Читать книгу Станция «Гермес» - Игорь Глебов - Страница 4

Его разбудил не лучик солнца и не пение птиц, как ожидалось. Сначала где-то неподалеку протарахтел мотоцикл. Потом закукарекали петухи и замычали коровы. Потом звенели ведра, а может быть, звенело в ушах. В итоге он открыл глаза и с искренним удивлением уставился в незнакомый потолок, с которого свисала одинокая незнакомая лампочка без абажуров и прочих украшательств.

Он увидел ходики на стене, которые никуда не шли, этажерку с фарфоровыми статуэтками, и тут вспомнил все. Теперь понятно, что испытывают эти несчастные, которым имплантируют чужие воспоминания о путешествии на Марс. Это что, все со мной было?! Аферистка Марина, очкатая тетка-нотариус, полиция?

Он вышел во двор и, чтобы разогнать дурные мысли, проделал несколько упражнений на уменьшение живота. От лишнего веса, предательски накопившегося за последние годы, нужно было избавляться.

Во дворе качались высокие былинки, травы гнулись под тяжестью росы, а деревья приветливо обращали к нему мощные ветви. В целебном воздухе порхали бабочки и чирикали утренние птицы. В этот момент груз воспоминаний показался ему не таким уж ужасным. Подумаешь, обманули дурака на четыре кулака. Что из-за этого, умирать, что ли? Есть полиция, гарантирующая его права, там дедуктивный метод, дактилоскопия и анализ ДНК, дрессированные овчарки, в конце концов.

Тут на его глазах произошло невероятное – от низко стелящейся ветки отделилось яблоко и шлепнулось на траву. Едва успел плод коснуться земли, как Антон подбежал, жадно схватил его и съел, поражаясь сладости и спелости этого чуда, сотворенного природой.

Съеденное яблоко придало организму энергию, и он довольно бодро спустился с участка к длинному узкому оврагу, частично заполненному строительным и бытовым мусором, сквозь кучи которого упрямо прорастал кустарник, а также мелкие топольки и прочая неприхотливая растительная жизнь. Похоже, что эта часть рельефа служила местным чем-то вроде естественной свалки отходов. Сразу за оврагом начинался крутой подъем, постепенно переходящий в горный склон, который выглядел неприступным. Во всяком случае, не будучи профессиональным альпинистом, Антон вряд ли решился бы его штурмовать. Вдоль подножия горы шла удобная тропа. Двигаясь по ней и никуда не сворачивая, через несколько минут Антон вышел к местному пляжу. Это был вытоптанный пятачок с пожухлой травой в окружении деревьев и зарослей крапивы, страдающей гигантизмом. Неподалеку двое пацанов сосредоточенно возились с самодельным удилищем.

– Дядь, вы тут не ходите, – зыркнул один из них на Антона, очерчивая рукой широкий круг вокруг себя.

Пацаны были похожи, оба светловолосые и большеглазые, возможно, братья. Оба носили одинаковые длинные темные шорты – универсальный предмет одежды, который служил деревенской молодежи и штанами, и трусами, и плавками, в зависимости от ситуации. Рядом валялся старенький велосипед.

– Почему нельзя ходить? – спросил Антон.

Пацан окинул пришельца с ног до головы строгим взглядом, очевидно удивляясь, что в этом случае может быть непонятно.

– Я тут крючок уронил.

В темных водах реки художественно отражались кроны тополей, кленов и осин, растущих на противоположном берегу. Казалось, вода стоит без движения, как в пруду, и только присмотревшись, можно заметить, как несется по течению серебристый осиновый лист и бурлит вода, обтекая прибитый к берегу плавняк.

Антон стоял по щиколотку в прохладной воде, шевеля пальцами ног и оглядываясь вокруг с удивлением, прислушиваясь, как из прибрежной осоки недовольно поквакивают местные земноводные. Поразительно, как утопающее в ряске причудливой формы бревно похоже на крокодила. Еще удивительней, что такая красота существует. Что несмотря на все старания, вирус человеческой активности не добрался еще в эти места и все не испортил.

Окунувшись, он попытался добраться до дна, но с первого раза не получилось. В следующий раз он коснулся дна рукой, открыл глаза и несколько секунд обозревал зеленоватую муть. Потом испробовал все штуки, которые помнил с детства – кувыркался, делал сальто под водой, потом стойку ногами вверх и так далее. Наконец, устав от непривычных нагрузок, отряхиваясь и фыркая, поплыл к берегу.

