Читать книгу Татьяна - Ирина Воробей - Страница 5

Татьяна проспала до самого вечера. Да и потом, когда проснулась, валялась еще полтора часа в постели, наблюдая за недвижимой балериной на картине, которая была изображена так динамично, что казалось, вот-вот закончит начатый поворот. Отец с Дмитрием думали, что гостья глубоко спит, поэтому не беспокоили ее. Она слышала их осторожные шаги по квартире и перешептывания в коридоре, но не выходила из комнаты, потому что нуждалась в покое.

Желудок недовольно урчал от нарастающего голода, но Татьяна его игнорировала, отвлекая мозг воспоминаниями о детстве, учебе в академии, проблемах, что ее тогда волновали. Теперь они казались такими незначительными и глупыми, почти вымышленными и не осязаемыми, но тогда каждая представлялась трагедией. Она всегда сильно переживала, когда преподаватели делали ей замечания, будто их одобрение являлось единственной ценной валютой во всем мире. Каждый раз жаловалась об этом отцу, требуя от него ласки и незаслуженных похвал. А после компенсации самооценки продолжала усерднее заниматься, надуваясь от собственной серьезности. Теперь, казалось, ничье одобрение ей не было нужно, но она по привычке его искала у директоров ночных заведений, у Арины, у Адлии и даже у Рыжки, чье мурлыканье постоянно анализировала.

С кровати ее поднял звонок бывшего босса.

– В десять на Гостинке, – быстро отдала приказ Арина.

Получив согласие, она тут же бросила трубку. Татьяна собиралась лениво. На кухне ждала свежеприготовленная еда и счастливый отец с фартуком поверх цветастого платья. Садясь на диван, девушка обежала кухню глазами. Здесь мало что изменилось со времен ее побега, только на пробковой доске добавились новые фотографии – запечатленные моменты из совместных путешествий отца с Дмитрием. На фотографиях оба, по пояс голые, стояли ногами в белом песке на фоне лазурного берега. Лица казались черными от загара и тени, но счастливыми. Татьяна знала, что фотографии были сделаны месяц назад. Отец много и долго рассказывал об их первом совместном отдыхе. Девушка за него порадовалась, потому что отец не брал отпуск уже несколько лет. Максимум, как он мог себе позволить отдохнуть, это съездить на пару-тройку дней на дачу к друзьям вместе с дочерью. Как правило, они возвращались поздно ночью, а наутро отец спозаранку бежал на работу, а Татьяна – в академию.

– Какие у тебя планы? – спросил отец, ставя перед ней глубокую тарелку с сырным супом.

Сухарики он насыпал в отдельную пиалку и приставил рядом. Татьяна сразу опростала ее в суп и начала помешивать столовой ложкой.

– В смысле? – спросила она пространно, концентрируясь на сухарях, утопающих в бежевой густой жиже из сыра, сливок и неизвестно чего еще.

– Ты, кажется, серьезно настроена на открытие бара.

Отец сел напротив и сбоку посмотрел любопытным взглядом.

– Я просто не знаю, что делать, – вздохнула девушка, плюхнув ложку в суп. – У меня нет никакой страсти по жизни, как у тебя пироги.

Она выдавила слабую улыбку. Отец хмыкнул.

– А рисование? Ты же окончила курсы, – сказал он, положив одну руку на другую.

– Этому еще учиться и учиться, – поджала губы Татьяна. – Да и со стажировки я тоже сбежала. Не уверена, что это мое.

Ей снова стало стыдно перед собой. Она опустила взгляд на завтрак или, скорее, ужин. Сухари начали размягчаться под действием горячей жидкости.

– Все-таки неплохо, да, когда есть четкий план? – усмехнулся отец и стрельнул в нее коварным прищуром.

Татьяна покосилась на него скептически и принялась за суп. Обида колола, потому что в чем-то он был прав, но из-за гордости не хотелось этого признавать. Раньше экзистенциальные вопросы ее не волновали. Она беспокоилась только о том, как выполнять ежедневные знакомые задания, продолжать совершенствоваться в давно начатом и не попробовать ничего нового. У всех проблем было четкое решение – усердие и труд. Теперь она не все проблемы могла даже идентифицировать, не то, чтобы найти им решение. В душе царила спонтанная неопределенность: что делать, как жить, где быть. И не у кого было спросить даже совета, а хотелось получить готовую инструкцию с подробным описанием того, что от нее требовалось по жизни. Жаль, такие инструкции в интернете не публиковали. Все приходилось придумывать самостоятельно.

