Читать книгу Живи! - Ирина Владимирова - Страница 5

Глава 4

Настоящее время. Москва

В тот день Марфа планировала отбыть в командировку. Три дня. Утром она стремительно собрала дорожную сумку на колесиках, приготовила лёгкий завтрак для себя и мужчины, которого уже значительное время считала своей половинкой. Она старалась проделать обычные утренние дела тихо и аккуратно, чтобы не побеспокоить спящего Игоря. Марфа полагала, что его сон – это святое, и ничто не должно было его потревожить.

Но вот всё сделано: дорожная сумка стоит у двери, ключи в кармане, запасные ключи висят на привычном месте, лёгкий завтрак ожидает своего часа на столе, и она, наконец-то, выскочила из дома.

И впервые Игорь Домашевский остался в её квартире за главного. Он делал вид, что спит, спокойно и равномерно сопел пока Марфа металась по квартире, шуршала чем-то, звякала посудой на кухне, стучала каблучками, хлопнула дверью.

–О-о-о! Я один! Как хорошо! – Пробормотал мужчина.

Он перевернулся на спину, погрузившись в мягкость шелкового постельного белья, которое нежно обвивало его тело. В этот момент мужчине пришла в голову мысль, что судьба улыбнулась ему: целых три дня, когда Марфа не будет маячить перед глазами, как надоедливый призрак. Наконец-то у него появилась возможность сосредоточиться на своей задаче, не отвлекаясь на ненужные разговоры, обсуждение журнальных статей, просмотров фильмов, уговоров посетить какую-нибудь заумную выставку или модный концерт. Сколько раз он мечтал об этом?

Он потянулся и замер, прислушиваясь к дождю, который равномерно стучал по окнам, создавая атмосферу уюта и спокойствия. Состояние безмятежности окутывало его, как теплый плед. В этот момент он почувствовал, что может не спешить вылезать из постели. Сегодня торопиться некуда, зная, что подруга уезжает, он взял отгулы.

–Эх! Почувствую себя барином!

Душ. Пушистое полотенце. Завтрак, который Марфа успела приготовить, предвещал утро, полное приятных ощущений:хрустящие тосты, окорок, ароматное кофе и свежие фрукты ждали его на кухне.

Квартиру любовницы он рассматривал как личное тайное убежище. И никому из близких знакомых о квартире не рассказывал по причине, чтобы в гости не напрашивались. Это могло усложнить его задачу. Вдруг кто-то произведёт впечатление на Марфу, и она решиться изгнать любовника?

И сослуживцы уже и не напрашивались в гости, а лишь иногда обсуждали обновки, которые Марфа ему покупала, что не мешало ему в среде сослуживцев называть любовницу неудачницей.

Впрочем, на работе он в таких случаях заявлял, что вещи присланы отцом, живущим в Праге. То к празднику чешскому или российскому, то к дню рождения, то просто для поддержания благосостояния сына.

–Там всё можно купить дешевле, чем у нас, – гордо заявлял Домашевский, – и выбор лучше.

–Какой выбор? Ты ж здесь находишься, – изумлялись простодушные коллеги.

–А каталоги на что? – Гордился Игорь своей находчивостью.

Старинный дом, в котором жильё любовницы находилось, напоминал Игорю о временах, когда люди из общества занимали этажи полностью, и жизнь у них текла медленно, размеренно и богато. Высоченные потолки давили своей торжественностью, а паркет, пусть и истёртый за десятки лет, поскрипывал под ногами и помнил наверняка шаги не одного важного чиновника или известной дамы полусвета.

Узкие окна, выходящие в тихий и темноватый переулок, пропускали скупой дневной свет в любое время года. Который, казалось, боялся потревожить сон этого застывшего во времени места. Массивные деревянные двери придавали этому месту особый шарм. В воздухе витал запах старины, пыли и чего-то неуловимо ускользающего, как воспоминания о давно ушедшей эпохе.

Однако, как бы он ни ценил это жилье, рядом находилась женщина-владелица, не молодеющая, а наоборот, с чьим мнением ему приходилось мириться. Наслаждаться этой идиллией не получалось! В последнее время, каждый раз, при встречах с Марфой, Игорь чувствовал, как его накрывает волна лёгкой неприязни, которую скрывать было всё труднее. Хотя, конечно, он себя сдерживал. Но его мужской покой-то нарушался!

Теперь, когда она убыла в командировку, он мог позволить себе наслаждаться тишиной и пространством. Вокруг царила атмосфера свободы, и он решил воспользоваться этой возможностью по максимуму. Впереди были три дня, полные задуманных планов и никаких обязательств. Он вздохнул глубже, готовясь к новым свершениям и расслаблению.

–Наконец-то займусь дело. А то клиент недоволен. Надеюсь, эта лохушка не забила морозилку пельменями?

Как любой несемейный мужчина он имел аллергию на пельмени. Не то чтобы прямо вот высыпало, зудело и доктор строго-настрого запрещал. Нет. Аллергия эта была душевная. Как посмотрит он на тарелку с этими, с позволения сказать, “изделиями”, так тоска его заедает. Вроде бы и есть хочется, и на вид ничего, а вот не лезет в горло.

А все почему? Потому что пельмени – это символ одиночества. Ну сами посудите. Семья, она что делает? Лепит пельмени сообща! Бабы катают тесто, мужики фарш крутят, детишки – мелкие пельмешки. Гвалт, смех, запахи на всю квартиру!

