Читать книгу Больная любовь - Игорь Дихтер - Страница 4

– Может быть, пообедаешь? – спросил Бенджамин, заглядывая к кузену через несколько часов.

– Нет. Уйди, – не отвлекаясь от печатания, небрежно бросил писатель.

Бену ничего не оставалось, кроме как скрыться. Погружённый в написание первой главы своего романа, Редьярд забыл обо всём на свете и таких мелочей, как приём пищи, просто не существовало. Однако спустя полчаса Бен вернулся, чем вызвал в душе Уотсена прилив раздражения.

– Ты не видишь, что я работаю?! – взорвался он, вскакивая со стула и нервно туша сигарету в пепельнице.

– Листон только что приехал в дом Колфера. Я думал, ты захочешь это знать, – изогнув бровь, преспокойненько ответил Бенджамин.

Редьярд ничего не ответил. Сложив напечатанные листы в потрёпанную чёрную папку, мужчина жестом выпроводил кузена и направился в ванную. Теперь, когда мозг не был занят написанием романа, Уотсен снова ощутил тоску, граничащую с болью. Воспоминания о страстной ночи любви были слишком ярки. Хотелось повторить. Хотелось наполнить себя безграничной взаимной любовью, но на данном этапе жизни писателю приходилось довольствоваться гнетущей неизвестностью.

«Где он? С кем? Когда позвонит? Позвонит ли?» – думал Редьярд, наспех принимая душ.

Мужчина не любил носить бороду или щетину, поэтому тщательно побрился, после чего надушился своим португальским одеколоном и облачился в новый светло-кофейный костюм и бежевую рубашку.

Выглядел Уотсен блистательно: аккуратно причёсанный по пробору, элегантный, хорошо пахнущий мужчина с красивым лицом покорил не одно сердце не только своим писательским талантом, но и представительной внешностью. Проблема была в том, что Редьярд был не среднестатистическим человеком, который мог бы бахвалиться своей привлекательностью и искать в ней выгоду. Его интересовали только те люди, которые могли вдохновить на творчество и подарить новое дыхание. А их было очень немного.

На улице было пасмурно, небо низко висело над Лондоном, обещая дождь. Уходя из дома, Уотсен велел своему дворецкому Каю не отходить от телефона и записывать имена всех звонящих. На этого старика можно было положиться, поэтому писатель не волновался.

Колфер радушно встретил Редьярда. С жаром пожав ему руку, он тут же повёл его знакомиться с какими-то старыми дамами, больше похожих на жаб, нежели на женщин. Не стараясь быть милым, Уотсен сообщил, что ему нужно срочно поговорить с господином Листоном. Колфер взглядом указал на двух джентльменов, стоящих в другом конце зала и пьющим шампанское. Одним из них был тот самый Оливер Листон. Забыв о Колфере, Уотсен прошёл к тому, с кем так долго искал встречи.

– Добрый вечер, – громко произнёс он, привлекая внимание собеседников.

– О, Редьярд! Рад видеть, – прищурившись, доброжелательно произнёс Листон.

Это был шестидесятипятилетний прозаик, романы которого были признаны классикой английской литературы. Уотсена всегда поражало умение этого человека играть с публикой, вместе с тем делая свои произведения чрезвычайно человечными и серьёзными.

– Уделите мне несколько минут? – не глядя на собеседника Оливера, поинтересовался Редьярд.

– Конечно, – кивнув, Листон жестом руки указал на стеклянную дверь, ведущую в соседнюю комнату. Уотсен вспомнил, как совсем недавно точно так же уединялся с Бертраном, ещё не понимая, что это любовь с первого взгляда. Сердце болезненно заныло.

– Вы читали мой последний роман? – спросил Редьярд, когда они оказались за стеной от шума и праздных бесед.

– Да. Я брал его с собой в путешествие по Индии. Хочешь знать моё мнение? – не прекращая лениво курить трубку, отозвался Листон и опустился в кожаное кресло.

– Безмерно.

– Это очень сильная работа. На сцене прощания Кейтлин и Руфуса я чуть не пустил слезу. Твои книги становятся всё более личными, – рассудительно проговорил Листон.

