Читать книгу Убейте Билли - Ирина Боброва - Страница 4

Эх, жизнь моя жестянка, какая ж ты, зараза, тусклая без денег… Вообще-то я не всегда на мели, чёрт бы побрал мамука! На минуту поддался жалости, и вот результат – опустился до того, чтобы пить дешёвую синтетическую дрянь в заведение с сомнительной репутацией.

В современном мире мне не место – это понял уже после того, как не смог выжать из второй бутылки ни капельки виски. Или это уже третья бутылка? Не помню. И то, как попал в эту вшивую забегаловку, в которую уважаемый человек никогда не зайдёт, тоже не помню. Точнее, исходя из логического продолжения двух бутылок – не должен был бы помнить. Собственно, полная или частичная амнезия не удивила бы. В забегаловке навалом тех, кому паспортные данные уже до лампочки, что напрямую вытекает из количества пустых бутылок, живописными батареями стоящими на столах. Кстати, эти пластиковые композиции были даже чем-то, что можно отнести к разряду прекрасного. Перекошенные, помятые лица завсегдатаев к искусству никакого отношения не имели и вряд ли бы вызвали умилённый всхлип в душе эстета. Впрочем, эстетом я точно не был, и впредь на это достойное уважения звание претендовать не собираюсь. А пьяный сброд за соседними столиками и не назовешь уважаемыми людьми, язык не повернётся. Впрочем, сам тоже не вхожу в братство людей уважаемых.

Быть уважаемым человеком – значит просиживать штаны в офисе, и ежеминутно думать о том, что будет завтра. И не только завтра: и послезавтра, и послепослезавтра, и так далее до самой смерти. Ах да, смерти положено бояться и уберегать себя от возможных опасностей, стелить соломку на всех подозрительных жизненных поворотах и тщательно обходить банановые корки, которые эта самая жизнь щедро раскладывает на пути. А чтобы страховочной соломы было достаточно, нужно иметь достаточно денег, потому что стоит она очень недёшево.

В состав той соломки входит забота о своём здоровье. Это огромные суммы, которые пожирает медицинская страховка. И правильно – а вдруг попадёшь под флаер? А ещё можно выпасть с пятисотого этажа и потом тебя придётся собирать из запасных частей, которые раньше принадлежали десятку, а то и сотне других людей.

Конечно, если ты беден, то возиться с тобой ни кто не будет – помирай на здоровье, аминь! Но уважаемый человек такого не допустит, на то он и уважаемый. Он надрывается на нескольких работах и платит страховку. Может, так и умрёт здоровеньким, дело десятое. Важно следующее: случись что и он защищён – передовой медициной от болезней, банками органов и блестящими хирургами от травматизма, комплексными программами омоложения от старости. Ещё уважаемый человек будет за километр обходить банановую кожуру вроде этой забегаловки, где я так классно расслабляюсь.

А всё потому, что тёмные личности, составляющие основной контингент посетителей, уважаемого человека определяют каким-то органом, который наука пока не открыла. Они уважаемого человека чувствуют, даже не увидев. И следствие – он оказывается без денег, без здоровья и без признаков жизни в таком месте, где мягонькая страховочная соломка не постелена, и рыдающие от горя хирурги добраться до него не могут. Они в своих сверкающих стерильно-чистых операционных даже не подозревают о существовании подобных мест.

Нет, я к славному обществу уважаемых людей явно не принадлежу.

Следующая примета, по которой можно определить уважаемого человека, мне претит. Поверьте, даже не гружусь, стараясь осмыслить то, зачем нужно с рождения начинать думать о пенсии. Едва появился на свет – будь добр, позаботься о безбедной старости. Ну, конечно, медицинская страховка напрямую вытекает из того, сколько на твоём пенсионном вкладе кредитов. Так что о здоровье придётся заботиться трепетно. А то что же это получается: ты столько ввалил в безбедную старость, а до этой самой старости не доживёшь?

