Читать книгу Икам. Случайный визит. Четвертая книга романа «Икам – легенда легиона» - Искандар Бурнашев - Страница 8

Содержимое сумок его пояса, сбруя его коня и имеющееся оружие, для его новых хозяев не показались ни странными, ни подозрительными. Уточнив, является ли наш герой мусульманином и не имеет ли хозяина, который может предъявить на него права, нашему герою просто сообщили, что с этого момента, он направляется на службу к Калифу, где его ожидает служба в армии Повелителя Правоверных. При этом было решено не спрашивать мнение нашего героя. Бегло осмотрев его и не обнаружив видимых увечий, на него надели кандалы. Длинная цепь проходила через кольца ручных и ножных кандалов.

Решив не тратить время и силы на бесполезную дискуссию, наш герой вскоре оказался на небольшом закрытом дворе, в котором несколько десятков таких же «счастливчиков» ожидали выхода каравана в сторону Багдада.

Осенняя пагода избавляла обитателей двора от палящего солнца и докучливых насекомых. Икам, как и его товарищи, был размещен под навесом из листьев пальмы. В качестве поощрения за хорошее поведение ему была оставлена его одежда, обувь и плащ. Взамен изъятого имущества он получил глиняную плошку для еды. Два раза в сутки пара рабов обходили двор с ведрами. Из одного ведра они черпаком разливали в плошки узников какое-то варево. Из второго ведра можно было получить немного воды. Забота о ценном товаре, каковым являлись невольники, проявлялось в том, что им дозволялось оправлять свои естественные надобности в дальнем углу двора и тем, что под навесом стояло ведро с водой, куда периодически наливали воду. Но главным проявлением заботы было то, что, услышав голос муэдзина, призывающего жителей к молитве, узникам не запрещалось совершать молитву в центре двора, для чего, на одной из стен была небольшая ниша, обозначающая направление на «Запретную Мечеть».

Для удобства работы с персоналом, невольников, во время их нахождения во дворе сковывали одной цепью по десять человек. За каждым десятком был закреплен один надсмотрщик, вооруженный огромным бичом из толстой кожи и кинжалом. Каждое утро он осматривал своих подопечных и присутствовал во время раздачи пищи. Надсмотрщиком нашего героя и его товарищей «по цепи» был еще совсем молодой человек из отряда городской стражи. Для пополнения армии в столицу направлялись все свободные силы захолустных гарнизонов. Асга́р, так звали этого достойного молодого защитника отечества, был направлен в Столицу для пополнения армейских рядов. Чтобы не тратить время и деньги на дорогу, он поступил, в качестве надсмотрщика, на службу в стражу каравана. Он рассчитывал не только добраться до Каира бесплатно, но и неплохо при этом заработать. При виде своих подопечных он робел и терялся, стараясь казаться грозным и строгим. При этом он смешно хмурил брови и шевелил ушами. Понимая его положение и, в благодарность за его безвредность, узники не задирали его и безропотно выполняли все его команды.

Сохраненные сандалии, внушали нашему герою уверенность в завтрашнем дне. Сейчас он решил, что главным для него является сбор информации об этом мире, чтобы наметить для себя план дальнейших действий.