На берегу его встретил молчаливо-осуждающий взгляд пацанов. Очевидно, он нарушил неписаные правила по соблюдению тишины во время рыбной ловли. Антон развел руками – ну извините, так получилось.

Он плюхнулся на траву и немедленно почувствовал интерес к себе со стороны множества крошечных существ, снабженных жалами, хоботками, жужжальцами и прочими органами, изобретенными для издевательства над голым мокрым человеком. Подлость была в том, что каверзные существа имели крылышки и легко смывались от возмездия, в то время как мокрый голый человек, как Прометей, был прикован к земле и вынужден молча терпеть пытку, отмахиваясь руками и ногами.

Сидеть на месте оказалось невозможно. Обмотавшись полотенцем, Антон подошел к пацанам. Со вчерашнего дня его не отпускала мысль, что странные звуки со стороны горы имеют под собой разумное объяснение. Чем быстрее он прояснит этот факт, тем лучше.

На его вопрос парни переглянулись.

– А, так это экскаватор небось тарахтит, – пояснил тот, что постарше. – Там же старый меловой карьер. Кому надо, подгоняют самосвал и мел грузят.

– Мел грузят? – переспросил Антон. – Экскаватором?

Очень разумное объяснение, и замечательно простое.

Однако младший возразил:

– Нету там давно никакого карьера.

– Допустим, нету, – заспорил старший. – Но мела-то там навалом, бери не хочу. И экскаватор там видели.

– Видели, да ржавый он стоит, – упрямо сказал тот.

– Ладно, откуда тогда звук берется?

– Да Вындрик, ясное дело, – неохотно сказал младший и тихонько высморкался, используя для этого кусок лопуха.

– А, – протянул старший.

Наступило молчание.

Антон слегка обеспокоился.

– Подождите, это вы о чем сейчас? Вындрик – это кто?

Пацаны молчали, глядя каждый на свой поплавок. Наконец, тот что постарше, сказал нехотя:

– Слух такой, или байка. Старики говорят, под горой древний зверь живет. Как проголодается, жутко воет, так что земля трясется. В старые времена всей деревней его подкармливали, чтобы помалкивал. Да и сейчас его кормят, вроде.

– Чем кормят, человечиной? – заинтересовался Антон.

– Не, зачем? – удивился старший. – Он только свекольную ботву жрет. А у нас ее завались! Тридцать тонн с гектара… Ну, раз Вындрик воет, значит, опять проголодался…

Он пожал плечами.

Антон вздохнул. Древний зверь? Это еще что за бред? Версия про экскаватор ему сразу понравилась своей обескураживающей прямотой. Разумеется, мел в хозяйстве пригодится, а тут целая меловая гора даром простаивает. Это же просто подарок местным жителям. Поздно вечером подгоняй трактор «Беларусь» и загружай мел хоть тоннами. Разумеется, это незаконно. Как минимум нарушение закона о недрах. Но в конечном счете, кому это вредит? Мела тут хоть залейся, весь правый берег реки представляет собой сплошные меловые скалы.

Антон попрощался с юными рыбаками, сделал шаг в сторону и вдруг подпрыгнул как ужаленый. Ощущение было, словно его укусил кто-то за пятку.

– А-а-а! – закричал он, скорее от удивления, чем от боли. Змея, что ли?

Младший из рыбаков удовлетворенно кивнул.

– О! Нашелся… Четкий крючок. – Он строго посмотрел на Антона. – Вы его, дядь, полегоньку вытаскивайте, чтобы не сломать. Он мне еще пригодится…

Шипя от боли, Антон попытался вытащить «четкий крючок», но это оказалось не просто. Острый кончик на полсантиметра погрузился в подошву. Все познается в сравнении, и летающие насекомые вдруг стали казаться Антону мелочью, не заслуживающей внимания.

– Что случилось? – услышал он знакомый голос.

Увидев Надежду, он не слишком удивился… Неожиданно было то, что вместо офисной блузки и юбки сегодня на ней были майка-топ на бретельках и джинсы, а вместо классической косы она собрала волосы в хвост.

– Ерунда, – застеснялся он. – Откуда вы узнали, где я?

– У нас не спрячешься… Косари видели, как вы к речке шли. Так что там у вас?

Быстро осмотрев ногу, девушка одним ловким движением вынула крючок и вернула его владельцу.

