Читать книгу Станция «Гермес» - Игорь Глебов - Страница 5

Все жизненно важные точки в Велесово были расположены вокруг автобусной остановки, где ожидали ближайшего рейса несколько теток с баулами. Сельсовет, пара магазинов, летнее кафе, и еще непонятный ларек, от которого шел специфический запах.

– Керосиновая лавка, – прочитал вывеску Антон. – Я думал, они остались в прошлом веке… Кому сейчас нужен керосин? Для керосиновой лампы, что ли?

– А самолеты? – возразила Надежда. – Они же летают на керосине!

Он не нашелся, что ответить на этот довод. И вправду, если в деревню случайно залетит какой-нибудь белоснежный лайнер, ему всегда будет, где заправиться.

Дорожка перед входом в библиотеку оказалась чисто выметена, а вокруг устроен цветник, заботливо огражденный белеными половинками кирпича. Антон подозревал, что библиотеки сейчас вышли из моды и подрастеряли былую славу, но, как любому читающему человеку, ему было отрадно видеть, что очаг культуры поддерживается в рабочем состоянии.

Надежда повернулась к нему:

– Лучше, если говорить буду я. Но если спросят, отвечайте кратко, без подробностей. О подробностях я позабочусь.

В библиотеке, как и полагается респектабельному хранилищу знаний, было тихо. Единственное, что смутило Антона, так это неожиданные здесь запахи сдобы, солений, копченых колбас и прочей вкусной и здоровой пищи. Дразнящие ароматы бродили между книжными стеллажами и стойками «Книжные новинки» и «Библиотечка родного края», некстати напомнив о том, что вот уже вторые сутки в его желудок не попадало ничего существенней печенья и колы.

Отдельный стол был уставлен кастрюлками и судочками с разнообразной снедью. Высилась горкой сваренная в мундире растрескавшаяся картошка. Свернутая кольцами, румянилась толстая домашняя колбаса. Пронзительный острый дух шел от миски с соленьями, где среди пупырчатых огурцов и сочащихся соком помидоров желтели дольки чеснока и горели огнем стручки красного перца.

С портрета на стене чернокудрый Гоголь иронически поглядывал на это деревенское изобилие, мило улыбаясь улыбкой Джоконды. Лев Толстой с раздвоенной бородой выглядел потрясенным, словно говоря – ну вы и нашли где жрать! И только писатель Чехов казался бесстрастным, высокомерно поблескивая стеклышком пенсне.

За столом расположилась крупная женщина, в лице которой было что-то бульдожье. Женщина меланхолически поедала холодец, доставая его ложкой из банки. На голове у библиотекарши высился шиньон необычной формы и размера, напоминающий свернувшуюся в позу лотоса гигантскую выхухоль.

– Сама, значит, пришла, – мрачно произнесла выхухоль.

– Ага, Зинаида Михайловна, – отозвалась Надежда. В голосе ее зазвучали подобострастные нотки.

– Вот и славно. Выводы, значит, сделала.

– Сделала, Зинаида Михайловна, – покорно сказала та.

– А ты мне перечила, – библиотекарша торжествующе погрозила ложкой. – А я говорила, что тонкое растягивается и не рвется. А уксуса там не слышно!

– Вовсе не слышно.

– То-то же. Главное, основу намазала кислым?

– Ага. Получилось, как вы сказали.

Антон вертел головой, переводя взгляд с одной участницы разговора на другую, безуспешно пытаясь вникнуть в смысл. Это напоминало зашифрованный диалог между придворной фрейлиной и особой королевского звания о династических секретах, которые простым смертным знать не полагалось.

– Вот оно как. Тетка Зинка права оказалась, – удовлетворенно сказала женщина. Лицо ее разгладилось и подобрело на глазах. – Это что за кавалер с тобой?

– Это Антон, покупатель дома, где Феликс с отцом жили.

– Графского дома? – она прищурилась. – Слышала-слышала. Ай-яй-яй, что творится.

Выхухоль на голове у библиотекарши сочувственно закачался.

