Читать книгу Стихия. Книга 2. Сны ветра - Ирина Вендтланд - Страница 6

Рабочий день доктора Паршина подходит к концу. Он уже собирается сменить белый халат на куртку, как в кабинет влетает молодая, невысокая, немного круглолицая медсестра.

– Александр Владимирович, вы уже уходите? – любовно лепечет она.

– Ухожу, – с раздражением отвечает он.

– А вы не зайдете ко мне?

– Исключено!

Заметив, что на глаза медсестры наворачиваются слезы, он тяжело вздыхает, подходит к ней вплотную и, теребя лацкан ее халата, томным голосом произносит:

– Я не люблю навязчивых женщин… Иди отсюда.

– Александр Владимирович, я исправлюсь! – обещает она.

– Пошла вон, – продолжает он так же томно, – придешь, когда исправишься!

Радостная медсестра выскакивает из кабинета, а Саша, переодеваясь, беззвучно смеется.

Такая ситуация повторяется почти каждый день. Дело в том, что в Паршина безумно влюблены несколько сотрудниц этого специфического медицинского учреждения. Да и есть из-за чего потерять голову: Александр Владимирович имеет атлетическое телосложение, которое не скрывает даже бесформенный халат, он высок, обладает приятным бархатным голосом, а в его лице угадывается незаурядный ум и мужество. Однако, при всех положительных качествах, есть у Саши один огромный недостаток – а именно, характер. Весь позитивный внешний образ перечеркивает его выраженная склонность к жестокости. Он издевается над всеми, кто оказывается слабее него, исключая пациентов. Сам Александр объясняет свою отрицательную черту так:

«Когда человек пугается, обижается, испытывает шок, он импульсивно выбрасывает большое количество энергии, которую забираю я. Тот человек слабеет, а я становлюсь сильнее».

Больше всего Паршин любит издеваться над влюбленными в него женщинами, которых всегда было немало, но, к его разочарованию, некоторые из них воспринимают злые шутки доктора, как знаки внимания, и начинают буквально преследовать молодого психиатра. Больше всех его взаимности добивается именно та молоденькая медсестра, которая в этот день пыталась задержать его на работе.

Уже собираясь выйти на улицу, Саша ловит на себе еще пару влюбленных взглядов. Тихо выругавшись, он выходит и, не оборачиваясь, направляется к остановке.

Александр Владимирович очень ждет свой автобус, предвидя, что в ближайшее время его догонит одна из отчаянных поклонниц, естественно, сядет вместе с ним, и всю дорогу будет надоедать. Внезапно что-то больно колет его в висок. Хотя головные боли бывают у него нередко, на этот раз ранняя ишемия мозга «радует» доктора новым, нетипичным симптом. Сознание Саши остается ясным, но тело перестает слушаться. Неожиданно для самого себя, он переходит на другую сторону улицы, на противоположную остановку и садится в подошедший автобус, даже не глядя на его номер. Он не понимает сам, куда теперь едет, но когда автобус останавливается на одной из остановок он, так же, не понимая зачем, поднимается и спешно выбегает из него.

«Здесь же живет Верка», – только и успевает подумать Паршин, как ноги сами несут его к четырнадцатиэтажному дому.

Александр пулей влетает на шестой этаж и останавливается перед дверью в квартиру Марины Генриховны. Тут-то его боль проходит так же неожиданно, как и появилась. Он некоторое время стоит, раздумывая, что делать дальше.

«Звонить? А что сказать? Вернуться потихоньку домой? Нет, не пойдет – пришел, так пришел», – рассуждает он.

Саша слегка касается двери, от чего она бесшумно приоткрывается. Решив, что это определенно ненормально, он заглядывает внутрь и хочет уже позвать хозяйку, но слышит какое-то шуршание, доносящееся из главной комнаты. Паршин вбегает в зал, но тут же замирает. На него своими огромными глазами смотрит Венера. Она сидит на полу, держа в одной руке пластину с какими-то таблетками, а в другой – стакан с водой. Еще одна пластина лежит перед ней на полу.

По бессмысленному взгляду девушки Саша моментально догадывается, что произошло. Подскочив к ней, он вырывает из ее руки таблетки.