Насытившись и поблагодарив отца за вкусный суп, Татьяна начала готовиться к походу по барам. Особенно наряжаться и краситься она не видела смысла. Достаточно было помыться и причесаться. Она готовилась не отдыхать, а работать, изучать потенциальных конкурентов и красть их фишки. Арина наверняка и не позволила бы ей расслабиться, а, даже если и позволила, то Татьяна была уверена, что ничего интересного ее там ждать не может.

Вадим казался единственным в мире привлекательным и интересным парнем. Никто даже близко с ним не мог сравниться ни по красоте, ни по харизме. Из-за чего все жалкие попытки знакомства казались глупыми и обреченными на провал.

«Не слишком ли я зациклилась?» – осеклась девушка, стоя в комнате перед зеркалом и обводя губы прозрачным блеском. Она всмотрелась в собственные серые глаза и тяжко вздохнула, испытывая одновременно стыд и жалость. Подняв футболку, вгляделась в три буквы на сердце, которые все еще зудели и покалывали. На секунду все внутренности сжались от горести прошлых ошибок. Она часто думала о том, что было бы, если б она поступила иначе во множестве ситуаций. Когда ссорилась с ним на даче, когда решила убежать из дома, когда посетила выставку в Москве, когда увидела его на Арбате, когда устроила скандал на свадьбе Дэна и Алисы, когда не ответила на просьбу остаться с ним здесь, в Питере. Но в памяти тут же всплыла фраза Арины о невозможности исправить то, что было, но возможности создать из осколков старого что-то новое. Татьяна задалась вопросом, что бы могло получиться из осколков их так и не удавшейся любви. «Дружба?», – спрашивала с тоской и сама над собой смеялась.

В поездку она взяла только спортивные легинсы, джинсы-скинни и техасскую рубашку в черно-красную крупную клетку. В бар в таком идти было не комильфо, хоть она и не собиралась там развлекаться, но боялась, что ей могут отказать из-за дресс-кода и тогда все мероприятие могло накрыться медным тазом.

Девушка решила покопаться в старых вещах, которые отец, кажется, не трогал. В шкафу обнаружила много платьев, потому что раньше брюки носила очень редко. Расти она перестала еще в пятнадцать лет, а пополнеть ей не позволяли постоянные физические нагрузки, поэтому все платья оказались впору, но нормальных на ее теперешний вкус среди них не осталось. Скребя душой, она выбрала бывшее любимое с подсолнухами.

Рядом на полках валялись ее детские вещи: множество романов и диски с мультфильмами, среди которых до сих пор лежали те, что она взяла у Вадима. Губы невольно улыбнулись. Глаза разглядывали обложки с персонажами и читали описания на обратной стороне. Все картинки выглядели яркими, красочными, сказочными, даже если истории рассказывали непростые и не всегда детские. Ей вдруг захотелось окунуться в эти миры заново. Она давно ничего подобного не смотрела, а ведь раньше любила представлять себя немощной диснеевской принцессой, или русской царевной из народных сказок, или кавайной, но воинственной милахой из японского аниме. Детство так резко и быстро закончилось, а душа просила продолжения. Но времени на ностальгию не осталось – Арина не любила опозданий.

В Петербурге осень наступала с плачем. Небо готовилось рыдать навзрыд. Низко над городом нависли набухшие тучи, темные, фиолетовые, кучковатые. Казалось, осадки в них копились с самого марта. Солнце пропало без вести. Никаких следов от него не осталось. Улицы полностью освещались искусственно. В центре было достаточно ярко, даже глаза мозолило. Толпы сновали по тротуарам. С разных сторон доносились звуки уличных музыкантов, загороженных толпами любопытных зевак.

Арина ждала, прислонившись боком к автомобилю, что припарковала у метро. Вид у нее был строгий, словно она сразу после бара собиралась на собеседование, но, как обычно, в нем нашлась толика сексуальности. В этот раз за откровенность образа отвечал высокий боковой вырез красной юбки-карандаша. Сверху она надела свободную белую блузку, а поверх накинула кожаную куртку классического кроя наподобие блейзера.

– Сегодня не пьем, – сказала Арина вместо приветствия.

Татьяна улыбнулась.

– Я и не собиралась.

