Читать книгу Фернандо Магеллан. Книга 1 - Игорь Ноздрин - Страница 5

Королевское хранилище Тезорариум – библиотека книг по мореходному делу, карт, глобусов, образцов навигационных инструментов, судовых записей, отчетов капитанов – расположилось в старом низком сводчатом здании с узкими стрельчатыми окнами, толстыми стенами, массивными коваными дверьми с большими надежными замками, издающими мелодичный звон при повороте ключей. Здесь собрали все, что накопил человеческий опыт в познании морей и океанов, от подробнейшего описания течений и ветров до фантастического чудища крак, лежавшего на поверхности воды так долго, что на его спине вырастали деревья, селились люди и звери, пока он не опускался в пучину. На таком лжеострове служили мессу монахи святого Брендана, мореплавателя раннего Средневековья. Здесь были научные трактаты о драконах длиною в милю, заглатывающих корабли и флотилии; о сосущих рыбах, затягивающих в глубь лодки и каравеллы; об огромных птицах рух, ударами крыльев ломающих мачты, когтями раздирающих паруса. Серьезные люди спорили на латинском языке, как едят двуглавые великаны и разговаривают туземцы с песьими головами. Легенды подтверждались рождением уродцев, поэтому сказкам верили, передавали их из уст в уста с добавлением подробностей. Но не ради диковинных рассказов приходил сюда вторую неделю Фернандо, он привык к ним с детства, как привыкают к бесхвостой собаке, не задумываясь над тем, что родилась она нормальной.

Магеллан перечитывал, запоминал, выписывал сведения по навигации, искал подтверждение своим мыслям, намек на проход через Америку в Индию, который безуспешно искали Колумб, Пинсон, Кортериал, Кабот, Веспуччи и многие капитаны с твердым упорством фанатиков, абсолютно убежденных, будто моря должны соединяться между собой.

– Желаете посмотреть карты? – слегка поклонился в приветствии служитель, земной меритель пространства, поседевший и располневший в тиши прохладного кабинета.

– Да, сеньор картограф.

– Указом от 13 ноября 1504 года под страхом смертной казни запрещается разглашать сведения относительно земель и судоходства южнее африканской реки Конго, «дабы иностранные государства не извлекали выгоды из открытий, сделанных Португальской короной».

– У вас лежит моя расписка, но каждый раз, когда я прихожу в Тезорариум, вы напоминаете об этом.

– Я исполняю свой долг, – миролюбиво согласился служитель.

Отворилась тяжелая резная дверь в полтора человеческих роста, с литыми латунными бляшками и стальным нидерландским замком. Офицер прошел в зал, где вдоль стен и посередине стояли шкафы, а у окон – столы, заваленные бумагой, кистями, красками. Рядом с ними работал переплетный станок, принесенный из полуподвальной мастерской, где травили клопов и тараканов. Пахло кожей, рыбьим клеем, скипидаром, растительным жиром, запахом свежеотпечатанных книг. Отчеты капитанов подвергались тщательному изучению. Документы приводили в порядок, перерисовывали, размножали, переделывали в крупные атласы. Около десятка ученых занимались исследовательской работой, систематизировали знания по географии, астрономии, навигации; собирали первые сведения по этнографии народов Африки, Азии, Индии, Малайзии, Америки; размещали в соседнем зале привезенные в дар чудеса заокеанских владений, не представлявшие ценности для казны. В будущем диковинкам хотели выделить специальное помещение.

Лучи солнца сквозь узкое оконце нагрели крышку стола, легли на мраморные плиты пола. Точеный трехногий стул, с узкой доской вместо спинки и старой зеленой подушечкой, заскрипел под весом Фернандо. Он распахнул дверцы шкафа, сбросил подушку на пол, встал башмаками на стул, принялся рыться на верхних полках, где накануне прервал занятие. Там лежали портуланы индийских морей, хорошо знакомых ему по плаваниям. Компасные карты предназначались для торговли, детально изображали очертания береговой линии, имели (вместо меридианов и параллелей) сетки, указывающие истинное положение стран по магнитной стрелке. Главными особенностями портулан были: изображение линейного масштаба, большая подробность линии суши, наличие от восьми до двадцати двух линий компасной сетки, служивших кормчим для прокладки курса. Стрелки расходились из точек, называемых розами ветров, которых могло быть до шестнадцати штук. Розы ветров располагались вокруг изображаемых объектов. Портуланы чертили без учета сферической поверхности Земли. Значительная часть была нарисована рукою шкипера на китайской бумаге, славившейся белизной и качеством поверхности. Встречались дорогие карты, исполненные на телячьем или козьем пергаменте, расцвеченные растительными и минеральными красками, с яркими кистями на концах. На лентах красовались восковые или сургучные печати капитанов. Пергамент сворачивали трубочкой, завязывали тесьмой, скрепляли замочками. Несколько портулан были выполнены индийскими и китайскими моряками на шелковых полотнах горячими красками. Такие произведения картографического искусства накручивали на древко, как полотнища знамен, хранили в чехлах, расшитых нитками с мелким жемчугом. Нередко среди них попадались простые изображения побережий и островов, начертанные на дешевой бумаге неизвестными лоцманами. Залитые чернилами, отсыревшие во влажном тропическом климате, погрызенные мышами, изгаженные насекомыми, они не вызывали интереса у служителей. Листы небрежно засовывали в шкаф, где лежали десятки подобных изображений островов. Попробуй, разбери в Лиссабоне, какое из них точное? Если эскиз незнакомого человека противоречил предыдущим, его не копировали до сверки.