– Рану нужно обязательно промыть кипяченой водой и перевязать, – серьезно сказала она Антону. – Иначе натрете пятку, будет заражение!

Когда они вместе вернулись в «графский дом», девушка достала йод и бинты из шкафчика на стене.

Антон с детства тайно ненавидел и боялся больниц и докторов, но девушка так ловко и непосредственно приняла в нем участие, помогла вскипятить воду на газовой плитке, промыть и перевязать рану, что он даже не заметил, как все процедуры закончились и они неожиданно принялись пить чай с домашним печеньем, пакет которого как бы случайно оказался у Надежды в сумочке.

– А вы неплохо тут ориентируетесь, – подметил он.

– Ну, я здесь часто в гостях бываю, – пояснила она, покраснев. – После смерти матери женщин в доме не было. Отец Феликса дома практически не бывал, постоянно в командировках. Владимир Максимович был человек тяжелый, вспыльчивый… и сильно пьющий, так что без него в доме было спокойней. Хотя ко мне он относился как к родной. Я же и вправду их дальняя родственница. У нас даже фамилии одинаковые – я Велесова, они Велесовы. Владимир Максимович шутил, как удачно все сложилось, можно замуж выходить и паспорт не менять.

– Подождите, – заинтересовался Антон, – это что значит, вы с Феликсом родственники?

– Очень дальние. Моя мать – сестра жены его двоюродного племянника.

Антон озадачился.

– Это как интегральная сумма криволинейного интеграла второго рода?

Девушка сначала наморщила лоб, потом улыбнулась.

– Это вы так шутите? Просто тут полдеревни Велесовых, так или иначе все друг другу кем-то приходятся.

– То есть его отец был не против ваших, э-э-э… отношений?

– Вовсе нет. Против были мои родители. Точнее, моя мать, – поправилась она. – Моему отцу было все равно. Они с матерью разведены, и вообще он нас бросил.

Она призналась:

– Дело в том, что Феликс странный. В деревне об этом судачили… Вот мать и не хотела, чтобы я вышла замуж за сумасшедшего… Но он вовсе не сумасшедший, не подумайте! Просто немного не в себе. Интеллект у него получше чем у многих! Ну, мог задуматься внезапно, вечно ему что-то мерещилось…

Антон задумался.

– Странный, говорите… А вам ничего в доме не казалось необычным? Ну, вот это все? – он обвел рукой обстановку.

Надежда покачала головой, отчего хвост ее тоже закачался.

– Вы имеете в виду беспорядок? У них в семье было так принято. А с тех пор, как погиб отец, Феликс запретил что-либо трогать. У него был пунктик насчет этого.

– Сам он жил в маленькой комнатке?

– Как вы догадались? – удивилась она.

– Это было нетрудно… А больше вас ничего не удивляет?

Девушка непонимающе смотрела на него.

Антон пояснил:

– В доме нет ни одного электрического прибора. Вообще. Нет ни телевизора, ни радио, ни даже торшера какого-нибудь завалящего. Только лампочки свисают с потолка… Это что, так в деревне принято?

– Я бы не сказала, – осторожно проговорила она.

– Вот, хотел найти розетку, чтобы зарядить телефон, но бестолку. Розеток нет! Это просто склад бессмысленных вещей. Какие-то тапки, горшки, коробки с мусором. Велосипед без колеса, ржавый. Зачем он тут? При этом все аккуратно уложено и прибрано…

– Это я здесь прибираюсь, – призналась девушка. – Пока Феликса нет, я решила, что присмотрю за домом. Ну а что хорошего, если все пылью зарастет? В чем-то вы правы, конечно. Отец его никогда хозяйством не занимался. Вот за годы и накопился хлам.

– А почему в доме нет ни одной книги? Это нормально?

– Родители Феликса не любили читать… – извиняющимся тоном сказал она. – Да и сам Феликс книги не любил. Такое бывает.

– Хорошо, читать не любил… А эта книга, которую вы мне дали, откуда она взялась?