Откинувшись на спинку стула, оглядел помещение. Полумрак не предназначен для создания атмосферы лёгкой романтики. Всё гораздо банальней – половина осветительных приборов просто сломана. У стойки толпятся те, кто ещё в состоянии следить за сохранностью денег в кармане, а потому могут рассчитаться за пародию на изысканность, которая здесь называется коктейлем. В заведении главной составляющей любого пойла является добрый, старый этиловый спирт в больших количествах.

Между столиками ползают роботы-официанты, заглушая музыку скрипом плохо подогнанных частей. По-моему, эта рухлядь подобрана на помойке – увидеть в торговой фирме, даже самой захудалой, такой антиквариат немыслимо. Пищу, которую они механически равнодушно ставят на столы, тоже давно следовало отправить на свалку – там ей самое место. Наверное, хозяева забегаловки рассчитывают на то, что после пары стаканов вкусовые ощущения притупляются. Ну, да ладно с ними, неведомые мне хозяева тоже хотят быть уважаемыми людьми, а потому пополняют свой пенсионный счёт как могут.

На полу, не знакомом с уборкой, лежало тело без признаков жизни. Через него иногда переступали, а иногда не считали нужным это сделать. Так, на дорогую синьку у бедняги нет денег, на дешевое пойло, вроде того виски, которым я порчу свой любимый желудок, тоже, и поэтому человечек нажевался «Чёрного Джека». «Чёрный Джек» – самый дешевый наркотик, рассчитанный на одну дозу, до второй ещё никто не доживал. Основным компонентом был диатиламид Д-лизергиновой кислоты. После первого приёма нирвана обеспечена! Старьё – ещё с допотопных времён эта дурь дошла до нас почти без изменений, а всё из-за дешевизны. Собственно, «Чёрный Джек» – альтернатива эвтаназии. Съел таблеточку – и проблемы в прошлом, и ты уже не волнуешься о том, что стать уважаемым человеком тебе не светит, как бы ты не старался. Опуститься до этого наркотика можно лишь в большом отчаянии, либо по неведению. Хотя не верю, что в наш перепросвещённый век такое качество, как наивность ещё числится в списках психотехников.

Из ниши в стене выдвинулся робот. Так, сейчас бедолагу потащит на свалку, и то, что он ещё дышит, никого не интересует. Вот только свалка, я в этом уверен, очень напоминает разделочный цех. Там блаженного разрежут на кусочки, кусочки эти тщательно заморозят, потом упакуют в подарочную коробочку, прилепив сбоку бантик, и отправят в банк органов. Сопроводив фиктивными накладными, естественно. Стоить такой «подарочек» будет очень дорого.

Пора. Отлепился от стула и, покачиваясь, словно выпил не две бутылки, а все десять, поплёлся к выходу. Тёмная личность за стойкой выстрелила предупреждающим взглядом куда-то в дальний угол. Видимо, взгляд попал в цель – ко мне сразу же пристроился типчик с усиленными арматурой костями и надутыми резиной мускулами. Ну, что сказать? Всё идёт по плану! В другое время с удовольствием переломал бы ему все кости, но не сегодня. Сегодня сделал вид, что совсем уж не могу держаться на ногах, и позволил вывести себя под белы рученьки.

Длинный темный коридор уходил вниз. Хорошо устроились, а ведь, сидя в зале, даже подумать нельзя, что есть несколько десятков подземных этажей. Непрошеный помощник перекинул моё обмякшее тело через плечо, решив видимо, что так быстрее доставит до места назначения. Местом назначения была операционная, которую впрочем, правильнее будет назвать покойницкой. Там я должен буду испытать гордость, что моё проспиртованное тело спасёт или, в крайнем случае, продлит жизнь и молодость уважаемым людям. Хе! С кем другим так бы оно и было, но в моём случае прогнозы делать не рекомендую – очень уж непредсказуем.

