Читать книгу Катастрофа - Игорь Ассман - Страница 5

Открыв глаза, Том ничего не увидел, кроме сплошной темноты. В то время, пока память не спеша возвращалась к нему, он почувствовал свое тело, и понял, что просто лежит на спине на чем-то мягком, но немного колючем. Эта подстилка чем-то напоминало сено, или просто высохшую траву. Первое, что ему пришло на ум, была мысль о том огромном крокодиле. Почему-то он был уверен, что рядом с ним находится его пальма, а крокодил все же смог отвязаться, или оборвать ту лиану. Может он ушел обратно в болото, а может, рыщет по берегу в поисках добычи. Тому стало неуютно, и он повернулся на бок. Тело не отозвалось никакой болью, только запястья рук и оба места между голенью и ступней немного жгли, как при потертостях. Странно, но на боку он увидел, как откуда-то извне пробиваются узкие лучики света. Они были разные по ширине и длине, но много света не давали. Он опять перевернулся на спину и посмотрел вверх. Звезд на небе не было. И вообще, не было и самого неба. И никакого дуновения ветерка, даже простого колебания воздуха. Значит, он находился где-то в хорошо укрытом месте. Но вот где?

Вез особого труда, он поднялся и сел. Неосознанно проведя рукой по груди и остановившись на животе, Тон наконец-то понял: на нем была майка, а еще ниже – трусы. Это все, что осталось от его одежды. Ни костюма, ни рубашки, даже носков не осталось. Правая рука нащупала какую-то сухую траву, и он понял, что она не была очень колючей, но места, где тело было ничем не прикрыто, все же покалывала. Глаза стали привыкать к темноте, а тонкие солнечные лучики как бы загорелись сильнее. Из темноты стали показываться детали, и оглядевшись, Том осознал, что находится в каком-то простом помещении, типа хлева, или тому подобное. Он даже заметил почти неуловимые черты предполагаемой двери, а значит, отсюда был выход. Том встал и аккуратно обошел этот хлев, как он его назвал. Четыре вкопанных деревянных столба, а вместо стен – натянутые лианы с плетенными высохшими листьями, похоже от пальм. Примитивней нельзя было и придумать. Потянувшись, он достал до потолка, вернее до крыши, и опять почувствовал высохшие листья, наверное, тех же самых пальм. – Четыре ствола, лианы и высохшие листья, – подумал он, – и ни одного гвоздя, а только узлы лиан…. Похоже, стены и потолок строились незатейливо и просто. Сначала из лиан делалось что-то типа рыбацкой сети с очень большими ячейками, а потом в нее были вплетены много сухих листьев. Наверное, на потолке их было значительно больше, иначе при первом ливне эта избушка была бы просто затоплена. А может крыша имеет два ската, это было бы умнее.

Все стало ясно и понятно, кроме одного: где он сейчас находился и почему. Ответ можно было найти только за дверью, но, даже подойдя к ней вплотную, Тому стало страшно. Да, каким-то чудом он спасся, или его спали из той лужайки, и каким-то образом переместили сюда. Сам он не смог бы сюда попасть. Но за дверью был ответ, кто это все сделал и зачем. То есть, то, что он находился здесь, это спасение, или наоборот, предстоящие мучения со смертельным концом? Но надо было это узнать, даже если подтвердится последнее самое худшее предположение. Он постоял у двери минут пять, убедившись, что никакой ручки нет. Она была привязана тонкими лианами к вкопанному деревянному столбу, и, по сути, могла открываться как вовнутрь, так и наружу. Наконец он ногой пихнул дверь и она приоткрылась. Яркое солнце в первое мгновение просто ослепило его, но это не помешало сделать один большой шаг вперед.

