Читать книгу Стихия. Книга 1. Вероника: Проект «Горгона» - Ирина Вендтланд - Страница 13

С утра Вероника все же старается держаться естественно. Она одевается, приводит себя в порядок, как ни в чем не бывало, спускается выпить кофе, но вскоре возвращается к себе, чтобы подремать. Спит она безмятежно, не слыша ничего, что происходит в доме. Мейер, как она и предполагала, сегодня стих и не напоминал ей о пропавшем деле, а, возможно, уже нашел его в ящике стола.

Внезапно обоняние Вероники начинает улавливать какой-то навязчивый запах женских духов. Этот запах быстро прогоняет сон, и теперь уже до ее слуха доносится чье-то дыхание. Она открывает глаза и, вскрикнув, отодвигается от края кровати. Рядом, буквально нос к носу с Вероникой секунду назад сидела девушка. Она даже наклонила голову, чтобы их лица были на одном уровне.

– Кто вы?! – испуганно спрашивает Вероника незнакомку, которая теперь заливается смехом.

– Этого никто не выдерживает! – Девушка бойко поднимается и протягивает ей руку. – Элена Норманн.

– Кто вас прислал?! – Она внимательно изучает гостью: короткие черные волосы с модной завивкой, крепкое спортивное телосложение, высокая.

– Слушай, давай на «ты»? Меня, как ты говоришь, «прислал» один видный офицер, Зигфрид Дох. Знаешь такого?

– Зигфрид? Знаю.

– А я его невеста. Я уже давно просила его нас познакомить, но все время как-то не до того было. Зигфрида на днях повысили – отличный повод хорошо провести выходные. Решили позвать тебя, тем более, Зигфрид утром вам позвонил, и твой отец сказал, что ты приболела и грустишь. Они сейчас внизу разговаривают, а меня отправили к тебе.

– Здорово! – улыбается Вероника. – Я уже давно не видела Зигфрида, и я очень рада познакомиться, Элена. А я вспомнила! Он же мне про тебя рассказывал, ты летчица!

– Вероника, я тоже рада познакомиться, очень надеюсь, что мы сможем подружиться. Если ты такая, какой мне тебя описал Зигфрид, то у нас много общего. Мы планируем гулять все выходные, поэтому одевайся потеплее.

– Но я не планировала такого.

– Знаю я, что ты планировала – проспать весь день, не выходя из комнаты!

– Хорошо, я сейчас соберусь.

Переодеваясь, Вероника продолжает разговор с Эленой, из которого узнает, что они с Зигфридом планируют пожениться зимой; за это лето Дох поучаствовал в нескольких выставках, где представлял картины и фотоработы; сама Норманн – командир женского летного отряда.

Девушки, не умолкая, спускаются по лестнице, и в холле встречаются с Зигфридом и Александром.

– Вера, дорогая, – произносит Мейер, – какие у тебя, оказывается, замечательные друзья! Счастливо вам отдохнуть, и мы всегда будем рады видеть вас у нас, заходите!

– До свидания, господин Мейер, и не беспокойтесь за Веру, мы за ней присмотрим! – говорит Дох на прощание.

Друзья уходят, и уже на улице Элена делится своим мнением:

– Этот Александр такой милый человек.

– По-моему, слово «милый» меньше всего подходит для описания моего отца.

– Она все живое считает милым, даже летучих мышей, – объясняет Зигфрид. – Мне показалось, что он из тех людей, которых надо опасаться, – деликатно добавляет он. Вероника кивает в знак согласия с ним. – Но мне с господином Мейером есть о чем поговорить: он, оказывается, хорошо знал моего отца, а я его только на довоенных фотографиях видел.

– Какие же вы зануды! – сдается Элена.

Компания весело забегает в трамвай. Никто из них не обращает внимания на черный автомобиль, который следует за ними всю дорогу. Едут друзья в бар, недалеко от квартиры Зигфрида. Раньше Вероника легко преодолевала это расстояние пешком, но сегодня они решили не тратить силы на прогулку.

