Читать книгу Перекрёсток параллельных миров - Ирина Швед - Страница 5

– А может мне кто-нибудь объяснить, что происходит? – раздался над самым ухом возмущённый голос.

Да мне и самой интересно. Вот только, если Линцу рассказали, что случилось, то я так и осталась в неведении. Кто-то, видимо, тот рыжий, сказал, что сейчас всё выяснит, но плейбой оборвал:

– Сам выясню, а ты отнеси мадам ко мне.

Что? Куда? Обалдел? Кто-то отказался от такой чести:

– Не, не, не! Кэп, сам носи, а то потом скажешь, что не так нёс, не так держал.

О, вот за что мне это? Почему я всё это слышу? Почему не падаю в обморок? Линц сказал: «Хорошо», и я почувствовала, что меня берут на руки. А до этого я где была?

Меня принесли куда-то, положили на мягкое, вкусно пахнущее свежестью. Линц, который, как я понимаю, притащил меня в свои комнаты, начал отдавать указания, требуя принести воду, чистые тряпки, ножницы, ещё что-то, но я не поняла, что. Кто-то ушёл, кто-то пришёл. Казалось, что лежу в проходном дворе, где шляются все подряд.

Снова кто-то пришёл. Плеснула вода. Стук, звон стекла. Тяжёлые шаги, звон шпор чуть не над самой головой. Оп, меня перевернули на живот. Хотела приоткрыть глаза, и тут же передумала, когда над ухом железо клацнуло – мне начали разрезать куртку, следом – рубашку. Постаралась лежать спокойно и делать вид, что я – в обмороке.

Шлёп. На спину положили мокрую тряпку. О, хорошо. Снова шаги. Грозный окрик: «Ты что тут забыл?». Другой голос: «Я не смотрю, а мадам в обмороке и ей всё равно». Ну, не совсем. А нахал сказал, что письмо у сопровождающих взял, но адресовано оно не Линцу.

– А кому?

Последовала многозначительная тишина, а следом – удивлённое:

– Да ну!

Холера! Как они друг друга понимают, если без слов общаются? Линц снова занялся моей спиной, а нахал задумчиво протянул:

– Интересно, за что с ней так?

– Езжай и спроси.

– Ха-ха. Но узнать надо.

– Пока не до того.

– Тебе не интересно?

– Сейчас – нет.

Надо же! Даже не подозревала за Линцем такой жёсткости. В Кастелро был раздолбай раздолбаем, а тут весь такой взрослый, серьёзный. Среда обитания так влияет или обстоятельства? А Линц занимался моей спиной: протёр кожу влажной тряпкой, смывая запёкшуюся кровь, смазал раны чем-то густым и прохладным. О, хорошо как. Но интересно. Даже рука не дрогнула! И это у человека, которому женскую лодыжку увидеть – за великое счастье. А Линц, заканчивая процедуры, заявил:

– Так, я почти закончил. Выметайся.

На мою спину легла мягкая ткань. А когда стихли шаги, и скрипнула, закрываясь, дверь, меня осторожно повернули на бок, как куклу. Под самым носом пахнуло чем-то резким, противным. Фу! Поморщилась, приоткрыла глаза. Плейбой, несмотря на позднее время не потрудившийся снять очки, сказал, что мой сундук стоит в соседней комнате. Пожелал спокойной ночи и ушёл. Всё? А нет, не всё. Из-за дверей донеслись голоса: плейбой приказал кому-то сидеть и охранять. Надо же, какая я ценная персона. А где ты раньше был?

Когда всё затихло, попыталась встать. Спина заныла. Так, мне не больно! Совсем не больно. Встала со второй попытки. Огляделась. Если я правильно понимаю, это спальня хозяина. Надо же, а я и не знала, что у этого раздолбая личный замок имеется. Значит, мажор?.. И кто те люди, которым он собирался меня впарить?

Я сходила за одеждой в соседнюю комнату, начала переодеваться. Вспомнила о Сквиче. Где он? Открыла окно, впуская в комнату ночной холодок. Позвала птицу. О, появился.