Пока здоровяк нёс меня по коридору, с удовольствием лепил маленькие, с ноготь величиной, бомбочки на все поверхности, до которых мог дотянуться. Кнопку на браслете нажал, когда подошли к лифту. Взрыв сотряс здание, но не разрушил его. Всего-то – повышибало двери.

Дальше всё было как в плохом детективе, каких много в виртуалке: «Полиция, всем лежать!!!», – и я полетел с армированного плеча вниз. Уверен, что парень не понял, как он оказался подо мной с вывернутыми назад руками. Найти осмысленное объяснение происшедшему времени у него не осталось, потому что в следующую секунду он вырубился, и вырубился надолго.

В дальнейших событиях участия не принимал, моя работа закончилась. Я был той подсадной уткой, которой подавилась банда, переваривающая сотни человек в день.

Вообще-то, если бы дело касалось просто органов – то на планете столько отбросов, столько человеческого мусора, о котором давно все забыли, что можно просто выкосить целые районы трущоб. И ни кому дела бы не было – ни правительству, ни полиции, ни самим беднякам, у которых денег не хватало даже на таблетку «Чёрного Джека». Но в том-то и прикол, что чистый материал, без мутаций, не заражённый радиацией и химикатами, стоил намного дороже. А таким материалом являлись только те, кто платил страховку и был уважаемым человеком. Вот когда «уважаемые человеки» стали пропадать, медицинские компании почувствовали, что приток кредитов ослабел, и подняли шум.

Тогда в дело включилась наша доблестная полиция, для которой всю чёрную работу проводят крутые парни вроде меня. Я – что-то среднее между частным детективом и преступником, которого не смогли поймать за руку во время преступления. Но на жизнь умудряюсь как-то зарабатывать, а потому мне удаётся избежать ярма, которое надевают на шею нормальным людям и сбоку крепят бирку: «уважаемый человек».

Кстати, об уважении – оплата за это дело была такой мизерной, что себя я уважать перестал, а уж о полиции и речи нет. Этот государственный аппарат много веков в уважении не нуждается. Кстати, тот гуманоид, что оставил меня без штанов, оказывается, заявился на Элизиум совсем недавно. Его регистрационный номер и имя я на всякий случай запомнил. Прежде чем покинуть полицейское управление, заглянул в досье, собранное на мамука.

Да ну его! Вот привязался, в самом деле!

Выбросил из головы мысли о белой обезьяне…

Кстати, у него смешное имя: Билли.

Билли Бо…

Нет, с этим нужно что-то делать!

Решительно прекратил думать о мошеннике, выбрался из здания и направился к стоянке. Флаер угнали. Ну что ж, помогли тебе – помоги ближнему своему. Ближним оказался транспорт с полицейскими звёздами на борту. Эх, прокачусь с ветерком! И в сопровождении эскорта – стражи порядка не замедлили пуститься в погоню.

Лихо пролетая там, где в принципе невозможно протиснуться, нырял в проходы между зданиями. Едва вписываясь в узкие арки, взмывал вверх и поворачивал флаер на сто восемьдесят градусов, когда координаторы полицейских этого не ожидали. Преследователи отстали, запутавшись в лабиринте улиц. Спокойно добрался до Вегаса. Там, занимая миленьким домиком половину города, проживал папочка. Мамочка тоже имела место быть в моей жизни, но очень редко. Она развлекалась, мотаясь по галактике, посещая самые престижные тусовки.

А почему бы и нет? С таким-то богатым мужем…

Бросив флаер возле слепой стены на тысяча каком-то этаже, выпрыгнул на платформу. Механический, но не лишённый приятной мелодичности голос потребовал назвать пароль, заботливо напоминая, что если таковой не поступит в течении пяти секунд, то от меня останется хорошо прожаренный бифштекс.