Первое, что он смог разглядеть, было какое-то животное на двух ногах, и то лишь из-за того, что оно загораживало солнце. Его тень падала на Тома, и тот просто присел, разглядывая это что-то под углом, снизу вверх. Темные, даже почти черные человеческие ноги. Такое же, только с накаченными мышцами человеческий торс, и обезьянья голова, только не заросшая шерстью. Черные глаза неприятной формы, равнодушно его разглядывающие, широкие ноздри и вывернутые, будто накаченные силиконом губы. Жгуче черные косматые неухоженные волосы и лиана на поясе. К последней были привязаны сухие довольно редкие листья, что делала его наряд похожим на туземский, и лишь между двух узких, явно не пальмовых листьев в его смешной юбке, Том увидел висячий выступающий мужской член. В руках у этой человека-обезьяны было копье, вернее простая длинная прямая палка с каким-то наконечником, скорее всего каменным, примотанным к палке совсем тонкими лианами. Примитив был полный, доисторический, неандертальский, даже пещерный.

Вид его черного члена заставил Тома брезгливо отвести взгляд и осмотреться. Огромная поляна овальной формы напоминала искусственно вырубленную в лесу просеку, конец которой терялся далеко за поворотом. Во многих местах он увидел пни от срубленных деревьев, самой различной формы, значит, его догадка подтвердилась. А вдоль просеки стояли, скорее всего, много искусственно построенных жилищных созданий, так как строениями их назвать было просто абсурдно. Это не был типовой поселок, а эти создания или строения ни в одном случае не повторяли друг друга. Если можно в одном строении совместить простой, наспех созданный шалаш, плюс вигвам, и добавить к нему юрту, это что-то среднее преобладало во всем, но в каждом то или иное в большей или меньшей степени.

Возле некоторых строений недалеко от входа возились люди, вернее копии той человека-обезьяны, перед которой он сейчас сидел. Вдалеке она даже увидел женщину, ведь одежда, если ее можно было так назвать, была похожа на единую униформу для всех, даже для детей. Женщина была толстоватая, а ее большие груди свисали почти до пупа.

Том опять перевел взгляд, как он понял, на своего охранника, но тот стоял как статуя, а его равнодушный взгляд ничем не изменился. – Значит, племя, – просто подумал Том. – Самое примитивное. Судя по количеству жилищ, человек сто, хотя, сколько их размещается в каждом шалаше, он не знал. Да, но тот хлев, из которого он только что вышел, резко отличался по форме от всего остального. Может это что-то типа тюрьмы? Ведь из любого шалаша выбраться было раз плюнуть, а из хлева – не так-то просто. Он уже видел, что лианы очень крепкие, а хлев первоначально был накрыт именно сетью из лиан, а только потом в них были вплетены, а крышу еще и засыпали толстым слоем листьев. Он предположил, что через ячейку этой сети хлева, человек протиснуться не смог бы, иначе какой смысл в создании этой тюрьмы, хотя он сам обозвал ее так и только как предположение.

Том сузил глаза, путаясь поймать общий спектр цветов увиденного. Главным был зеленый цвет, потом коричневый, скорее всего его давали высохшие листья на жилищах. Немного грязно-желтоватого оттенка и темный, почти шоколадный.

– Убого, – подумал он. – Ни красного, ни оранжевого, даже нет синего или фиолетового. Деревня жила просто скучным цветом, но это показывало, что никакая человеческая цивилизация не ступила на ее порог. Это было плохо? – задал он сам себе вопрос. – Не знаю, надо узнать о них чуть побольше, чтобы ответить, но в том случае, если ему дадут на это время. Он вспомнил известного капитана Кука, которого просто съели. Но иногда по телевизору ему попадались отрывки передач о том, как белый человек прожил в племенах аборигенов более двадцати лет, а некоторые даже умерли там. Правда, эти передачи относились к африканскому континенту. А что здесь? – Ответа не было.

Том понял, что надо что-то делать, ведь его охранник не делал ничего. И пользы от него не было никакой. Он поднялся на ноги и сделал два шага влево лишь из-за того, чтобы посмотреть на реакцию обезьяны, хотя, при всей его брезгливости, он все же был человеком, просто на обезьяньем уровне развития. Хотя, как посмотреть. Копье, одежда и сами хижины были более чем примитивными. Но если это племя имеет отношение к тому крокодилу, а вернее капкану, в который тот попал, нужно было еще о многом подумать. Сейчас Том увидел верх, а что было в глубине, он не знал.

Абориген, – Том решил использовать для себя именно это слово, – тут же переместился и опять встал перед ним, но на этот раз его копье, вернее наконечник, уже смотрел Тому в грудь.