В баре друзья сидят до закрытия. Все это время за их троицей наблюдает одинокий, скромный человек. Заметив это, Вероника приветствует его, осторожно помахав рукой. В отличие от Зигфрида и Элены, она не чувствует себя достаточно свободно. Однако, после второй бутылки вина, девушка совершенно забывает о слежке. Да и стоит ли беспокоиться об этом, ведь ведут они себя прилично и вино пьют некрепкое. Конечно, Фридрих, которого Вероника узнала в скромном человеке, доложит министру о ее поведении, но будь, что будет.

Погуляв в баре, друзья отправляются домой к Зигфриду. Увидев у него свежие снимки, Вероника обращается к нему с вопросом:

– У тебя есть почитать что-нибудь о проявке фотографий?

Просмотрев книжную полку, он достает одну книгу и протягивает девушке.

– Дарю! – говорит он. – Не доверяешь фотоателье?

– Хочу научиться делать сама.

– Какая молодчина! – говорит Элена. – Все будут джин?

Друзья продолжают отмечать повышение Доха. Найдя в Веронике благодарную слушательницу, Элена увлеченно рассказывает ей про самолеты. Несмотря на то, что их компания производит много шума с самого начала, они не напиваются сверх приличия. Даже после джина они умудряются сохранить относительную трезвость. Ближе к четырем утра они засыпают: Вероника в гамаке, а Дох со своей невестой на кровати.

Наутро все-таки чувствуется легкое похмелье, и друзья решают прогнать его продолжительной прогулкой. Разговор почему-то снова сводится к самолетам, и Зигфрид, неожиданно, предлагает девушкам то, что их обеих приводит в восторг:

– А, давайте, я сфотографирую вас на аэродроме?! – говорит он. – Потом удачные кадры можно будет отправить в какую-нибудь редакцию, что скажете?

– Завтра! – подхватывает идею Элена. – Ты же можешь завтра отпроситься, ты сам говорил! Вера, а ты завтра свободна?

– Ну, вообще-то, у меня завтра университет…

– Значит, после университета!

– А после университета у меня съемка для журнала.

– Значит, вместо университета! Такой шанс, может быть, раз в жизни выпадает! Ты же вчера говорила, что хочешь полетать?

– Девочки, – возражает Зигфрид, – я предложил вам фотографироваться, а не летать!

– Одно другому не помешает! Я договорюсь, чтобы нам разрешили полетать. Я там тоже своего рода звезда, поэтому мне не откажут.

– Здорово! – подхватывает Вероника. – Это будет поинтересней лекций по истории средневековья!

– Вы сумасшедшие! – смеется Зигфрид. – Штуки тяжелее воздуха не могут летать.

– Он просто боится самолетов, – подмигивает Элена подруге.

– А как же птицы? – улыбнувшись, произносит Вероника.

– Магия и колдовство! – шутит он. – А, вообще, не думаю, что чувствовал бы себя уютно высоко над землей в страшной болтанке.

По требованию Элены они возвращаются в квартиру Доха, откуда она, позвонив, договаривается разрешить ей завтра с утра вылет, а так же устроить съемки Вероники Мейер на аэродроме. О том, что Вероника тоже будет летать, она не сообщает, и чтобы не было огласки, просит разрешить ей провести эти мероприятия рано утром. Вернувшись на улицу, девушки до вечера подшучивают над Зигфридом из-за его боязни самолетов, а вечером всей компанией отправляются в кино. После фильма, который немного охлаждает их энтузиазм относительно возможных приключений на аэродроме, они выходят на оживленную улицу. Неожиданно, к Веронике подходит молодой, скромно одетый мужчина.

– Разрешите вас проводить! – обращается он к ней.

– Фридрих? – узнав его, произносит она. – Все в порядке, я его знаю, – говорит она друзьям, а добавляет ему: – Конечно, идемте.

