Читать книгу Метафизика возникновения новизны - Иван Андреянович Филатов - Страница 33

Мы уже не счесть сколько раз употребляли слово «идея» и оперировали понятием, за ним скрывающимся. Но при этом не вникали в саму суть этого понятия. Мы говорили о том, что новая идея представляет собой объективную интеллектуальную новизну, что она является основным элементом продуктивного (творческого) мышления во всех сферах человеческой деятельности, говорили и о внезапности явления ее в наше сознание, и о связи ее с новизной, красотой и истиной, говорили и о том, что явление ее в наше сознание сопровождается как спонтанным возникновением интеллектуального чувства удовольствия-удивления, так и неизвестно откуда взявшейся уверенностью в ее истинности и надежности.

Но все это лишь внешние атрибуты, характеризующие внове образуемую идею. А потому мы еще не сказали самого главного: из чего она состоит, посредством каких факторов формируется и что является самой сутью ее содержания, то есть, что скрывается за тем новым смыслом, который она с собой приносит. Иначе говоря, нам предстоит заглянуть туда, куда, как нам представляется, еще никто не удосужился заглянуть. А именно, заглянуть «внутрь» идеи и попытаться разобраться в том, что она собой представляет: какие объекты являются составными ее частями, посредством чего эти объекты между собой соединяются и каков механизм образования ее ценностно-смыслового содержания.

Но для того чтобы нам проще было разобраться в этом, представим себе мысленно следующую ситуацию, демонстрирующую в наглядном виде процесс образования совершенно новой идеи. Так вот, положим, мы сидим за столом, а напротив больной человек с повышенной температурой тела. И перед нами поставлена задача измерить температуру его тела. (При этом нас будут интересовать не столько детали проведения данного мысленного эксперимента, сколько сам принцип создания абсолютно новой идеи, идеи, которая еще никому и никогда не приходила в голову). И непременным условием проведения этого эксперимента является то обстоятельство, что у нас нет никакого представления о градуснике или каком-либо другом способе измерения температуры. Но на столе перед нами множество (куча) предметов самого разного вида и назначения, и среди этого множества в разных местах стола находятся: колбочки со спиртом, водой и ртутью, трубочки из металла, стекла и резины, равномерно расчерченная шкала на бумажной ленте и т. д. Кроме того, у нас есть знание того, что коэффициент температурного расширения некоторых жидкостей прямо пропорционален температуре этих жидкостей.

Итак, имея множество предметов и ту задачу, которая стоит перед нами, зададимся вопросом: в какой последовательности мы будем действовать. Во-первых, скорее всего мы постараемся из имеющихся предметов отобрать те, которые, как нам кажется, могут пригодиться для выполнения нашей задачи. Причем, не исключено, что мы отберем те, которые нам в дальнейшем не понадобятся вовсе, и наоборот, не отберем те, которые нам необходимы. Во-вторых, мы начнем прилаживать друг к другу отобранные нами предметы с учетом вида, размера, цвета и других свойств этих объектов. То есть, мы будем пытаться взаимосвязывать их друг с другом и с телом больного человека. При этом мы можем менять одни предметы на другие и снова и снова производить эту операцию взаимосвязывания. Наконец, мы отберем то, что, как нам представляется, имеет отношение к конструкции данного прибора. В-третьих, мы более основательно примемся за решение стоящей перед нами задачи: с учетом вида и свойств отобранных нами элементов, мы начнем думать о том, как бы из имеющихся объектов получить прибор данного назначения. И на это обдумывание у нас может уйти достаточно много времени. Но далее – и это уже, в-четвертых – начнется самое интересное и самое таинственное: сколько бы мы ни сидели за этим столом и сколько бы ни обдумывали данный вопрос на рациональном уровне, решение его нами не будет найдено, и не будет оно найдено только потому, что рациональное мышление – как мы уже не раз заявляли об этом – в принципе не способно к тому, чтобы создать интеллектуальную новизну в виде идеи. Но это вовсе не значит, что этап предварительного логического мышления безрезультатен: наоборот, чем интенсивнее мы размышляем над задачей и чем с более разных сторон мы подходим к ее решению, тем вероятнее в последующем получение положительного результата. Можно сказать, что «интеллектуальное усилие» (Бергсон) – это хорошо проведенная «артподготовка», которая в дальнейшем дает нам возможность беспрепятственного овладения тем материалом, который прежде вызывал у нас затруднения.