Он помнил, как бабка лепила их, целыми тазами, в целях экономии, когда он был мальчишкой. Вся семья: бабка, дед, мать и её младший брат с женой и он, собиралась за большим столом, и стоял гомон, смех, шутки. Пельмени тогда пахли хлебом и луком больше, чем мясом.

А теперь он что? Стоит у плиты, как сыч, над кастрюлей этой проклятой.

Сварит себе горстку, выложит на тарелку. Маслица плеснет, уксуса капнет, да сметанки ложечку. И сидит, жует, как будто повинность отбывает. Никто ему доброго слова не скажет, никто его не похвалит за то, что он, дескать, не пропал с голоду. Одна тишина вокруг, да телевизор бубнит.

Теперь же пельмени пахли разочарованием, несбывшимися надеждами, холодом неуютной кухни в многоэтажке на окраине Москвы. Пельмени же были чем-то навязанным, чем-то из прошлого, чем-то, от чего он не мог убежать.

Он закрыл глаза и позволил себе погрузиться в мысли о том, как же приятно провести утро в тишине, без раздражителей. В голове складывались образы: он сидит за столом, наслаждаясь хрустящими тостами с клубничным вареньем и чашкой ароматного кофе, а за окном дождь мелодично стучит по подоконнику, создавая успокаивающий фон для его размышлений.

Да, ему в целом нравилось всё. Не нравилось, что приложением шла Марфа – взрослая женщина и неудачница. Одним словом – обуза.

Он взглянул на часы. Время неумолимо шло вперёд.

–Ладно, пора вставать, – произнес он вслух, хотя в комнате никого не было. Поднявшись с постели, он почувствовал, как некий холодок коснулся и легко пробежал по его позвоночнику. Будто кто-то подглядывает за ним.

Мужчине стало неприятно. Где-то в районе грудной клетки появилось маленькое чувство страха. Но он убедил себя, что это лишь временное неудобство.

–Сквозняк, наверное, – убеждал он сам себя, направляясь из душа на кухню. – Но я готов к новым вызовам, к новым возможностям, которые открываются мне в эти три дня.

И Игорь с хрустом надкусил ржаной тост.

Неудачница и обуза тем временем под нудным дождём спешила к остановке. Размышляя о том, все ли необходимые инструкции она оставила для Игоря, Марфа не замечая наступала в лужи.

Дождь продолжался. Редкие пешеходы, не глядя на окружающих, старались побыстрее добраться до укрытия. Какой-то молодой человек, по-спортивному высоко вскидывая колени и активно двигая локтями, прорывался к троллейбусу. Марфу он практически сбил с ног. Она не упала, удержалась, вскрикнув «ай!». Дорожная сумка сделала кульбит вокруг своего колёсика. Молодой человек равнодушно скользнул по ней взглядом, буркнул «извините» и вскочил в салон. Троллейбус тяжко вздохнул, скрежетнул гофрированными дверьми, лязгнул, всхлипнул и медленно отъехал от остановки.

– О! Эдик! Успел всё-таки! – Весело заорал бородач с мольбертом.

Молодой человек молча кивнул и только сейчас в окно задней площадки обратил внимание на женщину, которая пыталась усмирить сумку для поездок. Торопившийся молодой человек направлялся к своему научному руководителю, известному специалисту русской портретной живописи досоветского периода, и размышлял чьё лицо взять за основу для написания выпускной работы. Многие дипломники ограничивались изготовлением копий известных музейных работ.

А Эдик искал. И вот вдруг он подумал, что в лице и общем облике женщины с сумкой порода видна. А выходя из троллейбуса у художественной академии, уже очень сожалел, что не взял у неё номер телефона. Вот незадача! Её портрет был бы самым лучшим проектом изо всех выпускных работ.

–И где её теперь найду? Ну, найти-то найду, но она-то, наверно, на меня обиделась, может и позировать откажется?– Задавал сам себе вопросы молодой художник. Окружавшие его сокурсники весело хохотали.

–Эдик – оптимист!

–Эдик, не переживай! Мы тебе поможем незнакомку найти!

–А что?! Представьте как здорово будет!

Усмирив, багажную сумку, наконец добравшись до работы и поднявшись на нужный этаж, Марфа обнаружила, что чулок на левой ноге забрызган до неприличия и на обуви откуда-то появились полосы. Пришлось пойти в туалет и замыть все испачканные места. Она пристроила чулки на спинку стула для посетителей, мокрую обувь – под стул. Всё равно этот предмет мебели по назначению не использовался: посетители до неё просто не доходили. Как и до других сотрудников. Приличных посетителей принимали директор, остальных отсеивала его заместительница. Багаж Марфа разместила рядом со своим канцелярским столом.

Офис был небольшой. Занимались в нём финансово-экономическим консалтингом. Несколько женщин-бухгалтеров, экономистов и плановиков располагались в едином пространстве, отделённые друг от друга неустойчивыми перегородками-ширмами. Марфа по должности отнесена к советникам-консультантам. Народ в офисе ещё не собрался.

– Кириллова! Ой! Как ты сегодня рано заявилась, – это появилась Петрова, одна из бухгалтерш. – Пойду поставлю чайник.

Как и большинство бухгалтеров, Петрова имела активную жизненную позицию, то есть всем высказывала своё мнение, не зависимо от того спрашивали её или нет. Она же следила за наличием в офисе достаточного количества кофе, чая, сахара, булочек, печенек и других перекусов так необходимых сотрудникам. Востроносенькая, с вечной химией на перетравленных волосах Петрова жила где-то в ближнем Подмосковье. В связи с этим она когда-то решительно заняла половину одного из офисных шкафов под свою одежду. Недовольному начальнику она поясняла, что ехать ей до работы долго, с погодой не угадать, и лучше для всех будет, если такая опытная сотрудница, она подразумевала себя, сможет иметь приличный вид ежедневно путём переодевания, когда потребуется.