Они чуть отходят от кинотеатра, и он с заметным раздражением снова заговаривает с ней:

– Что же вы такое делаете? По кабакам шатаетесь, дома не ночуете – нельзя так, госпожа Мейер.

– Мне девятнадцать лет и я веду себя адекватно возрасту.

– Если не смените манеру поведения, двадцати вам может и не исполниться!

– У вас есть закурить? – Молодой человек протягивает ей пачку сигарет и зажигалку. Она неловко закуривает и задерживает на нем взгляд. – А вы могли бы не докладывать о том, что видели?

– Я уже доложил и получил распоряжение лично доставить вас домой.

– А если я закричу?

– Прекрасно! Тогда я уйду, а вы смените охрану на конвой, и свободу – на арест, в лучшем случае – домашний. Поэтому идемте по-хорошему, я вас довезу.

Веронике ничего не остается, кроме, как подчиниться. Фридрих подвозит ее к дому, дожидается, когда она войдет внутрь, и только после этого его автомобиль скрывается во тьме. Минут через десять чуть в стороне от дома Мейеров останавливается точно такая же машина, но с другим водителем.

Дома девушка узнает от отца, что ей звонил редактор популярного журнала.

– Он сказал, что пришлет за тобой машину к половине пятого, – сообщает Александр.

– Спасибо.

– Да не за что. А это что за список? – Он показывает дочери, составленный для нее министром, план поездок на октябрь.

– Ты рылся в моих вещах?!

– Не совсем. Он вчера выпал у тебя из сумочки, когда я ее обыскивал, и ты забыла его забрать.

– Мог бы и извиниться!

– Переживешь! Так что это такое?

– План поездок от университета, что же еще?

– Утвержденный министерством? – Алекс демонстрирует девушке печать, удачно прикрывающую хорошо знакомую ей подпись.

– Разумеется. По-другому в наше время не бывает, – спокойно отвечает она, и забирает листок. Конечно, такое вполне возможно, и в этом она не слишком лукавит, другое дело, что университет к предстоящим поездкам не имеет никакого отношения. Время уже позднее, а завтра предстоит ранний подъем, ведь чего бы ей это ни стоило, она все равно поедет на аэродром! Вероника молча направляется к лестнице.

– Эй! – окликает ее Алекс. – Спокойной ночи, Птичка!

– Спокойной ночи!.. Я должна тебя предупредить, я завтра с самого утра с Зигфридом и Эленой поеду на аэродром фотографировать самолеты.

– Снова пропустишь занятия?

– Какая разница: в понедельник вернуться к учебе или во вторник?

– Справедливо. Утром холодно, одевайся теплее.

– А ты, правда, знал отца Доха?

– Он командовал нашей ротой в войну. Парень повторит его судьбу, я уверен в этом.

– Станет командовать ротой?

– Да, и погибнет так же нелепо. Ему только не говори. Иди сюда! – Алекс подзывает ее к каминной полке, заставленной фотографиями, и показывает ей старый снимок, изображающий группу мужчин в форме старого образца. – Вот он, второй слева.

– И как он погиб?

– Зацепило осколком.

– Может, ты ошибаешься? – с надеждой в голосе спрашивает она. – Может, с Зигфридом ничего такого не случиться?

– Нет, не ошибаюсь… к сожалению. Но не бери в голову, до этого еще далеко. Спокойной ночи! – Он заботливо целует ее в щеку.

Девушка поднимается к себе. Ночью, после рассказов отца и переживаний по поводу полета, ей снятся тревожные сны про самолеты. Когда в три часа ночи ее поднимает звонок будильника, она уже совсем не уверенна в своем желании летать. Тело настойчиво требует продолжить отдых, но она не сдается. Следуя совету Алекса, девушка одевается потеплее, как некогда для прогулок в горах.

