Читать книгу Неожиданный Город. Фантастический роман - Илья Тамигин - Страница 10

Утром, разлепив пальцами веки, полковник Самсонов обнаружил около себя… угадайте, кого? Правильно, Пульхерию! Радость мощно всколыхнула его, заставив покривиться от головной боли.

– Пуля, ты ли это? – квакнул он пересохшей глоткой.

– Ага!

– А ты когда?

– Вчера вечером, на вертолёте прилетела.

– Вот здорово!

Самсонов огляделся: кроме них в палатке никого не было. И Попрыгин, и Андреев, и товарищ Михеев исчезли, оставив после себя остатки праздника, в смысле две полных бутылки водки и одну початую, а также толстый слой тяжёлого перегара. При виде водки Самсонова замутило, а желудок скрутило спазмом.

Правильно поняв его состояние, женщина протянула жбан с холодным кумысом:

– Вот, Мишенька, опохмелитесь!

Опорожнив ёмкость в три глотка, Мишенька громко рыгнул и немедленно почувствовал прилив здоровья в организм! Он обнял Пульхерию и требовательно притянул к себе. Та догадалась, что у него на уме, и гибко вывернулась:

– Нет, милый, не сейчас!

– Это ещё почему?! – изумился измученный воздержанием человек.

– А вдруг кто войдёт?

Прочитав на лице мужчины жестокое разочарование, Пульхерия расширила обоснование отказа:

– Белый день на дворе, а вы же военный комендант! Сейчас посетители попрут косяком!

И обещающе улыбнулась:

– А, вот, ночью – не попрут!

И точно: буквально через несколько минут пришёл майор Попрыгин.

– Товарищ полковник, я там палатку привёз вам под комендатуру, и мебелишку складную: стол, стулья. Сегодня ожидается ещё десант: полевую кухню сбросят и электрогенератор. Ну, и по мелочи оборудование.

– Вот, спасибо! – пожал ему руку Самсонов и пошёл устраиваться.

Большая штабная двухкомнатная палатка отлично вписывалась в пейзаж! Два складных стола – один для себя, один для секретарши. Угнездившись, Самсонов вызвал Хи-Лоня. Пульхерия при виде Томирис громко засопела, но сдержала ревность.

– Вот, что, достопочтенный старец, аэродром бы надо построить.

– Что такое аэродром? – деловито спросил тот.

– Это такое ровное, без кочек, ямок и камней поле… А размеры вот такие… Тут, на севере, за лесом, есть ровное место. Хорошо бы побыстрее!

– Да. Я распоряжусь нынче же. Но, людям надо будет заплатить! Сколько платишь, Михаил?

Самсонов озвучил стоимость работы, рекомендованную специалистами, экономистами-строителями из Душанбэ. Он понимал, что без бульдозеров и прочей тяжёлой техники быстро не будет, но аэродром был абсолютно необходим в первую очередь. На лошадях много не привезёшь, да и вертолётами тоже.

– Замётано! Я направлю на эту работу две тысячи женщин, – ошарашил его тем временем Хи-Лонь, – Всё сделают за два дня.

– Два!? Дня?! – потрясся военный комендант, ожидавший два месяца.

– Ну! Быстрее не получится.

– Да, я… это… два дня нормально… – забормотал Самсонов, – А… почему женщин?

– Не мужское это дело, землю копать и камни таскать!

Хи-Лонь ушел, а полковнику Бабкину была отправлена радиограмма:

«михась таджику тчк бородатые женщины построят аэродром два дня тчк шлите деньги N рублей тчк подпись михась»

Во второй половине дня снова прилетели самолёты. Сбросили оборудование и ещё триста десантников, а также железный шкаф с деньгами. Шкаф, к сожалению, во время приземления треснулся об скалу, поэтому дверцу открыть долго не удавалось из-за перекоса. Могучий майор Попрыгин в конце концов открыл ломиком, но закрыть обратно не получилось. Самсонов приуныл: как теперь деньги и секретные документы хранить? Снова выручил Хи-Лонь: привёл шестерых мужиков, которые утащили шкаф в кузницу, и вернули через час совершенно исправным. Только краска вспузырилась и частично облезла от нагревания. За эту работу работяги потребовали сто восемьдесят рублей. Самсонов не знал, много это или мало, но заплатил, не забыв взять расписку для отчётности.