– Или вы хотите, чтобы я распугала всех ваших клиентов? – Грозно заявила бухгалтерша, сведя брови в одну сердитую линию. – Я могу! А вот уволить вы меня не сможете! Я вас по судам затаскаю!

Директор помялся и не стал возражать на приватизацию Петровой части шкафа.

«Себе дороже с ней связываться. Будет кляузничать. Слухи распускать чего доброго. Или что хуже всего в отчётах намудрит», думал он и не связывался с бухгалтершей.

В офис она приезжала раньше всех и уходила чуть раньше, чем остальные. Её рабочий график зависел от расписания пригородных электричек.

Чайник пыхнул последний раз и отключился. Зашуршал целлофан.

– Я вафли прикупила к чаю. Марфа, тебе какой заваривать?

– Всё равно.

– Ой, какая ты женщина равнодушная, Марфа Юрьевна! Вот заварю тебе с мятой, будешь знать!

– Заваривай с мятой! Буду знать!

– Завидую тебе, Марфа. Хоть и Ярославль, но всё-таки приятно. Когда бы ты туда выбралась? Никогда! А так и номер хороший, а гостиница тамошняя самая лучшая. Отвлечёшься от работы, от окружающих. Смена обстановки полезна для нервов. А то всё сидишь, планируешь. А кто сливки снимает? Вот то-то! Ты купальник взяла? Там бассейн бесплатный для проживающих. Я в проспекте посмотрела.

– Взяла. И купальник. И пару платьев на ужин в ресторане.

– А как твой к поездке отнёсся?

– Я сказала, что в командировку еду. Не стала рассказывать про тех заказчиков. Вдруг обидится. Игорь такой ранимый.

– Угу! Ранимый он! Ну ты скажешь! Марфа, протри глаза. Нельзя так к мужикам относиться!

– Как так?

– С большим обожанием. Вот как ты. Их надо держать в узде, а то мысли в головах появляются разные, неприятные. Имей в виду.

Аромат свежего чая напомнил Марфе, что сегодня торопясь она выскочила из дома практически не позавтракав. Она с удовольствием взяла чашку.

– Не моё, конечно, дело, но ты, Марфа, не права. Ты – москвичка. С квартирой в самом центре. С загородным домом.

В этом месте Марфа фыркнула. Чай распылился мельчайшими капельками, а вафельные крошки красивым веером вывалились на столешницу.

– Извини, – давясь от смеха она салфеткой быстро вытерла случившееся безобразие.

– А что смешного я сказала?

– Как что? Квартира не только моя, но и родителей. А то, что вы назвали загородным домом, просто покосившийся дом в деревне. Всего-то 18 квадратов.

Она так и сказала, 18 квадратов.

– Не прибедняйся! Сад у дома есть? Есть! Так что ты невеста богатая. Да и сама как женщина интересная. Будь повнимательнее. Люди всякие бывают. Некоторые только выгоду для себя ищут.

И они продолжили пить чай с вафельками.

Сотрудники собирались. Включались компьютеры. Перемещались деловые папки и отдельные бумаги. Звякали чайные ложечки. Шуршал целлофан, в который были упакованы вафли. Обычное четверговое деловое утро.

Марфа обрабатывала документацию и одновременно размышляла, когда же ей выдадут командировочные и билет. Поездку ей предложили как премирование за успешно выполненную работу. При этом работу Марфа сделала давно, но бывший заказчик неожиданно месяц назад объявился с предложением Марфу поощрить. Директор, конечно, не соглашался, но заказчики предложили распространить поощрение и на директора, предложили проехаться в Ярославль и ему, и даже с супругой. С этим Яков Семёнович спорить не стал. Заказчики оплачивали проезд, гостиницу и некую экскурсионную программу. Предполагалось выехать в четверг из Москвы и вернуться домой в воскресенье.

Ближе к обеду объявилась Софья, или Змеюка, так в коллективе называли за глаза заместительницу директора. Кличка присохла к ней совсем не из-за внешнего вида. Хотя женщина была худой, гибкой и чернявой. Плоское лицо смягчали и делали более привлекательным крупные губы и карие глаза с чуть скошенными вниз внешними уголками. Змеюкой Софья считалась только из-за пакостного характера.

– Кириллова, как хорошо, что я тебя застала! Форс-мажор. Поездка отменяется. У Якова Семёновича неожиданная деловая встреча. Наклёвывается очень выгодная для нас сделка. С твоим участием. Там какое-то креативное консультирование. Неплохо заработаешь. Тебе же денежки нужны?

–А кому не нужны? – Встряла Петрова.

–А насчет поездка договоримся, перенесём ближе к праздникам. Так даже интереснее. Позже директор тебя известит.

– Куда же с поездкой тянуть? Не успеем глазом моргнуть, как зима прикатит, – Марфа помолчала. – А что, клиенты и материалы предоставили по новому заказу?

– Ещё нет. Только переговоры идут. Но Яков Семёнович решил предоставить тебе отгул за интенсивную работу. Отгул у тебя на завтра и до понедельника.

Софья ушла. А коллеги зашептались.

– Вот Кирилловой повезло!

– Странно, чтой-то он так расщедрился?

– Не может быть!

– Называется повезло! Не смешите меня! Наверно Змеюка подсуетилась, вместо Марфы поедет. А что? Отдохнёт за чужой счет. Змеюка и есть!

