Читать книгу Эпоха ХХ съезда: международная деятельность А. И. Микояна в 1956 году - Игорь Николаевич Селиванов, И. Н. Селиванов - Страница 9

Интерес к Афганистану со стороны советского руководства проявлялся достаточно давно, еще с ленинских времен, когда в силу определенных обстоятельств большевики оказались первыми, кто признал Афганистан в качестве полноценного суверенного государства, а лидеры Афганистана, в свою очередь, были первыми на международной арене, кто признал РСФСР[125].

Интерес к Афганистану со стороны образованного в декабре 1922 г. Советского Союза был также значительным в силу ряда геополитических факторов, связанных с переплетением в данном регионе интересов Великобритании, Германии и СССР[126].

После окончания Второй мировой войны значение Афганистана во внешней политике СССР заметно уменьшилось и только после смерти Сталина новые советские лидеры, опять же, в первую очередь, руководствуясь геополитическими соображениями, начали строить с этой страной более тесные отношения. Не последнюю роль здесь играли опасения, что США и их союзники в регионе могут попытаться вовлечь Кабул в сферу собственных интересов в контексте реалий холодной войны.

Встреча М. Даудом делегации СССР в аэропорту Кабула (ГАРФ)

Как мы уже отмечали выше, турне «полпредов» Москвы по некоммунистическим странам Азии, согласно утвержденному в ЦК КПСС графику, началось с посещения Кабула. Туда члены делегации прибыли 21 марта в 14 часов 30 минут по местному времени на самолете из Ташкента. Через сутки члены советской делегации вылетели в Карачи.

Стоит отметить, что Президиум ЦК 16 декабря 1955 г. обсуждал поставленную Хрущевым и Булганиным в телеграмме из Кабула[127] «рекомендацию» об оказании Афганистану экономической помощи на льготных условиях.

Молотов вновь занял особую позицию, выразив мнение, что 100–120 млн. долларов помощи – это «много» и может возникнуть «опасный прецедент». Микоян формально с ним согласился, но сделал оговорку: помощь Афганистану, конечно, усилит прецедент и некоторым другими государствам Советскому Союзу придется помогать не в меньшем объеме, но с точки зрения советских государственных интересов надо идти на предоставление такого рода помощи, если СССР хочет вступить в «более серьезное соревнование с США».

По его мнению, и Бирма может обратиться за советской помощью, но что касается Афганистана – «эти деньги окупятся»[128].

Согласно содержанию отправленной в Москву телеграммы, Дауд в ходе беседы вновь выразил благодарность за решение о поставках вооружения из СССР, о чем ему ранее сообщил советский посол М. В. Дегтярь. Дауд сказал, что афганская военная делегация выехала в Индию, Египет, Чехословакию и приблизительно через две недели ее члены прибудут в Москву для ознакомления с поставляемыми из СССР образцами вооружений. Список желаемых приобретений будет уточняться, но они не будут уполномочены подписать двустороннее соглашение. Для этого в Москву будет направлена отдельная делегация.

Дауд и глава афганской дипломатии Найм выразили благодарность Микояну за подписание экономического соглашения, заявив, что по своему содержанию оно «очень хорошее»[129].

Найм особо подчеркнул, что афганцы особенно довольны тем, что Советский Союз обещал прислать своих специалистов для работы в стране, а также начать подготовку технических кадров из числа местных жителей. Опытный в таких делах Микоян, всегда привыкший отстаивать советские экономические интересы, сразу почувствовал некий подвох и тут же отреагировал.

Он отметил, что вообще-то Советский Союз «скупо» идет на посылку специалистов за пределы страны, давая на это согласие «лишь в случаях крайней нужды и не на долгий срок».

Афганская сторона сама должна готовить национальные кадры, особенно среднего звена. И в этом деле СССР «охотно поможет», поскольку такой подход должен уменьшить количество специалистов, командируемых в Афганистан.

