Читать книгу Полин, или В городе Лжи - Ирина Июльская - Страница 13

Эклеры не подвели, они получились правильной формы, полые внутри, с хрустящей золотистой корочкой, осталось только заполнить белковым кремом и мне будет совсем не стыдно предложить их Северину. С такими мыслями я засыпала под убаюкивающий стук дождя по крыше.

Утром поднялась рано. Все еще спали, а я занялась кремом и довольно быстро справилась с этим делом. Часть пирожных положила на блюдо, они предназначались для Гриппы и Виктора Алексеевича, как раз к утреннему кофе. Просто классика жанра!

Оставшись довольной кулинарными изделиями собственного приготовления, начала заниматься своей внешностью. Волосы у меня каштановые, слегка волнистые, доходящие мне до пояса. Их настолько много, что после мытья они закрывают мне лицо и плечи. Просто копна. Пожалуй, это мое главное богатство. Стоит их распустить, как на меня всегда обрушиваются потоки комплиментов. У Линки такие же. Это нас папа наградил. От мамы достались большие серые глаза с длинными ресницами. Своей фигурой и ростом я вполне довольна, оба родителя высокие и стройные. Спасибо им!

Подсушив свою копну волос феном, расчесала их редким гребнем и дала им свободу, чтобы окончательно просохли перед выходом на улицу. Затем нанесла немного туши на ресницы, от чего глаза стали еще больше и выразительнее. Мама подарила мне «Max Factor» – косметику в красивой упаковке, но пока я пользуюсь только тушью и очень редко помадой цвета персика с розой.

Внизу заслышались голоса, Гриппа и Виктор Алексеевич о чем-то приглушенно разговаривали. Я перехватила волосы резинкой и пошла вниз поздороваться и помочь Гриппе с завтраком.

Увидев меня после моего утреннего макияжа, Виктор Алексеевич слегка растерялся. Как я догадалась, он первым делом хотел поблагодарить за эклеры, но не смог удержаться от комплиментов:

– Вы, Полечка, чудо, как хороши! А за ваши кулинарные шедевры особое спасибо! Вот, не удержался и съел один до завтрака.

Заметив, что на тарелке не хватает одного эклера, я, смутившись, опустила глаза. Я понемногу привыкла, что Виктор Алексеевич со мной на «Вы». Даже была рада этому: значит я взросло выгляжу, раз такое обращение ко мне. Гриппа, на этот раз «обрадовала» всех овсянкой, она считает, что с утра каша незаменима, а Виктор Алексеевич во всем ее поддерживает, он неприхотлив и всеяден. Ароматный кофе в сочетании с воздушными пирожными и в самом деле поднял всем настроение за столом. Так, что мои эклеры скрасили этот, почти что утренний ритуал.

Закончив пить кофе, я поблагодарила за завтрак Гриппу и бросив взгляд на настенные часы, поняла, что можно идти к Северину, да и свет в его комнате уже час, как зажжен.

Я накинула плащ и захватив с собой зонтик, взяла пакет с упакованными в пергамент эклерами для Северина. Тетка многозначительно посмотрела на меня, но ничего не сказала, она прекрасно знала к кому я иду.

Дождь из ночного сильного к утру стал слабо-моросящим. Я, раскрыв над головой зонтик, перешла дорогу и отворила дверь ограды дома Северина. Какое-то неведомое чувство подсказывало, что он ждет меня. Идя по дорожке к дому, я окончательно успокоилась; в конце концов, я соседка и имею право проведать своего старого друга. Эту легенду я заготовила для особы в белом халате, что явно присутствует в доме.

На мой звонок дверь открыла «девушка в белом», она представилась Инной и сказала, чтобы я немного подождала в прихожей, а сама ушла вглубь дома. Через несколько минут она вновь появилась и сказала, что лейтенант Трофимов, готов ко встрече со мной.

Это было так неожиданно и странно, что я растерялась и почувствовала себя по меньшей мере рядовой запаса. Впрочем, вовремя вспомнила, что врачи и медсестры – военнообязанные, а Инна наверняка из военного госпиталя. Потом это подтвердилось: она посменно менялась с медбратом Кириллом.

Инна проводила меня в комнату, где Северин сидел в кресле-каталке, на нем он передвигался по дому, когда отставлял в сторону свои костыли. Наши глаза встретились, минутная пауза прервалась грустной репликой от Северина:

– Привет! Извини, что сижу. Вот и встретились. Как ты выросла! Как похорошела. Восемнадцать в декабре? Я помню.

Он протянул мне руку. У меня от волнения чуть не брызнули слезы, чего со мной никогда не случалось. Разве в детстве, самом раннем, когда я злилась от нехватки слов и непонимания взрослых, топала ногой. В тот недолгий период, о котором мама с улыбкой вспоминала, как они с папой называли меня Мишка топотун-негодун. Видимо, характер уже тогда формировался. Впрочем, – Стрелец! Школьницей я ужасно смущалась, когда она рассказывала об этом посторонним в моем присутствии. Мне и тогда хотелось топнуть ногой, чтобы мама замолчала.

– Да, совсем забыла! Это я испекла тебе! – Я протянула Северину пергаментный сверток с эклерами.

– Мерси, мадемуазель Полин, – попытался шутить Север.

От этих слов мне вспомнилась наша первая встреча и мое «мерси» ему за то, что достал меня из грязи и донес до дома. Господи, как давно это было! Каким веселым и беззаботным он мне казался тогда! Нереально взрослым и таким недосягаемым для меня. Сердце сжалось от боли, когда я увидела розовый шрам на кисти его руки, но я уже овладела собой, чтобы не выдать своего волнения.

– Я пойду поставлю чай или попрошу Инну. Я ведь ни разу не была у тебя на кухне.

Из комнаты Северина я пошла по коридору и увидела медсестру, она сидела в кресле у включенного телевизора и смотрела «Новости». Диктор сообщила, что в стране произошел очередной теракт. По экрану поползли кадры с места события. Это стало почти привычным делом, хотя разве можно привыкнуть к подобному.

– Я принесла пирожные, можно поставить чайник? – обратилась я к Инне. Она поднялась с кресла перед телевизором и включив газовую конфорку, поставила на нее чайник. Когда я вернулась, Северин сидел в своем кресле-каталке и, казалось, спал. Рядом на полу валялся использованный шприц. Я позвала Инну. Она вбежала в комнату и подняв с пола шприц, сказала, не глядя на меня:

– Вам, девушка лучше уйти.

– Что с ним? – с тревогой спросила я.

– Теперь он долго будет спать в отключке.

На подоконнике лежал пергаментный сверток с эклерами.

«Он так и не съел ни одного, выходит зря старалась». – эта мысль сжала мне горло и я вновь повторила свой вопрос Инне. Она посмотрела на меня и сказала:

– Это война. Ее последствия.

– Ничего не понимаю, он был рад мне… Можно я еще приду завтра?

Инна кивнула:

– Приходи.