Читать книгу Ты не воскреснешь - Игорь Ференец - Страница 11

***

Если верить первоначальному плану, ждать смену нам оставалось максимум день или два, плюс-минус. Поэтому мы резво и с энтузиазмом окопались, успев примерно к полудню. Поставили на место поврежденные при штурме спотыкачи35 и спирали АКЛ36, и заняли круговую оборону. Народ постепенно почуял, что мы укладываемся в график и у некоторых начало отлегать от жопы. Люди стали позволять себе расслабляться. Идиоты.

Не спеша закончив рыть себе запасную яму, я скатился в свою основную ячейку, сложил трофейную МСЛ37 и принялся обобщать результаты.

Свое плечо я еще сорок минут назад заклеил хирургическим клеем и шов получился на редкость удачный, держался крепко и почти не кровил. Ребра на поверку оказались целы. Только в том месте, куда пришелся основной удар, расплывался кровоподтек в три мои ладони. Мне даже стало подозрительно, насколько легко мне удалось отделаться.

А вот с технической частью вопроса дела обстояли немного сложнее. Патроны для АК у меня вышли все. Ну, не все конечно, но воевать этими оплесками уже было нельзя. С подвозом боеприпасов все было мутно. Беглый обход территории выявил полное отсутствие патронов семь-шестьдесят две для наших автоматов. Так что я не стал полагаться на логистику наших работодателей и ждать завоза боеприпасов. Немного побродив среди собранных в кучу трофеев, я выудил из нее вполне сносно выглядящий «Кью-Би-Зет 95—1Би38» – кастрированный карабин с коротким стволом, и наковырял к нему несколько восьмидесятиместных магазинов от однотипного с ним ручного пулемета, похожих на рахитичные африканские барабаны, сделанные из мошонки козла. Поводив жалом еще немного, мне удалось откопать среди чьих-то кишок бинокль с инфракрасным дальномером и некондиционную комбинашку «Кью-Ти-Эс-1139» с рассыпавшимся в щепки пластиковым корпусом, но каким-то чудом уцелевшим электронно-оптическим прицелом с цифровым зумом на дневном канале. Стараясь не сильно перемазаться в говне и кровище, я с помощью мультитула снял его с трупа искореженного автомата и прибрал к рукам. Все, что мне теперь было нужно, это закрепить добытый прицел на планке Пикатинни40 моего «кастрата», пристрелять его, заодно проверив на работоспособность, и ждать эвакуации. Экспедиционщиков или профи из какой-нибудь аффилированной частной военной компании, это было уже не важно.

Скинув на земляной пол окопа свой узенький штурмовой рюкзак – мой баул остался в казармах – я достал свой комплект для холодной пристрелки. Наконуне я как жопой почуял, что он мне понадобится, и переложил его компактную пластиковую коробку поближе, из баула в ранец. Вооружившись трофейным биноклем и мультитулом, я загнал хвост лазера в ствол, и устроился перед бруствером, собираясь поколупаться с прицелом. В этот момент за моей спиной раздался шелест осыпающегося грунта и ко мне в ячейку слетел Рамирес.

– Вертушки! – сипло выдохнул он. – Вынырнули внезапно, как черти из коробочки…

Я сдул с обрезиненного окуляра несуществующие соринки, демонстративно изображая, как сильно занят, и продолжил молча возиться с настройками прицела. Эти вертушки не собирались нас утюжить. Я услышал их еще с минуту назад, и объяснять Рамиресу, что это стрекочут турбовалы41 «Джи-И42» американских «Блэк-Хоков43», а не «ТВ3—11744» китайских «Милей45», на которых мы сюда приползли, я счел ниже собственного достоинства.

Молодой помялся, оценивая мое гнусное поведение.

– Соболезную по поводу твоего друга, Лазарь…

«Божечки мои! – подумал я. – Вот только давай без этой муйни…»

– Откуда ты знаешь мою погремуху46? – бездушно ответил ему вопросом я.

Со стороны это могло показаться очень некультурным. Повод-то для лирики, говно вопрос, был знатный…

Илюху я нашел минут через двадцать после того, как мы зачистили этот гребаный завод. Пошел его поискать, чтобы общнуться и подвести промежуточные, так сказать, итоги. И наткнулся на него, мирно валявшегося на бруствере полу-осыпавшегося окопа, в ореоле керамического порошка из бронепанелей собственного жилета. По всему было видно, что придурок как-то умудрился подставиться под очередь из пятидесятки47. С того момента, как пулеметчик поймал его на мушку, шансов у него не было…

На моей памяти, ясен пень, случались и более неприятные вещи. И вещи эти, надо сказать, со временем, сделали из меня морального урода. Черствого и некультурного. И хвала Макаронному Монстру48 за это благо, иначе они сломали бы меня, сделав нервным, вечно ноющим алкашом. По итогам можно сказать, что мне повезло, я не спился и не тронулся умом.