Сквич доложил, что видел, как я ковыляла к карете, спросил, что случилось. Рассказала. Птица сразу вынесла приговор:

– В леса надо бечь! В леса!

Ага. С такой спиной?.. Я вздохнула. Выпить, что ли? «Мартини», белый. В руках появился бокал, понюхала. Да, самое оно. Выпила за собственное здоровье. Сквич внёс другое предложение:

– Тогда беги, когда спина заживёт.

Я подумаю. Спиртное произвело дополнительный обезболивающий эффект, и я засиделась, обсуждая планы на будущее. Около трёх утра эйфория закончилась: спина снова заныла, и я пошла спать.

Хлюп. Хлюп. Хлюп. «По местам стоять, с якоря сниматься!».

А! где я? Что происходит? Я открыла глаза, осмотрелась, заплакала. Да что ж такое-то! Куда меня теперь тащат? Линц! мать твою дери! Куда ты меня сплавил? Порыдав, решила встать, тут же застонала. Спина болела адски. И сколько раз меня ударили, а болит так, как будто в бетономешалке прокатилась. Кое-как встав, подошла к огромному окну и, выглянув наружу, слева увидела медленно удаляющийся порт, справа – берег, поросший лесом. Холера! Я на судне. Куда везут, в какое рабство? Плейбой решил не возиться, передал в следующую инстанцию? А где птица? Сквич видел, как меня увозили, или остался в замке?..

Оглядела каюту. Две комнаты и сортир. Кого я выгнала на палубу? Капитана или хозяина? А! без разницы! Умылась, причесалась, вернулась в спальню. О, сундук с вещами! Дальше что? За дверью что-то забренчало, застучало. В каюте появился матрос с подносом в руках, сгрузив ношу, вышел. Снова загрохотал ключ в замке. Так, очередная тюряга! Как же мне надоел этот кичевой образ жизни!

После плотного завтрака я задумалась, что делать дальше. Что-то я уже не хочу к тем людям, о которых говорил Линц! Корабль идёт на юг, а в тех местах девиц любят настолько, что собирают со всего мира и в больших количествах. Как-то не горю я желанием оказаться в каком-нибудь султанском гареме. Чёртов Линц! Ах, артист! Втёрся в доверие, изображая из себя душевного болвана, а вчера… Да слышала я, какой он душевный. Хотя нет, что он? Вот я! Дура первостатейная. Поверила первому встречному, разнюнилась. Вот и получи, распишись. Всё, надо бежать. Ещё бы решить – куда и как? С такой спиной я далеко не уплыву. И что? Утонуть во славу… а в чью славу?.. А, чёрт! Да, надо бежать! На Маргариту Кински точно никто не подумает, что она плавать умеет, решат, что предпочла утопление поруганию, и, значит, искать не будут.

К вечеру план побега был готов, но к тому времени условия задачи изменились – парусник вышел в море, ходко пошёл на юг. Конец апреля – не самое лучшее время для купания в Чёрном море, но что делать-то? Ждать, когда запрут под замок в каком-нибудь султанском гареме? Нет, надо бежать. Вот только темноты дождусь, а там – за борт. Сделаю себе лодку прямо на ходу, а можно ласты!

Около восьми вечера принесли ужин. Хороший такой ужин, сытный, но я сильно наедаться не стала. Дождалась, пока вернётся слуга, чтобы забрать поднос, и, погасив свечи, выглянула в окно. Впереди показалась какая-то тёмная куча. А что это? Остров? Так это ж очень хорошо!

Солнце село за горизонт; стремительно стемнело. На верхней палубе парусника зажгли огни, но кормовой фонарь, в котором находились каюты высшего плавсостава, остался в тени. Никто не видел, как я, открыв окно, выбралась из каюты, немного постояла на карнизе, собираясь с духом, и, когда в борт ударила волна, прыгнула вниз, радуясь, что нахожусь на борту парусника – не затянет под винты.

Попав в воду, я чуть не захлебнулась. Вода оказалась такой холодной, что аж дыхание перехватило. Нет, мне не холодно! Мне тепло и не больно! Вынырнула, легла на спину, начала надевать ласты. Корабль медленно удалялся. Прощай, плейбой!