– Правда? Мне казалось, именно там я сфальшивил, – с сомнением ответил Уотсен и опустился на диван. – Но, знаете, мне очень лестно это слышать. Я рад, очень рад.

– Сейчас работаешь над чем-нибудь?

– Начал… совсем недавно, – с долей таинственности ответил мужчина, снова представив Брайтона. – Мне нужно ваше напутствие.

– Пиши от сердца, как и всегда. У тебя это отлично получается. Это единственное моё напутствие, – Листон закинул ногу на ногу и внимательно посмотрел в лицо Редьярда.

– Вы были в Индии?

– Да. Целых два месяца.

– И как там?

– Чарующе. Я решил, что события моего следующего романа будут проходить именно там.

– Говорят, там жуткая антисанитария, – с нотками брезгливости заметил Уотсен, посмотрев в светло-карие глаза своего собеседника.

– Отсталая страна, но какая крепкая философия бытия! Знаешь, я познакомился там с замечательным человеком и он натолкнул меня на размышления.

– На какие?

Один молодой «искатель истины» оказался у ворот суфийской школы. Он обратился к сторожу, седовласому старцу, сидящему неподалеку в тени деревьев.

– Я полагаю, – начал юный философ, – что лишь немногие из нас знают, сколько в этом мире настоящих искателей истины.

– О, я сижу здесь уже полвека, – сказал старик, – и кое-что могу рассказать тебе об этом.

– Действительно? – заинтересовался юноша. – И сколько же их?

– Их ровно на одного меньше, чем ты думаешь.

Услышав эту короткую притчу, Уотсен откинулся на спинку и задумался, устремив взгляд в потолок. Всю свою жизнь он, как и многие, искал эту самую истину. Посредством написания романов, он не просто выражал свой взгляд на вещи, но и силился отыскать нечто незыблемое и фундаментальное.

Редьярд вспомнил своего отца. Это был добрый и миролюбивый человек, который, казалось, никак не хотел отпускать ощущения детства. Он был хорошим сказочником. Каждый вечер, отправляя детей ко сну, Теодор рассказывал сыновьям какую-нибудь новую, сочинённую им самим, сказку. Больше всего Редьярду нравилась история о синем полумесяце.

Губы Уотсена тронула лёгкая улыбка. Когда он мысленно вернулся в настоящее, Листона уже не было. Этот человек всегда уходил «по-английски», поэтому Редьярд не удивился.

Вернувшись в зал, он взял бокал с подноса проходящего мимо официанта, и совершенно случайно его взгляд задержался на женщине в синем платье, украшенном белым бисером. На её плечах покоился голубой палантин, а в светлые волосы была вставлена заколка с жёлтой бабочкой в модном нынче стиле «ар-деко». Она смотрела прямо на писателя, едва заметно улыбаясь. Редьярд ощутил себя упавшим в какую-то яму. Отводя взгляд, он надеялся, что Элла перестанет глазеть на него, но женщина решительно подошла к писателю:

– Привет, рада тебя видеть.

– Угу, – буркнул Уотсен, делая глоток шампанского и неприязненно взирая на Эллу.

– Как ты поживаешь? – склонив голову набок, негромко спросила женщина.

– Нормально.

Редьярду совершенно не хотелось разговаривать с этой дамой. Около пяти лет назад между ними была страстная интрижка. Это могло бы быть обыкновенным коротким приключением, если бы не приступ Уотсена. Однажды он проснулся, охваченный ужасом от своих видений. Упав на пол, он пытался сбросить с себя чёрных бабочек, которые покрывали всё его тело. Элла была в ужасе от происходящего. Когда припадок закончился, она упрекнула его в этом и в ходе горячей ссоры сообщила, что уже больше месяца встречается со своим режиссёром, а сам Редьярд стал для неё обузой.

– Я не могу больше терпеть твои чудачества! Ты болен! Ты псих! Тебе нужно к врачу, пойми! – в слезах кричала она тогда.

