Читать книгу Катастрофа - Игорь Ассман - Страница 3

Самолет был средним, и в нем было только два ряда по три места. Когда же все расселись, и началось обычное приветствие со стороны команды, Том понял что все три места, включая и его собственное, принадлежат только ему. – Что же, – подумал он, – и хорошо, и плохо. Поболтать не с кем, но и терпеть неудобного соседа тоже не придется. Он пододвинулся к окну и равнодушно смотрел на последние приготовления. Все было как всегда, но когда самолет взлетел и убрал колеса, он еле заметно вздохнул. Смотреть на город и пригород сверху было интересно, но вскоре их заменил голубовато-серый цвет океана, и Том пересел на среднее место. Потом, как всегда и везде подошла опрятная и уже немолодая стюардесса со столиком с напитками. Том взял банановый сок и попросил кофе.

С момента вылета прошел час, или около того. Сок и кофе были выпиты, и Тому захотелось курить. Это была его беда. Он выкуривал примерно пачку в день, и какие-то три-четыре часа сигареты его не волновали. Но перелеты в Бразилию длились всегда значительно дольше, и под конец полета у него просто заканчивалось терпение. К тому же, его организм уже давно связал кофе с сигаретой, и сейчас он пожалел, что так рано попросил кофе. К туалету, который находился в конце салона, он был ближе всего, и, поднявшись, направился туда, скорее всего для того, чтобы отвлечься от мысли о сигарете. Там он сделал свои дела и еще долго разглядывал свое лицо в зеркало, поймав себя на мысли, что больше времени все-таки смотрит на признаки пробивающейся лысины. Наконец с каким-то равнодушием, он поправил галстук и открыл дверь.

Самолет неожиданно качнуло, притом серьезно, и Том чуть не грохнулся на пол, зацепившись рукой за ручку двери. Он выругался про себя, и поплелся к своему месту. Качнуло еще раз, и Том передвинулся к окошку. Под ними был океан, но он скосил взгляд вперед вдоль самолета, пока не увидел турбину двигателя. Смотреть было неудобно, но он все же разглядел необычный шлейф серого цвета, который исходил явно из турбины и быстро рассеивался в воздухе.

Нет, он не испугался, а просто почувствовал себя неуютно. Может так и должно быть?

Но видимо те, кто сидели с его стороны у окошек почувствовали себя по-другому. Начали вызывать обеих стюардесс, задавая один и тот же естественный вопрос. Те мягко улыбались и старались их успокоить. Тому трудно было слышать весь разговор, он улавливал лишь некоторые слова. Неожиданно самолет пошел на резкий поворот налево, и Тому стало немного не по себе. – Разворачивается? – сразу пришла мысль. – Значит, что-то все-таки произошло с двигателем?

Самолет явно развернуло в обратную сторону, или Тому так показалось. Прильнув к окошку, он увидел уже не серый, а темный дым, вырывающийся из турбины. К тому же, в салоне появился запах горелой пластмассы. Возбуждение пассажиров нарастало, и в какой-то момент он услышал голос одной из стюардессы, говорившей на весь салон через микрофон. Самой ее видно не было.

– Уважаемые пассажиры, прошу вашего внимания. – Голос не был тревожным. – На борту самолета произошли непредвиденные неполадки, и командир экипажа взял на себя решение о возврате в аэропорт Форталезы. По его словам, нет причин волноваться, но ради вашей же безопасности самолет возвращается. Не волнуйтесь, сразу после возвращения вы будете пересажены на другой самолет. Попрошу вас сохранять полное спокойствие и пристегнуть ремни всем без исключения. Экипаж приносит свои извинения за эту непредвиденную задержку.

Том вздохнул. Неполадки могут быть везде, а вот решение командира правильное.

В салоне стоял гул голосов. Нет, никто не впал в истерику, но все обсуждали случившуюся ситуацию, и это было естественно.

Тем временем, едкий запах, как показалось Тому, стал сильнее. Глянув в окно, он увидел уже просто черный дым, валивший из той же злополучной турбины. – Это – не гарь из двигателя, – подумал он, – знакомый запах, когда горит электропроводка, или какие-то синтетические материалы. Значит двигатель – одно, а запах – совсем другое. А все вместе говорит, что дело дрянь.

Самолет тем временем уже шел на снижение, по крайней мере, рябь океана стала более различима. К тому же уже появилась резь в глазах от этого паленого запаха. Том сжал руки. Он понимал, что дело плохо, но надеялся, что самолет дотянет до Форталезы или какого-либо другого аэропорта.