Далее Микоян искусно перевел разговор на другую, для Москвы весьма важную и щекотливую тему. Дауду был задан вопрос: действительно ли сессия СЕАТО в Карачи[130] обострила отношения Афганистана с Пакистаном? На что афганский премьер заявил: после этой сессии «афгано-пакистанские отношения еще больше обострились; отсюда – важность вопроса о поставке вооружения в Афганистан».

Микоян (строго по вышеприведенной нами памятке) также сказал, что «позиция Советского правительства по вопросу о Пуштунистане известна и остается неизменной». Он специально подчеркнул – «если пакистанцы во время моего пребывания в Карачи поднимут этот вопрос, то мною будет подтверждена точка зрения Советского правительства, наложенная тов. Булганиным во время пребывания в Кабуле»[131]. Судя по всему, Дауд и его окружение остались довольны таким заявлением.

Микоян решил проинформировать своих собеседников о том, что советская делегация собирается делать в Пакистане, в частности, постарается своими действиями «содействовать расшатыванию багдадского пакта и СЕАТО». Дауд в ответ заявил, что они, как и другие аналогичные соглашения, обречены на провал, поскольку «народы выступают против этих пактов».

Найм вою очередь подчеркнул, что «малым странам», в том числе и Афганистану, приходится сталкиваться с большими трудностями в деле отстаивания своей независимости, поскольку в мире есть страны, «не считающиеся с интересами малых стран. Другое дело – СССР, который хорошо относится к Афганистану».

Микоян отметил, что советская позиция к таким «малым странам» заставляет и другие государства «изменять свое отношение» к ним… уважать их нейтралитет, иначе эти державы поставили бы себя в невыгодное положение перед общественным мнением»[132].

Далее глава советской делегации уточнил, что слаборазвитые страны получают помощь в своем экономическом развитии еще и «рикошетом», поскольку «американцы в этих условиях вынуждены оказывать слаборазвитым странам большую помощь, чем до этого». По мнению Микояна, они на такие непопулярные шаги идут из-за того, чтобы сохранить свое лицо. Дауд согласился с высказанным мнением и нелестно отозвался об английском премьере А. Идене, который, по его мнению, продолжает «отстаивать колониальную систему и империализм», а афганцы ранее уже «на своих плечах испытали», что это означает[133].

Последним пунктом обсуждения Микоян обозначил проблему налаживания воздушного сообщения между двумя странами, поскольку, по его мнению, переговоры по данному вопросу зашли в тупик. Найм тут же дал свое разъяснение. Из него следовало, что транзитные полеты через Советский Союз их практически не интересуют и вряд ли в ближайшей перспективе ситуация каким-то образом изменится. А если нет взаимности, то и другие страны могут попросить того же. Поэтому они хотят «равенства». В свою очередь Дауд отметил, что во втором по значимости городе Афганистана – Кандагаре, строится «аэродром международного значения», который «будет доступен всем».

Микоян в ответ внес предложение, ранее уже согласованное в Москве: афганская сторона предоставляет СССР право транзитных полетов через свою территорию в Дели, а в ответ афганцам предоставляется право транзитных полетов через советскую территорию в Хельсинки. При этом длина транзитный линий для Афганистана составит около 5 тыс. км, а для СССР – всего около 800 км. Таким образом, для Афганистана будет создан выгодный прецедент на переговорах с другими странами по аналогичным транзитным перевозкам.

По мнению Микояна, Дауд и Найм весьма позитивно восприняли его предложение, поскольку в ходе аудиенции «несколько раз благодарили, говоря, что Советское Правительство проявило глубокое понимание их положения и политики афганского правительства»[134]. Затем М. Дауд устроил торжественный прием в честь Микояна и других членов советской делегации.

22 марта утром Микоян и сопровождающие его лица посетили Кабульский исторический музей, а также ознакомились с возведением комбината хлебопродуктов. Советский Союз оказывал помощь в строительстве этого объекта в счет предоставленного Афганистану кредита[135].

После этих протокольных мероприятий Микоян и сопровождающие его лица вылетели из Кабула в Карачи.