– Сколько ты уже выпила?! – нервно кричит он.

– Восемь, – хрипло отвечает та.

Александр проверяет название лекарства на обратной стороне упаковки.

– Черт возьми! И знаешь же, чем травиться! Как давно ты их выпила? – возмущается он, тряся ее за плечи, словно желая разбудить.

– Только что, – вяло, произносит она.

Получив ответ, Саша хватает оставшиеся таблетки и бежит на кухню. Возвращается к Венере он уже с литровой кружкой полной воды.

– Пей! – командует он.

– Я столько не выпью, – страдальчески произносит она.

– В этом-то и смысл! Надо промыть желудок. Пей! – приказывает он, поднеся кружку к ее губам.

Промаявшись с медицинскими процедурами, Саша чувствует себя совершенно разбитым. Он устало падает на диван. Венера садится рядом, затем ложится на бок, кладет голову ему на колени, как на подушку, и поджимает ноги.

– Ну и денек! Я упеку тебя в «дурку»… навсегда… в палату с мягкими стенами, – тихо, с большими паузами шепчет он.

Лерснер молчит, устремив бессмысленный взгляд в одну точку.

– Что случилось? Почему ты пыталась отравиться? – спрашивает Александр, гладя ее золотые волосы.

Впервые, с момента того телефонного разговора, Венера начинает плакать. Но, несмотря на плач, остановить который ей никак не удается, она рассказывает о гибели друзей, о том, что должна была поехать с ними, о том, что в их смерти почему-то обвиняют ее.

– А я же предупреждал тебя, птенчик, не оставаться одной, – шепчет он, немного наклонившись к ее уху. – Где твоя тетя?

– Она уехала на сутки на семинар, – слабым хриплым голосом отвечает девушка.

– Ну, почему ты не позвонила мне, почему не позвонила Илюхе с Олеськой, Ромке, да кому угодно?!

– Бондари меня не любят, а Ромка говорил, что в ближайшее время будет в Туле.

– И что из этого?

– Какая разница: позвонила или не позвонила, ты же почувствовал, что мне нужна помощь? – бормочет она.

– Вера-Вера, а если бы я не пришел, а если бы дверь не была открыта?! – шепотом спрашивает он, понимая, что подруга не ответит на его вопросы.

– А дверь была открыта? – удивляется Венера. – Марина забыла закрыть, наверное.

– Представь, каково бы ей было, если бы ты умерла? У нее же никого, кроме тебя нет. А мне каково было бы? – сокрушается Саша, слегка приобняв ее. – Ну, почему ты не позвонила? Я бы сразу пришел, ты же знаешь!

Венера молчит, считая все эти вопросы риторическими.

– Я тебя не оставлю сегодня одну, – решительно говорит он.

– Ты останешься здесь? – уже не хриплым, а своим обычным, но все еще слабым голосом спрашивает она.

– Я думаю, что хотя Марина Генриховна умнейшая женщина, она вряд ли правильно поймет ситуацию, когда увидит меня утром в своей квартире, – Саша улыбается. – Ты поедешь со мной, а ближе к вечеру я позвоню ей и предупрежу, что ты ночуешь у меня.

На часах уже без нескольких минут шесть, а это значит, что прошло уже два часа с тех пор, как доктор спас подругу от столь неразумного шага.

– Вставай! – приказывает Паршин, когда чувствует, что успокаивать ее нет больше смысла. – Собери все самое необходимое на первое время, и поедем ко мне.

Венера покорно поднимается. Скрывшись в своей комнате, она заталкивает в компактную сумочку несколько вещей из белья и переодевается.

– Я готова, – сообщает она другу, вернувшись.

– Быстро. Зубную щетку взяла? – улыбаясь, спрашивает он.

– Ее по дороге можно купить, – отвечает девушка, проходя в прихожую.

– Я вызову такси, а ты одевайся потеплее – там ветер.

Они выходят на лестницу и, держась за руки, спускаются вниз. Внезапно раздается звук мобильного Лерснер. Она судорожно достает телефон. Звонок оказался от Штрауса, что странно, ведь он никогда не жаждал общения с ней. Все-таки Венера отвечает.