В ответ на это вежливое свинство, не стесняясь в выражениях, пообещал механическому секретарю разбить его реле, выдрать полупроводники и попрыгать на микросхемах.

Часть стены тут же отъехала в сторону, пропуская в лифт. Не знаю, чего уж там мудрят папины программисты, но в моём случае охранная сигнализация сразу же отключается, стоит только выругаться позабористее.

Вошёл в прозрачную кабинку и расслабился, чувствуя, как лифт плавно взлетает вверх. Лифт сделан, наверное, специально для того, чтобы поиздеваться надо мной. Мол, какие сами, такие и сани, приятной поездки! Ни тебе мягких диванов, нежно и сильно массажирующих плечи, ни тебе бара, забитого под завязку самыми благородными напитками. Жесткая табуретка и бутылка паршивого виски на откидном столике – получите и распишитесь, мистер блудный сын!

Мой папочка невероятно богат, и я мог бы вести светскую жизнь скучающего, пресыщенного плейбоя. Но для того, чтобы получить доступ к папиным денежкам, надо было выполнить маленькое условие, а именно: стать уважаемым человеком. Условие это не просто глубоко противно, оно шло в разрез со всеми моими жизненными ценностями, а потому я сам шёл вразрез с папиными деньгами. Мы с ними просто не встречались. Нет, он конечно не плохой мужик, и попроси я – подкинул бы кредитов на карту. Но для этого надо было завести эту карту, что само по себе было уступкой «человеку уважаемому», а потому неприемлемо. А ещё – и это самое противное – попросить. Попросить, смиренно склонив голову. Признать собственный образ жизни аморальным и не оправдавшим моих же надежд. Это невозможно – с папой у нас давнее и непрекращающееся противостояние. Порой я даже думал, что это не конфликт двух людей, а конфликт двух мировоззренческих позиций. Хотя против того, чтобы папа по собственной инициативе пополнил мой баланс, никогда не возражал. Обычно он так и делал, по своим каналам получая информацию о состоянии моего счёта. Ну, сейчас я эту тему развивать не стану. Просто приду к папе в гости, вымоюсь, отдохну, и наемся до отвала. Поем нормальной пищи, в которой даже при самом тщательном анализе вы не найдёте ни одной синтезированной молекулы.

Бутылка из-под низкосортного виски оказалась наполнена самым изысканным напитком, какой только можно придумать за деньги. С удовольствием вдохнул тонкий аромат. Наверное, именно этого не хватало, чтобы включить расслабившиеся в предвкушении отдыха, мозги. Я вдруг сообразил, что подъём затягивается. Судя по тому, сколько пошло времени, уже как минимум минут двадцать должен быть в тёплых объятиях любящего папочки.

Кабина наконец-то остановилась. Сделал большой глоток прямо из горлышка и посмотрел в открывшиеся дверцы. Забавно, но такого от старика не ожидал. Лифт приехал на космодром, который, как я помнил, находился на самой верхотуре жилого комплекса. Шлюз космолёта гостеприимно распахнул гофрированную пасть. Понятно, папаша опять просиживает штаны на каких-то суперважных заседаниях, конференциях или совещаниях в сотнях парсеков от дома. Ну, тут мистеру большому шишке придётся обломаться, приглашение отклоняется.

Шагнул в шлюз, нарочно ступив так, чтобы пятка правой ноги задержалась на порожке лифта. Лифт не закрылся, но на панели загорелась предупреждающая надпись, что через мгновенье он поедет вниз. Этого мгновенья было достаточно для молниеносного броска назад. Тупой подъемник не стал разбираться, в какую сторону я выпал, главное, что ногу с порога убрал – и ладушки.

Спуск оказался не таким комфортным, как подъём. Лифт будто задался целью разрушить мой вестибулярный аппарат полностью. Такой скорости нормальному человеку без потерь не перенести. Но – я не нормальный человек, и никогда им не был. Поэтому вышел из лифта на своих двоих, хотя, надо признать, немного пошатывался.

