Читать книгу Роман с «Алкоголем», или История группы-невидимки - Игорь Матрёнин - Страница 66

Если бы не неспешные прогулки по родной обманщице-Москве или, напротив, суетливые пробежки галопом по суровой столице, вряд ли получилась бы эта книжка такой разноцветной. Столько же всего весёлого до колик и печального до слёз примечаешь невольно, когда бродишь бездельником по незнакомым местечкам или несёшься занудой по привычным делам в тысячу раз обеганной местности.

Поворачиваешь любопытную голову налево и видишь озадачивающую надпись «Клиника головной боли». Обозвались бы ещё зловещей вывеской «Головные боли», чего уж там. Начинаешь гадать, что же имели ввиду родители сего двусмысленного слогана, и надеешься, что всё же не вечной головной болью награждают они за щедрую оплату пациентов-мазохистов.

Бросаешь взор направо, и… «Из зеркала «Автобанка» на меня смотрело опухшее, рыжее, волосатое существо и смотрело оно с каким-то испуганным интересом…». Ага, стало быть, я снова с похмелья… Но расстраиваться не нужно, мои милые дамы, каких-то пару дней просушки и я снова ваш – «гибкий и эротичный рок-стар».

Совершенно бесконечный материал для «самодельного романа» – вечное, как урбанистический наш мир, метро. Вбегаю в вагон, вредные двери едва не прищемляют меня за хвост, у-ф-ф, успел-таки! Плюхаюсь на сидение, залихватски достаю книгу, одновременно довершаю ежедневную «интеллектуальную нагрузку», включая на полную катушку плейер, и начинаю уже было исчезать из бренного мира в «фальшивые грёзы искусства», как…

Вижу рядом старушку-нищенку, такую несчастную, маленькую, очень бедно, но подчёркнуто чисто одетую. Вроде бы это я должен жалеть её, скорее всего бездомную, но она смотрит на меня с таким состраданием, будто всё ей известно о моей неприкаянной жизни – что я такой же бездомный, что неотвратимо спиваюсь, что нет у меня детей и может уже и не будет, что ничего не умею, а заработать на честный хлеб своим ремеслом поэта и балалаечника уж много лет, как не выходит… И вдруг она в какой-то совершенной трогательной святости начинает гладить меня по руке шершавой своей ладонью, как делала когда-то в детстве покойная моя бабушка Александра Николаевна. А я же, не видя в этом ничего странного и ненормального, кроме как человеческого тепла, тоже глажу её тонкую, как у птички, иссохшуюся лапку. Так тихо и проехали мы до своих станций с глазами, полными слёз, не произнеся ни единого слова и даже не простившись…

Люди… Милые мои, хорошие люди… Сколько видел я вас, скольких сердечно любил и сколькими от души восхищался! Эти маленькие нелепые истории, не имеющие ровно никакого серьёзного смысла в жизни, но именно они и украшают её, делая не такой обязательной, а просто приятной, нежной и славной…

А вот ещё одна забавная необязательность: как-то после совместного музицирования с Лёнькой Липелисом, известным более, как DJ Lipelis, мы легко дефилируем эдакими помятыми денди по шумной Тверской, и он беззаботно рассказывает о том, что у них там, в родной Пензе имеется местная культовая настойка – «Петушки». Мол, субстанция настолько вкусная, что пьёшь и оторваться от порочного процесса просто невозможно, а посему необходимо быть крайне осторожным, «затягивает так, что даже заиграться можно с «Петушками». Ну не мог же я, как «природный интеллигент», на сие не заметить или даже, скорее, ввернуть: «Лёнь, это очень рискованное выражение – «заиграться с петушками», не находишь?». Обоюдное осознание сомнительного оборота приводит обоих потёртых пижонов в неистовый смеховой экстаз.

Кстати, именно он, зубоскал Лёнька, напомнил мне это незабываемое детсадовское: «Умный, умный, по горшкам дежурный!». Какая прелесть, а то я уже напрочь забыл эту многослойную первобытную субкультуру.

Ещё один неожиданный щелчок в голове и перед глазами тощая фигура бармена из той же вездесущей «Репаблики». Этот «модник в кубе» пытается в связи с неожиданным переездом сбыть стиральную машину одной местной девице: «Да забирай даром, так, пузырь вкусненького поставишь, да и в расчёте». Корыстная и неблагодарная девчушка продолжает допытываться: «Да? А какая машина?». Бармен, уже явно раздражаясь такой бестактности, ибо «дарёному коню» всем понятно чего, в праведном гневе голосит: «Какая, какая?!! Пизд…тая!!!».

Нужно отдать должное и нижегородским чудикам! В основном, правда, это персонажи с такими уж «закидонами», что приводить примеры в такой «серьёзной книге», как моя, будет моветоном, но кое-что всё же попробую нарыть в дырявой своей памяти.

Одно недолгое и зыбкое времечко в Нижнем я работал, как я это называю, «продавцом батареек», хотя, конечно же, помимо «них, маленьких» торговал я ещё каким-то таким же дерьмом – видеокассетами, шнурами и прочей дрянью. И вот там, в этом оригинальнейшем заведении, один ловкач-продавец залихватски «барыжил» гашишем, и всё достойное общество страшно «дуло», дабы не нервничать перед самодурными начальничками и дебилами-покупателями.