Магеллана особенно интересовали забытые карты, хранившие тайны неразгаданных течений, неизвестных проливов. Он знал, какими неточными бывают самые достоверные портуланы. Туманы, штормы, муссонные дожди помешали кораблю приблизиться к берегу – и вот на полотне ложится прямая линия, а ведь за отвесными скалами скрывались уютная бухта, устье реки. Пройдет много времени, прежде чем следующая экспедиция откроет их.

Опасаясь сорваться с покачивавшегося под ногами стула, Фернандо думал о том, что зря взялся просматривать шкафы с южными картами. Здесь он не найдет ничего интересного. Следовало изучить документы плаваний от Конго на запад, а не на юг. Если так дела пойдут дальше, ему потребуются месяцы для изучения архива. Утомившись и наглотавшись пыли, капитан слезал со стула, садился отдыхать к окну, спиной к солнцу, блаженно расслаблялся в тепле, поглаживал ноющую от напряжения ногу.

В полдень в крепости палила пушка, заходил служитель и вежливо напоминал о наступлении обеда с дневным отдыхом, приглашал офицера вернуться для продолжения работы после сиесты. Вторую половину дня Магеллан проводил дома. Выполнял предписания врача: прогревал ногу в воде, натирал колено настоем трав, обертывал молодыми листьями лопухов, лечившими одновременно и от ревматизма.

Вот и сегодня, он лениво повернул голову к окну, посмотрел на солнце, надо ли влезать на предательский стул? Солнце сияло далеко от шпиля соседнего дома, где его настигала пушка. Фернандо нехотя побрел к шкафу. Оставалось разобрать правую верхнюю полку, куда давно не заглядывали служители. Капитан брезгливо поморщился, провел пальцем по бархатному слою пыли на листе желтой грязной бумаги, хотел отбросить портулану в сторону вместе с мусором, но под полоской от пальца отчетливо увидел очертания восточного побережья Южной Америки. Усталость вмиг исчезла.

Он осторожно стряхнул пыль, положил карту на нижнюю полку, начал внимательно изучать содержимое соседних листов. На них небрежно обозначалось южное побережье Африки. Вероятно, поэтому работники сложили карты вместе, как непригодные для использования. Магеллан вернулся к находке. На куске дешевой бумаги в локоть величиной, с правой стороны свинцовым карандашом бесформенной лепешкой, изображалась Африка, угадываемая в фантастическом рисунке по названию портов, рек, географических точек. Жирная линия нулевого меридиана повторяла экватор, прочая проекционная сетка отсутствовала. В левом нижнем углу помещалось подобие Южной Америки, северная часть континента – намечена штрихами. То ли ее не успели нарисовать, то ли вообще не хотели чертить. Посреди карты в Атлантическом океане бушевали волны с отвислыми гребешками, стрелки обозначали течения и преобладающие ветры в разное время года. Бесценные сведения для навигатора!

