Читать книгу Полин, или В городе Лжи - Ирина Июльская - Страница 9

Из Дневника Полин:

«Весь остаток дня я обдумывала свой хитрый план: как мне незамеченной уйти из дома, чтобы меня не хватились, иначе поставлю на уши весь поселок с милицией во главе. Да еще уходя, как не разбудить сестру с теткой. Сестренка спит крепко, а Гриппина комната находится на первом этаже, рядом со входом, и надо, отперев дверь, тихо выскользнуть из дома, что вряд ли получится: замки старые, гремучие, дверь, лестница и половицы тоже старые, скрипучие. Днем на это не обращаешь внимания, а в ночной тишине любой шорох слышен. Беззвучно покинуть дом не удастся. Даже страшно представить, если Гриппа проснется и увидит меня среди ночи в дубленке с ключами в руках. На этот случай у меня совсем не будет никакого оправдания и интерната мне тогда точно не избежать!

Мысль, что делать не давала покоя. Завтра утром Север уедет и я его долго не увижу, а может, вообще, никогда! А, он обещал показать мне звезды через дедушкину подзорную трубу!

Под натиском отчаяния моя память активизировалась, перед глазами возник словно кадр из кино и я вспомнила, что ко второму этажу Гриппиного дома приставлена пожарная лестница. По ней можно спуститься из окошка коридорчика, что напротив нашей с Линкой спальни. Надо просто открыть окно, вылезти из него, поставить ноги на перекладину лесенки и закрыв оконные рамы, спуститься вниз. Как все просто! Дальше через дырку в заборе выбраться с участка. Хорошо, снегопада сегодня не было и тропу, проложенную мною днем, не замело, а полная луна освещает все вокруг так, что и без фонаря отлично видно.

Появилась надежда на успех, а с ней настроение заметно улучшилось. Я почувствовала себя заговорщицей, тайно готовящей свой побег при помощи лестницы, как в стародавние времена. Эх, если б внизу меня ожидал Северин и мы бежали с ним вдвоем… все равно куда.

Незаметно для всех я проверила открывается ли окно, к которому с улицы приставлена лестница. Пришлось повозиться со шпингалетом, присохшим к раме после покраски. Он никак не поддавался, но приложив усилия, мне удалось его открыть. Это означает, что путь свободен и ничто не заставит меня отказаться от задуманного плана. Теперь только дождаться, когда все в доме заснут.

После ужина я поднялась к себе, а Линка с Гриппой смотрели очередной бразильский сериал, прошедший у тетки цензуру».

В 90-е это была своего рода массовая психотерапия населения; за окнами мороз и снег, а на экранах телевизоров вечное лето с океанскими пляжами и молодыми красавцами с красотками, отплясывающими ламбаду на берегу и в перерывах между танцами, пьющие свежевыжатые соки из экзотических фруктов через соломинку с зонтиком. Полное погружение в счастье, пусть и чужое, – гарантировано.

Из дневника Полин:

«Все шло, как обычно, по установленному графику нашей жизни у Гриппы. Мы уже успели привыкнуть: я знала, что, когда закончится вечерний показ сериала, тетя пошлет нас чистить зубы и готовится ко сну, а сама будет смотреть программу «Время». Когда она закончится, Гриппа поднимется к нам на второй этаж, чтобы убедиться, что мы в кроватях и уже уснули. Затем она спустится к себе и проверив заперта ли входная дверь, повесит связку ключей на крюк, прикрепленный к стене. И так день за днем. Но не на этот раз. Когда тетка пришла посмотреть спим ли мы, я отвернулась к стенке и вполне сошла за спящую, а Линка всегда засыпает, едва коснувшись головой подушки. Такая у нее особенность.

Гриппа, убедившись, что мы спим, ушла к себе. Я тихонько встала с кровати и слегка отодвинув штору, посмотрела на дом напротив, в его окнах не было света. Закралось подозрение:

– А, что, если Северин решил уехать, не дожидаясь завтрашнего утра? Со мной он попрощался, до станции ходу минут 10, сел на электричку и был таков. А, я тут собираюсь лезть через окно по пожарке, через дыру в заборе… и все зря. Приду, а ворота заперты и мне придется лезть обратно по лестнице в окно. А, если тетка проснется?! Это меня страшит больше всего».

