Читать книгу Культ свободы: этика и общество будущего - Илья Свободин - Страница 11

– Общее и личное

Собственность призвана решить "проблему общего и частного". Так мудрено философски именуется тот простой факт, что удачная возможность доступна обычно одному, а иметь ее хочется всем. Иными словами, каждый желает получить ограниченный ресурс в личное неограниченное пользование, и добиться чего-то подобного можно только путем общего договора. Любые попытки обойтись своими силами означают только это – использование силы, да плюс сопутствующую неудачу. В зависимости от того, в каком месте между общим и частным нашлось решение, такой и окажется в итоге форма собственности. Крайности, как нетрудно догадаться, так и называются – "общая" и "частная". Но какая из них правильна? Как узнать? Может есть какие-то обьективные законы, могущие помочь людям? Например, раз собственность ответственна за распределение, то естественно предположить, что она решает все ту же старую задачу – распределения дефицитных ресурсов наиболее эффективным образом? Скажем, по критерию возрастания свободы? Или общей пользы? Или еще чего-то?

Хоть вопросы эти и непростые, ждать помощи от детерминизма смешно. О какой эффективности может идти речь при свободе? Чьей? Всех? Но то, что эффективно для одного, вполне может оказаться неэффективно для другого. Ускоренное производство лишь породит ускоренные потребности. Может, тогда эффективней сокращение потребностей? Так или иначе, ничто не может заменить договор, зато договор может заменить все, включая детерминизм, эффективность и даже обьективные законы. Да, но как насчет общей цели и, следовательно, общей пользы? Они же – суть договора! Увы, свобода не радует нас конкретикой. Свобода допускает все что угодно – мы не знаем ни какова общая цель, ни какова общая польза, мы только знаем, что они есть, иначе не было бы соглашения. Договор – это процесс не только поиска, но и нахождения ответов на все вопросы. Так что можно сказать, вопросы наши не простые, а очень простые, и ответ на них короток и ясен – см. Договор.

Но не значит ли это, что дальнейшие размышления бесполезны? Не совсем. Даже договор начинается с размышлений, так почему бы не поразмышлять еще немного? Можно даже, по примеру спотыкающихся философов, попытаться предугадать – как свободные граждане захотят договориться, как распределят ресурсы, какую форму собственности выберут. Но поскольку мы не философы, ограничимся очевидным – окончательное разделение общего и частного невозможно так же как достижение конца договора и абсолютной свободы.

Итог небогатый. Попробуем поразмышлять еще. Личная цель сочетается с общей, так же как личная собственность с общей и как, наконец, личная польза с общей – непонятно как. Но зато понятна одна простая вещь. Общая собственность может быть абстрактна, но частная – конкретна так же, как конкретно для каждого его личное бытие, невозможное без личного гарантированного доступа к ресурсам. Не менее конкретна личная субьективная цель, с которой, как мне подсказывает память, начинается поиск общей, а значит без "частного" в собственности свободы не получится! Впрочем, выглядеть эта частная собственность наверняка будет несколько иначе, чем то, к чему мы привыкли. Если перевести эту мысль в термины эффективности – максимальная общая польза, а значит и максимально общая собственность получатся только тогда, когда каждый получит максимальную личную пользу, а значит и максимально частную собственность! Парадокс? Свобода.

– Собственность как мера

Нет сомнения, что ресурсы могут порождаться людьми даже когда они лишены свободы. В такой ситуации их прирост лишь усугубляет насилие, потому что еще больше искажает общее пространство ресурсов. При этом человек производит ровно столько ресурсов, сколько его удается заставить. Что меняется с приходом свободы? У свободного человека может появиться личная цель – производить ресурсы, а с целью – желание, фантазия и вдохновение. Может конечно и не появиться, но как показывает опыт, производство ресурсов – одно из двух его любимых занятий. И неспроста: оно – наиболее легкий путь к свободе. Свободный человек не может без цели, а потребление ресурсов в качестве цели никак не подходит. Так уж устроена свобода, которая требует скорее расширения возможностей, чем сокращения потребностей. Разумеется, бессмысленно сравнивать, в каком случае человек произведет больше ресурсов. Вполне возможно, и даже крайне вероятно, что если человека заставлять, он будет работать гораздо эффективнее. Важно, что при свободе выбор эффективности остается за человеком.

Но при чем тут частная собственность? Где-то я вычитал, что "собственность обьективирует человека, служит его обьективной мерой в социуме". Если выразиться проще – собственность есть оценка человека. А нужна ему оценка? Нужна, ибо двигаясь к цели, человек должен знать, как хорошо у него это получается. Но оценка относительно чего? Относительно других. По какому критерию? Вот в этом все дело. Свободные цели у всех разные, единственное что их роднит – они порождают ресурсы, т.е. новые возможности. Собственность способна отражать количество произведенных человеком ресурсов и имея такой наглядный показатель, человек всегда будет знать, как хорошо у него получается достижение цели.

Но может быть, общая собственность сочетается с личной целью еще лучше? Сомнительно. Человек безусловно может трудиться анонимно и даром – но недолго. Его вклад должен быть признан, ассоциирован с ним, иначе это лишь вид насилия, лишение его оценки и попутно – плодов труда. Да, но признание не обязательно сводится к собственности! Возможны варианты, например, почет, уважение, известность, награды наконец. Проблема в том, что эти способы оценки не вполне подходят в качестве меры. Ведь любой человек достоин уважения. А почет и известность по определению не могут быть присущи всем, равно как и выражены количеством медалей. В конце концов человек производит не почет и медали, а ресурсы! Реальную пользу. И она может быть измерена только относительно других ресурсов – как производимых остальными, так уже оцененных ранее. Частная собственность, особенно наглядно воплощенная в виде денег, выступает как хранитель и эталон ценностей.

Но чем это отличается скажем от насильственного общества, где насильник тоже стремится к прирастанию своей собственности? Тем, что там собственность измеряет способность человека к насилию – чем он сильнее, тем больше у него собственности. К сожалению, невооруженным взглядом отличить действительно созданное от насильственно присвоенного невозможно. Если человек произвел множество нужных вещей или идей, он вполне может быть так же богат, как и тот, кто просто награбил. А скорее менее. Изза этой проблемы многие мыслители видели в частной собственности корень всех бед человеческих. Правда альтернативы корню им увидеть не удалось.

Как же найти правильный критерий и, главное, применить его, чтобы отделить одно от другого? Как отличить производство свободы от производства насилия, если и то и другое выражается в собственности? Надо смотреть на пользу! Детерминированная цель насильника – личная польза, а свободная цель производителя – польза, удостоверенная договором, т.е. общая. Следовательно, произведенный ресурс должен поступить для распределения и оценки в общество. Иначе нельзя – ведь для того, чтобы собственность стала мерой свободного человека, она должна обьективно отражать его способности производить новые, ценные другим ресурсы. Зачем создавать нечто бесполезное? Только с договором польза приобретает обьективность, а заверенная им собственность становится механизмом сочетания общей и личной пользы, ее распределения между человеком и обществом. Вот тогда и получится, что ценность каждого – польза принесенная всем, а его собственность – мера этой ценности.