Наступившую в офисе тишину, иногда разбавляло равномерное гудение цифровых машин.

«Значит, поездки в Ярославль мне не видать! Жаль! Наверно, Змеюку с собой возьмут, – расстроилась Марфа, – разве можно так надо мной издеваться? Вкалываю, вкалываю, а как поощрить, так всё мимо проплывает! А ведь мои прогнозы полностью сбылись, раз клиент рискнул и оказался в прибыли. Может и у других клиентов всё сложилось, а я просто не знаю? Права Петрова, надо другую службу приискивать. Хоть у того заказчика, который экскурсию в Ярославль предложил. За что здесь держаться? Зарплата так себе, никакой другой поддержки нет».

Рабочий четверг двигался спокойно. Директор на работе не появился, Змеюка исчезла после обеда.

Из курилки с таинственным видом на цыпочках скользнула экономистка. Прикрыв плотно дверь, заявила:

– Девочки! Инсайдерская информация! Ни директора, ни Змеюки не будет ни сегодня, ни завтра! Аж до понедельника!

– О-о-о!!! Повезло!

Началось такое оживление в коллективе, как будто, не на службе люди сидят, а на гулянье вышли. У бухгалтера Клавдии Ивановны даже румянец во всю щеку сделался:

–Вот хорошо-то как! Хоть по-человечески поработаем. А то при этих двух, прости Господи, только и жди подвоха. То им цифра не такая, то им отчет не эдакий. Уж я-то знаю, как правильно!

В офис ворвалась, офис-менеджер Зинаида и поддакнула:

–Точно! Точно! Как начнут придираться, так никакому сладу нет. А особенно эта Змеюка. Как посмотрит своими глазами змеиными, так все внутри холодеет. Директор, он конечно, начальство, но когда он есть, то как будто над душой стоит. А Змеюка, так та вообще хуже татарина. Все ей не так, все не по ней. Экономия у них, понимаете ли, на первом месте. За каждую копейку удавится.

И коллектив начал радоваться.

Клавдия Ивановна достала откуда-то заветную баночку с солеными огурцами. Зинаида включила негромко плеер, и заиграл русский вальс Прокофьева.

– Давайте закажем пиццу, на всех!

– Пиццу!!! И по салатику!

– И по шашлычку! И бутылочку красного!

– Давайте!!! Пару бутылок. Одной на всех не хватит!

Ничего так не возбуждает аппетит и не поднимает настроение трудящимся как длительное отсутствие начальства!

В одночасье офисные планктоны превращаются в гастрономических гуру, с энтузиазмом обсуждая рецепты домашних пирогов и стратегию захвата ближайшей кулинарии. Кофеварка, обычно предмет вялой офисной рутины, становится алтарем, вокруг которого совершаются таинственные ритуалы. Каждый уверен, что именно его сорт кофе способен поднять командный дух до небывалых высот. Открываются потайные ящики, извлекаются заветные контейнеры с обедами, приготовленными с любовью и надеждой на светлое будущее без отчетов и дедлайнов.

А за окном, мир продолжает вращаться, погруженный в свои заботы, не подозревая, что именно сейчас, в этот краткий миг анархии, рождаются самые гениальные идеи. Потому что, как известно, лучшее лекарство от стресса – это вкусный обед в компании единомышленников, временно избавленных от пристального взгляда начальственного ока. И пусть весь мир подождет!

Возвращаясь домой и пребывая в отличном настроении, Марфа решила зайти и купить что-нибудь праздничное на ужин. Почему бы не потратиться на баночку красной икры? Она забежала в недавно открывшийся магазин.

Марфа храбро подошла к прилавку с рыбными деликатесами. Продавец улыбается, потирая руки. Рядом стоит неизвестная покупательница, которая внимательно что-то разглядывает в витрине. И прислушивается, конечно, к разговорам.

Марфа после некоторого колебания заявила:

–Здравствуйте! Дайте, пожалуйста, баночку красной икры.

Продавец, расточая улыбку:

–Ах, отличный выбор, уважаемая! Но знаете, у нас как раз закончилась обычная икра… Зато есть особая – черная, осетровая! Чуть дороже, но зато какая нежная! Всего-то шесть тысяч!

–Сколько-сколько?! – В один голос воскликнули и Марфв, и другая покупательница.

–Нет-нет, мне не надо чёрную. Дайте красную.

Неизвестная покупательница вмешивается:

–Ой, а я вчера брала у неё «красную» – а там оказалась икра мойвы с красителем!

Продавщица занервничала:

–Э-э-э, это случайная партия была! У нас сейчас только премиум-товар!

–Тогда покажите мне банку, я проверю, – решительно сказала Марфа.

Продавщица с долей ехидства:

–Я понимаю. Если цена для вас “кусачая”, вам лучше взять наш новый продукт – «Имитация икры»? Дешевле, а вкус почти тот же!

Неизвестная покупательница желчно:

–Да-да, особенно если вы любите желатин с рыбным ароматизатором.

–Как же? Знаю я ваши штучки! Вот же у вас красная икра. Давайте сюда.

Продавщица всё-таки наклонилась к нижней полке и достала баночку:

–Вот, пожалуйста!

–Сколько стоит?

–Цена на витрине, – и недовольно отвернулась от покупательниц.

Марфа с достоинством заплатила и за икру, и за хорошее сливочное масло и свежий хрустящий батончик. Выйдя на улицу, Марфа подумала почему продавщица засомневалась в её платёжеспособности?

–Неужели я так плохо выгляжу, что посторонняя тётка решила, что мне маленькая баночка икры не по карману?