– Понял, – усмехнулся он вслух, – мое место в хлеву, но я могу выйти и сесть за дверью. – Том вернулся к двери, пихнул ее ногой и зашел вовнутрь. Тут же он услышал какой-то непонятный крик, или набор звуков, который шел явно от охранника, оставшегося за дверью. И кричал тот явно не ему, а куда-то далеко. Через минуту, в ответ донесся похожий звук, значит, тому ответили. Том понял, что дело сдвинется с места, позже или раньше, и просто лег на ту же охапку сухих листьев, где он и очнулся. Странно, но он не испытывал жажды, хотя есть страшно хотелось. Он долго ждал, пока просто не задремал.

Его разбудил яркий свет, даже не шум открывшейся двери. На пороге стоял его охранник. Он что-то произнес, а потом повторил. Это был просто набор звуков, для некоторых из которых трудно было подобрать букву из всех языков, какие знал Том. Поэтому он сосредоточился на интонации. Аборигену явно что-то было надо, он приказывал. Том поднялся и подошел к двери. Тот пропустил его, а затем показал копьем вперед, вдоль просеки. Этот жест понял бы и ребенок, и Том пошел вперед. Он слышал или чувствовал своего аборигена спиной или третьим глазом, хотя тот был босым, и звука шагов различить было нельзя. Из хижин, слева и справа, начали вылезать другие люди. Странно, но это были или женщины, абсолютно упитанные или просто толстые, или дети, а иногда просто подростки. Его телохранитель пока был единственным представителем мужчин, но как знать…. Том вертел голову во все стороны, пытаясь заметить хоть какие-то детали, но главное, что он почувствовал во взглядах буквально всех, кого он прошел, даже включая детей, была простая брезгливость и снисходительность. Странно, но все смотрели на него как на какое-то мерзкое существо, урода, который не стоил бы их волоска. И это Тому жутко не понравилось. Ему уже начал нравиться его охранник, ведь тот смотрел тогда на него просто равнодушно. Подошв своих ног Том уже почти не чувствовал. И хоть они шли по примятой траве, Том сначала иногда вскрикивал от какой-нибудь колючки, а потом просто перестал обращать на это внимание.

Просека заворачивала направо, и из-за деревьев ее продолжения не было видно. Но когда свернули и они, Том поразился, что продолжение было на взгляд не меньше того, что они уже прошли. Значит, предполагаемые сто жителей подтверждались, а может, их было и больше. Неожиданно, с левой стороны Том заметил не совсем похожую на остальные хижину. Это было что-то совсем другое, и даже красивое. Он назвал его для себя шатром, ведь стены были покрыты шкурами ягуаров и других животных. К тому же, он был разукрашен разноцветными перьями птиц, в основном попугаев, и какими-то другими висюльками и орнаментами. – Вождь или шаман? – Сразу понял он. И в то же время его охранник поравнялся с ним, и его копье показывало именно в сторону шатра.

Оставив Тома перед входом, тот юркнул вовнутрь и сразу вышел. Копье показывало на дверь, хотя ее заменяла громадная пятнистая шкура ягуара, или кого-то из того же семейства. Том пригнулся, приоткрыл шкуру, как сделал его охранник, и вступил вовнутрь. Свет был, но не солнечный, хотя что-то и пробивалось извне. Шатер выглядел изнутри обычной круглой комнатой, без какой-то даже простейшей мебели или приспособлений. Чувствовался запах гари, и неудивительно. Прямо в землю было воткнуто множество горящих лучин, которые светили и выбрасывали дым. Но как ни странно, кроме самого запаха, этот дым четко отправлялся вверх, даже не рассеиваясь. Том поднял голову и увидел на острие шатра овальное отверстие. Все возле него было покрыто чем-то черным, скорее всего копотью, но, значит, была и тяга, какое-то не хитрое устройство, из-за которого дым прямым столбиком направлялся именно вверх. Справа он заметил кровать, вернее почти то же самое, на чем проснулся и он. Отличий было два: она была раза в два шире, а подстилку из сухой травы покрывали свежесрезанные зеленые банановые и еще какие-то неизвестные, но такие же большие листья каких-то кустов или деревьев. Естественно, спать на таком покрытии было гораздо удобнее, а сама подстилка была толще.