– В комнате Феликса, – быстро ответила она. – Теперь вы понимаете, почему я удивилась, когда увидела книгу у него на столе. Тем более такую необычную! Это же старинная, кажется, вещь… Понимаете, жизнь он вел беспорядочную, мог пропасть на несколько дней и никому не сказать. Были у него разные дела, он уезжал, приезжал… Ну это же его дело, он же взрослый, а я ему кто? Никто. Если я когда-нибудь и заходила, то разве на минутку. Просто узнать, как он. Потому что волновалась. Перекинулись парой слов, и все. Серьезных разговоров между нами не было. В тот день соседи сказали, что он неделю как не показывается. Я зашла в дом, убедилась, что все вещи на месте. Смотрю, на письменном столе книга. Развернута на последней странице, где вот эти слова, подчеркнутые.

Девушка слегка наклонилась к нему.

– Я думаю, – запинаясь, сказала она, – что в этой книге слова подчеркнуты специально.

– Специально для чего?

– Может быть, Феликс хотел что-то сказать… перед тем, как исчезнуть.

Антон вздохнул.

Не хотелось разочаровывать девушку, но и оставлять ее в заблуждении тоже неправильно.

– Знаете, если бы я собирался исчезнуть, то такой ерундой не занимался. Позвонил бы по телефону. Эсэмэску отправил бы… электронной почтой, вконтактике. Ну, тысяча способов есть…

– А если нет телефона, нет ничего… – нахмурилась она. – То что тогда?

– Записку бы написал, что ли.

– А если открыто писать нельзя? – настаивала она. – Если нужно тайно?

– Если нужно тайно, то… – он задумался. – Ну, не знаю. Вы всерьез думаете, что эта книга – зашифрованное послание, что ли?

– А почему нет? – вскинулась она. – А что, если эти имена богов что-то обозначают?

Антон с сомнением на нее посмотрел.

– Вы с греческой мифологией знакомы?

– В рамках школьной программы, – призналась она. – Зевс, Гера, Аполлон…

– А про славянскую мифологию что-нибудь знаете?

Она наморщила лоб.

– Кажется, был Перун, потом Велес, Мокошь…

– Ну вот. По словам автора, надпись имеет славянское происхождение. Почему тогда перечисленные боги принадлежат к древнегреческому пантеону? Хотя допустим, мифология была всеобщей. Но причем тут Гермес Трисмегист? Он же вообще алхимик. Алхимия из средневековья, а Зевс с Гермесом из античности. Это с исторической точки зрения – бред, словно как заставить Петра Первого сражаться на Куликовом поле.

– Если Феликс оставил мне эту книгу, то она что-то значит, – упрямо сказала она.

– Откуда вообще известно, что книгу оставил Феликс? – разозлился он. – Да ее кто угодно мог оставить, у вас же двери открыты, заходи кто хочешь!

Она подняла голову, и в глазах у нее блеснул огонек.

– Потому что он не мог исчезнуть, не сказав мне ни слова.

* * *

Антон уже был знаком с прихотливыми изгибами женской логики и по опыту знал, что спорить тут бесполезно. Тут он вспомнил про разговор у реки с юными рыбаками.

– Выдрик? – переспросила Надежда. За то краткое время их знакомства это был первый раз, когда на ее губах появилась тень улыбки.

– Честное слово, я ничего не придумал. Я только спросил у ребят, что это за странные звуки откуда-то из-под горы.

– Это деревенская сказка, – пояснила Надежда. – Страшилка. Местные бабушки знают целую кучу таких страшилок, а дети так обожают, и пересказывают друг другу. Там и Выдрик есть, и черная рука, и гроб на колесиках, и много чего. Взрослые в эти глупости не верят.

– Тогда как взрослые объясняют эти звуки? Напоминает какое-то жужжание, словно гудит пчелиный улей.

Надежда прищурившись, посмотрела в окно, словно высматривая там кого-то.

– Вам это как, из любопытства или всерьез интересуетесь?

– Ну, не знаю. У меня, честно говоря, мурашки по телу забегали табунами, когда я такое на ночь глядя услышал.

Она обернулась и взглянула ему в глаза.

– Вы знаете, что под горой есть меловые карстовые пещеры? Говорят, в древности там жили волхвы. Те самые, что поклонялись Перуну и Велесу. Потом пришло христианство, и жителями подземелья стали отшельники, святые старцы. В то время старые люди уходили туда доживать.

– Доживать – это что значит?

– Проводить время в молитвах, – пояснила Надежда. – Очиститься от земных грехов. В общем, подготовиться к смерти.

– А что, дома нельзя было подготовиться?

– Нельзя, – строго сказала она. – Так говорят – от бесов дальше, к богу ближе.