Помню, что я уж, хотела передумать и дать отбой плану своего ночного побега. Будь мне хоть немного меньше лет, наверное, так бы и поступила, но мне пошел четырнадцатый год и в душе я чувствовала себя достаточно взрослой, чтобы не отступить от своего принятого решения и, как написано в книгах: «Лучше сделать и пожалеть, чем не сделать и жалеть». Цитата спорная, но цепляющая. Я выбрала: «сделать», пусть даже и пожалею после.

Не знаю, сколько прошло времени после ухода Гриппы из нашей комнаты, может час, может больше, но медлить уже было нельзя. Я потихоньку оделась и прежде чем приступить к осуществлению задуманного, еще раз взглянула на окна дома напротив, они по-прежнему были темны. Это не остановило меня; решила, значит надо идти. Линка спокойно спала в своей кровати и я, крадучись, вышла из комнаты. Ну, а дальше по плану: шпингалет, на этот раз он легко и беззвучно мне поддался, затем распахнула рамы, в дом потянуло морозным воздухом январской ночи. Я села на подоконник и посмотрела вниз, стало не по себе из-за боязни высоты, присущей мне всю жизнь. Бросила из окна пакет с шарфом Северина, чтобы не струсить и заставить себя перебраться на лестницу. Потом сообразила, что спускаться надо лицом к пожарке, это намного упрощает мою задачу и страх ушел. Уже стоя на перекладине лестницы, я закрыла окно, при этом поцарапав руки и обломав ногти о старые рамы, но оставить его открытым невозможно; если мне удастся уйти, не разбудив домашних, то холод это сделает за меня… Что произошло легко будет догадаться, что по моим следам на снегу. Не надо быть Шерлоком Холмсом, чтобы не понять этого.

Едва мои ноги коснулись поверхности земли, пусть и покрытой сугробами, я поняла, что главная часть плана побега выполнена. Теперь вперед, к заборному лазу по проторенной тропе. С этим проблем не возникнет. Я перевела дух и поблагодарила Луну, ярко светившую в ту ночь.

Из дневника Полин:

«Очень скоро я выбралась через отверстие в заборе. Осмотрелась, кругом ни души. Улица спящего поселка была абсолютно пуста и проезжая часть тоже: ни машин, ни людей. Я быстро перебежала дорогу и оказавшись у забора дачи Северина, толкнула входную дверь. К счастью, она была не заперта и я по дорожке направилась к дому. Вдруг, сзади кто-то дотронулся до меня, мое сердце упало к ногам, прежде чем я услышала голос Северина:

– Полин, ты все же пришла. Не верю, что тебя отпустила твоя тетя. Скажи, как тебе удалось удрать? Надеюсь, за тобой нет погони…

Я обернулась. Его глаза смеялись. Он был в своей лисьей шапке и куртке, из-за темноты я не разглядела какого цвета.

– Я принесла тебе твой шарф, – совершенно не к месту сказала я, будто это и было целью моего позднего визита. – И потом… ты обещал показать мне звезды в подзорную дедушкину трубу. – для большей убедительности добавила я.

Северин, глядя на меня, молча улыбался. Ему было любопытно, каким образом я ушла из дома, но он не стал дальше об этом расспрашивать, а только в своей шутливой манере, от которой у меня окончательно затуманилось в голове, произнес:

– Мадемуазель, моя обсерватория ждет вас. Сегодня такое чистое небо и яркие звезды! Прошу вас взять меня под руку, я проведу вас знакомыми тропами, чтобы вам снова не попасть в снежный плен.