Наш герой оказался десятым в своей группе. Костяк его группы составляли семь иракцев из курдов и персов. Почти все они были молодыми людьми в возрасте до двадцати лет. Эта группа держалась около мужчины лет тридцати, которого слушались беспрекословно. В свой круг они никого не пускали, но и не задирали остальных. Из обрывков разговоров выходило, что они были в торговом караване, разгромленного Египетским султаном. Всю охрану продали в рабство, и сейчас они выразили готовность вступить в победоносную армию Калифа. Еще одну приметную группу составляли двое молодых людей, лет тридцати. Из всех невольников они выделялись своей внешностью. Их крепкие и мускулистые тела под местным солнцем приобрели стойкий загар, такой же, как и у всех окружающих. Привлекали внимание их светлые длинные волосы и бороды. А их сине-зеленые глаза делали их чужими на этом дворе. У одного из них волосы были рыжеватого цвета и глаза были скорее серо-зелеными. Глаза второго были ярко-голубого цвета и волосы имели желтоватый цвет спелой соломы. Несмотря на необычную внешность они считали себя мусульманами. Чувствуя общую отстраненность, они старательно возносили молитвы по каждому призыву муэдзина, при этом, страшно коверкая слова Пророка. Общаться с окружающими они могли только по-арабски, потому, что их язык был незнаком или неприятен для окружающих. От нечего делать, наблюдая за их мучениями, при совершении салата, или как говорили вокруг «намаза», Икам решил вмешаться в их действия при совершении молитвы. Сначала, его слова были восприняты с испуганным недоверием, но затем, приняты с благодарностью. Постепенно, наш герой так вошел в роль «наставника молодежи», что со временем оба франка приняли его покровительство и стали держаться вместе. О себе его новые знакомые могли рассказать только то, что семь лет назад, еще совсем молодыми людьми, они прибыли на побережье Сирии в составе армии французского короля Людовика Святого.

Время ожидания во дворе тянулось монотонно и медленно. Из благодарности за участие, франки рассказали свою историю. Она показалась нашему герою достаточно занимательной, хотя и, не бесспорно правдивой. Мы взяли на себя смелость изложить её так, как её услышал наш путешественник. Очень возможно, что его друзья рассказывали о себе, другими словами. Но мы слышим то, что хотим. Поэтому мы передаем этот рассказ в изложении нашего героя. А как он было на самом деле, известно только Всевышнему.

* * *

Не то шесть, не то семь лет назад (рассказчики не могли прийти к общему мнению, когда же все это произошло), короче, осенью 1248 года от рождества Христова на острове Кипр, собралось Христолюбивое воинство, прибывшее сюда со всего христианского мира, чтобы вернуть Церкви земли Гроба Господня. Непобедимое воинство возглавил сам французский король Людовик, скромно называющий себя Святым. Рассказывают, что представитель Святого Престола, торжественно вручил ему посох и котомку паломника. На острове, армия задержалась из-за приближающейся зимы и для восстановления сил, после длительного морского перехода из портов Эг-Морта и Марселя, что на юге французского побережья.

Корабли, перевозившие воинов, были загружены до предела. Всю дорогу солдатам приходилось сидеть или лежать на палубе, страдая от качки. Но хуже всего приходилось рыцарским коням, которых в трюме подвешивали на ремни, пропущенные под брюхом. К концу путешествия, бедные животные еле держались на ногах. Во время стоянки на острове Кипр, всем жилось шумно и весело, но голодно. Сил прибавляла мысль, что тяготы путешествия с ними разделяют такие славные благородные рыцари, как Роберт I д'Артуа и Гильом де Соннак, да упокоит господь их души, а также Альфонс де Пуатье и Уильям II Лонжеспе. Ни один король в Европе не имел такой армии. 15 000 тысяч воинов, из них почти 3000 рыцарей и 5000 арбалетчиков. Как только зимние шторма прекратились, армия, сгорая от нетерпения, погрузилась на корабли и отплыла в Египет. Купцы Венеции и Генуи предоставили Святому Королю шестьдесят пять огромных кораблей, на каждом из которых помещалось по двести пятьдесят воинов, а в трюмах перевозилось почти по пятьдесят коней.

Оказавшись на берегу, изголодавшиеся воины, соскучившиеся по настоящему делу, сразу бросились в бой. Бог вел в бой воинов с крестами на плащах. Огромная крепость Дамьетта, расположенная на острове в центре реки, перекрывала путь вглубь страны. Но армия египетского султана оставила крепость после небольшой стычки у её стен. Эмир Фахр-ад-Дин Юсуф, командир гарнизона Айюбидов в Дамьетте, отступил в лагерь султана в Ашмум-Танах, вызвав панику среди жителей города, бежавших на западный берег Нила. Крестоносцы пересекли мост и 6 июня 1249 г. войска Людовика IX заняли опустевшую Дамьетту. Как и следовало, воины Креста шумно отпраздновали удачное начало похода. Пока на королевском совете благородные рыцари решали, где им следует продолжить подвиги во имя Христа, Султаны Египта призвали на свою сторону колдунов и магов, которые в самые жаркие месяцы лета, вызвали невиданный подъем воды и разлив в низовьях Нила. Вся дельта реки превратилось в огромное море, по которому нельзя было ни пройти, ни проехать.

