Читать книгу Убей мужа! «Греховными пороки бывают не токмо в деяниях, но и в помыслах». Библия - Ирина Владимировна Севрюгина, Ирина Владимировна Соболева, Ирина Владимировна Щеглова - Страница 4

Итак, время медленно шло, и я медленно, но всё же выздоравливала, наверное, от лекарств, расписанных почти на год по убывающей, а, может, ещё по какой-то неведомой причине, что нередко бывает с моим диагнозом, по данным Медицинской энциклопедии. В общем, вскоре болезнь отступила.

Сын рос и по-прежнему радовал всё окружение, в котором равнодушных к нему не было никого: и я, и папа, и бабушка Аля, и подружка Дарья – все в нём души не чаяли. Надо сказать, бабушка Аля с того момента, когда увидела внука впервые и не удержалась от высказывания о своём первом впечатлении, как всегда, безапелляционном, без всяких там благородных деликатностей, которыми не обременяла себя по простоте душевной никогда, изменила свое мнение относительно его гуманоидности. У порога роддома она усомнилась, было, в земном происхождении внука, но теперь становилось всё яснее и яснее с каждым годом, что похож-то ребёнок именно на неё – красивую яркую казачку, кровь с молоком: те же карие глаза, брови вразлет, та же походка, ну, то есть один в один – бабушка Аля. Моего же – ничего, как будто и не я рожала. Вот такой подарок получился для «любимой» свекрови от «ненавистной» невестки. Может, она и не ненавидит меня, кто знает, просто, на клеточном уровне, инстинктивно всегда соперничает со мной.

Очень активная, с энергией, бьющей ключом, она неустанно приезжала к нам с полными сумками продуктов, охая под их тяжестью, вместо того, чтобы заставить своего сына их хотя бы таскать. А у сына, моего мужа, работа не клеилась; «звездой» он так и не стал, хотя и был на подходе, казалось, подавая надежды. Но лишь слегка глотнув каплю успеха на гребне перестройки при Горбачеве, когда у него была своя рок-группа, он в девяностых впал в полное забвение и безвестность. Наши с ним песни вполне претендовали, по мнению многих, на то, чтобы быть в хитах. Мы однажды в конкурсе на лучшую песню на радио спели дуэтом песню «Что ж мы стоим?» на слова В. Алексеева, и из десяти исполнителей заняли второе место.

Но не потому ли у него не «зазвездилось», что он пил с грузчиками и орал на каждом перекрестке, что он «супер стар!». В общем, удержаться на вершине Парнаса, куда он как будто бы уже взобрался, ему не удалось, как это часто бывает с любителями выпить и задрать нос от важности. Наверное, потому, что у горы Парнас – пристанища муз – двуглавая вершина, а значит, по определению, любое искусство может быть только коллективным, от которого отрываться не стоит, как той известной птичке.

Да и времена наступили суровые – эпоха дикого бандитского капитализма, зародившегося в России с приходом к власти Бориса Ельцина, сразу объявившего: «Берите демократии столько, сколько сможете унести!» Многие поняли это, как «Бери всё, что плохо лежит!» И начался такой беспредел, когда человек человеку – волк, алчный, хищный, выгрызающий для себя кусок пожирнее, как в последний раз, по законам джунглей, не считаясь ни с кем и ни с чем, заботясь лишь только о своей наживе, теряя при этом друзей, родных и близких. Распадались семьи, как карточные домики. Не минула и нас сия участь, – все к этому шло.

Как-то раз во время очередной ссоры (а возникали они уже тогда в нашем доме всё чаще и чаще на почве ставшего хроническим безденежья) я возмущенно заявила мужу, сстрадающему манией величия, а потому сидевшему дома в позе никем не признанного таланта перед телевизором:

– Дорогой, что же получается? Ты сидишь на заднице с утра до ночи, а я кручусь все двадцать четыре часа в сутки, некогда в гору глянуть?! Выходит, муж – барин, а жена – батрачка?

На что он мне отвечает откровенно и исчерпывающе:

– Да, ты никто и ничто и зовут тебя никак. Это я собирал стадионы, я – «звезда», а ты ни при чём!

Я так и рухнула, как подкошенная. Стадионы – это он, конечно, загнул! Воспаленное самомнение его так разбушевалось, что он и забыл, что я-то знаю всё о стадионах, где его группа всегда участвовала номером, на разогреве, перед выступлением звёзд. Это сейчас я бы никак не отреагировала, а то и просто посмеялась над ним. А тогда это был нож в спину. Я (скажу без ложной скромности) соавтор этой группы, а теперь ещё и мать его ребенка, оказывается, ни при чём?