Черные стрелки Канарского течения спускались от Португалии вдоль Африки, смешивались с Северным Пассатным потоком на двадцатом градусе северной широты, поворачивали к берегам северной части Южной Америки. По экватору на запад шло Южное Пассатное течение, разделявшееся на Гвианское, поднимавшееся на север, и Бразильское, опускавшееся к югу вдоль американских берегов. От мыса Доброй Надежды к экватору стремилось Бенгальское течение, сворачивающее на запад и сталкивающееся с Бразильским. В этом районе Атлантики, между десятым и тридцатым градусами южной широты, от борьбы течений возникали водовороты. Кормчий подчеркнул опасность рисунком морских чудовищ, готовых поглотить заблудившиеся корабли. Зона южной Атлантики делилась на неравные отрезки с пояснительными обозначениями: «теплая вода», «средняя», «холодная». Маленькими лодочками с белыми парусами обозначались январские ветра, темными – июльские. Они направлялись с юга на северо-запад, а у берегов Африки – на восток, северо-восток. Только в гиблом месте (в центре южной части океана) воздушные потоки стремились прямо на юг. В пояснении указывалось, будто они выносят к Ледяной земле.

Забыв об узком стуле и больной ноге, Фернандо тщательно исследовал карту. В первую очередь его интересовал пролив через американский континент, замеченный под слоем пыли, когда палец прочеркнул ее пополам. Между тридцатым и сороковым градусами южной широты в сузившейся части материка, примерно там же, как и на карте покойного шкипера, белел проход в Южное море, названный Paso Incognito – «Неизвестным». Магеллан искал знакомые ориентиры, обозначения мест, подпись картографа, дату. Не копия ли это его карты? Фамилия пилота отсутствовала. Фернандо понял, что нашел портулану неведомой экспедиции, возможно, не знавшей очертаний Северной Америки и неопределенно обозначившей материк. Ценность документа возросла. Значит, пролив на карте Магеллана – не досужий вымысел, люди подтвердили существование прохода.

Почему служители забраковали лист? Неужели небрежное изображение берегов ввело их в заблуждение? Если экспедиция открыла пролив, искомый более двадцати лет, то зачем подробно чертить известное любому капитану? Они принесли на родину важную весть, а им не поверили из-за плохой карты. Он заново «откроет» пролив, и не его вина, что слава достанется ему.

Магеллан проверил течения, направления ветров, расположение пролива. Все просто: течения – попутные, ветра – прижимают суда к материку и не унесут в океан, пролив – южнее исследованных Веспуччи и Кабралом берегов. Осталось получить корабли!

– Интересуетесь архивом? – послышался от дверей резкий голос— Готовите экспедицию? – В зал вошел худощавый сутуловатый мужчина в черном камзоле и, не дожидаясь ответа, скороговоркой доложил: – Служитель рассказал мне о вас. Вы подарили старику раковину удивительной красоты, поющую голосами сирен. Он вам очень благодарен. Почему вы на стуле? Разве нельзя приказать принести карты в кабинет? Нашли что-нибудь занятное?

Застигнутый врасплох, Магеллан в растерянности протянул портулану незнакомцу.

– Это карта Африки, – сказал он.

– Увольте, – замахал руками мужчина и скривил нос, будто собирался чихнуть от пыли. – У меня есть превосходный атлас придворного картографа Мартина Бехайма. Бедняга умер восемь лет назад, не раскрыв тайны своего творения, – при этом вошедший захихикал, словно намекал на портовых проституток. – Я покажу его вам. Мы ведь знакомы, не правда ли?

– Кажется, встречались, – пробормотал Фернандо.

– Во дворце, – подсказал мужчина.

– Припоминаю… – промямлил Магеллан.

– Руй Фалейра, – второй раз представился астролог.

Капитан поспешно сунул карту на место, спрыгнул со стула.

– Вы собирались составить мне гороскоп, – чуть насмешливо осведомился он, отходя на два шага к стене.

– Вы отказались, вы не верите звездам, – разочарованно закачал Фалейра длинной головой с безобразно торчащими клочками волос, крупным лбом и бугристыми висками.

– Отнюдь, я помню слова почтенного Колумба: «Существует только одно безошибочное корабельное исчисление – астрономическое. Счастлив тот, кто знаком с ним!»

– Неплохо. Что еще вы знаете о звездах?

– Умею определять широту и долготу места, проложить курс кораблю, вести судно до рассвета, вычислить по таблицам солнечное затмение, ожидаемые положения светил.

– Недурно для капитана. И все?

– Разве мало?

– Это основы таинства, доступные ученикам. Истинная наука скрыта от непосвященных.

– Движением планет руководит Создатель, определяющий законы небесной механики, – возразил Магеллан.

– Он указывает нам путь через ход звезд.

– Допускаю. Однако толкование их перемещений слишком субъективно. Вы помните, как император Тиберий относился к астрологам? – Фалейра кивнул, почесал костлявым пальцем сухой желтый нос— Корнелий Тацит в «Анналах» рассказывает, будто, желая узнать будущее, император тайно посылал слугу в Рим за прорицателем, и тот горной тропой в скалах над морем проводил ясновидца на виллу. Если господину не нравилось пророчество, после беседы служитель на обратном пути сбрасывал астролога в бездну.

