Читать книгу Технология чувств - Иша Антонова - Страница 8

1981 год. Рина ехала на трамвае. Она знала, что именно этот номер маршрута довезет ее до остановки, откуда можно дойти до института. Но вот где находится приемная комиссия Казанского авиационного института – не имела понятия. Города она не знала, только свой район. В центре была несколько раз. В то время не было 2ГИС, Яндекс-карт, да и вообще мобильных телефонов. Поэтому спрашивать дорогу у прохожих было не только не зазорно, а вполне правильно.

В трамвае ехало несколько таких же молодых девчонок и ребят как она. И, разговорившись с одной из них, Рина узнала, что девушка направляется в тот же институт, куда хочет поступать она сама. Ура, попутчица есть, уже не так страшно.

Холл института был полон. Девчонки, мальчишки, а также их родители метались от стенда к стенду, от стола к столу. Рина слегка оробела. Попутчица куда-то убежала.

– Мне нужно узнать, на каком факультете меньше всего конкурс. Сначала это главное, – решила Рина и пошла вглубь холла.

На стене висели названия факультетов и специальностей, а под ними конкурсные баллы для поступления. Пробежав глазами, сразу исключая престижные, Рина увидела, что на втором факультете баллы были минимальные. Здесь же висели и названия специальностей. «Теплофизика, – вслух прочитала она. – Что это? Неизвестно».

Рядом стоящая невысокая светловолосая с длинной косой стройная девушка сказала: «И я не знаю, но мой сосед советовал именно эту специальность».

Коэффициент поступления на ней был равен шести. И хотя сейчас подходил к концу июнь месяц, теплилась надежда, что к августу балл не слишком вырастет – специальность непопулярная. Имея в запасе из школьного аттестата дополнительно 4,6 балла, это сулило явное поступление в институт. Главное, успешно сдать вступительные экзамены.

– И не всё ли равно, где учиться, на какой специальности?! Главное, учиться в КАИ,– сказала вслух Рина.

– Я тоже так думаю, – согласилась советчица. – Меня, кстати, Анисой зовут.

Рина назвала своё имя. Вдвоём они уже быстрее разобрались в заполнении многочисленных анкет, переписали расписание экзаменов.

Школьный балл давал возможность сдать только два экзамена – математику устную и письменную. Если оценки будут без троек, то поступление гарантируется. В другом варианте придется сдавать все четыре экзамена.

Надо сказать, что у Рины была большая проблема с памятью. Выучить стихи для неё было настолько сложно, что приходилось тратить на это неделю. Параграфы географии, истории и других гуманитарных наук она читала и пересказывала по два часа, пока не запоминала материал. Что же касается анализа, то вот это было как по маслу. Главное помнить, с чего начать раскручивать доказательство. Хотя и с геометрией, и с физикой у неё в школе тоже не ладилось – задачи были «тёмным лесом». Органическая химия с её странными длинными названиями соединений и формул вводили Рину в ступор и ужас – она физически не могла их запомнить. Из всех предметов больше всего любила русский язык. И уже в десятом классе начала писать конспекты на уроках литературы, которые сильно помогали ей в учёбе – так объяснения учителя запоминались намного легче и быстрее.

Надо ли говорить, что КАИ выбирался ею не как любимый ВУЗ, а как растиражированный и у всех на слуху институт, в который можно было попытаться поступить упорной Рине. Её мечты о Казанском университете были несбыточными и космическими, так как с возможностями её памяти ей не светила ни филология, ни юриспруденция. Как тогда говорили: «В КАИ легко поступить, но трудно учиться, а в Университет трудно поступить, но учиться легко». И это было абсолютной правдой.

Но цель была поставлена. И весь оставшийся месяц Рина, сидя под яблоней на даче, штудировала математику, начиная с пятого класса, по восемь-десять часов в день.

В итоге устная математика была сдана на отлично, а вот письменная… Из пяти заданий Рина смогла сделать только одно, хотя и правильно. Полученная тройка приглашала на следующие экзамены: сочинение и устную физику.

Уже ставшая подружкой Аниса, получившая из-за ошибок «двойку» на письменной математике, сошла с дистанции. Хотя позже, подав апелляцию, получила разрешение на сдачу еще двух экзаменов и, в конце концов, поступила в институт.