Потом все было как во сне. Дышать стало тяжело, а в окошко Том видел не только рябь, но и волны. Самолет летел прямо над поверхностью океана, метров может на тридцать выше. Стюардессы в спешке раздавали и надували спасательные жилеты на всех пассажирах, начиная с первых рядов. Появился и мужчина из экипажа. Потом все просто полетело перед глазами. Видимо салон разгерметизировали, потому что где-то в его середине тот же мужчина в летной униформе, попросив пассажиров пересесть, явно открыл дверь аварийного выхода, и ворвавшийся воздух просто прижал всех сидевших в хвостовой части самолета к их креслам. По салону полетели разные веще и бумажки. Том с трудом мог двигаться, но все же переполз к окошку. То, что он увидел, заставило его сердце сжаться. Самолет летел так близко к поверхности океана, что казалось, любая большая волна, поднявшись, смогла бы попасть в салон. Он и не заметил, как пассажиров из носовой части по одному подводили к открытой двери и аккуратно сталкивали. Вернувшись к окошку, Том уже следил, как откуда-то спереди появлялись и тут же исчезали оранжевые жилеты. Такие же, как и на нем. Турбина уже не коптила, наверное, она просто умерла.

Потом дело стало хуже, сбрасывали пассажиров хвостовой части. Подвести их благополучно к открытой двери, было мягко сказать затруднительно. Странно, но паники не было. Люди были испуганы, но покорны и молчаливы. Том, закрыв глаза, ждал своей очереди, так же покорно, как и все. Нет, у него не возникли мысли о смерти, ведь он видел, что всех спасали и был уверен, что к этому месту океана уже спешат и вертолеты, и корабли.

Неизвестно сколько прошло времени, но он вздрогнул от неожиданного голоса:

– Сэр, ваша очередь, поспешите, вы – последний. – Он открыл глаза и увидел знакомую стюардессу.

– А вы? – почему-то спросил он.

– Весь экипаж остается на месте, до посадки. Мы – тоже.

Она помогала Тому подняться, когда подошел мужчина и с трудом ухватил его за другое плечо. Том видел открытую дверь, а надутый жилет плотно сжимал его торс. Понадобилось меньше минуты, когда он уже оказался почти у двери, но в этот момент самолет резко пошел вверх. Ни одна сила не могла удержать всех троих на ногах, но Том успел заметить каким-то углом зрения явно зеленый цвет за дверью внизу, но никак не голубой. Он больно ушибся головой, наверное, о туалетную дверь, а поверх себя ощутил еще одно тело. Пока все пришли в себя и расползлись, прошло несколько минут. Все трое, он и мужчина со стюардессой сидели на полу, опираясь о пластиковую стену.

– Мария! – послышался голос с носовой части, и Том узнал его, – все свободны? Можно закрывать дверь? Альберто, вы меня слышите? – Это была вторая стюардесса.

– Закрывай, Элена! – крикнул мужчина.

Почти сразу же порыв ветра исчез, и Том увидел, как пожилая стюардесса возится у аварийной двери. Он и его соседи начали подниматься. Салон проветрился и запах гари хоть и не испарился, но дышать не мешал.

– А это кто? – вдруг испуганно спросила Элена, добравшись до туалетов и упершись в Тома взглядом.

– Не успел, – мрачно сказал Альберто. – Когда он был готов спрыгнуть, самолет уже влетел на материк. Что там? Что говорит командир? Как он, и что будет? – Том удивился, что в голосе мужчины не было никакого испуга, только деловитость.

– Самолет почти не управляем, ни налево, ни направо. Только выше или ниже. Командир тянет его где-то посадить, но надо истратить горючее. Ты ведь знаешь, что самолет заправлен на всю катушку. – Ее голос был сух, но страха в нем тоже не было. – А что делать с этим? – Повернулась она к Тому. – По инструкции мы должны спасти его в первую очередь. А уж потом подумаем о нас. – Извините, мистер, – вдруг спохватилась она.

– Пойду в кабину, – мужчина отправился, опираясь на спинки сидений.

– А вы уверены, что сядете? – вдруг спросил Том. Видимо отсутствие страха в голосах экипажа каким-то образом его успокоило.

– Конечно, сядем, – грустно ухмыльнулась женщина, – только неизвестно где, когда и с каким исходом. Это зависит от командира. И как повезет. – Добавила она.

