Читать книгу В погоне за тенью - Ирина Когр - Страница 6

Саша сдержал свое обещание и стал приходить в библиотеку каждый день, чтобы пообщаться со мной. Вместе мы обсуждали книги и просто говорили обо всём на свете. Саша был интересным собеседником. Он знал кучу интересных вещей и рассказывал мне о них, увлекая. Например, раньше я не интересовался астрономией, но Саша смог заразить меня страстью к звёздам. Он говорил про космос так, будто сам там бывал.

Я навсегда запомнил самое начало нашей дружбы. Потом, когда мне становилось плохо или тяжело, я вспоминал, как мы сидели в библиотеке и мечтали, как у нас горели глаза и пылало сердце. Мы были подростками, и казалось, что перед нами расстилается вся Вселенная. Тогда мы ещё не знали, что нас ждёт. Мир нам казался таким огромным и непонятным. Книги учили доброму и вечному, но не рассказывали о той темноте, что всегда скрывается в душах людей. И мы тогда не знали, что ненависть эта будет сопровождать каждого из нас всю жизнь.

Вне библиотеки мы не общались. Саша продолжал сидел один за партой, а моим соседом по-прежнему был Тимур. При наших встречах мы с Бессоновым почти не обсуждали школьные дела: наоборот, хотелось уйти из этого мира и бродить где-то далеко, где не важны никакие земные проблемы.

Мы пытались увлечь друг друга любимыми книгами, а потом решили, что будет интереснее читать вслух. У меня всегда это получалось немного лучше: Саша тараторил и пропускал некоторые слова. Я сидел в кресле, и Бессонов любил устроиться у моих ног, прямо на полу, положив голову мне на колени. Я пересказывал ему книги и зачитывал самые интересные её отрывки.

– Мне никто никогда не рассказывал сказки, – говорил он мне. – Никто, кроме тебя.

И от этих слов всегда сладко сжималось сердце и хотелось погладить его по растрёпанной голове, лежащей у меня на коленях. В те моменты я был по-настоящему счастлив. Если бы у меня спросили, с чего началась наша дружба, я бы ответил, что с вот этих вот встреч в школьной библиотеке.

Через некоторое время Саша предложил вместе делать уроки. Я тут же согласился, мысленно уже решив подтягивать его по английскому языку, а то учительница грозилась его совсем замучать. С Сашей было весело. Мы пародировали школьных учителей, обсуждали одноклассников-придурков. Коляна мы оба недолюбливали, поэтому строили планы, как его можно приструнить. Я предлагал утопить его в унитазе.

– Унитазу станет плохо, – комментировал Саша, и мы оба смеялись, да так, что библиотекарь начинала ругаться, что мы слишком шумим.

Колян от Саши так и не отстал, поэтому Бессонов часто приходил с разбитым носом или расквашенной губой. Парни всё также выясняли отношения, и часто преимущество было на стороне Коляна. Саша занял моё место изгоя, и мне очень хотелось ему помочь. Но затрагивать эту тему я стеснялся: Саша терпеть не мог, когда его жалели.

Мы по-прежнему продолжали ходить поодиночке. Сам не знаю, почему, но я не решался подходить к нему на переменах. Мне казалось, что Саше это не понравится. Он всегда демонстрировал независимость от кого бы то ни было и ненавидел просить хоть о чём-то. Всё предпочитал делать сам и даже не просил помощи с Коляном. Тот же, наоборот, постоянно тусовался со своими дружками, норовя унизить Сашу каждый раз.

Как-то раз, на большой перемене я вышел из класса, чтобы спуститься в столовую. И хотя вышел я буквально на пять минут, сразу же вернулся обратно в кабинет математики, и вдруг нашёл наш класс объятым народными волнениями. Надо заметить, что мы всегда были немного неуправляемыми и нас в руках могла держать только классная руководительница. Но сейчас шло бурное обсуждение какого-то происшествия, о котором я не имел ни малейшего представления. Обычно все сплетни доходили до меня в последнюю очередь. Я осторожно спросил у Тимура, что произошло. Он выпучил глаза и удивился, что я такое пропустил:

– Ты совсем с этими книгами ничего не знаешь, – заявил он мне, но я пропустил шпильку в свой адрес мимо ушей.

Просветил меня Артур Романов, подробно рассказав о том, что случилось, хотя раньше стремления нести свет истины в массы я за ним не замечал. Оказалось, во время моего отсутствия Саша отправился в туалет, где его уже ждали Колян и компания. Они собирались опустить его головой в унитаз, чтобы Бессонов не зазнавался, но в туалете забытая уборщицей швабра с тряпкой, которыми она мыла туалеты. Она-то Сашу и спасла от унижения: он успел её схватить и огрел Коляна. Богданов от неожиданности поскользнулся и упал, а его приятели, как самые настоящие друзья, тут же сбежали. Бессонов лично оттащил Коляна к врачу, где все и узнали подробности случившегося. Сашу сразу же отправили к директору, где сейчас Бессонов, вероятно, до сих пор и находился.

Происшествие разделило класс на две части: одни осуждали поступок Бессонова, другие, наоборот, всячески его поддерживали. В основном это были те, кого сильно достал Колян. Кирилл и Денис же вопили, что Бессонов просто лох и теперь ему конец.

А я сильно расстроился. Я боялся, что Бессонова исключат из школы и что больше мы никогда не увидимся. В тот момент пришло осознание того, каким важным он стал для меня всего за месяц.