– Как хорошо, что ты уехала! С твоей командой беда случилась…

– Я уже знаю, – произносит она. – Но я не понимаю, как?! Они, наверное, изменили маршрут или…

– Все фанатики к этому приходят, не удивляйся! Жалко их, конечно, но они сами знали куда шли. Я еще вот о чем хотел сказать: буквально пару часов назад ко мне подходила та дама, сектантка, и интересовалась тобой.

– Почему к тебе?

– Тут наши дело завели, потому что она разоралась на весь участок, что людей среди бела дня убивают, а мы бездействуем. Ну, я это дело взял себе, чтобы побыстрее закрыть. Ну, так вот, мне то, что она пришла узнать, как у тебя дела, показалось странноватым. Сама понимаешь, мне ваши разборки ни к чему, вдруг это, правда, сектанты-экстримисты, а тут еще о твоих товарищах новость пришла… В общем, Вер, прости, но я ей сказал, что ты там тоже погибла?

– Я погибла? – слабо переспрашивает Венера и, кажется, она бы не устояла на ногах, если бы Саша не подхватил ее вовремя.

– Вер, – оправдывается Штраус, – ну, подумай, так они от тебя навсегда отстанут. А ты проживешь долго – примета такая есть.

– Ладно, – выдыхает она, не прощаясь, сбрасывает соединение и полностью отключает телефон. – Все хорошо. Такси уже, наверное, здесь. – Обращается она к Паршину, который все это время настороженно вслушивался в разговор.

– Ты мне не расскажешь? – спрашивает он, спускаясь.

– Не сегодня, можно? Тем более, ничего нового мне не сказали.

Венера ошиблась – такси еще нет, но ждать его приходится недолго. Даже водитель замечает, что девушка не в порядке.

– Она гипотоник, – отвечает первое, что приходит на ум, Саша на вопрос таксиста о ней.

– Кто? – удивляется тот.

– Давление низкое, а в такую погоду особенно.

В машине разговор не клеится: водитель явно не в настроении болтать, Венера – тем более, и Паршин, после тщетных попыток поговорить, чтобы отвлечься от сегодняшних событий, сдается и предается размышлениям о том, что давно его интересует: почему они с Венерой так привязаны друг к другу. Объяснять эту привязанность только каким-то сном было бы слишком примитивно. За этим скрывается что-то большее. Многие считают их парой, но это не так. Конечно, мысли о том, чтобы завязать отношения, как и попытки со стороны обоих, были, бывают и, скорее всего, еще будут, но они оба знают друг друга слишком хорошо, и это им мешает. Поэтому все, что они могут – это оставаться лучшими друзьями.

Саша просит водителя высадить их возле магазина, который располагается на первом этаже его дома. Выйдя, он оставляет Венеру подождать его на улице, а сам забегает внутрь что-то купить. Доктор возвращается быстро, но подруге его отсутствие все равно кажется слишком долгим, и она очень нервничает до его прихода.

– Я специально искал для тебя розовую, гламурную, – улыбается он и протягивает ей зубную щетку.

Несмотря на свою подавленность, Лерснер невольно улыбается. Они продолжают путь через тихий двор его дома, заходят в подъезд и поднимаются в его скромную, однокомнатную квартиру.

Паршин устало проходит в комнату, скинув куртку на стул. Этот день его здорово вымотал, но о том, чтобы расслабиться, еще не может идти и речи. Саша бросает на диван одну из двух подушек со своей кровати, достает из шкафа запасное одеяло и простыню. Пока он превращает диван в спальное место, Венера стоит, прислонившись плечом к стене.

– Где ты будешь спать? – спрашивает он ее.

– Мне все равно, – чуть слышно бормочет она.

– Значит на полу! Прекрати это! – прикрикивает на нее Александр, исчерпав запас галантности.

– Ладно, на диване.

– Почему не на кровати? На кровати удобней.

– Это твоя квартира, твоя кровать, – вздыхает Венера, опустив голову.

– Ну, хватит! У меня тоже терпение не резиновое! Разувайся и садись на кровать! – раздраженно говорит он подруге.

Венера так и поступает: разувшись, безвольно опускается на кровать.