Проклятые колдуны на полгода задержали армию Креста в Дамьетте. Это было тяжелое время. Цены на продукты взлетели, а денег взять было неоткуда. Крепость превратилась в ловушку. Возможно, что эмир Фахр-ад-Дин был не так уж глуп, когда отдал её без боя? Когда вода, наконец, спала и дороги просохли, было решено двинуться на столицу Египта Каир. Каир город сказочных богатств манил к себе всех, от славных рыцарей, до отважных пехотинцев. 20 ноября колонны крестоносцев отправились в направлении на Каир. Примерно в шестидесяти километрах вверх по реке, находился небольшой укреплённый городок аль-Мансур. Армия, продвинувшись в глубь территории врага по берегу притока Нила реки Бахр-ас-Сагир, в середине декабря подошла к этому городку.

Городок лежал на противоположном берегу, у впадения реки Бахр-ас-Сагир в основное русло Нила. На противоположном берегу, примерно в получасе ходьбы от городка, были видны палатки военного лагеря эмира Фахр-ад-Дина. Между двумя армиями пролегла лишь небольшая обмелевшая речушка с топкими берегами. В это время до лагеря Воинов Креста стали доходить слухи о том, что в Каире умер султан Египта ас-Салих Айюб. Как потом стало известно, его вдова, Шаджар ад-Дурр, колдунья и чернокнижница, с помощью магии и злых чар, заставляла мертвого султана подниматься из гроба и сидеть на троне, поэтому его смерть долгое время оставалась тайной для всех слуг султана. Так продолжалось до тех пор, пока в Египет не прибыл его наследник Тураншах.

С декабря по февраль крестоносцы, обстоятельно и неторопливо, из слухов изучали остановку в стране и пытались узнать, что происходит в Каире. Когда слухи о смерти султана Египта, стали почти достоверными, Святой король решил перейти на противоположный берег и разгромить войска эмира Фахр-ад-Дина.

Во вторник 8 февраля 1250 года с рассветом, войска крестоносных войск начали переправу через реку. Впереди шли непобедимые тамплиеры, за ними – группа рыцарей под командованием брата Людовика Роберта д’Артуа, среди которых был англичанин Уильям Лонгсуорд, граф Солсбери. Переправившись через обмелевший приток Нила, оказавшись неподалёку от лагеря Айюбидов, группа молодых рыцарей, неожиданно не только для врага, но и для своего командования, провели внезапную атаку сонного лагеря врага.

При этом, сначала создалось впечатление, что поспешность Роберта может оказаться удачной. Ворвавшись в мусульманский лагерь, где многие еще спали, 600 крестоносцев и тамплиеров графа встретили лишь очень слабое сопротивление и начали разить врага направо и налево. Фахр ад-Дин, выполнявший утренние омовения, быстро надел первые попавшиеся одежды, вскочил на лошадь и поскакал в бой, даже толком не вооружившись. Сразу же наткнувшись на двух рыцарей-тамплиеров, он был убит.

Бойня началась по всему лагерю. Ибад рассказывал, как латиняне «убивали всех, не щадя никого», и заметил, что «было грустно видеть так много мертвых тел и пролитой крови, и утешало лишь то, что это были враги христианской веры».

Это жестокое нападение смяло лагерь Айюбидов, и, если бы Роберт теперь решил закрепить свой успех, перегруппировать силы и дождаться подхода Людовика, победа франков могла стать быстрой и блестящей.