Все оставшиеся уроки прошли как в тумане. Я сидел как на иголках, ожидая новостей. Никто ничего не знал, и через некоторое время классу тоже надоело обсуждать произошедшее, и они словно обо всём забыли. Бессонов был новеньким, поэтому мало кому был интересен. Невольно кинув взгляд на Антона, я заметил, что вид у того тоже был не шибко весёлый. Он, как и я, волновался за Бессонова: я видел, как он нервно крутил линейку в руках.

На занятиях Саша так и не появился. Видимо, с ним разбирались у директора. Мне хотелось пойти к нему и постараться отстоять его перед учителями. Но я боялся, что сделаю только хуже.

После уроков я сразу же побежал в спальню, надеясь застать там Бессонова. Если его исключат, я, по крайней мере, смогу с ним попрощаться. Но думать об этом не хотелось. Я всё-таки надеялся, что всё обойдется.

В спальне было пусто. Колян был в лазарете, а Антон, видимо, пошёл к приятелям. Если бы не этот случай, я бы сейчас сидел с Сашей в библиотеке. Но сейчас мне было не до чтения. Я метался по комнате, пытаясь себя хоть чем-нибудь занять. Однако читать не получалось, делать уроки тоже. Я был в подвешенном состоянии и не знал, исключат Сашу или нет. У меня всякий раз замирало сердце, когда я слышал шаги в коридоре, и думал, что это Бессонов.

Наконец явился расстроенный и злой Антон.

– Не знаешь, что с Сашей? – робко спросил я у него.

– А тебе зачем? – поинтересовался он, искоса на меня взглянув.

– Он мой друг, – вдруг вырвалось у меня, и я сам удивился, как легко назвал его так.

Антон удивлённо хмыкнул, а потом посмотрел на меня так, словно увидел в первый раз в жизни. Взгляд у него был изучающий, и я не мог понять, что он теперь про меня думает с такими-то заявлениями. Однако он всё-таки ответил:

– В карцер его посадили на два дня.

– Его не исключили? – я заметно обрадовался.

– Нет, посидит немного, и выпустят.

Я готов был прыгать от радости и даже расцеловать Антона. Карцер – ерунда, хоть и сидеть там совсем не весело. Главное, его оттуда выпустят, и всё будет по-старому.

Карцером у нас называли маленькую комнатку без окон, куда провинившихся учеников отправляли подумать над своим поведением. Никто особо не боялся туда попасть: некоторые ученики даже специально нарывались на наказание, чтобы отдохнуть там от уроков. Однако наказывали так редко и только за особые заслуги.

Поздно вечером, когда все легли спать, я выбрался из комнаты и направился на третий этаж, где сейчас томился мой друг. После отбоя ходить по школе было строго запрещено, но я даже хотел, чтобы меня поймали. Пусть в наказание отправят к Саше.

Я шёл по пустым тёмным коридорам. На небе была полная луна, и вдали, в лесу, шумели деревья. Я прислушивался к звукам вокруг, приглядывался, а за мной тихо скользили тени. В тот момент я чувствовал себя спасителем, идущим вызволять друга, взятого в плен злыми силами.

По пути мне никто не встретился, и я благополучно добрался до третьего этажа. Через несколько мгновений я был уже перед запертой дверью карцера, где и сейчас был Саша. Я подошёл к двери и несколько раз нервно оглянулся. Мне показалось, что рядом со мной кто-то шевельнулся и будто бы даже было какое-то движение, почти невидимое глазу.

– Саша! – тихо позвал я его.

Я услышал, как мой друг встал с кровати и тихо подошел к двери, а затем с другой стороны мне ответили:

– Дима! Как ты здесь оказался?

– Я пришёл тебя проведать.

Нас разделяла дверь, но я вдруг почувствовал, что он мне улыбнулся. Мне так хотелось его сейчас обнять.

– Тебя послезавтра выпустят?

– Да. Жаль, у нас не получилось сегодня поболтать.

– Я сказал Антону, что ты мой друг, – вдруг ни с того ни с сего сообщил Саше я.

Саша долго не отвечал. Мне было слышно его дыхание, так тихо вдруг стало вокруг. Сердце сильно билось, словно сейчас, в этот самый момент, решалась моя судьба.

– И ты мой друг, – тихо отозвался Саша.

Мы замолчали, словно застеснявшись этих внезапных признаний, так странно было говорить эти слова. За все свои тринадцать лет ещё не находился тот, кого бы я мог так назвать.

– А правда, что они хотели опустить тебя головой в унитаз? – прервал я затянувшееся молчание.

– Правда, но я отбился, еще и Коляна стукнул шваброй.

– Ты крут. Коляна не жалко.

– Здорово, что ты пришёл сюда.

Я рассказал ему, что в классе некоторые ребята были на его стороне. Это приободрило Сашку, и он даже рассмеялся. Потом друг попросил меня уйти, чтобы я не попался. Я очень не хотел оставлять его тут одного, мне даже хотелось нарушить все правила, чтобы попасть к нему в карцер.

– Пусть меня тоже посадят, – заупрямился я.

– Нет, Дима, я скоро выйду, а ты будешь сидеть. Мне что, опять попадать в карцер из-за тебя?

Мы рассмеялись, а потом я всё-таки решил быть благоразумным и решил добраться до спальни без приключений.

– Пока, Саша, я жду тебя! – сказал я ему на прощание.

– Буду послезавтра, – бодро пообещал он мне.