Так вот, в обязательном порядке нужна какая-то временная и пространственная (смена обстановки) отстраненность от того, что мы пытались найти посредством рационального мышления. А нужна она нам только для того, чтобы к окончательному разрешению задачи подключилось наше более мощное в своей креативности бессознательное. И это подключение осуществляется совсем незаметно для нашего сознания. Мы даже не знаем, когда оно происходит: то ли после того, как мы уже отчаялись разрешить нашу задачу рациональным путем, то ли уже в процессе попытки логического ее решения.

Вот оно-то, бессознательное, – если нам, конечно, повезет, – в какой-то последующий момент (во время прогулки, сна, отдыха и т. д.) внезапно явит нам вид нашего прибора во всем комплексе его деталей и взаимосвязей между последними. (И это уже будет, в-пятых). Но явит его не в последовательности составляющих отдельных элементов и взаимосвязей, а как «сгусток» смысла, который мы должны раскрыть в эту последовательность. Явление этого «сгустка» в наше сознание – это и есть то, что в философии называется, инсайтом, озарением, интуицией.

И только в процессе раскрытия этого смысла (и это уже на шестом этапе) мы увидим: рабочим веществом, положим, должна быть ртуть, так как она обладает и свойством пропорционального изменения своего объема при изменении температуры, и темным цветом, позволяющим увидеть уровень ртути в трубке; трубочка должна быть стеклянной, чтобы был виден уровень подъема столбика жидкости; шкала должна быть жестко соединена со стеклянной трубочкой, и многое другое мы увидим в процессе развертывания идеи из «сгустка» смыслового содержания в сам смысл, показывающий нам, что с чем должно быть взаимосвязано и каким именно образом соединено. Кроме того мы увидим, что все нами отобранное должно быть взаимосвязано не только друг с другом, но и со зрением человека, обладающего способностью (свойством) видеть шкалу и столбик ртути, и с телом больного человека, температура которого обладает свойством повышаться. Так что основными объектами (сущими) этой идеи являются: сам изобретатель этого устройства, человек, температура которого измеряется и градусник (как комплекс вполне определенных объектов), являющийся искомым сущим, тем объектом, который внове образуется и посредством которого может быть исполнена определенная функция (деятельность). (Более подробно вопрос формирования искомого сущего в общем процессе возникновения новизны любого рода будет нами рассмотрен в основном в Разделах 6.1. «Где… прячется бытие?» и 6.12. «К вопросу о единстве методологии возникновения как «рукотворного», так и природного сущего»).

Как видим, главенствующим фактором образования идеи является создание (обнаружение, «понимание») вполне определенных взаимосвязей между свойствами объектов причастных к ее созданию (обнаружению, «пониманию»). И эти взаимосвязи осуществляются не столько посредством физического соединения («столкновения») этих объектов, сколько путем взаимосочетания и «зацепления» тех свойств, которыми эти объекты обладают.

Так, положим, способность (свойство) человека видеть столбик ртути и шкалу коммуницирует со свойством последних отражать свет и быть видимыми за счет этого. Не будь какого-либо из этих свойств, не могла бы даже возникнуть идея градусника в данном виде. Для того чтобы понять, насколько важным элементом идеи являются свойства объектов и взаимосвязи между ними, напомним, что даже столкновение двух предметов будет иметь разный характер в зависимости от массы, упругости и формы последних. То есть все зависит от того, какие свойства одного объекта с какими свойствами другого объекта будут взаимосочетаться. (Так в последнем случае масса, положим, одного тела будет взаимодействовать и с массой, и с упругостью, и с формой другого тела, но она не будет взаимодействовать ни с цветом, ни с электропроводностью этого тела). И, главное, от этого будет зависеть результат. Идея обнаруживает этот результат, вернее, она и есть искомый результат. Причем, она обнаруживает и выявляет как сами объекты, так и те свойства, которые привели к взаимодействию и данному результату.

Как видим, взаимосвязи между объектами – это производные от их свойств. Не было бы свойств – не было бы и взаимосвязей между объектами. А не было бы взаимосвязей – не было бы и идей. Такова диалектика взаимоотношений структурных элементов идеи: объектов, свойств, взаимосвязей. (О роли свойств объектов-сущих и взаимосвязей между ними в деле формирования идеи речь у нас будет в основном идти как в Разделе 6.1. «Где… прячется бытие?», так и в Разделе 6.9. «Взаимосвязи как «серые кардиналы» внове образуемых идей»).