Наученная опытом, пока плыла до острова уговаривала себя, что мне не только не больно, но и не холодно. Получилось. Добралась до острова достаточно быстро. Выбралась на отмель, встала, стащила с ног ласты. Темно, ничего не видно! Факел хочу! В руке появился горящий факел, осветил чистый песочек, скалу, у которой что-то светлело непонятное. Что это? Подошла поближе. Мама родная! Подошла поближе. Мама родная! Скелет. Сидит, улыбается в тридцать два зуба. Из камзола, обтягивающего грудную клетку, торчит кинжал, рядом на песке – пустая бутылка. Нормально так мужик на пикник сходил.

Нет, покойников, тем более таких древних я не боюсь. Живых надо бояться, мёртвые уже ничего не сделают. Я хотела подойти поближе, но меня спугнул шорох за спиной. Оглянулась. А-а-а! Я отпрыгнула в сторону начала отступать к воде, глядя в глаза огромной змее, которая, появившись из темноты, свернулась кольцом, выставив вверх голову.

Ничего себе, Тортила! А змея задумчиво прошипела:

– Надо же, какая встреча! Что-то зачастили коронованные персоны на мой остров. Вы бы предупредили, мадам, я бы приготовилась к торжественной встрече.

Что?

– Насмотрелась? – змея окинула меня долгим взглядом, сообщила, показав кончиком хвоста на скелет, – это секретарь королевы Трёх королевств. Покойников боишься?

Нет. Живых надо бояться.

– Это верно. Тогда забери кинжал, мало ли, пригодится.

Убить кого-нибудь?

– Отпечатки пальцев снять. Голой рукой не хватайся! Отпечатки сотрёшь!

Холера! Прям не рептилия, а мент со стажем.

Проследив за тем, как я заворачиваю кинжал в наколдованный платок, змея резко развернулась, чуть не врезав мне по голове хвостом, поползла в темноту. Я шла следом, гадая, где сейчас Сквич, и встречу ли я его ещё раз?

– Никуда не денется твоя птица.

– Нехорошо в чужие мысли подглядывать.

– Да? Тогда не произноси их вслух.

Холера!

Далеко идти не пришлось. Пять минут ходьбы в гору, и мы оказались у входа в чистую уютную пещерку, в которой буквально недавно кто-то жёг костёр. Змея или другой гость? Тот самый, коронованный?

Ветер, ворвавшийся под каменный свод, взъерошил волосы, захолодил кожу, заставил затрястись от холода. Уговаривая себя, что мне не холодно, я начала суетиться. Сделать пришлось много: полотенце для волос, тёплую одежду, дрова для костра, еду, занавеску у входа, чтобы сильно не поддувало.

Через час, завернувшись в тёплый плед, я сидела у костра в мягком кресле, пила обжигающе горячий чай, радуясь обретённой свободе. Но счастье было недолгим. Когда меня перестало колотить в ознобе, змея, свернувшаяся клубком у костра, сказала:

– Так какая нужда привела вас на этот остров, ваше величество?

Чего? Какое величество? Змея прищурилась хитро, и, может, хотела поинтриговать, но передумала, сразу сказала:

– Слухами земля полнится. А о том, что объявилась Маргарита Кински – старшая дочь короля Хельмута, не знают только глухие и то, если они читать не умеют.

Холера!

Рептилия прикрыла глаза, прошипела с придыханием:

– Да-а-а!

Змея!..