Короче, работа и быт налаживались. И личная жизнь тоже! Ночью комендант-полковник незаметно проник в палатку старшины Популиной, где… ну, в общем, понятно, да? Правда, получилось не сразу и с немалыми трудностями, несмотря на длительное воздержание. Горная болезнь изрядно вредила прокреативному акту.

Тем временем в кабинете товарища Рассулова зазвонил телефон правительственной связи. Генсек Таджикской Компартии вскочил, схватил трубку и вытянулся по стойке «смирно»:

– Алё! Рассулов на проводе!

В динамике загремел голос дорогого Леонида Ильича:

– Ты там что?

– То-есть, Леонид Ильич? Я… это… работаю!

– А прессу сегодняшнюю смотрел, р-работничек?

– Прессу? А как же, конечно смотрел!

Товарищ Рассулов судорожно пытался сообразить, что именно в сегодняшней прессе так взволновало верховного вождя.

– А американскую?

– Н-нет ещё… свежую пока не доставили…

Голос Брежжнева слегка смягчился:

– Да, и верно… я, вот, чего звоню: по «Голосу Америки» только что сообщение было о том, что Советский Таджикистан совершенно насильственным образом присоединил к себе вольный город Лхаги, расположенный на территории суверенного Афганистана! Сказали, что увидели это со спутника и сфотографировали. В газетах грозились фотки опубликовать!

У товарища Рассулова отлегло от сердца:

– Пиз… ой, я хотел сказать, врут всё америкосы, как гады! Хольев вертолёт посылал, они до метра всё проверили и убедились: наша территория, не афганская! Столбы пограничные сфотографировали! Стоят, где их тридцать лет назад вкопали!

Тут он вспомнил, что Леонид Ильич более серьёзно реагирует на крепкие выражения, и страстно воскликнул:

– Хер на пятаки порежу, если то не так!

– На пятаки, говоришь… Ладно, пришли мне те фотографии. Будет что в нашей «Правде» напечатать в ответ на ихнюю брехню.

– Есть послать! Сию же минуту!

– Конец связи, Рассолыч.

Когда вышеупомянутая передача завершилась, президент Америки выключил радиоприёмник.

– Вот, Саймон, как выражаются русские, мы только что залили совкам сала за шкуру! Теперь сначала будет большая ругачка, а затем…

Он сделал жест, означающий драку.

Госсекретарь, покривившись при слове «сало», задумчиво кивнул.

– Нам понадобятся люди, владеющие ситуацией… соображающие в той обстановке, знакомые с местностью…

– Я уверен, что Ричард Макгарра не подведёт и нужных специалистов обеспечит! Кстати, он мне сказал, что нашему агенту Подкидышу и китайцу удалось ускользнуть из лап советской контрразведки в Афганистан! Несомненно, они нам пригодятся в дальнейшем.

Раскинзон вынул сигару в алюминиевом контейнере из внутреннего кармана пиджака, проигнорировав лежащие на столе.

– Это что у тебя? Неужели кубинская? – поднял брови Джонстон.

– Ага. Контрабанда.

– Слушай, а дай мне! – завистливо попросил глава государства.

– Рука в гов…* – бормотнул госсекретарь, – Ладно, дам, но только одну! Самому мало.

*рука испачкана калом

Некоторое время джентльмены наслаждались ароматным дымом, а затем Раскинзон сказал:

– Ты любишь русские поговорки. Так вот: не говори «гоп», пока не перепрыгнешь! На месте товарища Рассулова я бы срочно организовал заочный суд над этими двумя. Без сомнения, их приговорят к десяти-пятнадцати годам лагерей, а то и к расстрелу. Затем он потребует у этого… кто там сейчас в Афганистане…

– Тарраки?

– Ага, у него! Потребует их экстрадиции, и Тарраки парней выдаст, чтобы не ссориться с Большим Северным Братом. Если поймает, конечно.

Чжан Ли и Маккартни, переночевав прямо на тропе, двигались на юг уже много часов.

– Слушай, у тебя карта есть? – тяжело отдуваясь, спросил американец.

– Нету.

– Тогда, куда мы, вообще, идём?

– В Кабул. Там твоё посольство, аэродром… Цивилизация! – доступно объяснил Чжан Ли, – Вот, набредём на какое-нибудь селение, передохнём, купим еду и одежду, дорогу спросим.