Во времена первых своих командировок я был совсем еще сопляком. И «погружение в культурную среду» оказалось настолько удачным, что мне было совсем не до переживаний по поводу того, кто и как «подавился мацой». Хорошенько обосравшись от страха, я словно в кошмарном сне носился по горящей земле вперемешку с кирпичным крошевом, ползал на карачках по чьему-то говну и кишкам, вцепившись в старенький автомат побелевшими от напряжения пальцами, пытался делать вид, что мне есть за что платить зарплату, и изо всех сил старался не подохнуть. Потом, уже намного позднее, у меня появилось время, чтобы все это обдумать, заново пропустить все через себя. Но никакого душевного смятения я у себя так и не обнаружил. Да, стоило мне только остаться одному, в тишине, и закрыть глаза, все пережитое говно разом всплывало, норовя утопить меня в этой зловонной жиже, а тени тошнотворных демонов раз за разом вставали передо мной, не давая сомкнуть глаз, и пытаясь вымотать мне душу. Но у меня был хороший «якорь», я попал во все это дерьмо не от хорошей жизни и совсем не тем путем, каким люди попадают в этот бизнес обычно. Я должен был выживать, заботиться о себе. И как человека сугубо практического, меня и тогда и сейчас больше занимал финансовый аспект, а не сопливые сантименты. В итоге от жопы у меня как-то само-собой отлегло и больше не накатывало. Мне просто стало глубоко насрать на всех кроме меня самого. Я не рыдаю по ночам, наматывая розовые сопли на свой маленький трясущийся кулачок, и не вою тоскливым фальцетом в темноту. С тех пор мне и детишек приходилось в братской могилке прикапывать, и заживо распотрошенных религиозными фанатиками молодых матерей по частям в ведро собирать. А уж сколько своих коллег, в том числе тех, которых я мог бы считать своими корешами, я вот также прикапывал в окопах в разных частях глобуса, даже не возьмусь подсчитать. Да это мне и не особо интересно, в конце концов, как гласит народная мудрость, наемники не умирают, они отправляются в ад, чтобы перегруппироваться. А значит, даже при самом скверном раскладе с ними все равно все было в порядке.

– Слышал, как люди называли тебя по имени, – пожал плечами молодой и протянул в мою сторону правую клешню. – Меня, кстати, зовут Рик. Рик Рамирес.

Я резко моргнул, отгоняя посторонние мысли и сделал пробный выстрел. Пуля глухо стукнула в висящий в ста метрах напротив меня пустой китайский шлем, пробив обрамленную сеткой трещин дырку на полтора сантиметра выше точки прицеливания, зато почти без смещения по горизонтали. Протянутую ко мне руку я проигнорировал. Я сделал еще один щелчок обрезиненной кнопкой вертикальной поправки. Снова выстрел. Я сплюнул пыль, поднятую с бруствера, нажал кнопку «запомнить настройки» на прицеле, выпрямился и отпустил оружие болтаться на ремне вдоль правого бока, придерживая его рукой за ствол, чтобы не вздумало перевернуться под тяжестью магазина.

В этот момент над зарослями местной «зеленки49» всплыли матово-черные силуэты двух «Блэк-Хоков». Деловито пострекотав хорошенько ухайдокаными моторами, они какое-то время повисели над более-менее расчищенной площадкой, которую мы заранее подготовили, израсходовав львиную долю притащенного на горбах взрывшнура, и, обдав нас разнокалиберным мусором, поднятым с земли тугими воздушными потоками от винтов, плавно опустились в поднятые облака пыли и песка, присев на неожиданно мягко самортизировавшее шасси.

Командиры отделений – Вильнюс, неизвестно каким ветром оказавшиеся с нами здоровенный скандинав Йорг Огмундсон, бритоголовый детина с козлиной бородкой пшеничного цвета, почти такой же габаритный как он финн по фамилии Колемайнен, и еще несколько парней – подтянулись к площадке и, прикрывая глаза козырьками мозолистых ладоней, замерли в ожидании. За их спинами несколько парней, разобрав сектора, встали на одно колено, прикрывая задницы торжественного комитета по встрече.

Двери пылилок съехали в стороны и первыми из образовавшейся квадратной дыры спрыгнул на землю наш майор Кусто, разумно предпочетший руководить своим коллективом с высоты птичьего полета, а следом за ним известный, как оказалось, не только мне одному мистер Смит и давешние пиджаки – цэ-рэ-ушники, что помогали майору проводить брифинг. Из второй вертушки посыпался еще какой-то народец. Ни морпехов, ни частников, ни долбаных ниндзя в трюмах вертолетов не оказалось…

– Они что, с ума посходили? – ни к кому конкретно не обращаясь, буркнул вполголоса стоящий за моим плечом Колемайнен.

Я обернулся на него. Бывший спец из Суоми посмотрел на меня так, будто я должен был быть в курсе, и, не дождавшись от меня никакого ответа, снова устремил взгляд на вертушки. Было похоже, что думали мы с ним об одном и том же. Мечты о том, что с вертушками прибудет подкрепление, рассеялись как дым. И ждать его со следующей волной вертолетов тоже было глупо. Если бы оно планировалось, то навозники-грузовозы прибыли бы на место только после того, как люди закрепятся на месте. Просто на всякий случай. А эти же приволокли начальство сразу. Нехорошее предчувствие начало ползти из кишок вверх по моему позвоночнику.

– Что происходит?

Рамирес подгреб к нам и уставился в том же направлении, что и мы. Финн смерил его взглядом, небрежно ухватив за рукав, поднял ему руки, сжимавшие оружие и развернул чуть в сторону, указав кивком, куда тот должен смотреть. Рамирес послушно вскинул автомат и повернулся к нам спиной, чтобы сканировать свой сектор.

– Начальство принимает работу…

Рамирес обернулся через плечо и непонимающе уставился на меня, потом на Колемайнена.

– Не понял…

– Та же муйня… – кивнул я соглашаясь.