Читать книгу Из странных движений пера по листу. Сборник стихотворений - Инесса Лукьянова - Страница 5

Юбки веток неспешной волной подбирая

Вновь деревья сбегают поближе к воде,

И извечная радость цветущего мая

Снова вскружит сердечко, как голову, мне.

И таким же слепым половодьем нахлынет

Эта тихая, тайная нежность, но ты

Сделай вид, что ее не заметишь. Отныне

Я пойму, что как раньше, в плену у весны.

Эта тихая рябь на воде и на сердце.

Не смотри мне в глаза – они выдадут вдруг

Мою нежность, мою эфемерную дверцу

В твою душу, которой всё дышит вокруг.

Зацвел абрикос – неизменное чудо весны.

Таится в нём что-то пьянящее и неземное…

Людские проблемы пред ним и не так уж важны:

В душе поднимается что-то безбрежно святое…

В душе поднимается радость бутонной души,

Пока не обманутой миром, лишь чуть приоткрытой,

Проснувшейся томно в звенящей весенней тиши,

Пока еще нежной, несмело дождями омытой.

Зацвел абрикос… И дурманит его аромат,

О счастье цветенья чуть слышно шепча проходящим,

И в день этот светлый лишь он в этом мире богат,

Средь нас оставаясь безудержно радость дарящим…

Каштаны ладошками ловят дождинки,

Дрожат на ветру.

Природа легко поменяет картинки

Опять поутру.

Дождливость и серость подарены небом

Этому дню.

Струйки косые направлены кем-то

С припиской: «Дарю!».

Мокрая ветка небрежно коснётся

Лица моего.

Что-то в душе на неё отзовётся,

Но для кого?

Снова весна меня тихо поддразнит

Тайной своей.

По ярко-зеленому брошены капли —

Порадуйся с ней!

Лбом уткнуться в теплую кору,

Ветви ив в руках перебирая…

Этот мир, в котором я живу,

Иногда бывает лучше рая.

Ветер, обдувая мне лицо,

Соберёт из тихой грусти крылья,

Шевельнёт их за моей спиной

И расправит плавно, без усилья.

Я почти пойму, что я парю

Над зелёной трепетною далью

И в молитве тихой повторю

Это чувство светлою печалью.

Под шатром ивовых веток

Спрячусь я от неудач.

Ласковых берёз-соседок

Шёпот различу и плач.

По коре поглажу гладкой,

Чуть тревожа бересту…

Ветви ив к себе охапкой

Вдруг порывисто прижму.

И замрут они у сердца,

Трепеща неслышно в такт

Тихой памятью из детства,

Где так важен каждый шаг.

На стволах забытой ивы

Я, девчонкой лет семи,

В этих гибких перевивах

Беды прятала свои.

Зарывалась в тонких ветках,

Что свисали до земли,

Доверяла им секреты

И мечтания свои.

И казалось, невозможно

Не увидеть, не достать

Ту, что скрылась осторожно,

Отпросившись погулять.

Вот и вновь я припадаю

К этим тоненьким ветвям,

Больше дань не отдавая

Чётким жизненным ролям.

Полчаса живу вне мира,

В гибком ласковом шатре…

Нежными руками ива

Душу вдруг разгладит мне.

Пятиминутный дождь,

Как чудо знойной ночи,

Прозрачною стеной

Упал на город вдруг.

И упоенья дрожь

Под лаской мокрых точек

Вновь поймана листвой

Зелёных веток-рук.

Иссушенной душой

Встречают благовейно

Стремительный поток

Короткого дождя…

Он послан им судьбой

На пике вдохновенья,

В такой короткий срок

От знойных снов будя.

Зеленых веток-рук

Восторг столь долгожданный

Закончится спустя

Каких-то пять минут…

Утихнет ливня звук,

Волнующий и странный,

И лишь листва, блестя,

О нём напомнит вдруг.

Сколько надо отваги —

Выживать в зной без влаги!

Как же жизнь эту нужно любить!

Я слежу за травою

Чуть склонясь головою,

И учусь у неё просто жить.

Сколько надо уменья

Огибать все каменья,

И как гибко на всё отвечать…

Я смотрю на травинки,

Не смахнув с глаз слезинки,

И у них я учусь выживать.

Сколько надо терпенья,

Подниматься без мщенья

После туфель, ботинок, сапог…

Как у трав научиться

Не страдать и не злиться,

Не боясь ни врагов, ни тревог?

Сколько сил, сколько воли

Надо в маленькой роли

Тонкой-тонкой и бледной травы…

И смотря лишь под ноги

На зелёной дороге

Я учусь не склонять головы!

Доверчиво вновь льнёт к балкону вяз,

Уверенно ладони листьев тянет,

Моих тревожных пальцев не боясь,

Листвою шелестящей поиграет.

Поглаживая листья день за днём,

Тревожу сны качающейся ветки,

Но верит в благородство вяз моё —

Дотошной человеческой соседки.

Опьяняющий запах травы,

Лягушачье негромкое пенье,

Томный шелест далекой листвы,

И легко ветерка дуновенье.

Очертанья деревьев вдали.

Пятна пышно цветущей полыни…

И простор от небес до земли

Нашей пойменной волжской святыни.

Всё больше жёлтого

В рядах зеленых братьев.

Морозный воздух,

Сон в плену ресниц…

Осеннее роскошество напрасно

Восторга ищет в галерее лиц.

Нет, не сейчас.

Не этим хмурым утром,

Когда ещё себя не осознать…

Когда в прекрасно-редкие минуты

Ещё бездумно хочется поспать…

Фата ярчайшей желтизны

Накинута на город.