– А-а!

На человека они наткнулись только на следующий день. Вывернувший из-за поворота пожилой крестьянин и его ишак, нагруженный дровами, с интересом воззрились на пришельцев.

– Салям алейкум, уважаемый! – вежливо поклонился Чжан Ли, – Сами мы не местные… Скажи, куда мы идём?

На лице крестьянина и морде ишака выразилось недоумение.

– А хрен вас знает!

Чжан Ли понял, что неверно сформулировал вопрос и поправился:

– Нам надо в Кабул. Где он?

– О! Да будет вам известно, что благословенная Аллахом столица нашей родины находится на востоке от Скалы Снежного Барса! – поделился сакральным знанием абориген, важно погладив бороду.

– Ты не умничай, ты пальцем покажи! – слегка раздражённо предложил Чжан Ли, одновременно вкладывая в заскорузлую ладонь пять рублей.

При виде денег, хотя и советских, крестьянин заулыбался и замахал руками:

– Во-он она, Скала Снежного Барса! Два дня пути.

– Ага, вижу! – удовлетворённо хмыкнули Чжан Ли и Маккартни.

Теперь надо было решить проблему ночлега, питания и экипировки.

– А что, уважаемый, неплохо бы водки выпить? – зашёл с козырного туза Чжан Ли, почти дословно цитируя бессмертный роман Ильфа и Петрова «Двенадцать Стульев».

В Коране написано, что правоверным нельзя употреблять сброженные напитки: вино и пиво. А про водку не написано! Поэтому Чжан Ли по опыту знал, что мусульмане её пьют с удовольствием, если удаётся достать.

– Ну, угости! – незамедлительно отозвался томимый жаждой человек и повёл их в свою саклю, оказавшуюся всего в сотне шагов.

После распития одной из трёх стыренных на пиру бутылок водки (Маккартни только пригубил), Чжан Ли развил наступление:

– Так, мы у тебя переночуем?

– Ой, по мне – хоть всю жизнь живите, раз хорошие люди! Да благословит вас Аллах за вашу доброту и щедрость!

Крестьянин, которого звали Абдуллой, оказался гостеприимным человеком. Всего за двадцать пять рублей он предоставил усталым странникам ночлег, питание и старый ватный халат. Наутро, сердечно распрощавшись с хозяином, долго кричавшим вслед благословения и пожелания доброго пути, путешественники двинулись к торчащей на горизонте Скале Снежного Барса. Для конспирации они ещё и накрутили тюрбаны. Нипочём от местных не отличить!

Они шли и не знали, что в Душанбэ Военная Коллегия Верховного Суда Таджикской ССР только что заочно судила их. Дугласа Маккартни приговорили к четырнадцати годам тюремного режима, а Чжана Ли – к расстрелу.

Аэродром, и впрямь, был готов через два дня! Поразившись этому невообразимому факту, Самсонов лично убедился в отличном качестве поверхности, прошагав площадку вдоль и поперёк, а также наискосок.

Прочитав его радиограмму, товарищ Рассулов довольно потёр руки и распорядился срочно послать в Лхаги самолёты с самым необходимым. Так город обогатился двадцатью инструкторами обкома КПСС и таким же количеством переводчиков с уйгурского. Привезли также десяток экземпляров материалов последнего съезда КПСС, полное собрание сочинений В. И. Ленина, «Капитал» Маркса – на русском и, на всякий случай, немецком языке, учебник истории КПСС для техникумов 1963 года выпуска под редакцией академика Б. И. Пономарёва, а также множество методических пособий для всех мыслимых идеологических ситуаций. Всё это руководству города предстояло освоить, да что там, освоить! Принять сердцем и выгравировать на его донышке! Да, ещё привезли большой гипсовый бюст Владимира Ильича и портрет товарища Брежжнева. Для наглядности.

Приземлившиеся следом транспортные самолёты выгрузили унитазы, сборно-щитовые дома, мебель и всякие мелочи, вроде генераторов и запаса горючки к ним. Ну, и подушки с одеялами, конечно. А главное, папаху для полковника Самсонова!

Вторым эшелоном прилетели геологи с молотками, ледорубами и буром, специалисты-строители с пилами, отбойными молотками и транспортиром, специалисты-электрики с отвёртками, мотками проводов и штепселями, а также врачи с таблетками, уколами и бинтами. На совещании у военного коменданта они едва поместились в палатку!