Сочинение «Почему я хочу стать инженером» было сдано Риной на «тройку». И уже из последних сил устная физика с помощью Высших сил (иначе как можно назвать то, что на экзамене упорная абитуриентка самостоятельно смогла решить задачу!) добавила четыре балла к общему набранному коэффициенту за все экзамены. Итого: 19,6 баллов дали возможность Рине не только поступить на выбранную специальность, но ещё полгода получать стипендию в размере пятидесяти пяти рублей, что стало огромным вложением в их общий с мамой бюджет.

Итак, с большим трудом была достигнута первая цель. Рина стала студенткой авиационного института факультета «Двигатели летательных аппаратов» по специальности «Теплофизика», не имея понятия ни о том, как летают самолеты, ни тем более об их двигателях и процессах, происходящих при горении топлива. То есть она была совершенно «нулевой», но с полной решимостью одолеть обучение, во что бы то ни стало.

«Каист» – это действительно звучало гордо. Институт сразу же стали называть «школой», здания – «домами». С первого же сентября ворвался в её жизнь и зашумел бурный поток, в котором отважная Рина плыла и гребла изо всех сил пять с половиной долгих лет.

Она до сих пор помнит ту масштабную линейку первокурсников на площади Свободы. Именно тогда она в первый раз услышала гимн КАИ и вновь ощутила себя восторженно счастливой, что ей удалось стать студенткой именно этого ВУЗа. «КАИ – пуп земли», – слышалось отовсюду.

***

Если не дай бог забросит нас с тобой судьба.

Скажем к чёрту на кулички, к чёрту на рога.

Знай, что встретился ты с другом, с братом со своим,

Лишь увидишь человека со значком КАИ.

Пусть в тревогах и невзгодах годы пробегут,

Все, кто здесь летать учился, в сердце сберегут.

Этот самый лучший в мире, этот самый лучший в мире,

Этот самый лучший в мире институт.

(Валерий Боков)

***

Когда в первом здании на ул. Карла Маркса она увидела расписание занятий, то пришла в ужас: огромная «простыня», а переписывать надо было в свой блокнот, на что ушло добрых полчаса. Конечно, о фотоаппарате в то время даже не мечтали.

Рина хорошо запомнила первую свою лекцию – «Математический анализ», и вела предмет изумительная женщина по фамилии Дольская. Необыкновенно умная, немного жесткая, совершенно некрасивая, она влекла за собой. Её лекции были светлые, мощные, хотя для Рины практически непонятные. Отсутствие школьных знаний катастрофически давало о себе знать. Ей приходилось буквально вгрызаться в каждую лекцию, но время, время, время… Передышки не было. Лекции, семинары, практика, физкультура… Пары были в разных зданиях, которые находились на расстоянии от пяти до пятнадцати минут быстрого шага между ними. Бегом, бегом, бегом… И полностью выжатая к вечеру она приезжала домой для того, чтобы сидеть до полуночи над очередными заданиями.

Через пару месяцев Рина поняла, что её школьная безграмотность сильно осложняет обучение в институте. Ребятам и девчонкам-отличницам всё давалось легко, ей же приходилось выкладываться на все триста процентов.

Единственным плюсом Рины было то, что она не оставляла ни одно задание на потом, сразу наваливаясь на только что полученное. Это спасало её хотя бы в том, что, не зная, как решить какое-то упражнение, она бросалась за помощью то к преподавателям, то к умным одногруппникам. И добивалась его выполнения всеми доступными способами.

На выбранной ею специальности был всего один поток, состоящий из двух групп – первой и второй. В каждой группе по двадцать шесть студентов, свой староста, комсорг. Аниса попала в одну группу с Риной, и они уже хорошо подружились. Девчонок на потоке было девять человек: специальность недевичья. Только Рина и Аниса Нуреева целенаправленно шли на эту специальность, остальные попали по недобору баллов на факультет «Электронно-вычислительных машин». Выделялось несколько умных ребят и одна отличница, окончившая математическую школу. Она была очень крупной и красотой не отличалась. Холодок, идущий от неё при разговоре, как-то не особенно располагал к дружбе, но Лара Роева никогда не отказывала в помощи, что уже было огромным плюсом.

