Читать книгу Музыка души. Премия им. А. А. Блока - Ирина Антонова - Страница 5

Подыматься на дёрне

Хорошо и легко.

Где вы, старые корни?

Глубоко-глубоко.

Лишь пульсируют соки

В капиллярах листвы.

Нашей жизни истоки

Мы не видим, увы.

Мы цветущее племя,

Поздний выплеск земли —

И в долгу перед теми,

Что до нас полегли.

Были стойки и ярки,

Может, лучше, чем мы —

Эту жизнь, как подарок,

Мы вбираем из тьмы.

Мне день рожденья отмечали,

Повсюду ставили сирень,

Но песни грустные звучали

С утра до ночи в этот день.

Он совпадал с такою датой,

Что собиралась вся родня,

И пили «горькую» солдаты

Во славу Вечного огня.

По скатерти скользили блики,

Врывался в окна белый сад,

С тех пор от мала до велика

Картины в памяти стоят.

Отец в медалях при параде.

Перемешались свет и тень:

Война и Мир всё время рядом,

И бесконечно длится день…

Звучит молчания минута…

Но знают дети за столом,

Что всё закончится салютом —

И будет праздник за окном!

В день ангела бабушки нашей

У внучки забот полон рот:

Как выбрать вкуснее и краше

В Филипповской будочной торт.

А после семейные сцены:

Знакомство внучат и возня.

Три брата моих – три кузена

Вкруг ёлки обводят меня.

Пальто отрясают в передней.

И снова протяжный звонок.

Старушка, не снявши передник,

На детский спешит голосок.

И дед осторожной походкой,

Побрившись, выходит к гостям.

Как день угасающий, кротко,

Он чуть улыбается нам.

Родные и слева, и справа!

Морозная темь за окном —

В таком же счастливом составе

Уже не собраться потом.

Команда надёжная в сборе —

И можно на вёсла налечь!

Так жутко, так весело в море!

И скрыта до времени течь.

Дед моего деда был прасолом.

После Успения отправлялся он

С младшим братом в Азовские степи

За жеребятами неокрепшими.

Светлым временем шли,

В непогоду в стога зарывались,

Жгли ночами костры, варили кулеш,

Про житье говорили, а когда уставали

Песни долгие пели и звезды считали.

Солонее и злее ветра становились,

                                           горчило полынью.

Чабана находили и, долго торгуясь,

За четверть цены стригунков выбирали

В отметинах белых и гнали домой.

На ничейной земле паслись жеребята,

Из неокрепших и жалких

Превращались в коней норовистых…

И вставали над хлябью весенней

                                           приветные вербы —

Значит дом недалече

                            и милое Марфино1