Я послушалась его и вдвоем мы пошли по тропинке, туда, где среди елей и сосен на снегу был расстелен большой ковер, на нем лежал овчинный тулуп с кудрявым мехом внутри и несколько диванных подушек, обтянутых черной кожей. Рядом на подставке в виде треноги стояла подзорная труба, доставшаяся от деда. Немного поодаль потрескивал и вспыхивал искрами догоравший костерок, пахло дымом и печеной картошкой.

– Шашлыка с шампанским не будет, но чай и печеная картошка обязательно. Обещай мне, Полин, что больше не пойдешь одна к незнакомым людям пить шампанское. Во всяком случае, до моего возвращения. Надеюсь, что я вернусь раньше, чем тебе исполнится восемнадцать. Это очень опрометчиво было с твоей стороны. Впрочем, винить я должен себя в первую очередь. Но под моим присмотром можно. Со мной рядом с тобой ничего не случится плохого.

Мы смотрели на звезды в трубу и бинокль, сидя на ковре, ели картошку с углей, запивая ее чаем и это было ничуть не хуже, чем шашлык с шампанским. Негромко звучала музыка из портативного магнитофона, что делало эту ночь еще волшебней.

Я решилась нарушить это молчание под звездами:

– Ты мне недавно приснился. Такой странный сон: будто к нам на участок забрела рыжая лисица, я ее ловлю, а она убегает от меня. Наконец, я схватила ее за хвост, смотрю, а это твоя шапка!

Северин неожиданно помрачнел и отвел глаза:

– Полин, я завтра уеду надолго в другую страну. Не надо так серьезно думать обо мне, после моей неудачной шутки. Ты еще маленькая девочка, хоть и признаюсь, смотришься гораздо взрослее своих лет.

– А, с этой девушкой, Никой у тебя серьезно?

– Понимаешь, мы уже взрослые люди, давно знаем друг друга. Иногда ссоримся, миримся…

– Стоило ей появиться на пороге, как злой Волшебнице на балу, и ты сразу забыл обо мне. Я видела, как вы целовались.

– Подглядывать очень плохо, Полин. Ты рассуждаешь, как ребенок.

– Ты обещал мне! – внутри меня и правда проснулся ребенок. Я вспомнила, как мама, смеясь, рассказывала, что в детстве, когда я капризничала, то, не находя слов, топала ногой, чтобы выразить свой гнев. Мне сейчас почему-то захотелось затопать ногами в ответ Северину.

Его глаза перестали смеяться и стали серьезными. Он спросил:

– Что я обещал тебе, Полин?!

В моей душе закипело, хотелось все излить, высказать, но я смогла сказать только одно:

– Танец. Ты должен мне танец. Сам говорил.

– Да, говорил. Я отлично помню. Когда вернусь…

Я опустила голову. Мне захотелось убежать и оставить его одного, но Северин неожиданно сказал:

– Ладно, будь, по-твоему. Не станем дожидаться моего возвращения, раз обещал. Мы потанцуем немного и ты вернешься к себе. Хорошо?!

Я кивнула в ответ.

Мы танцевали песню за песней, мелодию за мелодией… Ярко светила Луна. Это было какое-то волшебство, какая-то полуявь, словно во сне…

Наконец, музыка закончилась. Северин подхватил меня на руки и понес к выходу с участка. Он распахнул входную дверь ограды, поставил меня на ноги:

– Расти, хорошо учись и помни, о чем я тебе говорил!

Я набралась смелости и встав на цыпочки, поцеловала его в щеку, а он снял с головы шапку и протянул ее мне со словами:

– Держи, это тебе. На память. Сон оказался в руку. А сейчас иди! – и он слегка подтолкнул меня от себя вперед.

– Я буду расти и дожидаться тебя! – вырвалось у меня. После этих слов я побежала, будто и впрямь за мной гналась погоня. А Северин стоял и смотрел мне в след.

