выбор, нет ничего более существенного для человека, обречён с рождения, возвращаюсь в естественное состояние, сладость одиночества, принадлежу только себе, измены и подлости не боюсь, в гостях у самой себя, уютно и тепло…

Что же происходит? Ведь одиночество веками считалось наказанием, проклятием, горькой ношей, мукой… От него бежали, его боялись, одна из причин самоубийств именно неразделённость. И вот одиночество стало желанным, необходимым, утешительным. Правда, не для всех, встречаются и традиционные горемыки, те, кто сыт по горло своей неприкаянностью и готов променять её хоть на кошку, хоть на ежа. И таких много, лишь бы не человек. Человек низок, гадок, непредсказуем, от него не дождёшься тепла и благодарности. А животные – другое дело, тут гарантированы ответная преданность и любовь. По планете катится одиночество, захватывая всё новые жертвы. Не странно ли, не дико это наблюдать?

Да, есть одиночество юности и ранней молодости: оно благо для вступающих в жизнь, потому что побуждает осознать свою личность и решить многие важные вопросы. Как говорится, найти себя. Каждый знает замкнутых подростков, молчаливых юношей и девушек – им действительно интересно с собою, они вглядываются, вдумываются, ищут и находят в себе новые мысли, чувства, состояния, узнают свои возможности, анализируют психику. Тот, кто миновал в ранние годы фазу одиночества, остаётся на всю жизнь инфантильным, недозрелым и не способен понять окружающий мир во всём разнообразии и сложности. Именно в молодом возрасте центр вселенной – собственное «Я», остальное существует постольку, поскольку преломляется и проходит через «Я».

Но есть одиночество затянувшееся, за 30, когда пора выходить из него, иначе может перейти в диагноз. Такое разрушает личность и начиняет безумием. Тут явно что-то не в порядке, человек обделён собственно человеческим содержанием либо намеренно подавил в себе. Пока молод, силы играют – вроде бы не страшно, ничего особенного: «Одна голова не бедна, а и бедна, так одна», – гласит народная мудрость, где с подозрением смотрели на бобылей-одиночек. «Греет сам себя», – говорили про таких, т.е. никому от них не тепло. Одиночество легко перерастает в эгоцентризм и эгоизм, глухоту и невосприимчивость мира. И схороненными остаются клады, которые природа заложила в каждого из живущих. «Зарыть талант» – это про одиноких, как бы успешно ни сложилась их жизнь, ибо свои таланты можно узнать только в отражении, только востребованными.

Существует целая философия, объясняющая и оправдывающая одиночество – экзистенциализм. Она прямо провозглашает, что вне личности находится лишь холодный, враждебный и колючий мир, до которого никому из нас нет дела: следует отключиться, выйти из него в собственную страну. Согласен, что внешний мир отчасти таков, но он – разный, многосторонний и надо видеть и различать всё, среди чего складывается наша жизнь. Сосредоточенных на личной жизни мало волнуют реальные процессы и противоречия, то, что разворачивается за окном личной квартиры. Ведь здесь требуется надевать маску и казаться не тем, кто ты есть на самом деле. Многие признаются, что не любят эту обнажённо-достоверную и неприглаженную действительность, и было бы прекрасно всегда жить в придуманной фантастической среде.

Есть разное одиночество: малое и огромное, временное и беспросветное… Одиночество возрастное, одиночество болезни, непонимания и неразделённости, социальное одиночество, одиночество отчаяния и потери веры, профессиональное (у лесников, исследователей, мастеров, пастухов…) Есть одиночество вынужденное и сознательное, как позиция, вызов обществу. Последнее приобретает романтическую окраску и воспевается поэтами. На такое способны люди незаурядные, бунтующие: революционеры, художники, герои-одиночки. Это очень понятно.

Хуже, когда одиночество идёт от непомерной гордости и высокомерия, противопоставления себя окружающим: я – они. Я – умный, независимый, сильный, талантливый, а они – мелкие, ничтожные, бездарные и завистливые людишки. Такое одиночество превращается в позу, демонстративный стиль жизни и приносит много огорчений как ближним, так и самому позёру. Оно несовместимо с подлинным достоинством и культурой и отдаёт мизантропией, нездоровой экзальтацией. Приглядишься – и талант показной, нарисованный, и ум стандартный, и сила грубая, ломовая, и независимость конъюнктурная.

Сейчас много таких «разочарованных» одиноких людей. Они таким способом завоёвывают место под солнцем, создают репутацию, выгораживают для себя особую территорию, пусть самую маленькую и непрочную. И в 30 лет, давно позабыв увлечения юности, мужчины и женщины продолжают играть в «гордость» и «непризнанность». В нашем веке взрослеют и созревают довольно поздно и замедленно проходят через ряд подростковых состояний. Так и тут скорее драпируются в плащ едва известного Чайльд-Гарольда.

Подлинное, глубокое и безнадёжное одиночество, известно немногим. Его потрясающе живописал Байрон, сам в ранние годы переживший эту муку. Откройте его «Манфреда». Герой поэмы, неукротимый, властный, всезнающий граф Манфред, поражён острыми «душевными страданиями и скорбью». Источник их – презрение к жизни и людям, сознательное отторжение от мира. «От самых юных лет Ни в чём с людьми я сердцем не сходился И не смотрел на землю их очами. Я с презреньем Взирал на жалкий облик человека…» Его жизнь – «безмерная пустыня», в которой Манфред и гибнет – непримирённый и неутешенный.

Так и у меня остаётся странное впечатление от обсуждения темы одиночества в Интернете. Какая-то воспалённая настойчивость, любование отрешённостью. Заметно, как лелеют и возносят это состояние. Человек так устроен, что время от времени закрывает свои створки, как раковина, замыкается и слушает только себя. Но закрытость так же естественно переходит в открытость, ведь человек не может полнокровно развиваться без контактов и всесторонних связей. Он гибнет в изоляции как личность. Все закрытые системы рано или поздно распадаются, терпят крах. Помните об этом, молодые, не запирайте свои души и умы от впечатлений, радостей и тревог жизни, впитывайте её волнения и краски.

Наш несравненный Чайковский знал, как преодолеть тягостное и мучительное одиночество и дал исчерпывающий ответ в своих великих симфониях, особенно в 4-й. «Если ты в самом себе не находишь мотивов для радостей, смотри на других людей. Пеняй на себя и не говори, что на свете грустно. Есть простые и сильные радости. Веселись чужим весельем. Жить всё-таки можно».

От себя добавлю, что умение открываться миру – свойство многогранной индивидуальности. Чем богаче и содержательней человек, тем охотнее он поворачивается к природе и людям гранями своей личности и способен, как антенна, принимать и отражать разнообразные импульсы внешнего мира. Быть выносливым пловцом в бурном житейском море.