Но основные силы крестоносцев, состоящие не из рыцарских романтиков, а из прагматичных арбалетчиков и копьеносцев, продолжали действовать в соответствии с, согласованным на военном совете, планом. Начав укрепляться на захваченном плацдарме, они остались в неведении о разгроме вражеского лагеря.

Разгромив лагерь врага, воодушевлённые рыцари, скромно решили продолжить свой путь Славы и Подвигов. Они даже не посчитали необходимым, поставить в известность своих боевых товарищей, копошащихся в грязи и занятых укреплением плацдарма, о своем решении захватить, заодно, и укрепления аль Мансура. На плечах отступающего врага, они смело бросились в раскрытые городские ворота. В городе располагались конные части мамлюков, основной ударной силы армии султана. Бесцеремонные действия крестоносцев они восприняли как повод для драки, и ввязались в неё с горячностью, свойственной увлекающимся натурам.

Легкий захват Дамьетты сыграл с рыцарской молодежью злую шутку. Они решили, что оборона крепостей и городов незнакома местным туземцам. Поэтому, по их мнению, все защитники города уже покинули стены и их ждет в городе парад, праздничный погром и пир победителей.

Мамлюки, народ плохо знающий об обычаях благородных рыцарей, просто закрыли за ними городские ворота и втянули их в уличные бои. Почти четыре тысячи мамлюков сцепились с шестьюстами конными рыцарями. Цвет рыцарства бесславно погибал на улицах городишка, названия которого в Европе никто не только не знал, но и даже не слышал о нем. Горстка всадников на взмыленных лошадях, все-таки вырвалась из кольца и вернулась к королю, чтобы сообщить тому о славной гибели его брата Роберта д’Артуа и еще сотен рыцарей-тамплиеров, включая Великого Магистра ордена Тамплиеров и Уильяма Лонгсуорда, графа Солсбери (известного нам по «делу Скрипалей») и других славных воинов Креста.

Неизвестно, как принял Святой король это печальное известие. Но, проявлению его чувств помешали начавшиеся атаки египтян на войска Креста, захватившие плацдарм на берегу реки Бахр-ас-Сагир, которую крестоносцы прозвали Танис.

Воодушевленные разгромом передового, рейдового, рыцарского отряда, собрав все силы, находящиеся в этом районе войска, мамлюки несколько раз пытались сбросить врага в воду. Это был тяжелый день для воинов Креста. Привыкнув к длительному сидению в укрепленном лагере, солдаты впервые за все время пребывания на Святой Земле, смогли увидеть врага лицом к лицу. Это знакомство сильно запало в души вчерашних крестьян из Европейских земель. Король Людовик в этой обстановке проявил себя достойно. Являясь плохим стратегом и тактиком, он продемонстрировал редкое упорство и хладнокровие, очень ценное в оборонительном бою. Отказываясь отступать, он вынудил всех удерживать захваченные позиции. Видя такое упорство, мамлюки отступили, дав возможность воинам Святого короля перевести дух и укрепить свой лагерь.

Отбив все атаки, крестоносцы навели мост из сцепленных лодок через реку и поставили два укрепленных лагеря на обеих берегах Бахр-ас-Сагир (Танис). В этом лагере армия Креста оказалась в патовой ситуации. Потери лучшей части рыцарской конницы делало дальнейшее наступление на Каир невозможным. А отход кДамьеттестал невозможным, так как был бы воспринят всеми, как признание поражения.

Через три дня мамлюки повторили свою попытку, опрокинуть крестоносцев, но пехота, составляющая основную часть армии, в оборонительном бою была не «по зубам» атакующей легкой кавалерии. Затем наступило время «беспокоящих действий». Когда, прожив очередной день, каждый считает его своей победой. Так могло бы продолжаться долго, но 25 февраля 1250 года, после многомесячного путешествия из Ирака, в дельту Нила прибыл, наконец, наследник Айюбидов аль-Муаззам Тураншах. Нерешительность крестоносцев, помогла ему побороть сомнения, и он согласился занять трон султана. С энергией новичка он возобновил нападения на лагерь Святого короля. И он приготовил армии Креста смертельный удар. Между Дамьеттой и лагерем Короля, по реке поддерживалась постоянная связь с побережьем, обеспечивая армию всем необходимым. Именно по этой пуповине и был нанесен этот удар. Волоком перетащив свои лодки, мамлюки взяли под контроль эту единственную артерию, питающую армию Креста.