– В шестой главе Тацит писал, – продолжил за капитана ученый: – «Собственные злодейства и мерзости обернулись для него казнью. Недаром мудрейший из мудрых, Сократ, имел обыкновение говорить, что если бы удалось заглянуть в душу тиранов, то нам представилось бы зрелище ран и язв, ибо как бичи разрывают тела, так жестокость, любострастие, злобные помыслы раздирают душу, – уверенно цитировал астролог. Он поднял глаза к потолку, сложил руки за спину и переминался с ноги на ногу словно застоявшаяся лошадь. – Единовластие и уединение не оградили Тиберия от душевных терзаний и мучений, в которых он признавался», – победно закончил ученый. – Больного императора под ворохом одежды задушил телохранитель Макрон, начальник преторианских когорт, – с грустью добавил Фалейра. – Вы напрасно сомневаетесь в астрологии. Но я искал вас не для составления гороскопа. – Он поднял на офицера горячие шальные глаза, придвинулся вплотную, прижал его к шкафу и заговорщицки промолвил: – Мне рекомендовал вас граф де Огильи!

– Кто? – не понял Магеллан, двигаясь бочком на свободное пространство. – Какой граф? Зачем?

– Королевский секретарь. Он сообщил по секрету, – наступая на капитана, полушепотом говорил астролог, – о вашем намерении достичь островов Пряностей западным путем! – он многозначительно дернул головой в сторону окна. – Я окажу вам неоценимую услугу. По моим расчетам и картам вы пересечете Южное море с легкостью белой птички, – Фалейра помахал руками, как крыльями. – Тьфу, забыл, как ее зовут. Ах, да – альбатрос. Разве Колумб достиг бы Эспаньолы без помощи Тосканелли, без его доказательств шарообразности Земли?

– Это сделал Аристотель, – поправил капитан. – Он исследовал затмения Луны и по тени Земли на ночной планете утверждал, будто она круглая. Причем здесь Тосканелли?

– Знаменитый флорентиец определил протяженность водного пространства до континента, посоветовал адмиралу захватить астрономические таблицы Региомонтана и «Эфимериду» Пурбаха для вычислений положений Солнца, Луны, планет. Укрепил веру в успех. Он многое сделал для Колумба. Я дам вам больше! – Фалейра выкатил страшные глаза, отбросил стул, за которым прятался Магеллан, и, брызгая от волнения слюной, сдавленным шепотом произнес: – Я покажу проход!

– Проход? – опешил Фернандо и вдруг тоже шепотом спросил: – Откуда вы знаете о нем?

– Он обозначен на карте Бехайма! – выпалил ученый и прикрыл рот пальцами. – Это тайна картографа, оригинал до сих пор не найден. Пролив посчитали бредом старика, предсмертным завещанием потомкам, желанием подтолкнуть моряков к поискам канала через континент. О карте скоро забыли, но я сохранил ее. Граф де Огильи намекал на ваши документы, мы можем объединить поиски. Соглашайтесь, капитан, соглашайтесь, – торопливо говорил он, будто сегодня предстояло садиться на судно, плыть к Америке. – Вы станете богатым человеком, вас произведут в адмиралы, в кавалеры ордена, молва разнесет ваше имя на весь мир, вы покорите…

Гулкое эхо пушечного выстрела прервало лавину слов астролога. Он замолчал, отступил на шаг от Магеллана. Тот подошел к столу, задумчиво поскреб пальцем крышку, поднял голову навстречу теплым солнечным лучам и сказал:

– Я согласен. А вам какая польза от предприятия?

– Я стану первым королевским астрологом! – гордо заявил Фалейра. – Надеюсь, вы не забудете меня… – Он изобразил придворного, важно прошел по залу, но у шкафов спохватился, бегом вернулся к окну и закончил: – Мы поплывем вместе. Я буду делать расчеты, составлять карты, а вы – управлять флотилией. Славу и почести разделим пополам. Не возражаете?

– Нет, – улыбнулся капитан, настолько неожиданным и смешным выглядело предложение астролога.

Дверь с шумом отворилась, на пороге появился служитель.

– Время обеда, сеньоры! – торжественно объявил он и виновато добавил: – Мне придется прервать вашу беседу.

– Закончим разговор на улице, – согласился ученый, схватил под руку Фернандо и потащил к выходу.