Но мимо пробегаем мы,

Ругая жуткий холод.

Рубинами горят листы

По паркам и дворам,

Но мимо пробегаем мы,

Грозя лихим ветрам.

Вот солнце в кружевах листвы

Горит, лучом играя…

Но мимо пробегаем мы,

Простужено чихая.

И золотое торжество

Не поймано опять…

Мы смотрим в тёмное окно,

Когда ложимся спать.

Долгая осень уверенно лжёт

Странным обилием листьев,

Словно и впрямь жизнь тебя подождёт,

Если замешкался слишком.

Но безответна немая листва —

Зря ты в ней ищешь дыханья.

Долгая осень во многом права:

Жизни претит ожиданье.

Дождь с разбега прыгает на крыши

И расталкивает капли теплых луж.

Может, просто мысли мои слышит?

И спешит, читая в «Книге душ»,

Смыть с земли тяжелые сомненья

И совсем нерадостный мотив

Моего плохого настроенья,

Звоном капель мысли заменив.

Видимо, ему немного больно

Так серьёзно биться о стекло.

Крыши отзовутся недовольно

На вторженье громкое его.

Он спешит. Как будто знает что-то

Мне совсем неясное пока.

И приятна мне его забота.

В этот миг и дальше, на века.

Трогаю воздух руками.

Влажный и скользкий немного…

Бродит он между домами

И не находит дорогу.

Я бы ему показала

Путь непримеченным жестом,

Если б сама догадалась,

Что же он ищет за место.

Злясь, он срывался на ветер,

В души людей прорываясь,

Лишь сожаленья о лете

В них в этот миг отзывались.

Жёг он ладонь нестерпимо —

Резко отдернула руку.

Вновь заспешила я мимо,

Скрыв раздраженье и скуку.

Не догадалась погладить

Того, кому было так больно,

Он же, чтоб плечи расправить,

В лужах устраивал волны.

Дождь заливает заснеженный город,

Путая зиму с весной.

Надвое этим смешеньем расколот

Взгляд заупрямился мой.

Хочется видеть – не больше, не меньше —

То, что привычно зимой.

А небо водою декабрь заплещет

Властной и мудрой рукой.

И, календарь на окошко поставив,

Глупо доказывать то,

Что исключенье из признанных правил

Не подтверждает ничто.

А на Земле сегодня снег.

На зелени травы и листьях,

Продливших свой короткий век

И в осени себя забывших.

А на Земле сегодня снег.

На душах издревле живущих,

Не знающих порой ответ,

Ну, а порою – всемогущих.

А на Земле сегодня снег.

Тоскующий, как все на свете,

Припорошивший скучный век,

В несмело брошенном привете.

Первый снег, настойчивый и дерзкий,

Рвался вниз под светом фонарей.

В окнах замелькали занавески,

Лица удивленных им людей.

В каждом взгляде с радостной улыбкой

Черпал силы запоздалый снег.

И покров его, вначале зыбкий,

Незаметно вырос и окреп.

Первый снег впервые не растаял,

И сдавался город в белый плен…

Люди же к заснеженному раю

Торопились из квартирных стен.

А вот и снег, которого ждала.

Зачем? Я и сама не поняла.

Но хлопья сыплются по прихоти моей

В обычный вечер поскучневших дней.

Асфальт, теплом осенним напоён,

Несвоевременностью этой возмущён:

Снежинки легкие с досады растопив,

Он слякотью дорог заменит их.

И что же снег, которого ждала?

Зачем его на это обрекла?

Там, высоко, в своем мирском пути,

Снег просто счастлив тем, что он летит!

Хлопья снега в преддверье апреля

Застилают промокшую землю.

Ты к окну подойдешь, и, не веря,

Проследишь за весенней метелью.

И в глазах заскользит удивленье

От нежданности этой картины.

А на улице снег с упоеньем

Вспоминает прошедшие зимы.

И кружится, кружится, танцуя,

Не спеша, не пугаясь тепла,

Он весеннюю землю целует,

Чтоб она его верно ждала.

Среди буйства ручьёв и цветенья,

Среди летнего зноя, дождей,

Он мечтает найти возрожденье

В её памяти мартовских дней.

Встревожен зеленью газона

Снег расползался торопливо…

Он выпал резко, вне сезона,

Но деловито, молчаливо.

И был хозяином Вселенной

Три долгих дня, на выходные.

Послушный март, невольник пленный,

Попал в оковы ледяные.

Но к понедельнику нежданно

Скользнуло солнце вниз куда-то

И, удивившись несказанно

Покровам новой снежной ваты,

Решило в мире справедливость

Восстановить покалендарно,

И, видя снега торопливость,

Трава смеялась благодарно.

Но день окончен… Солнца властью

Уже не скован снег покорно,

И сумерки равны ненастью,

И новый снег летит упорно.

Трава газонная несмело

Скрывалась под его напором,

И всё в округе забелело

Пред новым солнечным укором.

Смотрю на весну из окошка…

Мне виден газон и дорожка,

Видны черепичные крыши —

Окно на этаж их повыше.

Сначала всё-всё было белым,

Как будто закрашено мелом,

Потом снежный мел чуть подтаял,

Земли островочек оставил.

Теперь её больше не видно…

И очень, наверно, обидно,

Что солнце земли не достанет

И первым теплом не поманит.

Зато вместо снежного мела

Другого полно беспредела:

Газон заняла, как царица,

Его голубая сестрица.

Лежит, неподвижно и строго,

В границах асфальта-порога

Вода, вышину отражая,

Деревьев стволы продолжая.

В неё вдруг засмотрится солнце,

Как я загляделась в оконце.