Читать книгу Полин, или В городе Лжи - Ирина Июльская - Страница 11

О годах моего обучения в интернате можно писать долго, а можно обойтись всего несколькими сухими строками: все мои силы и стремления были направлены на учебу. И поставить на этом точку.

На самом деле все было не так однообразно и скучно: участвовала в Олимпиадах по иностранному языку, полюбила химию с биологией и решила после окончания школы поступать в медицинский. К моим выпускным семнадцати годам многое изменилось в стране и окружающем меня мире: за окнами пансиона бурлила и кипела жизнь, а я, обложившись книгами, питалась плодами наук и ждала… Ждала совершеннолетия, ждала осуществления своих планов и надежд, ждала возвращения из Индии матери, а больше всего ждала Северина. Пожалуй, это было моим самым главным ожиданием, учеба помогала мне справиться с тоннами времени до его приезда. На летние каникулы приезжала к Гриппе и Линке в Кирсановку. Летом там нет воспоминаний, связанных с ним. Это зимние воспоминания, для них нужен снег, скрипящий под ногами, ранняя темень с черным небом и яркими звездами, но годы шли, а замок на воротах дома Северина Трофимова свидетельствовал: хозяина здесь нет.

Мама вернулась к моему окончанию интерната. До этого была всего один раз в отпуске, через три года после отъезда в Индию. С ней уже был новорожденный братик Витя, муж – сотрудник посольства России в Дели. С порога мама показалась мне незнакомкой: с короткой модной стрижкой, загоревшая, ярко одетая, пахнущая духами с каким-то восточным сладковато-пряным ароматом. В Москве было начало серой, хлюпающей весны, с ледяной коркой на лужах по утрам. Казалось, она захватила с собой часть жаркой Индии, от нее шло тепло и свет многочисленных на ней украшений: с бирюзой, гранатами, опалами и другими камнями. В их большой новой квартире неназойливым фоном постоянно звучат записи индийских мелодий, они слегка дурманят, как и палочки благовоний, дымящие тонкими, голубовато-белыми струйками, распространяя вокруг ароматы. Мама даже ходить стала по-другому, сказалось ее увлечение индийскими танцами: гибко, скользящей походкой, слегка покачивая стройными бедрами в шелковых, шуршащих одеждах, позвякивая серебряными браслетами на тонких запястьях. Такую маму я не знала. Любовь и новая семья преобразили ее. Я была этому только рада. Мою раннюю самостоятельность она приняла почти с восторгом. К тому же, в результате размена нашей огромной коммуналки в центре Москвы, мне досталась хорошая однокомнатная квартира с приличной кухней, которую соединили с комнатой и получилась студия площадью больше сорока метров.

– Неплохо, для будущей студентки! – сказала мама, окинув взглядом мои апартаменты. Сама с семьей уехала в новую квартиру на Крылатских холмах, которую после сдачи в аренду полностью отремонтировали. Эта аренда, вернее, доходы с нее, и помогли нам с Гриппой и Линкой продержаться до маминого возвращения. С моим уходом в интернат, Гриппа, по совету подруги матери, получала в счет арендной платы валюту и накопила приличную сумму к приезду из-за рубежа семейства Зориных, – такая фамилия теперь у мамы и брата Вити. А мы с сестрой, как были Рощины, так и остались Рощиными. Девятилетняя Линка, в обиде шмыгнув носом, сказала:

– Пусть они со своим Витечкой будут Зорины, а мы с тобой останемся Рощиными, как наш папа.

Лето моего поступления в медицинский после окончания интерната, в суете экзаменов, прошло как-то незаметно. Я решила поступать на вечерний и работать медсестрой в больнице. Заработок, конечно, никакой, но хоть опыта наберусь. Потом узнала, что после школы на медсестру надо учиться в медучилище, а вечернее отделение закрыли. Оставалось только поступать на дневное. Мама с семьей уехали в круиз по Средиземному морю, а я сдавала экзамены. От Линки узнала, что Виктор Алексеевич переехал к Гриппе. Все тактично приняли эту новость, однако она уже ни для кого не была секретом. Из разговора мамы по телефону с Гриппой, я услышала:

– Тетушка, я так рада за вас обоих! Вы такие замечательные! И, что делать тебе одной в таком большом доме?! А вдвоем веселее! У Виктора Алексеевича автомобиль и тебе будет проще выбираться к нам в гости в Москву.

В конце лета, когда до начала учебы в институте оставалось немногим меньше месяца, я по просьбе Гриппы приехала к ним в Кирсановку. Заболел Виктор Алексеевич и нужно было срочно привести из Москвы лекарства.

Тетушкин приятель, накрытый теплым пледом с грелкой в ногах, лежал на кушетке с книгой. Завидев меня, смутился:

– Сколько из-за меня хлопот! Пришлось тебя побеспокоить! Ноги поотморозил на Севере, вот и получаю традиционное осеннее обострение.

