Читать книгу Амнезия. Параллельные - Игорь Ассман - Страница 20

Наутро я проснулся как никогда раньше. Голова гудела, ведь предположительно я спал не более трех часов. Напряженность не спадала, а то, что мне предстояло сделать сегодня, сразу же заняло все мои мысли.

Я услышал, как поднялась Лиза, видимо, ей тоже не спалось. Моя напряженность явно передавалась ей, и я поразился, как она меня чувствовала за все последнее время. Мы встретились внизу, и обменялись поцелуями.

– Милый, ты не передумал? – с надеждой спросила она.

– Трудно будет, – вздохнул я, – но я тверд.

– Ты же мне позволишь держать тебя хотя бы в поле видимости?

– А ты не боишься? Ведь тот район не будет лучше другого. И я лично боюсь за тебя.

– Я с тобой уже ничего не боюсь, ты – какой-то заговоренный, что ли. – С хорошей точки зрения.

Я знал, что она все равно поедет, отговаривать было бесполезно.

– А ты не хочешь купить пистолет, например? Для таких случаев?

– Пистолет?! – у меня вилка из рук выпала. – Ты что, милая. Да упаси меня господь. Я верю в себя и в свою искренность, разве может что-то быть сильнее?

– Да, твоя логика, это твоя логика. Но самое интересное, что она почему-то действует.

Мы закончили с завтраком, дождались прихода Люсии и поехали. У Лизы дрожали руки, а у меня – сердце. Район был не лучше другого. Проститутки, сутенеру, наркоманы.… Наконец, на нужном квартале Лиза остановилась.

– Судя по данным полиции, она живет чуть дальше, на той стороне. Видишь, там есть какой-то закуток, и коробки видны.

– Ладно, милая, запирайся и думай только позитивно. Тогда так и будет. – Я вышел из машины и ждал светофора, чтобы перейти на ту сторону. Дойдя до закутка, я увидел там только старуху в оборванной одежде. Я огляделся вокруг, но кроме нее там никого не было. Вглядевшись, я узнал в ней свою мать. Нет, не по виду, а как-то интуитивно. Она раскладывала какие-то пожитки, чтобы просохли. Очутившись рядом, я опустился на асфальт и сел. Старуха обернулась, посмотрела на меня, и, конечно, не узнала.

– Мама, – наконец вымолвил я, каким-то мертвым голосом. – Это я, твой сын, Джон.

У нее подкосились ноги, и она рухнула на асфальт. Она долго не могла прийти в себя, щурясь и вглядываясь в мое лицо.

– Сукин ты сын, – наконец злобно проговорила она. – И у тебя хватило наглости предстать передо мной почти через сорок лет? Что тебе надо, подлец? Показать мне, похвастаться, что ты жив и здоров? Сукины дети эта полиция, ведь обещали же.

– Мама, – сказал я, не обращая внимания на ругань, – я пришел извиниться. За все сорок лет. И хочу, чтобы ты знала, что я действительно был сволочью тогда, бросив тебя одну. Теперь я другой, я поменялся совсем недавно, но поменялся полностью. И пришел я только для того, чтобы встать перед тобой на колени, и просить твоего прощения. – Я действительно встал на колени, и в моих глазах появились слезы.

Она продолжала смотреть на меня, как бы изучая, но вдруг, я увидел слезы и в ее глазах. Более того, она просто неудержимо разрыдалась. Я подошел к ней, сел рядом и обнял ее за плечи.

– Не плач, мама. Просто, прости, как можешь, или хотя бы попытайся.

Вдруг она положила мне голову на грудь, и уже рыдала во всю силу. Так прошло минут десять, если не больше. Наконец, она стала затихать, и я услышал невероятное:

– Джон, не знаю, как тебя простить. Но я прошу у тебя то же самое. Прости меня. Ты был ребенком, а я – последней сучкой.

– Мама, я тебя уже давно простил, не сомневайся. Поверь мне, и давай все забудем. Ну, пожалуйста. – В моем голосе было столько мольбы и ласки, что их хватило бы на всех уволенных мною из моей мастерской.

Она опять начала плакать, и я тоже. Вот так, сидя рядом, мы плакали оба. Но всему есть конец, и слезы стали высыхать.

– Джон, я никогда бы не поверила, что смогла бы тебя простить. Но я не могу не сделать этого. Ты – мой единственный сын, и мое сердце сдалось. И, спасибо за твое прощение.

Дальше стало легче разговаривать.

– Мама, у меня большой дом. Давай, ты переедешь ко мне, – уговаривал я. – Не те уже годы, чтобы жить на улице.

– Ни за что! – ее голос был категоричен и не принимал никаких возражений. – Я – пьющая, у меня есть друзья, такие же, как и я сама. Не пойду. Пойми меня, не смогу. – Есть тут в районе небольшой дом для престарелых. Многие туда ушли, но он платный.

Я понял, что убедить ее мне не удастся, но вариант с домом престарелых мне понравился. По крайней мере, она там будет сыта и в тепле. А я буду ее навещать. Я достал свою визитную карточку, даже две. Одну я дал ей в руки, а вторую засунул ей в карман.