– Куртку снимай, – говорит с усталым вздохом Саша и начинает стягивать с нее верхнюю одежду. Покончив с этим, он спрашивает: – Так, у тебя есть фото того Марка, который тебе сегодня звонил? Просто хочу на него посмотреть.

Венера включает телефон, не спеша находит его фото, и молча поворачивает изображение к Саше.

– Сиди тут! – приказывает он, а сам, выхватив телефон из ее руки, выходит на кухню.

Проходит не меньше десяти минут прежде, чем доктор снова появляется в комнате. К тому времени Венера уже лежит на боку, но не спит. Он садится рядом с ней, ласково гладит ее волосы и шепчет:

– Птичка, пошли, я тебя накормлю.

– Саш, я не хочу есть. Совсем.

– Хочешь, меня не обманешь. Я уверен, что кроме таблеток ты сегодня ничего не ела. Ладно, заставлять тебя не буду, просто посиди со мной, я все-таки с семи утра ничего не ел, и устал, как собака, – уговаривает ее Александр.

Он помогает Венере подняться, придерживая ее, но на кухню она идет без его поддержки, и сразу же садится за стол.

– Я вижу, тебе уже лучше, – произносит Паршин, занимая место напротив нее.

– Да, немного. Ты, умный доктор, лучше скажи, что со мной? Почему мне так плохо? Меня всю трясет! – говорит она, спрятав свой телефон, который ждал ее на столе, в карман.

– Я давно уже подозревал у тебя депрессивное расстройство, суицидальные наклонности, а тут еще такой сильный стресс, – отвечает он. – Вот ты и сорвалась. Если честно, я должен был отвезти тебя в больницу, но не уверен, что это поможет, – он встает, наливает две тарелки борща, одну из которых отдает Венере, а с другой садится за стол. – Я сам сделаю все, чтобы привести тебя в порядок, не бойся ничего, пока я рядом.

– То есть у меня всего лишь депрессия, и это все из-за какого-то стресса? – недоверчиво переспрашивает девушка.

– У тебя депрессивное расстройство, а это серьезно. Из-за него ты и не выдержала стресса. Ешь!

– Я же сказала, что не хочу, я не ем так поздно! – уже со злобой в голосе возражает она. – По-твоему, я псих? То есть, я сошла с ума, поэтому меня трясет как при высокой температуре?!

– Съешь хотя бы немного, хотя бы мясо. Я сам варил, оцени величину таланта! – уговаривает ее Саша. – А то разозлюсь и все-таки отправлю тебя в больницу, в палату с мягкими стенами, где тебя привяжут ремнями к кровати и будут кормить через катетер! Мне ничего не стоит это сделать, тем более, учитывая твое состояние, это мой долг.

Последняя угроза действует на девушку. Лерснер знает, что этот человек, действительно, может так поступить, если захочет, поэтому она сначала нехотя, а потом с большим аппетитом принимается за еду.

– В том, что ты псих, даже не сомневайся, – продолжает свою речь доктор. Я, кстати, тоже. Но ты не сумасшедшая. У тебя, грубо говоря, расшатаны нервы. Понимаешь, у нас с тобой есть сверхспособности, и мы можем напрямую общаться с высшими силами, но наша психика самая обычная, человеческая. Не каждый человек выдержит такой эмоциональной, психологической и информационной нагрузки, какую выдерживаем мы. Многие из нас тоже выходят из строя: один мой знакомый полностью слетел с катушек, у меня почти каждый день сильнейшие приступы мигрени, а у тебя депрессия. Это естественно! Я не смогу вылечить тебя полностью. Это невозможно, по крайней мере, в твоем случае, но я могу помочь тебе преодолеть симптомы болезни, убрать склонность к суициду, научу тебя самостоятельно предотвращать обострения, чтобы сегодняшняя история больше никогда не повторилась. Главное, доверяй мне! Сейчас тебя будет трясти, бросать то в жар, то в холод, может появиться чувство страха, апатия, агрессия. Не волнуйся, это все скоро пройдет.

Друзья доедают борщ, Александр убирает тарелки и, к удивлению Венеры, наливает две стопки водки, которую он, вероятно, также купил, по дороге домой.

– Водка? Я не пью водку! – возражает девушка, отодвигая стопку от себя.