Наиболее остро встал вопрос об энергоснабжении.

– Электростанция нужна, товарищ полковник! – напористо заявил главный электрик Линеев.

– Согласен, – Самсонов сделал пометку в блокноте и сдвинул папаху на затылок, – А какая?

Тут специалисты маленько встали в тупик. В самом деле, какая? Гидроэлектростанцию не построишь – реки никакой нет. Ветровую тоже, место безветренное. Тепловую… а чем печку топить? Угля нет, нефти нет, газа нет… Разве что, атомную? Положение спас Хи-Лонь. Вникнув в суть проблемы, он поманил Линеева и Самсонова пальцем. Все трое, плюс Томирис, отправились в небольшое круглое здание с двенадцатью колоннами по периметру неподалёку от горсовета, на которое ранее не обращали внимания. Пульхерия при виде Томирис, бесстыдно увивавшейся, по её мнению, вокруг Мишеньки, снова испытала приступ злобной ревности.

– Это Храм Вечного Огня, – пояснил Хи-Лонь, – Перед тем, как войти, вы должны произнести молитву: Огонь Вечный, Всемогущий и Всесогревающий, внедри искру твою в сердца наши, дабы твоё тепло, сила и мудрость пребывали с нами вовеки.

Все нестройным хором повторили перевод. Вошли. Посередине круглой площадки из полированого гранита горел огонь. Вот, просто горел – и всё! Не было видно ни дров, ни потайной газовой трубы, ни фитиля. Просто язык пламени высотой в полметра, слегка колеблющийся от тока воздуха.

– Это как это? – слегка заикаясь от изумления, спросил Линеев.

Хи-Лонь пожал плечами:

– Я же сказал: Вечный Огонь.

– Да, что горит-то?

– Ничего не горит. Он сам по себе. Наши предки нашли его много тысяч лет назад. С тех пор и горит неугасимо.

– Погоди-погоди, – вмешался в разговор Самсонов, – А как же вы его с Тибета перенесли?

– Как цветок в горшке переносят? Так и мы: Огонь с молитвой взяли в каменную чашу, он там и горел, пока сюда не пришли. А здесь, тоже с молитвой, поставили его на это место, а потом вокруг Храм возвели! – понятно, но, в то же время, совершенно непонятно объяснил Хи-Лонь.

У Линеева глаза разъехались в разные стороны. У Самсонова под папахой вспотела голова.

– Вопрос: возможно ли разделить ваш Огонь? Ну, чтобы второй горел в другом месте? – осторожно поинтересовался электрик.

– Да, но не любое место годится. И Жрецу Огня придётся долго и усердно молиться, – величественно кивнул Хи-Лонь, – Два Огня до сих пор нам было ни к чему.

Самсонов подумал и веско произнёс:

– Второй Огонь совершенно необходим для города Лхаги и всех Люмдей! Пусть Жрец постарается. Мы щедро вознаградим его, ибо новый Огонь будет питать электростанцию, обеспечущую энергией весь город. Свет! Электробритва! Телевизор! Всё это станет доступно!

Томирис едва успевала переводить.

Старейшина что-то пошептал, протягивая руки к Огню. Тот на мгновение вспыхнул ярче.

– Огонь согласен! Ну, раз так… Я поговорю со Жрецом нынче же.

Жрецом Огня оказался совсем молодой мужчина по имени Хи-Шань. Постигнув радужные перспективы, связанные с наличием второго Огня, и выслушав щедрые посулы военного коменданта (Самсонов был готов заплатить сколько угодно, в пределах разумного!), Жрец взял небольшую каменную чашу на медной цепочке, положил туда горящих углей, подсыпал благовоний. Дождавшись, когда в воздухе поплыл ароматный дым, пошёл куда попало, сопровождаемый ассистентом.

«Ну, прямо, поп с кадилом!» – подумали хором Самсонов и Линеев, но хихикать воздержались: слишком ответственный был момент.

Через полтора часа хождения по расширяющейся спирали «кадило» сперва начало раскачиваться, а затем принялось описывать круги, как маленькая карусель. Хи-Шань передал его ассистенту, а сам воздел руки к небу и принялся молиться на незнакомом языке. Закончив гортанным вскриком, от которого все вздрогнули, сообщил:

– Вот место, благословенное Огнём!