– Можешь идти туда хоть сейчас, – сказал я, – тут все мои данные, пусть присылают мне счета, и я их буду сразу оплачивать.

Она посмотрела на меня облегченно и ласково.

– Спасибо Джон, спасибо сынок. Только не сегодня. Не знаю, сколько дней я буду пить. Извини, но с этим я не завязала. Но ты не бойся, в том доме для престарелых все такие же. И он не дорогой. Просто у меня и вправду нет денег. Ты не оставишь мне хоть что-то? Мне надо забыться хоть на день, ты меня просто подкосил.

Я понял, что этого не избежать. Она никогда уже не бросит пить. Я достал кошелек и вынул сотку.

– Мама, если я тебе оставлю больше, ты можешь помереть от спиртного. А этого тебе хватит как минимум дня на три.

– Да конечно! – Обрадовалась она. – Если не на неделю. И знай, я буду пить за тебя. Вернее за нас.

Я нагнулся и поцеловал ее. В этот момент, у меня с души свалился, наверное, самый огромный валун. Но опять наступали слезы и, развернувшись, я пошел обратно.

Уже издалека я увидел у Лизиной машины какую-то толпу. Сердце сжалось, что-то случилось, и я бросился туда. Перебежав улицу, я столкнулся с толпой малолеток, среди которых были и постарше. Их было человек двадцать, или чуть меньше, и все они еле стояли на ногах. Но запаха алкоголя я не уловил, значит, они были просто обкуренные. Какими-то битами, они лупили по всем стеклам, а Лиза, пыталась дрожащими руками набрать номер, но ей это не удавалось. Некоторые пытались раскачивать машину, что бы ее перевернуть. Я ринулся в самую гущу. Весь асфальт был уже покрыт осколками стекол.

– Стойте! – закричал я, – что вы делаете! Я дам вам денег, только остановитесь. – У моего уха что-то просвистело, и я понял. Кто-то хотел ударить битой мне по голове, но промахнулся. Это было стадо, которое ничего не понимало, и даже не слушало. Какие-то руки подхватили меня и бросили на капот. К сожалению и досаде, я ничего не мог сделать, даже что-нибудь сказать. У меня появился страх за Лизу. Я понимал, что они добьют и машину, и нас с ней обоих. Полицейские в таких районах были редкостью, и никаких шансов не оставалось. – Ну, вот он и конец, – подумал я. – Марта, мы скоро увидимся опять. Только я, к сожалению, буду уже не один. – Я получил битой по голове, но не отключился.

Вдруг, где-то совсем рядом, я услышал визг тормозов. Голова кружилась, и я плохо видел. Кто-то вышел, и начал раскидывать эту кучу наркоманов. И кто-то еще ему помогал. – Полиция, – мелькнуло у меня в голове, – неужели!

Но, утихомирить такую толпу было не просто. Когда я, наконец, спустился с капота, то не поверил своим глазам. Почти все лежали на асфальте, а огромный верзила, с уже окровавленной рукой, добивал остальных. Ему помогал паренек, наверное, его сын. У него в руках была бита, и он не плохо с ней справлялся. Наконец все закончилось, и у меня отвалилась челюсть. Это был тот же верзила из парка, которого я отпустил, вернее полиция, по моей просьбе, и тот же пацан, его сын. Лиза была в порядке, то есть они не успели ее достать, и она уже завела мотор. Машину можно было уже просто отвозить на свалку, но она сама прекрасно работала. Без стекол, без фар, вся искореженная и разбитая до неузнаваемости, она работала.

– Не люблю долгов, приятель, – сказал мне верзила и пошел к своей тачке. – Только не вызывай копов, и не вмешивай сюда мое имя.

– Ты был прав, – добавил его сынок, – лучше мочить таких, чем ломать кусты. Гораздо интереснее, – и он побежал догонять отца.

Ни одна дверца не открывалась, и я залез на свое место просто через лобовое стекло, которого уже и в помине не было. Машина рванула к центру. Лиза была бледнее бледного. У нее тряслись руки, из глаз текли слезы, но она держала себя в руках. Через полчаса мы были уже дома, и быстро загнали машину вовнутрь.

Только войдя в дом, она не выдержала, упала на диван и разрыдалась. Я не мешал, а просто сел рядом. Почему-то в этот момент я думал о матери. То, что случилось потом, было второстепенным.

Наконец мы оба успокоились. Лиза, почему-то, не отрываясь, смотрела мне в глаза.

– Джон, ты действительно не из мира сего. Нет, я говорю не про ангелов, которые тебя всегда охраняют, к ним я уже привыкла. Я имею ввиду верзилу. Я уже не верю в случайности, особенно связанных с тобой. То, что ты сделал ему тогда, из-за чего на тебя злилась полиция и Гарри, спасло нам жизнь. Как это можно понять? Я не знаю.

