Читать книгу Право на жизнь - Ильвир Ирекович Зайнуллин - Страница 6

Слова психолога звучали как белый шум, доносящийся из-за плотной, но проницаемой стены. «Стадии принятия… горевание… важно позволить себе чувствовать… найти опору…»

Опора. У Лизы была опора. Ею был каменный ком в груди и ледяная пустота, в которой тонули все чувства. Это было надежнее, чем призрачная надежда, которую пыталась навязать ей улыбчивая женщина с блокнотом.

Ирина настояла на этих визитах. «Ты должна выговориться, Лизанька. Специалист поможет тебе пережить это». Лиза подозревала, что «пережить это» в понимании свекрови означало «вернуться к роли идеальной, тихо скорбящей вдовы», а не той, кто по ночам задыхается от приступов паники в гардеробной, вдохнув запах его рубашки.

Сеанс подходил к концу.

– Лиза, я понимаю, что вам сейчас ничего не хочется. Но небольшая рутина, выход из дома… это может стать первым шагом. Есть, например, группы взаимопомощи. Для людей, переживших утрату. Иногда проще говорить с теми, кто действительно понимает.

Лиза молча кивнула, не слыша. Ей было все равно.

Но через неделю, когда стены «музея призраков» начали смыкаться так, что стало нечем дышать, она вдруг вспомнила эти слова. «Группа взаимопомощи». Звучало как что-то из дешевого американского фильма. Но мысль о том, чтобы оказаться в комнате с людьми, которые не будут смотреть на нее с жалостью или требованием «взять себя в руки», показалась вдруг не такой ужасной.

Она нашла адрес в интернете. Бесплатная встреча раз в неделю в одном из районных центров.

Комната оказалась обычной: пластиковые стулья, поставленные в круг, стол с термосом чая и пачкой печенья, на стене – плакат с видом гор. Людей было человек десять – разного возраста, с разными историями, объединенные одним – в их глазах читалась знакомая Лизина пустота.

Она села у двери, на самый краешек стула, готовая в любой момент сбежать. Ведущая, женщина с мягким голосом, предложила начать с того, кто хочет поделиться. Пожилая женщина рассказала о муже, умершем от рака. Молодой парень – о друге, погибшем в аварии на мотоцикле. Лиза слушала, и впервые за долгое время ей не казалось, что она одна в своей скорби. Это была странная, горькая общность.

Она почти расслабилась, позволив голосам течь мимо себя. И тут ее взгляд, блуждавший по кругу, наткнулся на фигуру в самом дальнем углу, у окна.

Мужчина. Сидел, ссутулившись, руки глубоко в карманах простой спортивной куртки. Он смотрел в пол, но в его позе читалось такое же напряжение, такое же желание стать невидимкой, как и у нее.

И что-то в нем было знакомым.

Лиза почувствовала, как кровь отливает от лица. Сердце замерло, а потом забилось с бешеной силой, оглушительно стуча в висках. Она вглядывалась в его опущенный профиль, в линию плеч, в темные волосы.

Это не мог быть он. Это была просто игра больного воображения, навязчивая идея после той газетной вырезки.

Ведущая мягко произнесла:

– Матвей, может, вы хотите рассказать что-то сегодня?

Матвей.

Имя прозвучало в тишине комнаты как выстрел.

Мужчина в углу медленно, с невероятным усилием поднял голову. Его взгляд, пустой и усталый, скользнул по ведущей, а затем, словно почувствовав на себе другой, пронзительный взгляд, встретился с Лизиным.

Время остановилось.

Она видела его вблизи. Не на нечеткой газетной фотографии, а живого. Бледная кожа, темные круги под глазами, губы, сжатые в тонкую, напряженную черту. И глаза. Те самые глаза, что смотрели на нее с той вырезки. Теперь она видела в них не пустоту, а бездонную, животную боль. Такую же, как у нее.

Это был он. Матвей Волков. Человек, убивший ее мужа. Человек, разрушивший ее жизнь.

Он смотрел на нее, и в его глазах мелькнуло нечто большее, чем просто узнавание. Это был ужас. Осознание. Панический, леденящий страх.

Они сидели, замерши, в нескольких метрах друг от друга, разделенные кругом стульев и пропастью общей трагедии. Воздух между ними crackled с напряжением, гудел невысказанными обвинениями, болью и виной.

Ведущая что-то говорила, но Лиза не слышала ни слова. Весь мир сузился до этого бледного, искаженного страданием лица. До глаз, в которых она, к своему собственному ужасу, видела не монстра, а еще одного сломленного человека.

Он первым отвел взгляд, снова уставившись в пол. Его пальцы сжались в кулаки так, что кости выступили белыми бугорками.

Лиза вскочила. Стул с грохотом упал назад. Все взгляды в комнате устремились на нее.

– Мне… плохо, – прохрипела она и, не помня себя, выбежала из комнаты, в коридор, а затем на улицу, где ее вырвало в первый же придорожный сугроб.