Это было, по меньшей мере, несправедливо. Я уставала так, что и не передать, поспевая, как медоносная пчела, и убрать, и постирать, и приготовить завтрак-обед-ужин, и кота с собакой покормить, и в магазин сходить, и погулять с ребёнком и собакой два раза в день. И «Лего» надо было помочь сыну собрать, и книжки ему почитать. А когда была жива бабушка Маруся, я вообще зашивалась: бабушка падала всякий раз, когда вставала с постели, так у неё кружилась голова, и днём и ночью раздавался грохот за стенкой, и надо было бежать и поднимать её, тяжеленную. Я перестирывала без конца её нижнее и постельное бельё ничуть не в меньших количествах, чем ползунки с пелёнками ребёнка (памперсов ведь ещё не было). И всё это я проделывала абсолютно одна, без чьей-либо помощи, а муж со свекровью только фыркали с порога: «Фу, какая вонь!»

Вот это была жесть! Я даже теперь не понимаю, как я всё успевала, не следуя, причем, никогда советам свекрови, которые она щедро раздавала вместо того, чтобы помочь: «А ты не стирай, суши на батарее,» – делилась она со мной своим опытом.

Вскоре бабушка Аля возила нам продукты уже каждую неделю, потому что есть нам было нечего. Все чаще она оставалась у нас на ночь, спала на раскладушке, головой к тумбочке. Однажды я припечатала свекровь крышкой тумбочки, открывающейся сверху вниз, случайно выронив из рук прямо ей на голову, за что, я так думаю, она окончательно и навсегда меня возненавидела. Но, видит Бог, я не хотела.

Муж мой по-прежнему не понимал, почему ему никто не звонит и не приглашает осчастливить себя его выступлением? Он по-прежнему безвылазно сидел дома на восьмидесяти долларах под пятой точкой, как сейчас помню, (по нынешним временам это долларов восемьсот, наверное), не тратил из них ни цента даже на еду, и мы жили впроголодь, довольствуясь лишь тем, что приносила его мать.

Два раза в неделю он ходил на фитнес, надерался с тренером водки до поросячьего визга, так что там, в спортзале, и оставался ночевать. В промежутках между этими «оздоровительными процедурами» опять сидел дома перед телевизором на тех же восьмидесяти долларах (на что пил, остается только догадываться). И так продолжалось полгода. Отношения между нами фатально портились. Я не из тех женщин, может, к сожалению, которым достаточно того, чтобы в доме «пахло» мужскими носками. К тому же я уже знала достоверно, что он развлекается с девочками (жена тренера настучала). А после того, как он впервые за десять лет распустил руки, ударив меня по уху, я просто его разлюбила.

В древнеиндийском трактате на вопрос «что такое любовь?» есть ответ: «Любовь – это сумма трёх влечений: первое – к телу (порождение желаний); второе – к душе (чувство дружбы); третье – к уму (чувство уважения). Так вот, у меня к тому времени не осталось ни одного из этих чувств, а было лишь глубокое разочарование.

А ударил он меня вот по какому поводу. Сыну уже было три с половиной года, и за это время, включая беременность, я нигде не бывала – ни в театре, ни в кино, ни даже в библиотеке, то есть нигде, как рабыня Изаура. Книги я, конечно, умудрялась читать, я без них не могу существовать, благо у моей подруги, мамы Дарьи, была огромная домашняя библиотека. И вот решила я пойти в «Театр на Таганке», просто так, на удачу, и говорю мужу:

– Сегодня ты сидишь дома с ребенком, а я пошла в театр, дорогой.

– В какой ещё театр? Я ухожу, – говорит он тоном, не терпящим возражений.

Но я была настроена решительно – пойду и всё.

– С кем это ты пойдешь в театр? – орал он.

В то, что ни с кем, он, конечно же, не поверил, – неверный муж жене не верит. И тогда-то он впервые меня ударил – раскупорился. Я потом лечила ухо, потому что оно потекло: оно плакало вместе со мной «от болей и обид».

А в тот вечер я чудесным образом попала в театр на Таганке, как и хотела, на спектакль «Мастер и Маргарита». Этот культовый спектакль смотрели уже все, кроме меня. Но билеты достать было, как обычно, невозможно, даже когда не стало самого кассового актера Владимира Высоцкого, на спектаклях которого был всегда аншлаг.

Спектакль «Мастер и Маргарита» в постановке Юрия Любимого, с актером Виниамином Смеховым в роли Волонда, оставался популярным ещё долгие годы. И вдруг я совершенно случайно попадаю на него, да бесплатно; какой-то мужчина, не дождавшись кого-то, отдал лишний билет мне за минуту до звонка. Я сидела на балконе почти над самой сценой, и то плакала, то смеялась. Я наслаждалась мистическим сюжетом, ещё не подозревая, что совсем скоро я столкнусь с мистикой и в своей реальной жизни.