– Мистер! – услышал Том голос Альберто, тот возвращался из кабины. – Вас надо сбросить до того, как командир решится на посадку. Это приказ.

– Как сбросить? – глаза у Тома полезли наверх. – Просто так, взять и сбросить как чемодан?!

– Нет же, мистер. Парашют. Вы когда нибудь с ним прыгали?

– Нет, – настроение у Тома упало. – Никогда. Я лучше останусь с вами….

– Идите за мной, я вас экипирую и все объясню. – Его слова не терпели возражений, это был приказ, и Тому стало еще хуже.

– А куда хоть прыгать? – безразлично спросил он.

– Амазонка. Джунгли. Самолет вернулся на континент и идет вовнутрь. – Он развел руками. – Согласен, идея не из лучших, но то, что вы останетесь живы, гарантировано.

– А у вас такой гарантии нет? – Том поднял глаза.

Тот ничего не ответил и, повернувшись, пошел по проходу. Том покосился сначала на одну, а потом на вторую стюардессу. В их глазах была какая-то грусть, смешанная с надеждой. Но грусть перевешивала, и обе старались потупить взгляд. Том, наконец, все понял и пошел по проходу.

Дверь в кабину была закрыта. В служебном отделении Альберто помог надеть Тому рюкзак, закрепил уйму тесемок, еще раз осмотрел его и вздохнул.

– Понимаю, что значит впервые. Мистер, вам надо только вовремя дернуть за это кольцо. Досчитаете до десяти и дергайте. Вот и вся хитрость. – Он посмотрел Тому в глаза. – У вас в кармане маячок, вас найдут скоро. Командир сам выберет место и отдаст команду, где вас сбросить. Естественно, это не будет река. Наверное, он постарается сделать это и не над лесом, хотя если встретится большая опушка….

– Какая разница, – махнул рукой Том. – Просто я всегда думал, что я – везунчик. А вот сейчас я так не думаю.

– Поверьте, по сравнению с нами вы действительно везунчик. Извините, другим утешить вас я просто не могу. – Он повернулся. – Будьте у аварийной двери, как только поступит приказ, у нас всех будет одна минута, чтобы вас сбросить, не больше.

Том тоже повернулся и пошел по салону. Многие забыли или просто оставили свои вещи. – А как быть с моим дипломатом? – вдруг подумал он. – Может, и вправду быстро найдут? Нет, глупо, надо просто забрать из него все бумаги. Он вернулся к своему сиденью, выпотрошил дипломат, сложил бумаги в несколько раз и засунул во внутренний карман пиджака. Потом он также спокойно прошел по салону и уселся недалеко от аварийной двери. Чуть позже недалеко от него присели и две стюардессы. Тому хотелось о многом их спросить, но глядя на их потухший молчаливый вид, он не сделал этого. Да, он знал, что выживет, скорее всего, останется жив, а они этого не знали. Но сидели сейчас рядом в полной готовности помочь ему. Его сердце сжалось, эти две стюардессы были настоящими героинями. И у них, наверное, есть семьи…. А у него – не было. Как-то несправедливо все получалось.

– Можно я закурю? – неожиданно спросил он.

Старшая просто махнула рукой.

Том курил сигарету за сигаретой, пока не почувствовал, что тот же запах или дым горелой пластмассы опять не начал щипать глаза. Прошел, наверное, час или больше, но из кабины никто не появлялся.

Том поднялся и направился к туалету. На этот раз его взгляд в зеркало был мимолетен, он как бы просто запоминал свое лицо.

– Сэр, на выход! – услышал Том, как только открыл дверцу. – Альберто уже бежал по салону.

Разум ужаснулся и вмиг отключился, последнее, что он помнил, был легкий толчок в спину, и он обрушился в никуда.

– Раз, два, три…. – Том услышал счетчик, он был явно установлен в его мозге и отсчитывал свое. На десять, рука Тома сама подобралась к кольцу и дернула его со всей силы.

Потом он летел. Сердце замерло так, что он не ощущал себя ни живым, ни мертвым. Ощущение падения вызывало тошноту. Глянув вниз, он увидел, что спускается как-то наискосок к какой-то одинокой поляне, ярко зеленого цвета. Ее окружал густой лес. А позже, когда ноги коснулись земли и неожиданно стали мокрыми, его все равно куда-то потащило, пока он не стукнулся головой обо что-то твердое и не потерял сознание.