Но расстраиваться не стала, а поспешила домой.

Она улыбалась, предвкушая тихий вечер при свечах, с шампанским, со старым голливудским фильмом под музыку Гленна Миллера.

Но предвкушение штука коварная. Как тот самый бутерброд, который, по закону Мерфи, всегда падает маслом вниз. В голове уже рисовалась идиллия: она, в шелковом пеньюаре цвета увядшей розы (который, правда, еще предстояло отыскать в недрах шкафа, заваленного прошлогодними свитерами и одинокими носками), он, галантно наливающий игристое в хрустальные бокалы (удачно купленные по случаю распродажи в хозяйственном, тогда если присмотреться, они были немного мутноватые, но Марфа с помощью тёплой воды и чайной ложки обычной пищевой соли вернула им прозрачность и блеск).

Реальность, как это часто бывает, имела свои коррективы. Дорожная сумка опять наезжала ей на ноги. Ну и наплевать. Она вошла в квартиру и сказала:

– Сюрприз!

Её никто не услышал. Из узкого коридорчика она видела часть кухни, в которой радовал взор накрытый стол, горящие свечи. Играла тихая музыка.

–Как он догадался, что я вернусь сегодня? Может, позвонил мне на работу, но почему я тогда ничего не знаю?

Музыка. Ах, эта музыка! Это был какой-то джаз, что-то мягкое и ненавязчивое, такое, что не мешает беседе, а наоборот, создает располагающую атмосферу. Знаете, как бывает в хорошем ресторане, когда ты сидишь, потягиваешь вино, и тебе кажется, что все проблемы мира остались где-то далеко позади. Вот и здесь было что-то подобное.

В общем, картина была идиллическая.

“Слишком идиллическая”, – подумала Марфа.

Но музыка продолжала литься, свечи горели, а стол манил к себе, словно магнит. И она начала испытывать нечто похожее на голод. Не в смысле физиологическом, а в смысле душевном. Голод по теплу, уюту и хорошей компании.

– Гарик, сюрприз! Я уже дома. Всё переиграли, командировку отменили.

И тут она услышала шум воды в ванной.

Она быстро скинула верхнюю одежду, обувь, босая прошла к ванной:

– Милый, я дома! – И распахнув дверь, улыбаясь, шагнула внутрь.

Однако, внутри находился не Игорь, а голая особа женского пола.

Марфа превратилась в соляной столб.

Незнакомку нежданное появление, видимо, напугало. Она некрасиво растопырив ноги, слегка присела, сразу напомнив борца сумо. Откуда-то появилось брюшко и отвис второй подбородок. Голая бабенка широко открыла рот и заголосила. А потом метеором вылетела из ванной.

Рулон бумажных полотенец вылетел следом и закрутился юлой на полу. И странное дело. Вот только что здесь была незнакомая голая баба, а сейчас никого нет.

– Лили! В чем дело? Что ты орёшь как резаная? Соседи сбегутся, а потом Аньке донесут!

Из спальни вышел недовольный Игорь. Его бедра были слегка прикрыты полотенцем. И тут он увидел Марфу. Полотенце упало.

«Далеко не Аполлон! И почему я считала его почти совершенством? И смотреть не на что, и толку как от любовника мало. И что я в нём нашла?» – Почему-то подумалось Марфе.

– Марфа, ты не так всё поняла! – Взвизгнул неосмотрительный любовник.

Однако, лицо Ани выражало полное понимание момента.

Застигнутый мужчина ухитрился одной рукой натянуть трусы и носки, другой сгрести все свои немногочисленные пожитки и вынестись из квартиры. Следом точно на середину холла выкатилось мусорное ведро, прорисовав на полу мелким бытовым хламом незатейливый рисунок.

Марфа подняла мусорное ведро и быстро смахнула в него оставшееся мужское имущество: зубную щетку, мокрые носки, тапочки. А в шкафу что? Ах! Здесь оказывается заношенные футболки, используемые для сна, галстук. Вещички скомканы, и также последовали в ведро.

Всё-таки она не ожидала, что её партнёр может изменить ей. И чего ему не хватало? Оказалось, Петрова права. И квартира есть, и дом. А этому всё мало!

«Я-то была уверена в наших отношениях. А он? Уверен в том, что я никуда не денусь? Всё проглочу? Скотина! Козёл!»

Открыв окно и хорошенько размахнувшись, она выбросила ведёрко, крикнув:

– Пошел вон, скотина!

Ведёрко упало, гремя и подпрыгивая, подкатилось к луже. Игоревы вещички плавно высыпались наружу и неторопливо погрузились в воду.

– Дура! – Визгливо выкрикнул бывший откуда-то снизу.

Марфа была спокойна. Краем глаза она заметила как загорались немногочисленные соседские окна. Дом старинный, жильцов в нём немного, но часть из них весьма любопытна.

Игорь парковал свою старенькую иномарку возле дома под окнами, так что одеться и добраться до своего постоянного места жительства и он, и его подружка могут без проблем.

Марфа подошла к зеркалу, которое безжалостно ей показала немолодую, битую жизнью женщину. В какой-то мешковатой серой одежде. Без косметики. Она видела небрежно прихваченный хвост, из которого вылезли несколько седых прядей. Да, прямо сказать, вид был такой, словно эту женщину вчера вытащили из ящика с картошкой, а до этого пару лет держали в погребе, кормя одной репой. Ни дать ни взять – огородное пугало, сошедшее с ума от одиночества.