Путь назад был гораздо легче и быстрее, а пожарная лестница уже не внушала мне прежнего страха. Подниматься наверх, когда над головой только звездное небо, гораздо проще, чем спускаться вниз, глядя с высоты. Я проворно взобралась на второй этаж и через окно оказалась в доме. Дубленку повесила на крючок вешалки в темном коридорчике, спрятав в нее шапку Северина. Затем, крадучись на цыпочках, открыла дверь и проскользнула в комнату, где в сумраке лунного света увидела Гриппу. Она сидела на кровати рядом со спящей Линкой и смотрела на меня. Мои ноги приросли к полу, а язык онемел. Случилось самое худшее, чего я больше всего боялась.

– Завтра поговорим, а сейчас ложись в кровать. Если Лина начнет тебя расспрашивать, где ты была ночью, скажи, что никуда не уходила, а ей все приснилось. – после этих слов тетка поднялась и вышла из нашей комнаты.

Я разделась и легла. Ту ночь провела без сна, чувствуя себя пойманной в капкан и обреченно ждущей неминуемого наказания. Я не знала, что завтра скажет Гриппа, возможно, она опять начнет запугивать отправкой в интернат, сняв ответственность за меня перед мамой. Но даже если этого не произойдет, я сама туда попрошусь. Теперь, после отъезда Северина, мне здесь делать нечего. В этом я была уверена. И, только после принятия такого неожиданного решения, я успокоилась и под утро заснула.

За завтраком Гриппа вела себя как обычно, ничем не выдавая свое отношение к моему проступку. Впрочем, ночной побег тринадцатилетней девочки из дома, это больше, чем проступок. Это уже что-то сверх того и почти запредельное происшествие. В старину за нечто подобное девушку отправляли в монастырь, грехи отмаливать.

Я уныло ковыряла ложкой в тарелке с кашей, аппетита не было совсем. Когда закончили пить чай и Линка была отпущена к себе играть в куклы, Гриппа сделала знак, чтобы я последовала за ней.

В комнате тетки я была от силы пару раз. В свой мир она неохотно пускала. Вообще, Гриппа была не из разговорчивых, ее интересы сводились к чтению книг и прослушиванию старых пластинок на радиоле, ровеснице моей матери.

Тетка устроилась в кресле, не предложив мне сесть. Она сидела, внимательно вглядываясь в меня, а я стояла перед ней, как проштрафившаяся ученица перед строгим учителем.

Наконец, она сказала:

– Рассказывай, что произошло.

– Ничего особенного не произо…

Тетка не дала мне договорить, оборвав на полуслове. В ее глазах пылал гнев.

– То есть, как ничего особенного! Ты без спросу ушла из дома, да еще ночью! Лина проснулась и испугалась, что тебя нет рядом. Хорошо, что мне удалось успокоить ее и внушить, что она спит и это сон! Ты обманула меня, а какой пример для сестры! Что я скажу твоей матери?!

– Я просто пошла погулять, посмотреть на звезды…

– А это откуда? – Гриппа достала из ящика шкафа шапку Северина и протянула ее мне. – На дороге нашла?

Я опустила голову, отпираться не имело смысла, тетка прекрасно знала кому принадлежит эта шапка. Такая, с лисьим хвостом, в нашем поселке была только у Северина.

– Я все сама решила. Он мне запретил приходить к нему. Но звезды видны только ночью, а мне захотелось посмотреть на них через дедушкину подзорную трубу. Ты бы все равно не отпустила, а сегодня утром он уехал надолго, может, навсегда. Вот, поэтому и не сказала тебе. А шапка – это подарок на память.

– Я не скажу об этом твоей матери. Не хочу ее расстраивать и тревожить, но, чтобы подобного больше никогда не произошло.

– Я решила уйти в интернат.

Это было сказано мною с самым серьезным видом, но судя по выражению лица Гриппы, она не была готова услышать от меня такие слова.

– Я все обдумала и решила. Интернат при МИДе для детей ответственных работников. Хорошие учителя, много кружков по интересам. Мама возила меня туда, показывала. Мне не нравится школа в Кирсановке, мне в ней скучно. Я сама решила в интернате учиться, да и тебе будет спокойнее с одной Линкой. Ее туда не возьмут по возрасту. Я могу идти?

На этом разговор был закончен и Гриппа молча указала мне на дверь».