Умные ребята слегка презирали «глупых» девчонок, осмелившихся занять место на этой специальности. Этим особенно отличался староста первой группы, высокий спортивный парень, носивший странные мешковатые костюмы и желтый портфель. Как потом выяснилось, он донашивал их после отца.

Первый раз Рина обратила внимание на него, когда на улице девчонки сказали: «Смотрите, вот и первая парочка образовалась». Рина обернулась и увидела Игоря Ботвина, старосту первой группы, с Зоей, их одногруппницей, которая приехала в Казань из Владивостока. Игорь и Зоя держались за руки, и это было как-то странно, даже дико на тот момент.

Девчонки посмеялись.

– Зойка старается, ищет себе приличного жениха.

– А что Игорь к этой категории относится?

– Ты не знаешь разве? Его родители в нашем институте преподают, оба кандидаты наук, он отличник, не пьёт и не курит, спортом занимается.

– И Зоя так быстро влюбилась в него?

– Да что ты! Какая любовь! Не в общаге же жить. Она чётко знает, что делать в жизни надо, хоть далеко не красавица и хорошистка.

Забегая вперёд, надо сказать, что предприимчивая студентка из Владивостока быстро поняла, что Игорь – это не тот объект, который она ищет. Гораздо выгоднее был Николай Трушин, сын профессора, обладателя черной «Волги», пятикомнатной квартиры в самом центре города. Там была такая родословная, что Ботвину нужно было только в конец очереди вставать. Зоя до четвертого курса откровенно бегала за Колей, а он беспардонно кричал на неё в присутствии всей группы: «Отстань от меня!» Но её упорство достигло своей цели. Она всё-таки вышла замуж за него, несмотря на то, что был он долговязый и страшненький. Хотя и отличник тоже, как и Игорь, занимался спортом. Но с лица воды не пить.

Рина подумала, что вот она, вроде бы не страшная, спокойная, неглупая: «Почему у меня до сих пор нет ни парня, ни хотя бы поклонника? Аниса меняет ребят как перчатки. Она весёлая, не заморачивается особо на учёбе, ходит в разные кружки и секции. А я? Вечером бегу домой, маму не хочется оставлять в одиночестве, да и заданий много. На меня даже никто не смотрит!»

Ее сильно напрягало отсутствие мужского внимания к ней. Возможно, всё дело было в том, что Рина была довольно высокой девушкой. А ребята в большинстве своём среднего роста. Мезальянс, когда девушка на полголовы выше парня, Рину не то чтобы не устраивал, она даже представить себе этого не могла.

Серьёзность и выдержанность девушки тоже играли свою роль. Скорее всего, они-то и отталкивали молодых ребят. Всё это сильно угнетало Рину, да еще на фоне бесконечных заигрываний одногруппников и однокурсников с Анисой, начинающихся и быстро заканчивающихся её романов.

Давал знать о себе и другой момент. Рина жила вдвоём с мамой. С отцом-алкоголиком отношения напряжённые. Мамин заработок в то время был только втрое больше минимальной стипендии: тоже вдвоём не разгуляешься. Чтобы прилично одеваться, приходилось вязать вручную, благо пряжа была очень доступной по цене. Мама вязала очень красивые костюмы, платья, юбки, кофты. Рина тоже помогала ей по мере возможности. Каждый день они менялись (хорошо, что размеры обеих были почти одинаковыми, за незначительным исключением роста): сегодня одна надевает юбку, завтра – другая. Кофточек было несколько, это облегчало положение «модниц». Вязаные платья были не только красивыми, но и комфортными. И как же хохотала Рина, когда на третьем курсе услышала, как обеспеченный профессорский сын Николай Трушин сказал про неё кому-то из ребят: «Рина всегда так богато одевается. Откуда у неё столько денег?»

Ей бы обратить внимание на других девчат в группе, ведь большая часть из них тоже была без ухажёров. Некоторые, как Зоя, брали инициативу в свои руки. Другие до окончания института так и не узнали, что такое любовь и отношения. Но Рина сильно страдала и мечтала о возвышенных чувствах, надёжном муже и, главное, о сыне.