Антон подумал, что все наоборот, ведь бог живет, как считается, на небесах. Если хочешь быть ближе к богу, нужно забираться вверх, а не спускаться вниз.

– Это место, – продолжала девушка, – называется Мелогорский скит, или подземный монастырь. После революции скит пришел в запустение, но сами пещеры сохранились до наших дней. Сейчас это десятки келий, сотни метров подземных ходов и галерей на разных уровнях.

– Все это внутри горы? – не поверил он. – Тут же сколько работы для археологов!

– Раскопки проводились еще при царе, – она посмотрела на Антона. – Вы же сами читали о том, как была найдена Мелогорская скрижаль. Сейчас подземельем никто не интересуется, особенно официальные органы. Это хлопотно, да и что там можно найти? Монахи жили скромно, ценностей не имели. Кроме того, копать там опасно, могут случиться обвалы. В общем, если не считать диких туристов, сейчас это место заброшено. Но иногда, особенно по ночам, местные жители слышат странные звуки…

– Ага!

– Эти звуки, – пояснила она, – издают потоки воздуха, которые проходят через разломы, что ведут из подземелья на поверхность. Таких трещин сохранилось много, в них живет всякая живность, местная фауна вроде лисиц и ежей. Короче говоря, – подытожила она, – это просто ветер воет, хотя звук довольно пугающий. В библиотеке есть литература по этому вопросу, можете взять и почитать.

– В какой библиотеке?

– В нашей, деревенской. Хорошая, кстати, библиотека. Она, конечно, небольшая, но там много редких книг, которых даже в Мелогорске не найдешь. Кстати, – понизила она голос. – Если вы собираетесь у нас пожить, вам нужно сначала сходить в библиотеку.

– Это что, обязательно? – насторожился он. – Или это ритуал такой?

– Нет, просто заведующая библиотекой Зинаида Михайловна – член сельсовета.

– А-а! – догадался он, припомнив совет оперуполномоченного Решкина. – Никогда бы не подумал, что в деревне нужно регистрироваться. Это что, режимный объект?

Он хорохорился, но на самом деле немного струхнул – а если сельсовет заупрямится и откажет ему в проживании, то куда деваться? В пещеру что ли, подобно древним старцам?

– Не волнуйтесь, – словно угадав его мысли, заверила его Надежда. – Это вообще не обязательно, но… желательно. Для порядка. Но есть несколько тонкостей…

* * *

Они спускались с пригорка по разбитому асфальту, сквозь трещины в котором лез бурьян. Мимо, скрипя ржавой цепью, со снопом скошенной травы на багажнике медленно прокатил дедок на велосипеде. Надежда вежливо поздоровалась, и дед кивнул, сощурясь на Антона.

– В деревне здороваться нужно со всеми, – предупредила девушка.

– Даже если человек незнакомый?

– Особенно, если незнакомый, – твердо сказала она. – Теперь запоминайте, что и как говорить. Первое, что вам нужно знать – в пяти километрах отсюда село Водяное, там живут сектанты.

– Кто-кто?

Она сдвинула брови.

– Просто странные люди, живут в общине, и верования у них чудные. Может и вреда от них нет, но в деревне к ним плохо относятся, поэтому так сразу и скажите – к сектантам отношения не имею, и точка.

Антон пожал плечами.

– Дальше, – решительно продолжила она. – Честно говоря, вид у вас подозрительный и можно подумать, что вы турист. Никогда не признавайтесь, что вы турист.

– Но я вовсе не турист… Они-то чем вам помешали?!

Она вздохнула.

– Приезжают, ставят палатки на берегу, и там происходит всякое. Там женщины. Играют на гитарах, поют песни. Не дай бог, Зинаида Михайловна заподозрит, что вы из этих.

– Что же делать?!

– Можно сказать, что вы дачник, – подумала она вслух. – Хотя дачников тоже не любят.

– Поют? Играют на гитаре? – предположил он.

– Хуже, – произнесла она, и твердо сжала губы. – Есть такие, что напиваются, купаются голыми, а потом бегают по деревне. Позорят нас, в общем. Хотя есть и нормальные дачники, приличные. Копают огород, некоторые даже держат корову, гусей…

– Мне что, придется корову заводить?!

Надежда помолчала, очевидно, переваривая эту мысль.

– Нет, – наконец, сказала она. – Вы даже не представляете, сколько стоит корова и сколько с ней хлопот. Мы поступим по-другому. Нужно просто рассказать правду.