– Спасибо тебе, достопочтенный Жрец! – поклонился, сложив ладони перед грудью Линеев, – Мы поставим здесь оборудование, и тогда ты принесёшь в него Огонь, хорошо?

– Да, – кивнул достопочтенный, – С вас двести двадцать рублей за сегодняшнюю работу.

– Э-э… ага, двести двадцать, – Самсонов вынул бумажник и принялся отсчитывать деньги, – А сколько ты хочешь за сам Огонь? Ну, чтобы зажечь его здесь?

– На этот вопрос у меня сейчас нет ответа. Огонь скажет мне, когда возгорится.

«Будем надеяться, что не дороже денег!»

Так была решена проблема электричества. Самолёт привёз котёл, турбину и всё остальное, местные женщины под руководством Линеева всё смонтировали за неделю и построили стены из нетесаных (чтоб быстрее) булыжников, каждый из которых весил пуда три-четыре. Хи-Шань торжественно перенёс в топку частицу Огня в каменной чаше, он разгорелся и сообщил своему Жрецу, что это стоит триста тридцать рублей. Каждому! В смысле, Жрецу и ассистенту.

– Согласен! – радостно улыбнулся полковник Самсонов, ибо в государственном масштабе это были копейки.

Зато Вечный Огонь в топке!

Время шло своим чередом. Дни, заполненные делами и заботами, мелькали один за другим. Всё было хорошо, просто прекрасно… кроме личной жизни. Несмотря на страстные поцелуи и более другие ласки Пульхерии, получалось плохо, неуверенно и быстро. А иногда и вовсе ничего.

Неожиданно приехала, в смысле, прилетела, жена. Свалилась, как снег на голову, под самый конец рабочего дня! Пульхерию затрясло от ужаса, когда Ираида Пантелеймоновна возникла в новопостроенной комендатуре.

«Ой, небось, донёс кто-то про нашу с Мишенькой любовь, и будет эта уродка меня теперя казнить-убивать…»

Но – обошлось! Ираида, даже не обратив на побледнвшую, как простыня, секретаршу внимания, проследовала в кабинет мужа. При виде супруги тот вздрогнул:

– Ира!? Ты как здесь?

– Да вот, соскучилась – и прилетела! На крыльях любви! – широко улыбнулась жена.

Последовал крепкий поцелуй.

– Ой, как у тебя тут здорово! Дома круглые и вообще… А тётки и вправду бородатые! – щебетала мадам Самсонова, – Фу, гадость какая!

Полковник лихорадочно соображал, просто так она приехала, или…?

«Заложил кто-то про нас с Пулей, не иначе! С каких-таких дел ей прилетать? И как она пропуск получила?»

Ираида, тем временем, принялась выгружать из сумки деликатесы: вонючий дорогобужский сыр, чёрную икорку, брикетик вологодского масла, маринованый чеснок, буженину и бутылку «Московской» водки производства Душанбинского ликёро-водочного завода.

Прилетела она не просто так. Дело в том, что пару недель назад она сходила к гадалке, и та предсказала, что нужно срочно завести ребёнка, иначе брак распадётся.

– Ежели через три месяца не затяжелеешь, то всё! Бросит тебя твой.

Детей Ираида не хотела, заставляя мужа каждый раз надевать презерватив. Фигура может испортиться… и, вообще, хлопот с ребёнком много, не расслабишься. Но разрыв с мужем никак не вписывался в планы полковничихи. Во-первых, что такое разведённая жена? Никто! Никакого социального статуса! Тогда, как муж-полковник – это и знакомства, и дома отдыха, а то и поездки за границу.

Во-вторых, отец. Он давно намекал, что дочери неплохо бы обзавестись потомством, а недавно в ультимативной форме заявил, что завещает всё, что имеет, только внуку. Или внучке! На сберкнижке у Пантелеймона Захаровича имелось почти сто тысяч – новыми! Плюс машина Волга, плюс дача под Москвой и дом в Саратове. Жалко было бы всё это потерять! Конечно, помирать генерал пока не собирался, но тянуть с ребёнком, тем более, в свете предсказания гадалки, было нельзя. Да и гинекологи стращали, что поздние роды чреваты осложнениями как для неё, так и для ребёнка. Короче, после десяти лет замужества пора и родить, а то может и вовсе не получится забеременеть!