Много-много лет тому назад король Нейлина – Вацлав Кински, прозванный Завоевателем, решил создать сильное королевство, но, поскольку по его понятиям «сильный» означало – большой, он обратил взор на соседние земли. Идя к поставленной цели, Вацлав не гнушался никакими средствами – подкуп, предательство, военные действия, создание новых или изменение старых законов. В ход шли любые средства. На своём веку Вацлав женился не менее десяти раз, беря в приданое за каждой женой новые земли. Завоевания немного приостановились, когда Вацлав добрался до границ западного соседа – королевства Кастелро, но лишь приостановились. Какой хитростью действовал Вацлав, осталось тайной, но Кастелро присоединилось к мощному королевству. Объединённый монстр начал крушить округу, поглощая независимые земли: графства, княжества, баронства, и не желал останавливаться. Следующей жертвой гиганта стало королевство Ройтте. Сын Вацлава – Роберт – достойный последователь папаши, не стал долго чикаться, и пошёл войной на южного соседа. Пройдя опустошительным маршем по городам и весям, Роберт утвердился на новых территориях, перенеся столицу королевства в Ройтте, и объявив о создании империи Трёх королевств. Причиной для такого решения стало наличие в Ройтте большого квадрилиуса. Вслед за сыном на престол взошёл внук, который тоже старался захватить хоть какие-то земли, но у него ничего не получилось, а закончилась славная история завоеваний на правнуке – тоже Вацлаве, которому жена – троюродная сестра, кстати, – родила тройню.

Три наследных принца? Засада! Змея кивнула:

– Ликование подданных было омрачено плохими предчувствиями. Ничего хорошего ждать не приходилось, и только уж совсем дураки или оптимисты говорили, что всё устроится. Конечно же, ничего не устроилось.

Кажется, я понимаю, как всё было.

– Умная, да? – насмешливо прошипела змея, – да, ты всё правильно понимаешь. Твоя бабушка сделала глупость несусветную – поделила королевство на три части, выдав каждому из принцев королевство и один из ценных предметов.

Каких предметов?

– Не знаешь? – удивилась змея. – Твоему отцу достались ключи от тронного зала Ройтте, находящегося в южной башне дворца, на вершине которой стоит квадрилиус. Королю Кастелро – корона, а Роберту – амулет. Потому, кстати, он такой богатый.

А это ещё почему?

– Древний амулет королей Кастелро притягивает владельцу ценности, делая его несметно богатым.

Да? Интересно. Но где ключи от тронного зала? Змея ехидно прошипела:

– Тебе отец не передал? Ай-яй-яй! Забыл, наверное.

Да нет, просто не знал, что у него такая дочка имеется. Рептилия глянула удивлённо. Что? Обалдела? Да, я – не Маргарита Кински, и никогда ею не была. Я – совсем из другой оперы, точнее, мира. Змея, в отличие от птицы, насмехаться не стала, и я принялась рассказывать всё, от начала и до конца.

Рептилия слушала, положив голову на хвост, и почёсывая макушку кончиком, что делало её похожей на удава из мультика «38 попугаев». Когда я рассказала, как первый раз попала в этот мир, змея выдала задумчиво:

– Какая коллизия удивительная.

А это ещё не вся коллизия, и я продолжила рассказывать, внимательно глядя на змею, а та, казалось, впала в прострацию, и не слушала, но это только на первый взгляд. Когда я поведала, что подняла и надела на голову кольцо, свалившееся с канделябра, змея оживилась. Растеряв всю свою невозмутимость, воскликнула:

– Какое кольцо? С канделябра?

Да.

– Невероятно! И ты говоришь, что ты тут не причём? Ты – королева Трёх королевств.

Ой, мама!

– Папа и так далее, – фыркнула змея, укорила: – Думать надо, когда делаешь.

Да теперь уже поздно.

– И то верно. Но тогда тебе обязательно надо попасть в Ройтте. Если квадрилиус тебя признает, то ты станешь наследницей Трёх королевств.

Так, минуточку! Давайте уточним. Я стану или Маргарита Кински? Змея открыла рот, помолчала, закрыла. Подумала немного, уточнила, в каком виде я была, когда на голову обруч цепляла. Узнав, что была Коробкиной, рептилия подвела итог:

– Значит, королевой Трёх королевств станет Коробкина. Ещё бы знать, за что ей такая честь?

Вот именно. Но это ещё не всё, и я продолжила рассказ. Дойдя до момента, как я попала в Кастелро, я спросила у змеи, как так может быть, что у меня время не сходится. Рептилия уточнила:

– А ты не помнишь?