– Я сейчас снимаюсь в новой картине. Называется «Красивая смерть». Если хочешь, достану для тебя билет на премьеру…

Уотсен недовольно посмотрел на Эллу, поджимая губы. В это мгновение чёрная бабочка села на заколку актрисы, заставляя Редьярда нервно сглотнуть. Эта женщина приносит с собой ужас и мрак!

– Не хочу! – рявкнул писатель и поспешно вышел из зала, по пути ставя бокал с недопитым шампанским на один из столиков.

Он вернулся домой измотанным и злым. Кай сказал, что за время его отсутствия никто не звонил. Это ещё сильнее усилило расстройство мужчины. Он поужинал в одиночестве, стараясь не обращать внимания на маленьких блестящих фей, садящихся ему на плечи. Это были премилые создания в розово-синих платьицах и с сиреневыми крыльями за спинами. Таких даже не хотелось прогонять, но и смотреть на них Редьярд просто не мог себе позволить. Он боялся, что эти видения поглотят его. Лучше игнорировать.

На ужин был ростбиф и картофельный салат. Уняв голод, Уотсен прошёл в свою спальню и заперся там. В его планы входил только лишь хороший сон.

***

Прошло ещё два дня. Редьярд мотался между двумя состояниями: то он впадал в отчаяние, поскольку Брайтон так и не позвонил, то испытывал прилив сильнейшего вдохновения, и тут же усаживался за печатную машинку, продолжая работу над первой главой романа.

Когда Бенджамин осмелился заглянуть к Уотсену, тот лежал на полу в своём любимом чёрно-белом махровом халате. Небритый и лохматый, он был обложен бумагами. Шмыгая носом, он скользил блуждающим, нездоровым взглядом по рукописям.

– Редьярд, там к тебе пришли.

– Кто?

– Какой-то Брайтон. Сказать, что ты занят?

Редьярд вскочил на ноги, роняя лист, который держал в руках. Чуть ли не отпихнув кузена от двери, он побежал вниз и сглотнул, встречаясь взглядом с бездонными серыми глазами Бертрана, который стоял в прихожей.

– Привет. Я соскучился и решил вместо звонка заглянуть к тебе лично, – почти шёпотом произнёс Брайтон, теребя в руках свою серую шляпу.

Ничего не говоря, Уотсен подошёл к мужчине, сжал его запястье и повёл наверх. Бен с ухмылкой наблюдал за тем, как братец скрывается с новым знакомым в своей спальне.

Стоило двери закрыться, как Редьярд положил прохладные ладони на щёки мужчины, и впился губами в его губы. Забыв, как дышать, Брайтон выронил шляпу и обняв писателя за талию.

Они страстно целовались, лаская языки друг друга и посасывая губы. Уотсен ощущал себя самым счастливым человеком на свете, жадно целуя возлюбленного. Вокруг головы Брайтона взрывались маленькие красные и синие звёзды, рассыпаясь на сотню ярких искр. Это было счастье во всём своём великолепии!

Спустя какое-то время Бертран сидел в кресле и рассматривал комнату, поглаживая писателя по голове, которая лежала на его колене. Уотсен расположился на полу, халат задрался, оголяя стройные ноги мужчины. Ему хотелось просидеть так вечность, ощущая тёплые пальцы на своих волосах.

– Я так соскучился. Где ты был? – хрипло прошептал Редьярд, блаженно глядя в белоснежный потолок.

– Улаживал кое-какие рабочие дела, – лаская пальцами затылок мужчины, ответил Бертран.

– Покажешь мне свой дом?

– У меня небольшая квартира в другом конце Лондона. Покажу, конечно… – улыбнувшись, мягко произнёс Брайтон.

– Я начал роман…

– Правда? О чём? – встрепенувшись, заинтересованно спросил Бертран.

– О человеке, который начинает видеть другой мир… – нехотя поднявшись, писатель подошёл к столу и провёл пальцами по папке, в которой лежала часть рукописи. – Пока не могу показать, это не в моих правилах… Но ты будешь первым человеком, который это прочтёт. Ведь именно ты вдохновил меня…

– Я счастлив… – искренне произнёс Бертран.

Поднявшись, он подошёл к писателю и обнял его, прижимаясь носом к его плечу.