– Успокойся милая, – обнял я ее, – просто сбываются заповеди Марты. НЕ НАВРЕДИ и ТО, ЧТО ТЫ ДАШЬ, ТО И ПОЛУЧИШЬ, или что-то этого типа. Я тут абсолютно ни при чем. То есть, я только поверил ей. А вот то, что он оказался в нужное нам время и в нужном месте, это и для меня загадка. Может быть ты права, насчет ангелов. Хотя я знаю только одного, тебя.

– Я тут вообще…. Нет, Джон. Это – твои ангелы. Они такие же хорошие, как и ты. Может, и у меня будут когда-нибудь такие же, но до тебя мне еще так далеко.

– Давай забудем. Завтра позвонишь в страховку, и они заберут машину. Скажешь, что оставила на стоянке, в плохом районе, а когда вернулась – она уже была такая. И никого рядом не было.

– А разве врать хорошо? – Как-то странно спросила она меня.

– Наверное, нет. Но незачем впутывать наших спасителей. А остальные, хоть пока, но останутся на свободе. Может они и не плохие ребята, но наркота их свела с ума.

– Ты даже их защищаешь! – Возмутилась Лиза. – Хотя да, это твой подход. А в результатах я убедилась своими глазами.

– Милая, – сказал я, – забудь обо всем. Мать меня простила, представляешь? И даже, попросила у меня прощения. До сих пор не могу в это поверить. Вот это – настоящее чудо!

– Я рада, Джон, я действительно рада, – впервые улыбнулась та. – Только это – как раз и не чудо. Она – твоя мать, и останется ею до конца. И, мои надежды сбылись, почему-то я в это верила, хотя ничего тебе не говорила. Сжечь пленку?

– Да, прямо сейчас. И дай мне видеть, как она сгорает, пока не превратится в пепел. Это для меня очень важно.

Я развел на участке костер, и внимательно следил, как коптил и на глазах исчезал пластик кассеты вместе с пленкой. Я очнулся только тогда, когда все было кончено.

– Она не захотела ко мне домой, как я ее не уговаривал. Но я пристроил ее в дом престарелых и буду за нее платить. Моя душа спокойна.

– Я не ожидала другого. Ты был, есть и будешь святым, – сказала Лиза. – С того момента, как я тебя узнала, и пока смерть не разлучит нас.

– Брось, милая. А вот насчет смерти, это для меня вопрос. Есть ли она? Я же умер, но попал в другой, прекрасный мир, даже имея за собой такую гору грехов! И вернулся оттуда. Где же была эта смерть? Только на экране мониторов в операционной? В худшем случае, в качестве сувенира я оставил бы в той же операционной мое бренное тело. Там, по словам Марты, я его уже не имел. Но я же был там! Значит, тело не так уж и важно.

– Джон, ты во многом прав, но это второй вопрос, за который мы возьмемся уже с профессором, когда закончим с первым. Давай пока не будем делать выводы.

– Давай, – согласился я. – А не поехать ли нам в какой-нибудь вегетарианский ресторан? Я никогда еще тебя не приглашал в ресторан, даже в кафе. И тебе не надо будет сейчас ничего готовить. Пойдет? – улыбнулся я.

Она просто улыбнулась мне в ответ. – Я люблю тебя, милый.

Мы поехали на моем Форде, но Лиза сидела за рулем. Ресторан был хороший, чистый и уютный. Видимо до нас, за предоставленным столиком кто-то обедал или ужинал, потому, что я случайно задел ногой какой-то пакет. Вытащив его, я заглянул вовнутрь и увидел пачки долларов. Не успела Лиза опомниться, как я уже подозвал хозяина, отдал пакет, и попросил его разыскать хозяина денег и вернуть их ему. Хозяин, официанты, да и сама Лиза, смотрели на меня как на какое-то странное существо, инопланетянина или душевнобольного. Хотя у Лизы это было в глазах всего несколько секунд. А я был доволен, что потерявший, в конце концов, получит свою пропажу, и уже не будет таким рассеянным.

Ужин прошел великолепно, но в конце, когда я попросил счет, тот же хозяин подошел к нашему столику, и, не принимая моих возражений, заявил, что мы – чудесная пара, и наш ужин – за счет заведения.

Я от души поблагодарил его и пожал руки всех официантов. Лиза просто молчала.

– Джон, – мне нечего сказать, – промолвила она уже в машине. Да и словами это не скажешь, а обычным разумом – не поймешь. Я действительно тебя очень люблю.

– Какой хороший хозяин! Вот так, просто захотел и сделал нам приятно.

– Джон, ты так далек от действительности! Конечно, при стольких свидетелях он не сможет не вернуть деньги, но какое вознаграждение он за это получит! В десять раз больше стоимости нашего ужина.

– Милая, не думай так плохо о людях.

Ночью, мы срезали такой прекрасный букет, который не стыдно было бы даже поставить королеве Великобритании на праздничный стол. Красоте, чего угодно, но особенно цветов, действительно не было предела. Каждый букет был лучше и своеобразнее другого. Название цветов менялись, но не их красота. И мы оба были счастливы.