Я покаялась, что всё проспала, а потом пришлось складывать два и два. Подумав немного, змея выдала:

– Когда вас меняли, тебе сразу дали чужое имя, и ты вернулась в этот мир уже Маргаритой Кински. Может, именно поэтому тебя и поймали – искали Маргариту.

– И возраст внушили?

– Да. Может, и ещё что-то, о чём ты и понятия не имеешь.

И как узнать, внушили или нет? Змея прошипела, что это знает только тот, кто колдовал. Класс! Если бы я ещё знала, кто это делал и где! Но что дальше? Что делать с этими проклятыми королевствами?

– Можешь предъявить права. Орден не будет оспаривать.

Да? Интересно – почему? На этот вопрос змея не ответила, перевела разговор. Театрально хлопнув себя по лбу, типа – забыла, змея показала кончиком хвоста в дальний угол пещеры:

– Сходи-ка ты туда.

Ну, схожу. Я прошла, куда было сказано. Рептилия приказала откатить в сторону камень, лежащий на земле. Ну, откачу.

– Рой.

Блин! Ногтями? Но долго копать не пришлось. Земля была мягкая, как будто уже кем-то взрыхлённая, а на глубине в пару сантиметров я наткнулась на что-то твёрдое. Выкопала небольшой бренчащий мешочек. Открыла. Внутри оказался длинный кожаный шнурок, увешанный железками. И что, это ключи от заветной каморки папы Карло?

– Да, это ключи от тронного зала, от потайного хода, ведущего в башню из королевских покоев, расположенных на третьем этаже южного крыла и от потайной двери в фундаменте южной башни.

Ого! А как они тут оказались?

– Секретарь принёс.

Тот самый, который?..

– Да.

А он знал, что это – настоящие ключи?

– Все уши прожужжал, пока его не нашли и не прибили за них, – посетовала змея без тени сожаления.

Кто искал?

– Не знаю, он не представился, и очень быстро удрал, когда меня увидел.

Как я его понимаю. Если бы у меня лодка была, я, может быть, сделала то же самое. И жаль, что не сделала. Нажила себе проблем. Теперь придётся возвращаться в Елхов, где в заброшенной сторожке лежит рюкзак с вещами, а потом идти в Ройтте, знакомиться с квадрилиусом. Надеюсь, он меня не признает. Но как добраться до этого проклятого королевства? Что сделать с лицом? Как-то мне уже разонравилось гулять по миру в шкуре Маргариты, к такой красоте прилагаются побочные эффекты, на которые я не рассчитывала. Змея выслушала, почесав маковку кончиком хвоста, задумчиво протянула:

– То есть, в добавление ко всем неприятностям, уже свалившимся на твою голову, ты хочешь, чтобы в ордене узнали, что ты умеешь колдовать? – сказав это, рептилия тут же поправила себя, – вернее, колдовать ты не умеешь, но можешь и хочешь известить об этом весь мир?

И я утёрлась. Ещё не хватало, чтобы великий магистр узнал о моих способностях и моём происхождении.

Мне пришлось задержаться на острове. Купание в холодном море не прошло даром, да и побитая спина болела. Сколько можно себя уговаривать, что мне не больно? Нет, мне больно, знобит, голова трещит, на куски разваливается. Да и со змеюкой интересно было поболтать. Огромная рептилия оказалась очень осведомлённой в делах Трёх королевств, и точно знала, кто самостоятельно отправился на тот свет, а кому помогли. Вот только она или не знала, или не хотела говорить, кто именно и кому помог. Но, если брать Кински, то там все хороши, насколько я понимаю. Родственников хлопают, как тараканов тапками.

За время короткого отдыха на острове меня не раз посещало странное чувство. Я сижу в паре метров от огромной змеищи, которой я – на один зуб, и мне совсем не страшно, но от одной мысли, что придётся перебираться на материк и идти к людям – мороз по коже. Змея, узнав о моих страхах, философски заметила, что люди – самые страшные звери. Открыла Америку!

Может, я бы ещё посидела в тишине и покое, но рептилия, научив меня кое-каким штучкам, и поведав кое-что о магии, вытолкала взашей, сказав, что нечего тут сидеть, как на курорте. Напомнила мне о моих королевских обязанностях:

– Работать надо, ваше величество.