– Ну он бы хоть с соседями поговорил, прежде чем деньги за дом выбрасывать.

– Он не догадался, голову ему задурили, это же мошенники.

– Деньги-то, поди, все пропали?

– Полиция ищет.

– Ну, эти найдут. Щас. Много денег-то? – как бы невзначай спросила тетка.

– Много, Зинаида Михайловна. Все сбережения пропали, все что трудом накоплено.

Пока шли эти интригующие переговоры, Антон узнал некоторые подробности из своей жизни, о которых он не догадывался, но которые, тем не менее, выставляли его в положительном свете. Он стоял как истукан, не пытаясь принимать участие, а только изредка кивая для убедительности. Теперь он начал смутно догадываться, почему Надежда попросила предоставить ей вести разговор.

– Пусть кавалер не стоит столбом, а возьмет пирожок, – смягчилась тетка.

– Берите, – прошептала Надежда. Антон поблагодарил и взял пирожок.

– Жить-то есть где? – поинтересовалась библиотекарша.

– Пока в графском доме поживет.

– В чужом-то доме?

– Полиция разрешила на время следствия, все равно ведь стоит пустой.

– Хорошенькое дело, – удивилась та. – Разрешили. Да кто они такие?

Тяжелый оценивающий взгляд прошелся по Антону сверху вниз.

– Ладно, – она вздохнула. – Живи пока. Считай, что я добро дала. Только учти, тут тебе не город. У нас в деревне жизнь особенная. Тут каждый на виду, как в бане.

Антон осторожно кивнул, показывая, что урок усвоен.

– С кем попало не водись, – предупредила библиотекарша. – На пляже много болтается дачников, тунеядцев, пьянчуг всяких. Сначала в шахматы играют, потом в карты, потом проигравший за самогоном бежит. Дорожка это скользкая. Не успеешь оглянуться, а они уже голые по деревне скачут.

– Не может быть… – пробормотал он. – Я-то надеялся, что здесь, в деревне, э-э-э… место образцовой культуры и быта.

– Напрасно надеялся. У нас хоть и деревня, но хулиганья хватает. Всякой твари по паре – и алкоголики, и туристы, и уголовники всех мастей. На хуторах картежные дома устроены, туда местная шпана стекается со всего района.

– Я слышал, тут и сектанты есть…

– Есть, – оживилась тетка, – есть такие отщепенцы рода человеческого. Сектанты языческого вида. У них тут целое змеиное гнездо. Неподалеку через лес стоит заброшеный хуторок, а там стойбище. В поле истуканы торчат, девки с мужиками пляшут и поют дурными голосами, и вой стоит на весь колхоз. Тебе к ним не нужно. Будут уговаривать – не соглашайся. Лучше уж голым по деревне.

Антон начал смутно догадываться, что бег в голом виде по деревне для местных является главным маркером моральной деградации, но существуют прегрешения и похуже.

– Это зараза прилипчивая, потом от таких знакомств не избавишься. Правильно говорили классики, – библиотекарша ткнула толстым пальцем в одну из развешанных по стенам табличек, на которой было выведено: «Береги честь смолоду!»

– Вот, Надежда тебе пример – девушка приличная, хозяйственная, хоть и упрямая… Она над тобой шефство возьмет, чтобы не связался с плохой компанией.

Антон выдохнул с облегчением. Если это единственное условие, при котором ему разрешается пожить здесь бесплатно некоторое время, пока преступников не поймают и не вернут деньги, то он был целиком «за».

Однако последующее многозначительное молчание подсказало ему, что главное испытание впереди.

Тяжелый взгляд заведующей опустился вниз, где на столе теснились кастрюльки с едой.

– А теперь слушайте внимательно, молодые люди. Здесь голубцы, картошка в мундире, тушеная курочка. Еще винегрет, домашняя кровяная колбаска, блинчики со сметанкой, брусничное варенье, – продолжала она с торжественностью инквизитора, перечисляющего пыточные инструменты. – И вам предстоит все это съесть. Иначе – обижусь.