Она взглянула на отражение с таким видом, будто перед ней стояла незнакомая бродяжка, выпрашивающая милостыню. Что, собственно, недалеко от истины. Марфа и сама чувствовала себя этаким душевным нищим, влачащим жалкое существование в пустыне собственных разочарований.

–Знаю, знаю! – Обратилась к поверхности зеркала она. – Ты, зеркало, та еще штука. Брешешь напропалую! Уж если показываешь меня старой и унылой, то я не верю тебе ни на йоту. Зеркала как дворовые собаки – видят только то, что хотят видеть. И если вздумается, что у меня морщин больше, чем у шарпея, ты мне это обязательно покажешь. А уж про седые пряди и говорить нечего – тут ты проявляешь просто звериную жестокость!

Марфа вздохнула, как старый паровоз, готовящийся к последнему рейсу.

«Это я?! Удивляюсь! Как и когда я превратилась в такое убожество?! Не в один же день, сегодня?» – Она пришла в ужас. Время совместной жизни с Игорем утекло как вода сквозь решето, оставил только морщины и потерянный взгляд. Утекла и большая часть её сбережений. Так была увлечена совместной жизнью, что и не заметила как встала на рельсы «работа-магазин-кухня- Игорь сказал- Игорь хотел».

На глаза ей попалось постельное белье. Она покупала его сама. Не так давно. Позвольте! Это было в прошлом году. Тогда они познакомились и начали встречаться. Марфе казалось, что такое красивое бельё должно укрепить отношения. Покупку она сделала у себя на работе, когда «на огонёк» к ним заскочила чья-то знакомая торговка. Женщина приносила на продажу то нижнее бельё, то модную верхнюю одежду, то постельное бельё. В тот раз комплекты для сна были красивы и дороги. И Марфа купила аж четыре. Два цвета беж и два розового. Тогда Петрова голосила:

– Анька, ну ты даешь! Это ж целое состояние! Зачем тебе? Подумай.

Кто-то из сотрудниц, завистливо глядя на отложенный товар, Марфу поддержали.

– Вы скажите! Она у нас девушка незамужняя, вот пусть на такую красоту и привлекает!

– А что себя не порадовать-то? Живёт-то в своё удовольствие. Хочет одно купит, хочет другое.

Поддержка, конечно, сомнительная. Как будто Марфа сама из себя ничего не представляла. Особенно по сравнению с простынями. Но тогда она была очень довольна. Хотя её новый поклонник не выразил большого удовольствия. По правде, никакого удовольствия не выразил. Хмыкнул что-то такое, вроде зачем было так тратиться. И как бы между делом заметил, что ему хотелось радовать Марфу своим внешним видом. К примеру, бельём итальянской марки «Куджирио». Марфа никогда не слышала о такой марке и решила при случае поинтересоваться у приходящей торговки. Та сначала выпучила глаза. И Марфа уточнила:

– Такой марки нет?

– Нет. В смысле есть. Но очень дорогое.

– Но купить-то можно?

– Конечно. Ты точно покупаешь? – Глаза торговки встали в нормальное положение и забегали по сторонам, указывая на интенсивные мысленные процессы. Она прикинула, что «сверху» взять не сможет, но поднимет свой престиж среди поставщиков и других покупателей. Это ж совсем новый уровень. – Принесу через два дня. Деньги готовь!

Через пару дней покупка состоялась. Сослуживицы смотрели на Марфу с некоторым ужасом. А бухгалтер Петрова повертела пальцем у виска.

Игорь был доволен. Через некоторое время у Игоря порвался пуловер на самом видном месте и как раз во время свидания. Для начала Марфа просто заштопала одежонку. Но в следующий рабочий день заказала у той же торговки новый пуловер.

– Тебе простой или фирменный?

– Мне хотелось бы получше, но не сильно дорого, в соответствии с возрастом. Всё-таки не мальчик, но и не старик. Это для подарка. Сможешь?

– Я всё могу! – Хмыкнула торговка.

Новый фирменный пуловер шотландского производства приятной расцветки появился как раз к Дню единения.

– Я понимаю, что ты не считаешь это праздником, но прими в подарок от меня! – Марфа радовалась, что вещица пришлась в пору.

– Спасибо, спасибо! Я так привык к своему старенькому, что не могу решиться его выбросить. Пусть полежит немного у тебя. Пригодится.

– Для чего? – Изумилась Марфа. – Он в таком состоянии. Что только ноги вытирать. Как ты в нём на службу ходишь?

– Под курткой не видно. А на работе я форму надеваю. Так у нас положено.

В новом пуловере Игорь отбыл по делам, а старый был засунут в стенной шкаф.

То же было и с перчатками из тончайшей лайки. Как-то любовник пожаловался, что потерял перчатки. Как где? На задании. Марфа купила их как раз к католическому Рождеству и преподнесла любовнику. Почему к этому празднику? Всё просто. Игорь неоднократно намекал, что он, как и его отец отмечают указанный праздник. Может, и они с Марфой к празднику съездят к отцу? Когда-нибудь. Если к празднику не получится, то может на рождественские каникулы? Когда-нибудь. Перчатки продержались недолго. Перед Новым годом Игорь заявил, что они утеряны, опять же на задании. И к новогоднему празднику Марфа подарила Игорю вновь пару перчаток. На этот раз без изысков, просто из натуральной кожи. И как Марфе показалось, любовник ожидал что-нибудь получше. Она со своей стороны надеялась, что уж на Новый год они не только побудут вместе. Также ещё существовала надежда, что наконец-то Игорь впервые сделает ей подарок. Что это будет? Ей казалось, что это будет помолвочное кольцо с тремя бриллиантиками, как и положено.