Пришлось собираться в путь. Лодку я быстро сделала. Небольшую, узкую, скоростную, да ещё и под парусом. Утром глянула на небо, чистое, как будто вымытое, поняла, что самое оно – в путь отправляться. Рептилия сообщила, что ветер попутный, но завтра такого счастья уже не будет – и погода испортится. И откуда она знает? Змея прошипела ехидно:

– Кости ломит к непогоде.

Холера! Издевается. Какие у тебя кости? Челюсть наизнанку выворачивает?

Долгих проводов не было. Змея дала мне последнее напутствие, сказав, чтобы я не оставляла после себя следов. Я не поняла, и мне, как маленькой девочке разжевали:

– Никогда и нигде не оставляй свою обувь. Забирай обязательно. Жги, колдуй с глаз долой, но не оставляй. Всё, давай, до свиданья.

И меня банально выставили с острова, пожелав удачи в пути. Если бы у змеи ноги были, наверное, ещё бы и пинок под мягкое место отвесила. Мне было немного обидно, но и змею понять можно. Я ей что, лучшая подруга?

До материка я добралась достаточно быстро. Высадилась на берег и сразу же начала разводить костёр – замёрзла в пути. Заодно и лодку спалила, чтобы следов не оставлять, как змея учила. Тут же вспомнила, как туфлю бросила, сбивая викинга со следа. Интересно, где она сейчас? А нигде! Она будет только в следующем году, и я её обязательно заберу!

Отложив на дальнюю полку то, что ещё не случилось, занялась сегодняшним днём. Перво-наперво надо добраться до места входа в этот мир. Так, как там змея учила? Через пару минут у меня в руках была карта местности, на которой тонкой линией был отмечен самый короткий маршрут, а рядом – циферка двести. Двести километров пёхом. Дней десять, если не надрываться. А мне есть куда торопиться? И тут я очень вовремя вспомнила о рюкзаке, в котором валялась корона Трёх королевств. Нет, придётся поторопиться. Может, коня купить? Сколько там у меня серебра? И тут я поняла, что серебро, если и есть, то на корабле, в сундуке. Класс! Вот же я дура-а-а! А, нет, я ещё могу продать что-нибудь ненужное. Есть у меня что-нибудь дорогое и ненужное? Серьги? Нет. Это родители дарили. О, есть ненужное и очень дорогое. Специи! Щаз наколдую… Тут же прям услышала насмешливое уханье птицы, которая давным-давно порадовала, что создавать товар на продажу нельзя. Существует старинный эдикт, согласно которому за такое грозит весьма строгое наказание. Мага в тюрьму посадят, а меня ведь могут и на костре сжечь. Вот только не хватало сгореть заживо только потому, что лень было прогуляться пешком. И я смирилась с тем, что ожидает меня дорога дальняя.

Рыжий вихрастый парень быстро шёл по запутанным переходам замка. Свернув за угол, он натолкнулся на слугу, тащившего полный поднос грязной посуды. Слуга дёрнулся от неожиданности, уронил поднос. Пустынный коридор огласил жалобный звон бьющейся посуды. Тут же где-то рядом раздался недовольный хриплый, как будто простуженный голос:

– Понаберут косоруких по объявлениям! – открылась дверь, в коридор вышел мужчина лет тридцати пяти весьма бандитского вида: лицо, как будто рубленое из тёмного камня, нос с горбинкой, плотная складка губ, коротко стриженные пепельные волосы. Грозное выражение лица слегка смягчали голубые глаза, сверкающие из-под нахмуренных бровей.

Лакей, собиравший осколки посуды, сжался, ожидая неприятностей, но рыжий, махнув рукой, сказал, что это его вина.

– Выхватил у него из рук поднос и уронил на пол? – поинтересовался мужчина.

– Примерно.

– Март!

– Апрель, май, июнь, июль, – скороговоркой ответил рыжий. Подойдя, хлопнул мужчину по плечу, – не цепляйся, – и он почти затолкал бандита назад в комнату к великому облегчению слуги, который быстро собрав осколки, умчался на кухню.