Наконец, его взгляд остановился на туше, которая восседала на охапке травы на самом дальнем от входа расстоянии. В этот момент оба с интересом смотрели друг на друга. Это был вождь, и сомнений у Тома не осталось. Для шамана было бы свойственна куча других атрибутов, а тут было все просто, хотя и удобнее чем у него в хлеве. Единственными отличиями вождя от ого же телохранителя заключались в следующем: этот был старше, толще, а его нос и уши протыкали какие-то разноцветные палочки. Да и незамысловатое ожерелье из каких-то камушков, висящих на тонкой, но, наверное, прочной лиане, еле покачивались, скорее всего, от воздуха, ведь тот смотрел, подавшись немного вперед. Тома вдруг передернуло. Перед ним сидел самый настоящий орангутанг, только он все же был человеком, вернее его тело не было покрыто шерстью. Все остальное сходилось. Молчание длилось, но никто не опускал глаз. Неожиданно, что-то странное привлекло внимание Тома. Свет был тускловат, но он не мог ошибиться даже в этих условиях. Юбка вождя была красного цвета, и она была цельной, явно не из листьев. И последнее: лиана, обычно коричнево зеленоватого цвета, опоясывающая его талию и удерживающая юбку, была чисто белой.

Автоматически Том сделал шаг вперед и сам испугался. Он, но не вождь. Может и тому хотелось разглядеть гостя поближе, и он даже не шелохнулся. Том сделал еще два шага и очутился в самом центре шатра. Хотя вождь так и сидел, как статуя, но в его глазах появился какой-то новый предупреждающий огонек, и Том понял, что достиг границы позволенного. Ближе приближаться было опасно. Зато с этой позиции Том просто впился взглядом, опустив глаза, в юбку вождя, а через минуту у него просто подкосились ноги и он опустился на землю. Сомнений быть не могло, на вожде была юбка из его, Тома, парашютной ткани, а вместо лианы его талию опоясывал кусок веревки, вернее парашютной стропы. Он вспомнил, что его, зацепившийся за деревья парашют, был красно-белым. И сейчас он видел именно то, что ему уже не могло показаться. А значит, именно это племя нашло и забрало его с той лужайки, и скорее всего именно они и поставили капкан на крокодила. Из этого следовало, что тогда, а это всплыло в его памяти именно сейчас, ему не показались силуэты, вернее это не был мираж. Скорее всего, люди из этого племени прибыли тогда на то место, забрали крокодила и его самого в придачу. А под конец, сорвали, или просто отодрали часть парашюта, вместе со стропами. Значит, они же раздели его до трусов и оставили в том хлеву. Что же они сделали с его одеждой? А самое главное, где сейчас находится парашютный рюкзак, ведь именно в нем и мог быть спрятан тот самый маячок?!

– Шум вертолета! – вдруг очнулся Том. – Если те силуэты не были привидениями, ни миражом, значит, и шум вертолета был тоже настоящим. И если он приближался к тому месту, то маячок действительно существовал и находился в рюкзаке. Где же рюкзак?! Если здесь, в деревне, то есть шанс, что его найдут. Если же нет, то нет и шансов. Боже, как мне спросить эту обезьяну, если мы говорим на разных языках? – Том опять поднял глаза. Орангутанг был невозмутим и смотрел ему в глаза.

Наконец он все же вытянул руку, показывая в сторону выхода, и Том все понял. Поднявшись, он все же сделал что-то типа поклона этой обезьяне, а потом вышел из шатра.

На обратном пути в свой хлев Том уже не смотрел по сторонам. Он думал, размышлял и надеялся. Ему было наплевать на костюм и обувь, и на то, что, скорее всего подошвы его ног походили сейчас на кладбище заноз. Он шел быстрее, но его сопровождающий не отставал. Наконец добравшись, Том сразу же вошел в свое жилище и стал обшаривать каждый сантиметр земляного пола, лазая на карачках. Да, он искал рюкзак, или его признаки, но через час, выдохшись, просто упал на свою подстилку и крепко заснул.