Вероника выходит из дома без двадцати четыре, как было условлено. На улице ее уже поджидает старый автомобиль, который Дох одолжил у одного из приятелей специально для этой поездки. К аэродрому они подъезжают около пяти. Весь час с небольшим пути Элена инструктировала подругу о том, как вести себя в полете и чего ждать.

По прибытии Норманн выделяет Веронике летную форму. Пока Элена готовит самолет к вылету, Зигфрид настраивает камеру.

– Плохой свет, – говорит он подошедшей к нему Мейер. – Через час будет еще более-менее, а сейчас еще темно.

– Значит, сначала полетаем, а потом сфотографируемся?

– После полета тебя будет так тошнить, что вряд ли ты захочешь фотографироваться. Там вверху очень трясет.

Молодой человек делает несколько ее снимков, но предупреждает еще раз, что они, скорее всего, получатся темными и нечеткими. Вот, наконец, к ним подбегает Элена. Самолет уже готов и ждет только своего пилота, чтобы взмыть в небо. Она радостно увлекает Веронику за собой.

Норманн уверено садится за штурвал, а ее подруга занимает место за ее спиной.

– Если что-то захочешь сказать – кричи громче! – стараясь перекричать звук мотора, сообщает летчица.

– А правда, что здесь укачивает?! – выкрикивает Вероника.

– Увидишь!

Самолет разгоняется, отрывается от земли и набирает высоту. Его, действительно, трясет и шатает, но Мейер это даже нравится. Сделав круг над полями и какой-то деревней, Элена интересуется у нее:

– Не тошнит?!

– Нет!

– Красиво, правда?!

– Очень красиво!

– Может, бочку сделаем?!

– Что такое… А-а-а!!! – Вероника так и не поняла, зачем Элена спрашивала ее мнение перед тем, как сделать трюк, если, только спросив, тут же перевернула самолет в воздухе.

– Ты живая?! – кричит она, после виража.

– Я в порядке!

– Сейчас еще кружок – и спикируем!

Наблюдая за тем, как самолет крутится в воздухе, камнем летит к земле и снова взмывает в небо, Зигфрид, хоть и не является суеверным человеком, скрещивает пальцы. На последнем круге Элена делает еще раз бочку и заводит самолет на посадку. Считая, что Вероника уже вряд ли жива, парень нервно прикусывает губу. Однако когда Норманн глушит мотор и помогает подруге спуститься, та не только твердо стоит на своих ногах, но и в приступе безудержной эйфории требует:

– Еще! Давай, еще раз!

– Нет, Вера, нам разрешили только один вылет, – с довольной улыбкой отвечает Элена.

Свет уже позволяет сделать фотографии должного качества. Зигфрид использует всю пленку, снимая девушек у самолета: они то делают вид, что собираются в полет; то, обнявшись, весело улыбаются в камеру из кабины; то позируют на фоне фюзеляжа. Под конец, Дох отпускает типичную для себя шутку:

– Этому самолету сегодня досталось столько женского внимания, что ему бы позавидовал любой мужчина.

Время на аэродроме летит незаметно, только в третьем часу друзья возвращаются в город. Высадив Веронику возле ее дома, Зигфрид и Элена уезжают.

Жизнь девушки возвращается в уже привычное русло: в условленный час ее забирает машина и отвозит на съемку для журнала, со вторника она возвращается к учебе. В конце недели Вероника снова встречается с министром. Встреча эта носит строгий и официальный характер, который никому постороннему не позволил бы предположить, что их отношения временами бывают очень близкими. Министр передает ей тексты двух речей, и интересуется, с кем и зачем она посещала военный аэродром. Записав услышанные от нее имена, он прощается с ней и желает хорошо провести время в поездках.

– И на следующую встречу захвати фотографии, которые вы наснимали. Если там есть что-то стоящее, можно будет посодействовать тому, чтобы их напечатали там, где ты сейчас снимаешься.

– Хорошо. – Она, как всегда, сумбурно прощается и покидает большой, торжественный кабинет.