Закрывая дверь кабинета, где за столом сидел молодой парень в солнцезащитных очках, рыжий сказал тихо:

– А у меня новости.

– Да? Какие же?

– Некая Маргарита Кински сегодня утром высадилась на берег у Альбены и двинулась на запад.

– Что? – в один голос воскликнули Линц и бандит.

– Что слышали, – довольно улыбнулся рыжий и, присев к столу, достал из воздуха чашку кофе. Линц тут же выхватил из рук рыжего посуду, а на возмущённый вскрик ответил:

– Ещё сделаешь! – и тут же спросил: – Но как?

– А я откуда знаю?

– Или за ней следили и помогли сбежать, – предположил бандит, присаживаясь на краешек стола, – или она умеет плавать.

– Ну, ты Ганс дал! Следили? Кому она нужна? – фыркнул рыжий, – да в Кастелро руки потёрли, когда сплавили. Макс, скажи ему, – он повернулся к Линцу.

– Скажу, скажу. Да, в Кастелро она точно никому не нужна. Она вообще Кински не нужна. Собственно, мне – тоже, но, если она не нужна Кински, значит, надо её кому-нибудь всучить, чтобы не путалась под ногами, и тут я самая лучшая кандидатура. Значит, надо сделать следующее: найти, забрать, и передать родственникам. Пусть они с ней возятся. Мне лишь чужих любовниц не хватало.

– Кстати, можно Росси и передать. Пусть забирает зазнобу, – предложил Ганс.

– Нет. Я передам родственникам, и пусть делает всё, что ей заблагорассудится.

Я медленно тащилась по дороге, еле перебирая ногами. Устала, как собака, но остановиться было негде – голые поля до самого горизонта. Поднявшись на очередной холм, глянула вокруг. Да когда же это кончится-то? Что ж за рельеф такой! Ни лесочка, ни рощицы! А что это впереди темнеет? Ой, надо прибавить шагу!

Увидев, как с второстепенной дороги на главную выезжает большой караван гружёных тюками телег, я забыла о том, что устала, что мне жарко, и хочется лечь и уснуть. Рванула вперёд, понимая, что появился шанс пристроиться на телегу и проехать хотя бы часть пути. Только бы взяли, только бы взяли!

Вот! Надо верить в лучшее, и всё получится. Главный в караване – плюгавый мужичонка с хитрой лисьей мордочкой, оглядев меня с головы до ног, согласился взять мальчиком на побегушках, сказав, что в Елхове караван будет завтра вечером.

Я обрадовалась, а через пару часов задумалась – не прогадала ли, напросившись в караван? Гоняли меня, как Савраску, но только до обеда. После сытной трапезы, когда караван тронулся в путь, просьбы иссякли, и вскоре я поняла, почему. Половина возчиков, хорошо поев, начала дремать на козлах, и бодрствовали только те, кто рулил первым и последним возами. Я ехала на последнем возу, которым управлял простоватый парень по имени Витек.

Молодой болтливый парень постоянно вздыхал, с крестьянской бережливостью жалел лошадок, тянущих тяжёлые возы. А вечером, когда караван встал на ночлег на постоялом дворе, Витек, сидя у костра, на котором булькала в большом котле бобовая похлёбка, мечтательно произнёс:

– Эх, кабы работала та дорога из железа, мы б в пару дней домчали.

Я не поняла, о чём идёт речь, а остальные возчики заржали, как кони в овсяном поле. Такое началось! Глумления и издевательства прекратил старшина каравана. Осадив расшумевшихся возчиков, мужичок, старательно пытаясь выглядеть солиднее, веско произнёс:

– Никогда не повторяй чужих ошибок. Наш король, следующая жизнь ему каторгой, своими мечтаниями несбыточными довёл королевство до полной разрухи. Посмотри и подумай, хотел бы ты разорить свой собственный дом ради мечтаний, которые только в сказках и случаются?