Они свернули сразу за арочным торговым центром на шумную улицу, по которой молодежь разбредалась компаниями по своим местам. Татьяна учуяла дым электронных сигарет, сильно отдающий химическим ароматом апельсина, откашлялась и поежилась, потому что из-за угла дунул зябкий ветер. Арина застегнула куртку.

– Ладу видела? – спросила девушка для поддержания непринужденной беседы по пути в ближайший бар.

– Нет, – недовольно завертела головой женщина. – У отца прячется. Даже трубку не берет. Трусиха.

На этом беседа так же непринужденно закончилась, как и началась. Татьяне сказать было больше нечего, а Арине, кажется, говорить не особо хотелось. Проблемы с дочерью отражались на задумчивом лице. Женщина шагала торопливо, будто спешила на встречу, быстро махая руками взад-вперед. Сумочка на цепи стучалась о бедро при каждом шаге. В ней звенели ключи и что-то еще.

Первый бар показался ей тесным и грязным. Бетонные полы были затоптаны и стерты так, будто бар построили еще в дореволюционную эпоху. От деревянной обивки стен разило затхлостью. Обшарпанное лакированное покрытие барной стойки говорило о нещадной эксплуатации. При близком осмотре столешницы проглядывались разводы от некогда пролитого алкоголя. Края были усыпаны мелкими засечками. На потолке в центре висел одинокий и убогий диско-шар, покрытый толстым слоем пыли, забытый, как елочная игрушка, потерявшая свою актуальность навсегда. Из глубины бара, из-за тонкой витражной стенки веяло канализацией. Такому месту наименование «гадюшник» подходило как никогда кстати.

Они прошли за барную стойку и встали с краю, оглядываясь по сторонам. Посетителей пока было не очень много, но достаточно, чтобы воздух стал спертым. За стойкой копошились с машиной для льда два немолодых бармена в коричневых фартуках, не обращая внимания на новых посетителей. Арине и Татьяне как раз это и было нужно.

– Осмотрись и запомни, – сказала с усмешкой Арина, – как делать не надо.

– Я за лето на такое уже насмотрелась, – вздохнула девушка.

Она обвела внимательным взглядом все помещение бара еще раз. Здесь играла клубная музыка, но место для танцев не было изначально предусмотрено. Имелась лишь небольшая площадка между барной стойкой и туалетом, способная в очень тесной связке вместить человек тридцать, не больше. О гоу-гоу в этом баре явно не слышали, как и о диджеях. Секрет рентабельности кроился в меловой прямоугольной доске, нависшей над полками с алкоголем на заднике барной стойки. На ней в несколько строк описывался скудный ассортимент алкогольных напитков по низким ценам.

Задерживаться в этом баре не имело смысла, поэтому они пошли в следующий, что находился сразу через стенку. Большинство мест на Думской улице были схожи как по тематике, так и по ценовой категории. Людям отводилось мало-мальски места потанцевать, а доводили их до этого желания недорогие популярные коктейли, которые готовились быстро и били прямо в точку. Они обошли несколько соседствующих баров, и во всех картина повторялась, пока не свернули за угол и не попали в трехэтажное помещение с просторными залами и светомузыкой. Под потолком расплывался сценический дым. В углу напротив входа музыкой заправлял диджей, а рядом с ним имелась небольшая круглая сцена, но она была пуста.

– Это уже ближе к тому, что нас интересует, – заметила Арина, оглядывая длинный зеркальный бар, в котором красиво отражались стеклянные бутылки разных брендов, заполонивших хрупкие полки.

Женщина схватила короткое меню, что лежало на стойке возле кранов, из которых разливали пиво.

– Меню стандартное, – поджала она губы.

Татьяна пока оглядывалась по сторонам. Здесь было мало столиков и много боковых скамеек, вросших в стеновые ниши. В некоторых углах стояли деревянные и металлические бочки, перевернутые вверх дном. Часть ниш пустовала. Люди просто стояли посреди зала с напитками, слегка пританцовывая. Музыка звучала в стиле драм-н-бэйс. Такая заставляла девушку двигать активнее плечами и бедрами.

– Интерьер безынтересный, – сказала Татьяна, продолжая озираться кругом.

– Лаконичный, но приятный, – ответила Арина. – Давай, все этажи посмотрим.

На каждом царила своя атмосфера и играла разная музыка. На втором звучал электро-хаус и валялись по углам кресла-мешки. Бар здесь находился в дальнем от лестницы углу и имел округлую форму. Клиентов обслуживал только один бармен. Столиков здесь не было. Подставками для бокалов служили полки, развешанные по всему периметру помещения вместо настенного бордюра. Эту идею Арина решила почерпнуть.