Это был сильный ход. Лишенная продовольствия и подкреплений армия, чувствующая себя отрезанной от своего мира, начала быстро терять волю к борьбе и способность к сопротивлению.

Неготовность взять на себя ответственность и принять тяжелое и непопулярное решение об отводе армии, привело к тому, что приказ на отступление был отдан слишком поздно, когда армия перестала быть военной силой и превратилась в толпу, действующую по принципу: «Спасайся, кто может!»

4 апреля латинская армия получила соответствующий приказ. Все, у кого была возможность, бросились искать места на лодках и кораблях, не задумываясь о том, что у них на пути их ждет встреча с лодками врага. Снимая с себя ответственность, Святой король приказал отход начать в ночной темноте, чтобы ввести в заблуждение врага. Людовик также приказал своему инженеру некому Жослену де Корно перерезать канаты, удерживающие лодочный мост, когда переправа через Танис будет завершена.

Если рассуждать отвлеченно, то совершить пеший марш в 60 километров, вдоль берега реки, отбиваясь от атак кавалерии – задача сложная, но возможная. Можно назвать десятки кадровых армий мира, которым эта задача была бы «по плечу». Но ополченцам европейских баронов, прибывшим сюда для грабежа и насилия, эта задача оказалась невыполнимой. Армия, как боевая единица, перестала существовать. Крестоносцы, потеряв голову от страха, бросились бежать. По мосту, который остался невредимым, конница мамлюков бросилась преследовать толпы солдат, потерявших управление и способность к сопротивлению. Десятки перегруженных лодок, пользуясь попутным течением, отправились в свой последний путь в тщетной надежде добраться до стен Дамьетты.

Некоторые пехотные отряды, сплотившись вокруг знамен своих сеньоров, ушли дальше других. Отряд с северного побережья прошел почти пол пути до спасения, когда был окружен конниками Тураншаха. Получив заверение в сохранении жизни своим солдатам, бароны приказали своим людям сложить оружие. В этом отряде были и новые знакомые нашего героя. Оттуда, связанными по десять человек, их ждал длинный путь в лагерь военнопленных. В лагере, всех пленников, носящих шпоры, отделили от остальных. Их разместили в крепостях, где им предстояло ожидать выкупа из плена. Весть о пленении короля окончательно сломила солдат, потерявших свободу.

Новый властелин Египта, вошедший в роль защитника ислама, стал тяготиться несколькими тысячами пленных крестоносцев, попавших к нему после сражения. Сначала, он решил порадовать своих новых подданных массовыми казнями неверных франков. Чтобы продлить удовольствие, он приказал ежедневно казнить по триста человек. Но, через некоторое время, его советники объяснили своему кровожадному султану, что даже пара тысяч пленников, обреченных на смерть, доведенных до отчаяния и решивших продать свои жизни подороже, могут сокрушить, даже такое большое государство, как Египет. Казни прекратились, и пленникам было предложено принять ислам и отправиться на работы, ожидая выкупа из плена. Тех, кто отказался, небольшими партиями, без лишнего шума, отправили на невольничьи рынки. Тех же, кто принял ислам, ожидали каменоломни под Каиром. Там и провели все эти годы бывшие воины Креста Доминик и Франкоис из Прованса, по воле сердца и в силу неких обстоятельств, принявшие ислам и ставшие в новой жизни Ибадом и Азатом.