Все возчики притихли. Молодой мечтатель – тоже, а я подумала, что ж там за дорога-то дивная была? Но узнала я это только утром, когда караван снова тронулся в путь. Под скрип колёс Витек рассказал, что ж там за дорога такая расчудесная.

– Король Ройтте, да будет изобильной его следующая жизнь, построил дорогу из железа. Ну, не совсем всю. Забор же ты видел? Вот поперечные планки из дерева, а продольные – из железа. По этим планкам телега и должна ехать. Понял?

Вот так объяснил! Человек, никогда не видевший железную дорогу, точно подумает, что поезд по шпалам ездит. Но это ладно. Я-то поняла, что местный король в этом непросвещённом Абсолютизме построил железную дорогу. А это значит, что наши люди тут уже были – лавры первопроходца придётся отдать кому-то другому. Но это ладно, а почему дорогой не пользуются?

– Дорога должна была работать, а она не работает. Телега с полос сошла, а не должна была, – парень огляделся по сторонам, проверяя, не подслушивает ли кто, и прошептал мне на ухо, – я так думаю, что это специально сделали.

– Зачем?

– Как зачем? Таможня в Бургисе берёт пятую часть, а в Нейлине – треть, а то и две пятых, а то и половину. А доставить товар из Нейлина в тот же Беловар можно за неделю, а из Бургиса – за три. Что выгоднее?

– Как по мне и то, и другое – разорение.

– То-то и оно. А с той дорогой, что из Бургиса в Ниш протянули, можно было бы за три дня товар довезти, да на таможне пятую часть отдать. Что выгоднее?

– Так не бывает. Это сказка, – я решила не поддакивать, а пойти встречным курсом. Вдруг, прокатит? Прокатило. Парень возмутился, быстро-быстро заговорил, объясняя, что всё так и есть, как он говорит, только, коли эта дорога заработает, так половина местной знати лишится больших денег:

– Они что, зря конезаводы заводили, трактиры да постоялые дворы строили? Все с этого кормятся.

Дело было к вечеру, когда впереди за деревьями замелькали черепичные крыши, а вскоре дорога вывернула из леса на широкий луг, который служил окраиной Елхова. Так, приехали. Караван свернул на постоялый двор, и я, попрощавшись, отправилась дальше по дороге. Оставалось пройти всего лишь пару километров, но, видимо, не судьба мне была добраться до собственных вещей. Я как раз шла вдоль решётки сада, окружавшего какое-то богатое поместье. Остановилась у ворот, из которых выехала богато украшенная карета. Стояла, щёлкая варежкой, и тут за спиной раздался удивлённый возглас:

– Ах, ты!.. – далее последовала длинная матерная тирада.

Я оглянулась. Ко мне приближался мужик, затянутый в чёрный камзол. Мама! И я рванула, как на чемпионате области по кроссу. А, поскольку почти все пути были перекрыты, я помчалась в сад. Там всегда найдётся, где спрятаться. Дядька, не ожидавший от меня такой прыти, приотстал, запоздало начал звать слуг, а пока народ соображал, я успела промчаться по аллеям, сделав петлю, и выбраться к решётке сада. Забор был высоким, пока буду перелезать – увидят. Я начала карабкаться на раскидистый дуб, росший у забора. Большому дереву было тесно в парке, и часть его мощной кроны нависала над той самой дорогой, по которой я шла, пока меня не увидел мужик. Я забралась на ветку, нависавшую над дорогой, глянула вниз. Высоко. О, карета! Дождавшись, пока экипаж окажется прямо подо мной, спрыгнула на крышу, надеясь, что кучер, сонно покачивающийся на козлах, не услышит, что у него появился ещё один пассажир, едущий зайцем. Распластавшись на крыше экипажа, молила, чтобы карета покинула этот проклятый город. И, наверное, впервые, моё желание исполнилось. Проскакав по ухабам окраины, экипаж выехал в поле. Так, сейчас отъедем в лес, и я спрыгну. Но дальше только по лесам.

Экипаж остановился, не доезжая леса. Хлопнула дверца экипажа. Секунда-другая и над моей головой раздался голос:

– Мадам, слезайте. В карете ехать намного удобнее.