– Извини, спирта нет, – шутит он. – Что я говорил о доверии? Пей!

Она через силу проглатывает содержимое стопки. Саша, хотя и является ярым противником крепкого алкоголя, тоже выпивает.

– Тебе, – поясняет он, – сейчас надо снять напряжение, успокоиться. Одной стопки с тебя хватит, а завтра я принесу лекарства.

– Мне лучше стало, – улыбается Венера. – Я думала депрессия – это просто плохое настроение.

– Это меланхолия – плохое настроение, а депрессия – заболевание. Спать не хочешь? – интересуется Саша строгим тоном врача.

– Хочу. А как ты догадался? Водка была со снотворным? – немного испуганно спрашивает она.

– Кстати, при таких психических нарушениях часто страдает интеллект, – улыбаясь одним уголком рта, говорит он. – Намек ясен? Во-первых, в спиртное снотворное добавлять нельзя; а во-вторых, в таком состоянии люди всегда хотят спать.

Венера бьет себя ладонью по лбу и соглашается:

– Точно! Я совсем не подумала.

– Вот-вот. Иди спать, только не занимай мой диван. И еще! – останавливает Саша подругу, которая уже встала, чтобы уйти. – Дай мне телефон своей тетушки.

Лерснер диктует номер и выходит в комнату. Через пару минут Паршин прикрывает дверь в зал, возвращается на кухню. Собравшись с мыслями, он набирает номер Венериной тетки.

С замиранием сердца Александр слушает гудки, не зная еще, что скажет и как объяснит, случившееся с подругой.

– Алло? – надменно произносит, наконец, низкий женский голос в трубке.

– Марина Генриховна? Это Александр Паршин, – обращается он.

– А, Саша! Что случилось? – с характерным акцентом, как всегда, безразличным тоном спрашивает она.

– Вы не будете против, если Венера некоторое время поживет у меня? – мужчина не придумал ничего лучше, чем спросить напрямик.

– А что с ней? – задает Марина Генриховна вполне резонный вопрос, которого доктор, однако, не ждал.

– С ней… – запинается он. – С ней все в порядке, просто мы решили, что… Мы решили немного пожить вместе.

– Сашенька, я знаю свою племянницу очень хорошо, если бы она вдруг захотела жить у тебя, она, по меньшей мере, позвонила бы сама или вообще ничего бы мне не говорила! Итак, я повторяю свой вопрос: что с ней случилось?

Александру приходится рассказать часть правды:

– Ей позвонили из Германии, – взвешивая каждое слово, начинает он, – сказали, что ее друзья погибли в экспедиции, в которую она тоже должна была поехать…

– О, Господи! Она в порядке? – впервые в речи Марины Генриховны появляется эмоциональная окраска.

– У нее сильный шок, я боюсь, что ее состояние может ухудшиться. Она часто замыкается в себе, а сейчас это может привести к серьезному заболеванию.

– Сашенька, если ты точно уверен в том, что сможешь помочь моей Верочке, я, конечно, не против! – умоляюще произносит женщина. – Поступай, как считаешь нужным, но об одном тебя прошу – не отправляй ее в клинику!

Саша клятвенно заверяет Марину Генриховну, что у него и в мыслях нет отправлять Венеру в больницу. Она благодарит его, обещает передать ему вещи племянницы, какие та только попросит. Еще спрашивает о возможности навестить девушку, на что доктор отвечает, что в ближайшее время это крайне нежелательно. Несмотря на то, что визит тети никак не может повредить его подруге, Александр противится этому, скрывая настоящую причину отказа – то, что он очень не хочет видеть в своей квартире Марину Генриховну, потому что недолюбливает ее и даже побаивается.

Закончив разговор, он снова возвращается в зал. Венера уже спит, и Саша, стараясь не шуметь, раздевается и ложится на неудобный диван. Время еще не позднее и он долго читает, что позволяет ему расслабиться. Отложив планшет, он тщетно пытается заснуть. Спать не дает непривычный дискомфорт, от которого постепенно начинает ныть спина, и вернувшиеся навязчивые мысли о трудностях прошедшего дня. Задремать ему удается только к часу ночи, когда утомленный мозг, наконец, отключил бессвязное буйство сознания.