Это была одна из самых жутких моих работёнок, поскольку здесь на меня пытались весьма профессионально повесить кругленькую сумму, которую я бы отдавал, думаю, и по сей далёкий день.

Оказалось, что милые мои напарнички уж год как бодро продавали самые дорогие позолоченные кабели, хромовые кассетки, да впрочем, и всё подряд без всякой там «смешной, ненужной кассы», а так, душевно запросто и в свой родной карман. Как, по-вашему, можно сие квалифицировать гордым словом «афера»? Ну, разве что афера «по-нижегородски». Ну а как только в отделе чудесно появился такой классический «лошара», как я, они троекратно возблагодарили судьбу за посланного им недотёпу и… Стремительно уволились и магическим образом испарились!

Как вы, конечно, догадались, мои прозорливые читатели, на следующий же день была тут же назначена инвентаризация, и с негодующим пафосом в тоне мне был предъявлен чудовищный счёт за наворованное до меня барахло. Я уже приобрёл было крепкую веревочку и душистое мыло, но местные бандюки, как выяснилось, всё же знали своё непростое дело не понаслышке, и на следующее яркое утро оба растратчика за шиворот и, подгоняемые отеческими пинками, были доставлены на место преступления.

Казалось бы, я счастливо спасён и торжественно реабилитирован, но не на таких простачков напали наивные хозяева этой раздолбайской лавчонки. Эти два шулера долго химичили что-то с документами, и волшебным манером выяснилось, что они не делали ничего дурного, а лишь вышла «нелепая запутка с бухгалтерией».

Долго, с непониманием носорога «бизнес-боссы» и криминальная охрана водила беспомощными взглядами и вдоль и поперёк хитроумно исписанных бумажек, и эти замечательные «гаврики» были отпущены вновь! Вы вообще можете в такое поверить? Я – нет!

Ну и тогда было принято грамотное решение вернуться к беспроигрышному плану № 1, то есть снова повесить недостачу на новичка-ботаника – это на меня…

Отчего-то во мне проснулась дикая жажда расколотить эти вечные бетонные блоки несправедливости, и малодушные мысли о спасительном суициде были отвергнуты раз и навсегда. Однако, поразмыслив как следует, я осознал, что все логичные способы доказать детскую невиновность не прокатят – кинуть меня решено было окончательно всем дружным «быдляцким» коллективом.

И я предпринял единственный и неизбежный путь – просмотреть запутанные записи моих вороватых предшественников и перемешать их ещё круче! И это опять гениальным образом сработало! Дело в том, что мозги неандертальцев очень невелики и маломощны, и сколько ни скрипели жернова их крошечных извилин, они так и не поняли, где эта проклятая недостача.

С меня вычли, словно гол престижа, символические бабки за одну лишь дохлую кассетку, что я случайно пропустил при своем анти-бухгалтерском «кручу-верчу». Ну а я же скорёхонько уволился, благодаря неожиданной смекалке, доставшейся мне явно от практичного, но остроумного отца.

Да! Там же, в гордом отделе батареек трудился мой новый «партнер по бизнесу» – бывший телевизионщик, переживший очень тяжёлый развод с коварною женой. После такого богемного промысла он собирался тихонько пересидеть суровые времена, ну а затем воскреснуть, подобно птице Феникс, «в новом блистательном «ти-ви» проекте».

Но былая артистичность периодически брала верх над серой ипостасью торгаша, и тогда он мог рискованно сморозить недалёкому покупателю любую пургу, вроде: «А вы смотрели фильм «Смертельная Смерть-2»? Да? Ага! Значит, вам нужно обязательно ознакомиться с «Кровавой кровью-1» непременно, просто непременно!».

А ещё он почему-то был влюблён в нечастое словечко «ба́хнуть», которое означало в его личном словаре, ну, скажем так, «переспать». «Словечечко» это вертелось и так, и сяк, склонялось на разные фантастические лады, и апофеозом этого филологического жонглирования явился шизофренический ответ покупателю на невинный вопрос: «А чья же это музыка?». «Музыка Александры Бахнутовой!» – взамен, как вы понимаете, заслуженной нашей советской композиторши Александры Пахмутовой.

Также он мог в упоении и с каменным лицом бесконечно втирать провинциалу-покупателю: «Да вы что? Эти фонари прошли клинические испытания на Северном и Южном полюсах, их ручки никогда не замерзают, а лучи растапливают даже вечную мерзлоту!». Я, спрятавшись под прилавок и согнувшись пополам, просто умирал со смеху, с трудом сдерживая рыдания от хохота, а эти простофили доверчиво кивали ему и изумлённо покупали копеечные фонарики «для отважных ледовых путешественников».

Где вы сейчас, родные мои чуваки и чувихи, с кем мне было так весело и грустно? Я же сердечно люблю вас, найдитесь уже, и пусть у вас всё и всегда будет сказочно хорошо…