«Он не делал мне подарков, чтобы не мелочиться. Раз предлагает к отцу в Прагу на каникулы, значит, имеет серьёзные намерения. А серьёзные намерения – это кольцо!»

Но с новогодними праздниками не случилось. Игорь заявил, что у них на службе усиление. Что это такое Марфа не понимала. И, главное, почему эти усиления происходят в выходные или праздничные дни?

– Я без семьи, ты же знаешь. Поэтому меня и напрягают в праздники.

– Как жаль! Может, тебе уже пора и о семье подумать?

– Это так сложно в настоящее время! Семью содержать надо достойно. А у нас, сама понимаешь, зарплата не очень. Квартплата, питание. Кроме того, у меня на иждивении мать и бабка. Да что я рассказываю? Ты же всё знаешь сама. Сначала надо с жильём определиться. А потом уж и семья.

– Может, мне заехать к тебе на работу в новогоднюю ночь, чтобы не скучал? И что-нибудь из еды захватить.

– Нет. Заезжать не надо. Это лишнее. Начальство будет с проверками являться. Проверять. Вдруг что-то подумают? Неприятностей потом не оберёшься! А с едой ты хорошо придумала. Только приготовь пораньше. Числа тридцатого. Я заеду, заберу.

– Что приготовить? – Глупо спросила Марфа.

– Сама знаешь, что мужчинам надо. Мясо пожарь. Салаты нарежь.

После этого разговора у женщины появилось некоторое сомнение, не слишком ли любовник раскомандовался? И пришло ей в голову с кем-нибудь обсудить ситуацию. С кем? Подвернулась Петрова. А что? Женщина взрослая, с большим жизненным опытом.

– Ой, Анька! Совсем он тебе на шею сел и ножки свесил.

– И что делать? Ума не приложу!

– Ты его проверь.

– Как?

– Если знаешь где он работает, без предупреждения приезжай к нему. Если не боишься, конечно.

– Боюсь? Что вы имеете в виду?

– Ну так по-разному бывает. Придёшь не вовремя.

Марфа поёжилась. Она поняла, что значит не вовремя. Возможно, на работе у него отношения с другой женщиной и он никак не определится? Рисковать ей не захотелось.

– Или вот ещё как можно. Не звони ему. Выдержи паузу.

– Так и поступлю, пожалуй. А как с подарком быть?

– Ты что? Уже потратилась?

– Нет. Но присмотрела ему свитер. С норвежским рисунком. Тёплый. Как раз для зимы.

– Марфа, ну ты даёшь! У него что совсем одежды нет? Ты его с ног до головы одеваешь? А он тебе даже предложения не сделал! Так дела не делаются. Вы взрослые люди. И тут нужна полная ясность. Вы определились, где будете праздники встречать?

– Можно сказать и определились, – взгрустнула Марфа. – Игорь говорит, что у него усиление. А я в таком случае поеду в деревню. Не знаю, только удобно ли будет Игорю подарок заранее, до праздника вручить?

– Насчёт подарка, скажу сразу. Не вздумай ему свитер покупать. Не балуй мужика, не надо.

– Скажите тоже. Носки ему что ли преподнести?

– У нас полно представительских сувениров. Клиентам раздаём. И к новому году есть. С картинкой, – Петрова полезла в ящик стола и долго в нём рылась. – Смотри сюда. Ежедневник, записная книжка и ручка. В подарочной упаковке. Очень солидно выглядит. Мне в «Аметисте» за него расписались и обратно возвратили, говорят у них такого и своего хватает. Подари своему. Во! Вроде как и тестирование сделаешь! Если нос будет воротить, значит, мужик никуда не годный, бросишь.

– Куда?

– Не куда, а кого. Своего дармоеда.

Марфа подумала и согласилась. Сама она звонить Игорю не стала, а он объявился тридцатого числа, ранним утром. Просто позвонил по телефону и поинтересовался приготовлена ли еда.

– Да, да. Извини, я сейчас занята, выхожу на работу, тороплюсь. Вернулась от входной двери. Заезжай к офису, я тебе передам, и подарок, скромный, но со вкусом, за одно. Приезжай к десяти и постарайся не опоздать.

Марфа не торопясь поехала на работу. По дороге она успела заскочить в супермаркет и купить нарезку дешевеньких сыра и ветчины.

«Петрова права. Нечего мужиков баловать. Если устраивают у себя на работе гулянку, пусть сами и продукты покупают, и салатики строгают».

Она сложила в подарочный пакет и сувенирный набор, и покупки. Любовник объявился ровно в десять.

– Я очень тороплюсь, – быстро пробормотал он, вылезая из потрёпанного отечественного авто.

На удивлённый взгляд Анны пояснил:

– Коллега решил подвести. Мы на задании. – он говорил отрывисто, явно тяготясь общением с Анной. – Я позвоню в полночь тридцать первого, поздравлю тебя. Мне пора. Дела не ждут.

Небрежно бросив пакет на заднее сидение, он стремительно сел рядом с водителем, мужиком средних лет, толстощёким и каким-то неумытым. Машина умчалась.

«Даже не посмотрел, что в пакете. Ему так безразлично? Опять он забыл меня поздравить. Или не забыл, а считает, что это не обязательно? Странно. Я считала, что служба приучает людей быть аккуратными и подтянутыми. А этот «коллега» больше походит на лицо безработное и опустившееся. И наплевать. Пойду работать».

В первой половине дня директор собрал трудовой коллектив и порадовал объявлением, что тридцать первое декабря он делает выходным. В связи с этим просит коллектив сегодня поднажать. Коллектив пришел в полный восторг.