– Я навязала много носков из овечьей шерсти, будешь в них постоянно ходить, плюс унты твои оленьи и все пройдет. – с уверенностью сказала Гриппа.

– И ты с собой возьмешь, вам тоже всем связала. Только носите, а то в ящик положите и забудете. – обратилась она ко мне.

– Спасибо, тетя Агриппина, не забудем. – ответила я, вовремя вспомнив, как мама просила не называть ее Гриппой в присутствии Виктора Алексеевича. Тетке не нравилось это неблагозвучное сокращение от ее имени. В хорошем расположении духа она называла Виктора Алексеевича Грегори Пеком, с ее слов, он был похож в молодости на этого американского актера, знакомого по фильмам «Снега Килиманджаро» и «Римские каникулы». А сейчас, вытянув свое длинное, сухощавое тело под пледом на кушетке, он напоминал престарелого льва. Почему льва? Наверное, из-за густой шевелюры черных с проседью волос, что и в самом деле указывало на сходство с Пеком. Я не могла не заметить, что и Гриппа с переездом к ней Виктора Алексеевича похорошела и оживилась: стала носить дома исключительно платья, что раньше висели в шкафу. А наряды у нее были замечательные, когда-то пошитые у лучших мастеров Дома моделей на Кузнецком мосту, да и украшения свои тетка достала из шкатулки и часто надевала на себя. Мы вместе попили чай с бутербродами и вареньем из клубники, и я собралась уезжать. Гриппа вызвалась проводить меня до станции, а заодно зайти по дороге в магазин.

Пока она собиралась, я вышла из дома на улицу и увидела, что на воротах дачи Северина нет замка. Это было впервые с тех пор, как он уехал. Сердце заволновалось:

– Он вернулся?! А вдруг воры? Надо пойти узнать…

Пока я стояла в нерешительности, не зная, как мне поступить, ко мне подошла Гриппа. Это подтолкнуло меня к смелости сходить и узнать, кто на даче Северина.

Тетка сделала недовольное лицо:

– Какое отношение это имеет к нам, к тебе? Столько лет никого не было. Может и дачу кому-то продали.

– Я схожу, узнаю, тетя. Я на минуточку. – и, не дождавшись от тетки ответа, поспешила к даче Северина. Я смело открыла входную дверь ограды и пошла по дорожке к дому, в котором была пять лет назад, а казалось, что вчера. Позвонила в звонок. Дверь открыла незнакомая девушка.

– Здравствуйте, я хотела узнать, Северин уже приехал?

– А кто вы? – поинтересовалась девушка, с удивлением глядя на меня.

– Я из дома напротив, соседка Полин. Так он приехал?

– Завтра планируем перевезти сюда прямо из больницы. Я из патронатной службы. Приехала прибраться и подготовить дом, к приезду пациента.

– Какого пациента? Вы о ком?

– О Северине Трофимове.

– Что с ним?

– Операция прошла нормально. Можно сказать, что все хорошо, но из армии комиссовали.

– Какая армия? Он же в Америке!

– Он в Чечне год почти, как прослужил. К нам в военный госпиталь вертолетом был доставлен.

Видимо на моем лице отпечатался весь ужас, что сжал меня изнутри и девушка поторопилась меня успокоить:

– Да, не волнуйтесь так. Зашили, руки-ноги собрали, все цело. Пролежал в госпитале, конечно, прилично, но жить будет. Врачи сделали все и даже больше. Завтра привезем, убедитесь сами. Я передам ему, что вы заходили. Как вас, Полина?!

Но я уже не слушала ее, а побежала к выходу с участка.

Гриппа стояла на прежнем месте и ждала меня.

– Его завтра привезут! Из больницы после операции. Я не поеду в Москву, Гриппа. Разреши мне остаться.

Гриппа сначала нахмурилась, но затем ее лицо приняло более приветливое выражение:

– Ну, конечно! Оставайся. Твоя комната, по-прежнему, свободна. Мы с Виктором Алексеевичем на первом этаже и практически не заходим на второй этаж. Да, вот, это тебе от нас с Виктором Алексеевичем. С поступлением в институт. – Она достала из кармана пальто и протянула мне конверт. Как я догадалась, в нем были деньги.

– Спасибо, тетя Гриппа! Мне неудобно… Не надо. – я попыталась сунуть конверт тетке обратно в карман, но она решительно пресекла мои действия.

– У нас с Виктором Алексеевичем теперь две пенсии, а тратить особенно не на что. Тебе пригодится. Ты молодец, поступила на бюджетное отделение сама без репетиторов! Так, что бери безо всяких разговоров, тем более этот конверт с деньгами мне сам Виктор и дал. Велел тебе отдать.