Читать книгу ПОЭЗИЯ КАМНЯ: ТРОПАМИ ПОТАЕННОГО СТАМБУЛА - Игорь Ярмизин - Страница 8

Это была поистине великая страна. В период расцвета ее площадь превышала 5 миллионов кв. км. В то время как вся Европа покрылась замками, здесь их почти не строили: для «Земли мира» (так называлась территория империи, в противоположность остальной ойкумене – «Земле войны») в них не было необходимости. И еще долгое время человек мог путешествовать по ней свободно, не зная границ, виз и прочих ограничений. Правда, иностранцам иногда приходилось получать дополнительные документы. Так в 1814 году Генри Холланду Али-паша выписал паспорт, в котором имелось обращенное к чиновникам предписание: «Поступай по сему, иначе будешь пожран Змеем». Документ был чрезвычайно действенным.

Империя, конечно, была страной турок, однако большинство ее сановников и военачальников, равно как и солдаты лучших частей ее армии, были балканскими славянами. Церемониал был византийским, титулы – персидскими, письменность – арабской, а богатство обеспечивал Египет. Ее лучшими моряками были греки, самыми успешными коммерсантами – армяне и евреи.

Если османам нравился чей-либо закон, они просто включали его в свой кодекс, так что начальник стражи на Хиосе получал жалованье, источником которого был налог на проституток, – точь-в-точь как его предшественник-генуэзец.

С точки зрения европейцев того времени, в империи царила почти невероятная веротерпимость. И столь же невероятная разнородность. Целая Вселенная народов и культур. Как отмечает Д. Гудвин, по самым скромным подсчетам, османы правили тридцатью шестью народами, из которых бедуины были самым непокорным, греки – самым хитрым, египтяне – самым культурным, сербы – самым порочным, а венгры – самым склочным. Албанцев же было непросто описать каким-нибудь одним словом, столь обширно было их представительство среди пиратов, бандитов, головорезов, мошенников.

Но не только криминал. Албания. Заброшенный европейский угол. Неприступные горы. Совершеннейшая бедность, можно сказать, нищета. Жалкие лачуги, населенные албанскими блохами, которыми местное население гордилось как «самыми большими и толстыми в мире». В общем, по мнению современника, «албанцы не имели ничего, кроме силы собственных рук». Эти «дети гор» были настолько неискушенными, что так и не смогли сделать выбор в пользу какой-то религии и к XVIII в., окончательно запутавшись, на всякий случай ходили по пятницам в мечеть, а по воскресеньям в церковь.

Но вместе с такой простотой у них было пять алфавитов (!), в одном из которых насчитывалось 50 букв. «Без каких бы то ни было математических знаний и инструментов они возводили акведуки, при этом измеряя высоту гор и расстояния куда точнее, чем это мог бы сделать ученый-геометр, и выносили правильные суждения о запасах воды и ее качестве. Когда их спрашивали, в чем секрет их мастерства, они не понимали, о чем идет речь, и ничего не могли объяснить». Столь же сверхъестественными были их хирургические способности, ибо они могли оперировать страшные рваные раны и за короткое время ставить пациентов на ноги. Не удивительно, что множество албанцев занимали высокие должности в строительной отрасли, медицине, государственном аппарате. Внутри Империи существовало «международное» разделение труда. Болгары лучше всех разводили лошадей. Никто не управлялся с верблюдами лучше кочевников Аравии. Никто не стирал одежду чище, чем жители деревень в окрестностях Кастамону, и нигде не делали бумагу лучше, чем в Константинополе. Здесь же в отдельном квартале жили лучшие погонщики мулов. Цыгане учили медведей танцевать, предсказывали судьбу, готовили магические зелья, пели на свадьбах, работали в кузнях и торговали лошадьми.

Османами не рождались, а становились, проходя через государственные школы, где учились всем нужным наукам, умению подчиняться и языку, столь высокопарному, что только сами они были в состоянии на нем разговаривать.

Жители империи верили, что на пути к этому «османскому становлению» человек может преодолеть и дурную наследственность, и национальную ограниченность. Поэтому никто не осуждал Ибрагима, могущественного великого визиря Сулеймана Великолепного, второго человека в Империи времени ее расцвета, когда он, весь роскошный и холеный, вел под руки через город старого, пьяного матроса-грека. Это был его отец, который часто появлялся у особняка сына в изрядном подпитии, чтобы тот отвел его домой и дал «на опохмел». Люди не осуждали, а одобряли Ибрагима, не пытались разглядеть в нем пороки отца, а напротив считали, что существующая система воспитания помогла избавиться от них, как и вообще от дурной наследственности.