Марфа тоже обрадовалась, ей теперь не надо отпрашиваться. Она позвонила матери и сообщила, что выезжает ночным поездом, утром будет на месте и попросила её встретить. Пользуясь случаем, что всё руководство тихо испарилось, коллектив решил незамедлительно приступить к празднованию Нового года, в связи с чем выключили компьютеры, телефоны, заперли двери и пошли в ближайшее кафе. Именно по этой причине Домашеский не смог дозвониться Марфе и высказать ей свои претензии, которые возникли после просмотра подарочного пакета.

Помня советы Петровой, женщина решила первой не звонить. И любовник напомнил о себе в первых числах февраля.

– Был в длительной командировке. Такой расклад получился. Очень по тебе скучал.

– Можно было позвонить.

– Не мог. Ты же знаешь такова моя работа.

«Не верю» появилась мысль у Анны, но она почему-то её прогнала.

– В пятницу заедешь?

– Заеду.

«Раз объявился, значит всё-таки отношения серьёзное. Будет делать предложение».

Почему такая мысль возникла у Марфы, она не могла объяснить.

И опять она бросилась покупать деликатесы. Вспомнив, что скоро мужской праздник, вновь связалась с приходящей торговкой. Последняя неслыханно обрадовалась:

– А я думаю, куда же пропала моя самая дорогая покупательница? Что на этот раз брать будешь?

– Помнишь свитер с норвежским узором? Что-нибудь подобное.

– Сделаем!

А Петрова неодобрительно качала головой.

Любовник появился в заношенной рубашке и потрепанном пиджаке.

– Как ты странно одет. Эта рубаха только на хозяйственные тряпки годится. А почему ты не надел пуловер, который я тебе подарила? Он был бы вполне по погоде.

– Увы. Приказал долго жить! Был на задании. Брали одного маньяка. Он ножом полоснул. В меня, к счастью не попал, но свитерок испортил полностью, – с вызовом заявил Игорь. – А ты думала, что на всю оставшуюся жизнь твоего пуловера хватит?

– Полагала, что он проносится хотя бы года три. Вещь фирменная. Отличного качества. Да и цена высокая. Как же не повезло! А куда ты его дел? Можно найти хорошее ателье, там реставрируют. Получается как новый. Так где пуловер? – Не могла понять Марфа.

– Я думал, что ты ко мне относишься с любовью. А ты уже и деньги считать начала. Разве подарки на деньги переводят? Я был о тебе лучшего мнения. А ты оказывается корыстная!

Дверной звонок не дал возможности ответить.

– Я не хочу, чтобы меня видели твои соседи! – Игорь юркнул в комнату, прикрыв за собой дверь, прижался к ней ухом.

– Марфа, дай мне соли. У меня закончилась, а я суп варю. Хватилась, соли-то и нет, – проскрипел противный старческий голос.

– Идёмте на кухню.

– А я смотрю к тебе молодой человек пришел. Давненько не был, а сегодня, глядь, идёт. У вас-то с ним серьёзно?

– Вот соль, возьмите.

– Спасибо, миленькая. Я смотрю ходит и ходит. А толку нет.

Дверь хлопнула. Игорь высунулся из комнаты.

– Кто это приходил?

– Соседка. За солью. Тебя видела. Решила узнать кто ты и что ты.

– Вот старая грымза! Всё-то ей интересно!

Их отношения потекли в прежнем русле. В мужской праздник женщина подарила очередной свитер. А ближе к женскому дню Игорь вновь заявил об усилении на службе и исчез с горизонта до апреля. Появился. Был прощен. И, как время показало, зря!

Только теперь она поняла, что мужчина просто использовал её, и щеголял купленным на её деньги бельём, свитером, пуловером, перчатками из натуральной кожи, галстуками перед другими особами.

«Почему-то я этих покупок на нём и не видела. И не обращала на этот факт внимания. Почему? Я всё-таки составляю абсолютно верные прогнозы для конкретных бизнесменов, учитываю все тонкости. А тут под своим собственным носом ничего не заметила. Как так?»

Память услужливо напоминала, что любовник ни разу ничего не купил сам.

– Почему же? – возражала женщина сама себе. – Он как-то купил пакет с молотым кофе.

– И как кофе? Понравился? – Язвил внутренний голос.

– Не пробовала. Даже вскрыть не успели, потому что ему на работу кофе потребовался и он пакет забрал. А ещё он как-то зимой купил пакетик с приправами к мясу. Вроде ему такая приправа нравилась. Я с ней мясо приготовляла.

– Угу. Приправа. Стоимостью 25 рублей. Отличная покупка! – Продолжал внутренний голос в том же духе.

Из среднестатистической приятной женщины в один момент она превратилась в невзрачное существо возраста ближе к старческому.

Поплакать бы. Но даже маленькой слезы она не смогла выдавить. Боль от случившегося ещё не проявлялась, но она спряталась где-то в глубине сердца и коварно там посиживала.

«Что-то я совсем опустилась», – и решила сделать макияж. Сделала. Посмотрела в зеркало. Страшно. Просто маска, мёртвая маска. «За что мне это? Почему я наступаю на те же грабли?»

И махнула рукой. К черту зеркало! К черту седые пряди! К черту эту мешковатую одежду, которую, кажется, сшили из старой мешковины! Сегодня она решила дать бой этой унылой картине.

–Я объявляю войну своему отражению и, уж поверьте, выиграю эту битву!

А о двойной жизни любовника Марфа не подозревала.

А если бы знала?