Читать книгу Амнезия. Параллельные - Игорь Ассман - Страница 11

Я очнулся в своей же палате. Наркоз начал отходить и нога ныла. Зато, моя голова лежала прямо на подушке, гипсовой прослойки не было. Меня предупредили, чтобы я не мотал головой в разные стороны, и поберегся бы немного. Но факт был фактом. Я мог смотреть на всех входящих и сидящих рядом. Я даже увидел свое окно, которое было справа, и от которого шел свет. Несмотря на ногу, я находился в состоянии полной эйфории. Наложенного гипса еще оставалось много, я не мог ни попробовать, ни ходить, ни двигать руками, только кончиками пальцев. Но голову досрочно освободили!

Все выходные я провел в раздумьях и воспоминаниях, уважительно относясь к просьбе Лизы. Не знаю, все ли я вспомнил, или нет, но мне показалось, что очень много. К сожалению, в некоторых моментах мне не удавалось сдержать слезы. Большинство воспоминаний были чернее тучи. Но я старался относиться к ним, как будто речь шла не обо мне. Получалось не всегда, отсюда и слезы. Наконец, я попытался стать героем для Лизы. Расслабившись, я стал повторять слово *дочь*, ведь я знал, что именно она будет следующей. Я повторил его, наверное, раз сто, но не увидел ни Марту, ни каких-либо видений. Чувства тоже молчали. – Вот так тебе, Джон, – сказал я себе с грустью, – без Лизы тебе слабо, без Марты – тоже, сам ты ничего не умеешь. – Я передумал и перепробовал все, что можно, но никакого эффекта не было. Почему?! Наконец, меня осенило: я ведь никогда не видел дочки. Моя жена сказала, что ушла, будучи беременной ею. Как я мог ее представить, если этого в памяти быть не могло. Все понятно, кроме одного. Я понимал, что она меня тоже ненавидела, хотя лично не знала. Значит, ей наговорили жена и сын? Но зачем? Кроме дочки, я не знал, то есть не помнил, кого мне можно было бы еще представить. Я бросил это занятие, и вернулся обратно. Интересно, но я вспомнил еще немало деталей, больше о жене и сыне. Мать, как не старался, я помнил плохо, отрывками. Но ведь я был тогда еще ребенком.

Ночами я опять переключался на Марту, и продолжал с ней разговаривать. То есть, скорее всего, с ее туманом. Каждый такой разговор что-то оставлял в душе. Я не понимал что, но чувствовал, что это было хорошим, или я начинал видеть некоторые вещи немного по-другому. Добрее, что ли, или чище.

Наконец настал понедельник. Я проснулся рано, и сразу повернул голову в сторону входа. Лизы долго не было, но, наконец, она появилась, и не просто, а с букетом цветов. Меня бросило в жар. Почему я почувствовал, что этот букет для меня? Ведь его запросто могли подарить ей кто угодно.

– Джон, милый, ты не представляешь, как я по тебе соскучилась, – это были ее первые слова. – Я знаю, я все знаю, какой ты молодчина, и я просто купила этот букет для тебя.

У меня навернулись слезы, и я ничего не мог сказать. Лиза тем временем, сходила и принесла маленькую скромную вазочку, и поставила в нее цветы. В палате замечательно запахло.

– Почему ты плачешь, Джон? – настороженно спросила она.

Слезы полились еще сильнее. Я не мог ничего сказать. Не только из-за слез, а просто не находил слов, чтобы оценить такое ко мне внимание. Лиза старательно вытирала их кусочком бинта, пока они, наконец, сами не прекратились. – Извини, Джон, я совсем забыла, что ты очень чувствителен. Прошу тебя, не говори ничего и не благодари. Твои слезы уже все за тебя сделали. – Как искренне она говорила! – Ты знаешь, я открою тебе мой маленький секрет. Только тебе. С тех пор, как я тебя узнала, я чувствую, что становлюсь добрее. Ты как-то на меня действуешь, притом очень неожиданно, хорошо и приятно. Даже мои ученики это заметили. Так что, мне есть, за что тебя благодарить, даже за рамками твоего лечения.

– Лиза, это – не я. – Фраза вырвалась изнутри. – Это – из того света. Они поменяли меня, и дали что-то еще в придачу.

– Может ты и прав, но к тому свету мы договорились вернуться лишь тогда, когда ты окончательно выздоровеешь. Хотя мне самой это очень интересно. И еще. Я стала бояться еще больше. За тебя, узнав, что тебя выпишут примерно тогда, когда мы собирались закончить. Нет, это, конечно, просто чудесно. Но я не представляю тебя за воротами этой клиники. Я боюсь за тебя. Ты слишком добрый.

– Слишком добрых не может быть. Бывают только слишком злые. – Задумчиво ответил я.

– В идеале ты, наверное, прав, но посмотрим, что же будет в реальной жизни. – Она откинулась. – Джон, я тебя не брошу. Даже когда тебя выпишут. И не надейся.

– Спасибо, – с радостью в глазах и голосе, сказал я и добавил, – милая.

– Давай, расслабляйся, ты уже знаешь процесс. Дочь. Повторяй это слово.

– Но ведь…

– Джон, кто здесь врач, а кто пациент? Не огорчай меня, пожалуйста.

