Читать книгу Жизнь с переводом - Илья Райх - Страница 12

Мы многого не знали о Федоре. Наверное, я был единственный, кто знал его лучше других, но это не означало, что я был хорошо осведомлен о самой жизни Федора. Представление о его судьбе, трудностях, минутах счастья мне приходилось собирать по крупицам, как мозаику. Не удивительно, но полное осознание того, что он инвалид, неполноценный человек, в мою голову пришло в последнюю очередь, когда я уже стал зрелым человеком, мужчиной, обременённым заботами о других.

Федор ничем не отличался от всех нас, когда появился на этот свет однажды в полночь. Он был улыбчив, понапрасну не плакал, как любой ребенок был неусидчив. В четыре года он умудрился незаметно залезть на дерево в парке и просидел на нем целый час. Его мать за это время в полной истерике оббегала весь парк, даже успела вызвать наряд милиции, но еще до их приезда Федор спустился на землю. Все это время он наблюдал за тревожными поисками своей матери с дерева. Так он играл.

В том же году, когда он с мамой Леной еще жил в коммунальной квартире, мальчик пробрался в чужую соседскую комнату и почти до смерти напугал хозяйку – пожилую женщину, с устрашающим криком вылетев на нее из гардероба. Для соседской старухи его выходка чуть не закончилась инфарктом. Таких случаев за пять лет жизни набралось бесчисленное множество.

Но как только ему исполнилось пять лет, с ним случилось непредвиденное. Мать ушла в магазин, оставив его одного. Как всегда, наполненный неуемной энергией, он забрался на книжный шкаф, который простирался до потолка и весь был забит запыленными книгами. Шкаф качнулся, не выдержал и упал на пол. Бесчисленный ворох тяжелых книг, оставшихся от деда – отца Елены – обрушился на малыша, а следом и сам шкаф, накрывший книжную гору. И если бы не зловредная соседка-старушка, которую он вечно пугал, то он так и остался бы лежать под тяжестью книжных знаний.

Соседка прибежала на шум падения шкафа, – позже она удивлялась, что вообще смогла услышать грохот в соседней комнате, ведь к своим семидесяти пяти годам растеряла весь слух. «Прозрение, данное свыше», – объясняла она спустя время. Старуха не растерялась, тут же сообразила, что Федор лежит под грудой книг и тяжелых стеллажей. Несмотря на возраст, она смогла расчистить путь к нему. Он лежал без сознания, из носа и ушей шла кровь, но ребенок дышал. Приехала «скорая». Затем – полгода в больнице, а сначала около двух месяцев в реанимации, на грани жизни и смерти. Однако Федор выжил, несмотря на то, что его позвоночник в поясничной области пришлось собирать по кускам.

Федор четко помнил, как пришел в себя, когда прошел спинальный шок, зашевелил руками. Он открыл глаза, увидел свои ноги, торчащие из-под одеяла на другом конце кровати, но не смог ими пошевелить. Он давал ногам сигнал, напрягался, но они не слушались, ощущение было, что их просто нет. Не его ноги, чужие – кто-то еще лежит под его одеялом. Вердикт врачей был неутешителен: ходить он не будет никогда. И как итог – инвалидность. На научном языке его диагноз звучал следующим образом: «параплегия нижних конечностей». Но это было еще не все. Врачи обнаружили на месте повреждения позвоночника опухоль. Анализ показал злокачественный характер опухоли. Врачи диагностировали рак костной ткани позвоночника – остеосаркому. Закончив лечение в одной больнице, Федора срочно перекинули в онкологический центр. Там сделали еще одну хирургическую операцию – удалили опухоль. Она оказалась не столь критичной, так как не успела пустить метастазы. Злосчастная травма, перевернувшая жизнь, по воле судьбы стала причиной спасения ребенка. Врачи в один голос твердили, что еще бы полгода – и опухоль поглотила бы весь организм, и они бы уже ничем не смогли помочь пятилетнему малышу. Перипетия судьбы Федора многих удивила, но только не его самого.

Настала другая жизнь, отличная от той, до злосчастного случая. Поначалу он часто задавал один и тот же вопрос своей матери: «Я не как все?». На что она отвечала: «Нет, просто ты избран». Дальше он спрашивать боялся. А позже у него из памяти совсем выветрилось, что он когда-то ходил. Или забыл намеренно, бесповоротно. Смирился… но разве ребенок может смириться со своей судьбой? Никогда. Он взрослел, и в нем росло понимание его положения.

Как только Федор научился читать, он перерыл все энциклопедии, ища всю информацию о своей травме. Мать тоже не сдавалась, она писала во все инстанции – от социальных служб до медицинских учреждений. Она хотела того же, что и он – «чудо-операции», после которой он встанет и пойдет на своих ногах. И первым делом отнесет до ближайшей помойки коллекцию инвалидных колясок, как ненужный хлам. Но все врачи только бессильно разводили руками. Что-то предпринимать бесполезно и поздно, мышцы ног атрофировались навсегда.

И с этим ему предстояло жить, как и его матери – Елене. В этой семье все были героями – и он, и его мама. Каждый день она собирала его в школу. Мыла, одевала, кормила, отвозила в школу, забирала обратно, выводила на прогулку… И так каждый день, без выходных, при том, что она успевала работать. Деньги нужны были очень. Больше половины бюджета уходило на медикаменты, перевязочный материал, на врачей, на специальное питание…