Третий этаж оказался самым многолюдным. Из колонок со всех углов квадратного зала играла популярная музыка, не всегда танцевальная, но толпа почти визжала от восторга под тот или иной хит. На последнем этаже они решили задержаться, потому что Арине понравился музыкальный сет, который проигрывала хрупкая девушка в черной майке за диджейским пультом. Вдоль внешней стены расположилось несколько достаточно широких столов на большие компании, а между ними и баром, растянувшимся от одного конца зала до другого, образовалось пустое пространство, которое теперь занимала активно двигающаяся под музыку пьяная толпа. Ходить в такой тесноте было трудно. Татьяна жалела сотрудников, которые пытались протискиваться к столам с подносами, уворачиваясь одновременно от рук и ног, лезущих со всех сторон.

Они встали у самого центра барной стойки и развернулись лицами к залу, откуда веяло потом, алкоголем и весельем.

– У диджея хороший вкус, – сказала Арина, нагло разглядывая девушку в майке и наушниках.

Та смотрела вниз на оборудование, крутила переключатели, украдкой заглядывала в экран ноутбука и снова концентрировалась на пульте, кивая в такт музыке. Когда и Татьяна уставилась на диджея, девушка подняла на них взгляд и остановилась на секунду, но быстро отвлеклась на монитор.

– Пойду, узнаю, – быстро шепнула на ухо Татьяне Арина и почти в тот же миг ушла в правый конец стойки к молодому блондину, который наливал пиво одному из клиентов. Девушка стала наблюдать за тем, как ее бывший директор заигрывает с барменом, облокотившись на столешницу из ненатурального камня. Женщина игриво улыбалась с легкой долей высокомерия и сарказма, которые прельщали. Парень заулыбался в ответ. Разговор завязался быстро. Татьяна только хмыкнула и отправилась танцевать. Музыка оказалась ей по душе. Тело само неслось на танцпол. В танце сознание находилось словно в трансе. Девушка погрузилась в музыку и перестала считать время. Сет, действительно, был хорош.

Женщина искала что-то в смартфоне, когда, устав, Татьяна вернулась к барной стойке. Бело-голубой свет отражался на ее довольном лице. Девушка догадалась, она получила что хотела. Бармен теперь обслуживал других женщин в другом конце бара.

– Ну, как?

– Взяла на нее ссылочку, – улыбнулась Арина, бросив взгляд на диджея. – Послушаю по дороге домой.

– Куда теперь пойдем?

– Давай, в еще парочку баров заглянем, тут неподалеку.

Татьяна согласилась, и они спустились сначала на первый этаж, а потом вышли на прохладную улицу.

Следующий бар оказался платным, но зато дышалось там легче. В интерьере преобладал матовый голубой и обшарпанные геометрические узоры без этнических особенностей. Свободного пространства было много. Потолки устремлялись ввысь. Бар облепили гости так, что не подступиться. Татьяне понравилась свобода передвижения по клубу, будто проектировщики при его создании специально предусмотрели все так, чтобы гости ходили и танцевали с удобством. Народу собралось много, но комфортно было каждому. Арина оценила богатую карту коктейлей, большинство из которых оказались авторскими, а еще ей понравилась потолочная инсталляция из диско-шаров, нахлобученных друг на друга, словно один шар мутировал и разросся, как раковая опухоль.

Второй и последний бар-клуб оказался скромнее, но уютнее. Из-за тесноты он показался более популярным, потому что народ в него стремился, на входе даже выстроилась очередь, которая продвигалась медленно ввиду забитости помещения. Но люди даже на маленьком островке между баром и окнами умудрялись танцевать и буянить. Здесь не было коктейлей вовсе. Все напитки, как алкогольные, так и без, подавались в чистом виде, но по желанию и за дополнительную плату бармен мог приготовить любой коктейль на вкус гостя, даже если такой никогда не существовал. Из музыки сложился невообразимый микс несочетаемого, но очень воодушевляющего людей на активные движения. Татьяна сама хотела пуститься в пляс, но Арина схватила ее за локоть и выволокла на улицу, сказав, что на сегодня достаточно.

– Ну, какие мысли? – спросила она у Татьяны, когда они ехали по набережной домой к ее отцу.

– Я поняла, что с интерьером можно не запариваться, – улыбнулась та.

