Читать книгу КЛУБCLUBКЛУБ. Мемуары от третьего лица - Игорь Майоров - Страница 47

В роли организатора музыкального процесса откуда-то появился Леша Игнатов. Имеется в виду организация чисто техническая, музыку поставить, звук настроить. Кино показать. Сами понимаете, что творческие и менеджерские функции находились в сфере интересов учредителей, а точнее, как, наверное, уже понятно, в основном в глубоко творческих руках Олега Моисеевича Ферштейна. Обо всем этом мы еще расскажем в других главах сего повествования, сейчас же вернемся к технической стороне вопроса. Еще раз повторюсь, что вспомнить, от кого пришел Леша, чей он был знакомый, потому что он же должен был быть чей-то знакомый, так вот вспомнить это не удается.

Игнатов был актером чуть ли не МХАТа, в котором тогда еще оставалась буква «А», означавшая «академический» Уже сейчас, по прошествии лет возник вопрос – какого МХАТА? Разделение произошло, как услужливо подсказывает википедия в 1987 году, то есть за несколько уже лет до описываемых событий. Странно, что этот вопрос не озаботил М. тогда, да и какая в сущности разница, а все ж таки стало вдруг интересно.

Помимо актерской профессии Леша крутил дискотеку где-то в Реутове и у него был свой музыкальный аппарат, то есть колонки и усилители. Это был немаловажный фактор, потому что денег на открытие не хватало (обычная история), экономить приходилось на всем, а тут две огромные колонки, которые звук издавали по крайней мере громкий, хотя и не совсем идеальный по качеству. Но дешевые вещи с хорошим качеством попадаются весьма редко. Все дело в размерах допустимого компромисса. После того, как откомандированные для тестового прослушивания аппарата М. и Сообщиков (те еще музыковеды) сказали, что звук приличный (наверное, они все таки имели в виду громкость), колонки вкупе с усилителями и может быть даже каким-то эквалайзером, хотя уверенности в этом нет, были приобретены в комплекте с контрактом на его обслуживание. Кроме того, в комиссионном магазине на Мясницкой был приобретен CD плеер и двухкассетный магнитофон. Это были древние времена. Музыку тогда слушали и на кассетах.

Для размещения звукооператоров и ди-джеев в дальнем (от сцены-стойки) углу была выстроена специальная загородка – как раз неподалеку от крутящего ручку киноаппарата господина Люмьера. Термин «ди-джей» мы применяем весьма и весьма условно, поскольку никаких дисков, винила, сведения, эффектов и в помине не было. То есть просто заводились одна за другой композиции, которые управляющий всем этим процессом человек считал пригодным для танцев. Не помню уже кто из посетителей (Новак кажется) уничижительно, как ему самому казалось, назвал все это «танцами под радиолу». Отцам-основателям это определение понравилось. Все это и должно было выглядеть так, будто собралась в каком-то месте толпа хороших знакомых, заводят они разную, приятную им музыку, и под нее танцуют. Можно считать такой подход дилетантизмом, можно позицией. Сразу скажем, что имело место быть и то, и другое.

Незнакомство и в общем-то отсутствие понимания ди-джейской культуры, а также слабое знание и в общем-то неприятие современной электронной музыки, можно считать, конечно, крупным недочетом обоих ТАБУЛ да и ПАРИЖСКОЙ ЖИЗНИ и какое-то количество публики было на этом безусловно потеряно, но какое-то количество публике было и приобретено. Редко получается сделать что-то чуждое, неорганичное для тебя, хорошо. К тому же делать это не очень приятно, так что не случилось – и ладно.

В качестве основного светового эффекта Игнатов принес с собой со своей подмосковной дискотеки центральный эффект – так называется прибор, который вешается над серединой танцпола и светит во все стороны разноцветными подвижными лучами, меняя картинку и цвет в такт музыки. Кроме этого эффекта осуществлялось моргание некоторым количеством разных прожекторов, собранным по бывшим и дружественным театрам. Конечно если сравнивать это хозяйство с серьезными площадками, тем более с нынешними, выглядело это все достаточно простенько, однако публика была еще неизбалованная, да собственно и претензий на сугубую крутизну (в техническом плане) не было. Сказано же – танцы под радиолу.

Те несколько человек, которые работали вместе с Игнатовым в памяти как-то совершенно не отложились и если теперь спросить у М. как их звали или, хотя-бы, как они выглядели, боюсь, ответа не будет. Самым ценным оказалось то, что кто-то из этих ребят был профессиональным киномехаником. Таким образом появилась возможность использовать киноустановку. Что и было неоднократно проделано.

Игнатов кроме того оказался обладателем собственного автомобиля, которого в тот период ни у кого из учредителей не было. Это было очень удобно, когда в процессе вечеринки заканчивался какой-либо напиток (или несколько напитков, или все напитки) и нужно было сгонять до метро «Парк культуры» в ночной киоск. В то благословенное время текилу или джин, не говоря уже о водке, можно было купить почти в любом ночном киоске. Так что со стойки отряжался кто-нибудь из барменов, или даже кто-то из дежуривших учредителей отрывался от важного общения с посетителями за рюмкой чего-нибудь этакого, Леша садился за руль – и через пятнадцать минут бреши на стойке заполнялись.

Игнатов и компания доработали до самого закрытия клуба. В дальнейшем следы их теряются.

Очень многое в мире теряется. И многие. Иногда этого жаль. Иногда пофигу.

А когда в 1994 году умер Смоктуновский, Леша вдруг остановил дискотеку и объявил об этом. Может быть зря, и не к месту и невпопад. Но М. его понял. Он видел, как кто-то из публики остановился, оглянулся по сторонам и растерянно спросил: «Что же нам теперь, не танцевать?»

Затанцевали, конечно. Куда деваться.