Я закрыл глаза, но уже знал, что это – бред. Нехотя я начал повторять слово, как вдруг, как всегда, появилась Марта, и я, не веря глазам, прочитал по ее губам это же слово. Я смотрел на нее как завороженный, хотя уже давно понял, что мне говорят ее губы.

– Чернота, – услышал я свой голос. – От меня. Не могу, всматриваюсь, но ничего не вижу. Что делать?

– Увидишь. Смотри внимательно, и увидишь.

Время тянулось.

– Какой-то снимок, или фотография, или рентген. Нет, скорее всего – рентген. Клубочек. Черно-белый, маленький. Не может быть. Это – наверное, моя долгожданная дочка. А?

– Кто это был, Джон? – спросила Лиза, стерев с моего лба испарину.

– Еще один подарок судьбы, будь он проклят. Ну почему мне так не везло? Почему у ее матери не было выкидыша, я ведь специально доводил ее до этого? Отродье, будет такой, как и все остальные. Еще один лишний рот. Чтоб ты не родилась, сволочь малая.

– Хватит, Джон, – я почувствовал, как чья-то рука просто закрыла мне рот. Меня трясло, но не более. Ни слезинки. Другая рука меня гладила по лицу.

Наконец, я успокоился, и пришел в себя. Лиза, а это была она, опустила руку, закрывающую мне рот.

– Моя долгожданная дочь. – Сразу начал я, без просьбы. – Я даже уже дал ей имя. Мальчик и девочка, это же так идеально! Как я ее ждал, как берег.

Уловив странный Лизин взгляд, я все понял.

– Что, не так? Да? И тут не так? Пожалуйста, включай.

Щелкнула кнопка. Звучащий женский голос немного заикался.

– Его не было, нет, и не будет. Да, я его никогда не видела. Зато вы знаете, сколько я пролежала в психушке? Трудные роды у моей матери, нервоз, недоразвитость, потом депрессии. Это говорю не я, почитайте мою медицинскую карту, она состоит из двух томов. Причем все болезни – врожденные.

– Да, я спрашивала и у мамы, и у брата. Оба молчали, пока я случайно не подслушала разговор мамы с моим врачом. Только тогда я поняла, что, вернее кто, был причиной всего, что я имею и на сегодняшний день. Нет, мама ему не говорила, что мой отец ее бил. Но он хотел, просто жаждал выкидыша, и делал все, что мог для этого.

– Нет, я никогда его не видела. В больнице? Пусть пролежит там хоть часть того, что я отлежала, причем в самых разных. Даже не хочу, чтобы он узнал мое имя, не то, что увидеть.

Кнопка щелкнула. Я лежал и смотрел в потолок, как всегда. И чувствовал себя так же, как и всегда. Даже тут, я заслужил такой ненависти, надо же было умудриться!

– Ты в порядке?

Я кивнул, грустно глядя в потолок.

– Забудь. Сейчас забудь. Потом вспомнишь. Основное мы закончили. Молодец!

Я вздохнул. На душе было гадко и стыдно.

– Лиза, – чуть не шепотом попросил я, – давай еще, времени ведь мало. В этот раз все прошло быстро. И я не заплакал. А может, хватит с воспоминаниями? Остальные – это не важно. Мне хватило родных.

– Важно, милый, все важно, – тоже грустно произнесла та. – Вспоминать придется всех, ведь мы же договорились. Скажи спасибо, что полиция ограничилась только этим кругом. Наверняка, тебя знали сотни, а то и тысячи людей. Но ты вспомнишь и о них. Ты уже сам знаешь как. Конечно, пленок не будет. Но ты – не дурак.

– Лиза, раз ты мне открыла свой маленький секрет, я тебе открою и свой. – Я рассказал ей, почему, на мой взгляд, свершилось чудо с моим укороченным восстановлением.

– В этом что-то есть, даже много чего, – согласилась она. – Я знаю, что ты спешишь сделать. Но, по-моему, ты просто не представляешь, с чем ты столкнешься.

– Наверное. Но я просто хочу попросить прощение, и сказать, что я уже не тот. Мне кажется, что просто сделав это, у меня очистится душа, хотя сердце не перестанет болеть. Да, я не знаю их реакции. И трудно так сразу все понять и простить. Но я должен, понимаешь – должен…. Потом я постараюсь все забыть, пойду к тому же гипнотизеру, чтобы он затер мне память. Ведь это можно сделать? И буду жить, но уже другим, таким как я, есть сейчас.

– Я боюсь больше за последнее. И на то у меня есть причины. Конечно, я буду рядом, но… Ладно, Джон, согласна изменить правила. С завтрашнего дня ускорим темп. Главное, чтобы твоя голова с ним справлялась. Не во время сеанса, а потом. Ведь ей надо воссоздать все детали.

– Справится, – уверенно заявил я, – а почему не сегодня?

– Давай просто поговорим, поболтаем. Я действительно многое переживаю вместе с тобой. Раньше я такой не была. Но до тебя мне еще очень далеко. К сожалению, или к счастью.

Мы долго разговаривали. О пустяках. Но мне было приятно. Время пролетело быстро, и Лиза ушла. Мне опять стало пусто, лишь оставленный букет согревал сердце.