Святой король, находясь в плену, не оставил в беде своих верных воинов. Все, кто прибыл сюда из Европы с королем Людовиком, имел благородных предков, гербы и девизы, после внесения за них выкупа Святым Королем в 1252 году были освобождены из плена и уехали в Европу. Сам Святой король уже год, как покинул Святые Земли, пообещав вернуться, во главе очередного крестового похода.

Про тех, чья верность матери Святой церкви не прошла испытания трудностями похода, ни вспоминать, ни говорить среди приличных людей, было не принято. Потому судьбы рядовых солдат Креста остались для их далёкой Родины безвестными, а их могилы на чужбине становились безымянными.

Всё это время Ибад и Азад работали на каменоломне, добывая мрамор для строящихся в Каире дворцов. Там их хорошо кормили и сокращали рабочий день в период Рамазана. Но однажды к ним во двор пришли слуги Калифа и сообщили, что Калифу нужны воины, и все, кто умеет держать оружие, могут стать воинами непобедимой армии Повелителя Правоверных. Зная по опыту, что быть солдатом легче и веселее, чем надрываться в каменоломнях, друзья сразу согласились сменить кирку на меч. После принятия ими ислама, их знание религиозных догм, никого не интересовало. Все эти годы на пятничной молитве было достаточно стараться повторять за муллой слова молитвы и совершать поклоны вместе со всеми. Но, во дворе калифа, этого могло оказаться недостаточно. Поэтому помощь Икама оказалась для бывших солдат Святого короля очень своевременной. Отказ от христианства, по их мнению, навсегда закрыл им дорогу домой, и теперь им нужно было стать правоверными мусульманами. Но, наш герой зародил в них зерна сомнения, сообщив, что никто не мешает им повторно, принять крещение и снова стать христианами. Эта мысль заставила их по-другому взглянуть на службу Калифу. Но, мысль решиться открыто заявить о своем ренегатстве, пугала каменотесов. Тем более, что отказ от принятого ислама карался смертью. Поэтому вечерами, они долго и горячо спорили о чем-то шепотом на своём, непонятном для всех старофранцузском наречии.

Наконец, время ожидания гостевом дворе закончилось. Караван, направляющийся в Багдад, собрался в дорогу. Три десятка невольников, скованные по парам, утром рассаживались на верблюдов. Ехать на верблюде, привязанным к жесткой скамье верблюжьего седла, все равно, было гораздо лучше, чем месить желтую пыль караванной дороги. Тяжелым было лишь то, что в пути узников кормили только утром, с восходом солнца и вечером, после остановки для ночлега.

Случайно или нет, но напарником Икама на верблюжьей скамье оказался авторитет иракской бригады. Его имя было Бехна́м. Он демонстративно игнорировал нашего героя и тот тоже, не делал никаких попыток сближения. На стоянках оба возвращались в свои группы. Икам к франкам, Бехнам к своим людям. В пути, стражники постоянно находились возле своих подопечных. Но, то ли потому, что люди Бехнама сами были караванщиками, а может быть, по другой причине, но отношение к ним было лучше, чем к другим арестантам. Их часто навещали люди из каравана. Они приходили к ним на привалах, с разрешения охраны, приносили с собой угощение и присоединялись к ним во время ужина и потом, о чем-то, долго беседовали с Бехнамом. Иногда они присоединялись к ним во время молитвы, хотя в пути религиозное рвение караванщиков снижалось, не вызывая ни у кого нареканий на этот счет.

Кроме двух десятков верблюдов с невольниками, в состав каравана входило несколько сот одногорбых и двугорбых верблюдов, нагруженных огромными тюками с товарами. Каждый двугорбый верблюд бактриан вез груз до пятисот килограммов, что вдвое превышал груз одногорбого дромадера. Каждый погонщик вел группу не более чем в пять верблюдов с грузом. Большую часть пути они предпочитали идти пешком рядом со своими подопечными. Для перевозки невольников и их охранников, использовали только одногорбых верблюдов. Во время утомительного дневного перехода, все невольники, наслаждаясь возможностью, беззаботно дремали, покачиваясь на спинах своих кораблей пустыни.