На платформе ждал сюрприз – флаера не было. Вместо него на стене белела оплаченная квитанция. Сорвал бумажку и рассмеялся. На ту сумму, какую папочкин бухгалтер выложил за угон полицейского транспорта, можно было спокойно прожить пару лет. С удовольствием выругался, наконец-то выплескивая накопившееся за долгий день раздражение. Механический секьюрити, поприветствовав, гостеприимно открыл лифт. Нет уж, спасибо, это мы сегодня проходили. Вздохнув, вызвал такси.

Оплата за проезд сожрёт всю наличность, и это без чаевых. Поездка на такси и грабёж средь бела дня – одно и то же. Полиция ночей не спит, ловит правонарушителей, а такой мощный преступный синдикат у себя под носом проглядела? Мысли об этом терзали всю дорогу. Когда прилетели к месту назначения, я вытащил деньги из кармана и, вздохнув, отдал их таксисту.

После расчёта, который правильнее назвать, как я уже говорил, грабежом, пересчитал то, что осталось. Несколько монеток не заслуживали права называться деньгами. С тоской вздохнул – помог папочка, чтоб ему!!!

Но, во всём есть приятные стороны: наконец-то дома, в родной берлоге, состоящей из двух комнат и дизенфекционной камеры, спрятанной в стену, справа от входа. Нажимаешь кнопку – и вот тебе удобства, выдвигаются в узкий коридор. Мне нравится у себя дома, но раздражает, что когда этими самыми удобствами пользуешься, обязательно кто-нибудь нарисуется для общения, а Компи обязательно принесёт визифон с радужной голограммой посетителя. И я, со спущенными штанами, срываюсь с … гм… удобств, чтобы, во-первых, оторвать голову роботу, а во-вторых выключить визифон. Визифон, как правило, оказывается в утилизаторе, а робот, скотина, как-то умудряется от этой процедуры открутиться. Не знаю, что съел в той разгромленной забегаловке, но с животом было неладно. Едва выскочив из лифта, пнул дверь и тут же хлопнул по кнопке на стене. Диарея – самая неприятная штука, это уже подробности, совершенно ненужные, и говорить о них не стал бы, всё же интимные дела, так сказать… Но раздался пронзительный звук – зараза Компи уже приобрёл новый визифон и конечно же, со скоростью хорошего слуги, тут же поставил ненавистный аппарат пред мои светлые очи. Я едва успел натянуть штаны и выскочить из туалета, как передо мной нарисовалась полупрозрачная фигура папаши. Да кончится когда-нибудь этот день?!!

– Сынок, – подозрительно ласково сказал отец, и я понял, что влип. Влип окончательно и бесповоротно. Сейчас он скажет, что его обокрали… – Меня обокрали, – папа вздохнул.

– ?… – Помогать не стал, пусть прочувствует всю несправедливость упрёков, какие приходится от него выслушивать при каждой встрече. Просить трудно, очень трудно – тут даже посочувствовал ханжующему папочке.

– Украли вазу, ту самую, из зелёного камня, которую приобрёл на последнем всегалактическом аукционе. Кстати, подозреваю, что это сделала та самая загадочная Мадам.

Сейчас папочка попросит меня помочь ему в поисках. С нетерпением ждал просьб и приготовился повыламываться от души. Дождался, ха! Пора бы лучше знать родителя.

– Я перевёл на твой счёт кучу кредитов, – папочка, выдержав паузу, взглянул на меня с какой-то, прямо-таки, оскорбительной, нежностью. – Ваза мне не нужна, тут дело в принципе. Хотел подарить тебе, считай, что я это сделал. Тебе остаётся только забрать её.

Голограмма пропала, а я согнулся пополам в приступе смеха. Дожился, красавчик Ченг, крутой мачо, супермен!

Так не бывает, но – меня обокрали!..