– Как раз над тем, что кажется незапарным, скорее всего, запаривались больше всего. В этом суть интерьера, чтобы он не отвлекал, а служил комфортным фоном для отдыха.

Несколько минут после этого они молчали. Арина нашла в телефоне паблик в социальной сети той девушки-диджея и включила музыку со стены группы. Зазвучали резкие электронные звуки, словно молнии разряжали воздух в сопровождении симфонического оркестра.

– И ни одного нормального кабаре, что здесь, что в Москве, – заметила Арина, поворачивая головой налево следом за автомобилем.

– Значит, мы можем его создать, – воодушевленно подхватила девушка.

Женщина пожала плечами. Снова наступила недолгая пауза. Татьяне в голову при слове «кабаре» лезли искрометные кадры из фильмов «Мулен Руж» и «Бурлеск». «Наверно, поэтому они не пользуются у нас популярностью, – думала она, глядя на погасшие окна панельных домов. – А те, что есть, наверное, в подполье». Само название «кабаре» резало слух, хотя отец никогда о таких заведениях не рассказывал и не вкладывал в них особенный негативный смысл. Она и сама не понимала, откуда это взяла.

– Что ты там будешь делать? Стриптиз показывать?

– Почему сразу стриптиз? – оскорбилась Татьяна. – Стрип-клубов и так полно. Можно же и что-то милое, костюмированное и веселое.

– Сказки детские? Боюсь, тут надо ТЮЗ открывать, а не бар, – посмеялась Арина, широко раскрыв рот.

– А почему бы и нет!

В голове Татьяны родилась идея. Вспомнив мультики, которых насмотрелась в детстве вдоволь, она представила себе бар, темный, с флуоресцентными искусственными деревьями и кустами, как в каком-нибудь сказочном лесу, с толстыми волшебными пеньками вместо скамеек и русскими печками вместо диванов с рушниками. Вместо барной стойки ей привиделся толстый дуб у Лукоморья, украшенный золотой цепью, из которого бы ученый кот вместо бармена подавал гостям волшебные снадобья в деревянных чарках, а русалка бы напевала завораживающие песенки. На сцене Мулан, Аврора и Белоснежка танцевали бы канкан, а музыкой заправлял бы милый зубастый дракон. Мечтами она поделилась с Ариной. Та надолго погрузилась в задумчивое молчание.

– С драконом ты, пожалуй, переборщила, – сказала она спустя десять долгих минут тишины.

– То есть все остальное тебя не смущает? – удивилась девушка.

– Идея неплохая. Детали доработаем.

Женщина улыбнулась в зеркало заднего вида. Вскоре их обогнал шумный кабриолет, блеснув в зеркалах фарами. Девушка стянула подбородок вниз, продолжая дивиться тому, как легко Арина согласилась с ее мыслями. Еще пять минут они ехали молча. Водитель следила за знаками и светофорами. Татьяна хлопала глазами, не узнавая знакомые улицы.

– Завтра открытие выставки, кстати, – сказала Арина, когда они заехали во двор дома отца Татьяны.

Девушка встрепенулась и посмотрела с волнением в глазах на женщину. Та следила за неровной дорогой, слегка вытягиваясь в кресле.

– В десять утра.

– Она же весь день будет работать? – спросила Татьяна, сжав в руках поясную сумку.

– До восьми вроде.

– Я тогда после обеда приду, когда там уже шумиха уляжется.

Арина только пожала плечами. Она высадила девушку у подъезда и, прибавив громкости музыке, двинулась дальше. Татьяна открыла квартиру своими старыми ключами и тихонько прошмыгнула в ванную, чтобы умыться. Снимая макияж ватным тампоном, она разглядывала себя в зеркале, борясь с волнением, которому еще рано было появляться, но которое она не могла угомонить. Внутри боролись противоречивые чувства: непреодолимое желание увидеть Вадима снова и отчаянный страх встретиться с ним опять. Она боялась увидеть его счастливым, хотя только таким и желала его видеть. Но ей хотелось, чтобы он был счастлив с ней, а не с Соней. Она знала, что новая девушка обязательно тоже будет на выставке, будет его всюду сопровождать и даже поговорить им нормально не даст, если он вообще захочет с ней разговаривать. «Хотя о чем нам говорить? – думала Татьяна, в отчаянии мотая головой. – Что я ему скажу? Даже похвастаться нечем». С этой удручающей мыслью она кинулась на кровать и от бессилия уснула.