Как суть человеческой личности заключается в тех отношениях, в которых она находится с окружающим его миром и обществом, так и суть какого-либо объекта-сущего или явления заключается в тех связях, в которых он находится с другими объектами и явлениями. Но понимание сути новых, то есть ранее неизвестных связей, возможно только в иррациональном (интуитивно-инсайтном) акте «схватывания» смысла идеи как комплекса тех ценностно-смысловых взаимосвязей, которыми соединены эти объекты и явления. Положим, идея электромагнетизма – это комплекс таких объектов и явлений как проводник, источник питания (напряжения), электроны в процессе движения, электромагнитное поле, предмет на который оно воздействует. И все эти объекты и явления между собой взаимосвязаны посредством определенных свойств: проводник должен обладать свойством электропроводности, источник питания – свойством создавать разность потенциалов, объект, на который воздействует электромагнитное поле – свойством электромагнетизма, да к тому же должен находиться в непосредственной близости от проводника и т. д.

И вообще, сущность объекта состоит в том свойстве, благодаря которому он находится во взаимосвязи с другими объектами в контуре вполне определенной идеи. Так, Земля обладает сущностью (свойством) тяготения, если она рассматривается во взаимодействии с другими объектами Солнечной системы. Но ее, Землю, можно рассматривать и с точки зрения места развития органической жизни, поскольку она обладает свойствами (сущностью), способствующими ее зарождению и развитию (температура, давление, наличие атмосферы и т. д.). То есть каждый объект может иметь множество своих сущностей в зависимости от того, какими своими свойствами он взаимосвязуется с другими объектами тех или иных идей. Объект сам по себе, обладай он сотней превосходных свойств, не будет иметь какой-либо ценности вне взаимосвязи с другими объектами. Только взаимосвязи придают ему смысл существования и ценность. Как писал Ницше:

«557. Свойства какой-нибудь вещи суть ее действия на другие «вещи»: если мысленно устранить другие «вещи», то вещь не будет иметь никаких свойств, т. е. не существует вещи без других вещей, т.е. не существует «вещи в себе».

558. «Вещь в себе» есть понятие, лишенное смысла. Если я мысленно устраню все отношения, все «свойства», всю «деятельность» какой-нибудь вещи, то вещи не останется: потому что вещественность лишь присочинена нами под давлением логических потребностей…»¹.

Так что сущность отдельной вещи множественна и зависит от того, в каких идеях эта вещь участвует. Положим, сущностью воды в идее гидроэлектростанции будут ее свойства текучести и плотности, в идее кругооборота воды в природе – свойства испарения, конденсации и т. д., в идее гомеостаза – свойства текучести и способности растворять в себе и переносить по организму соли и минеральные вещества. Но сущность объекта не есть его идея, как это можно себе представить. А что же тогда называется идеей?

Идея – это внове про-изведенная (или внове обнаруженная, или внове «понятая») сущность какой-либо взаимосвязи нескольких объектов, каждый из которых взаимосвязан посредством определенных своих свойств со свойствами других объектов этого же комплекса. То есть идея – это функциональная взаимосвязь комплекса объектов, обладающая ценностным смыслом с той или иной интересующей нас стороны. Вопрос же, в чем смысл внове образуемой идеи будет нами рассмотрен далее как в разделах данной Части 11, так и в разделах Части 111.

Так в идее электродвигателя взаимосвязаны воедино статор, обладающий свойством пропускать электрический ток и тем самым создавать переменное магнитное поле; обладающий ферромагнетизмом ротор, способный свободно вращаться вокруг своей оси; пространство между ними, способное передавать электромагнитные волны и т. д. Таким образом, если сущность вещи – это ее свойство, которое необходимо для взаимодействия с другими объектами-сущими, то идея – это комплекс взаимосвязанных сущих, комплекс, обладающий и смыслом и ценностью для нас.

Но тогда спрашивается, откуда появляется ценностно-смысловое содержание идеи, то есть, какие факторы формируют это содержание и в то же время придают ему ценность (потому что возникновение нового смысла всегда сопряжено с появлением новой ценности). Скорее всего, смысловое содержание является результатом создания нового комплекса из объектов, определенные свойства которых объединены ранее неизвестными нам взаимосвязями.

То есть, новое смысловое содержание идеи создается Новизной: новизной взаимосочетания самых разных объектов, новизной использования их свойств (в определенном назначении) и новизной взаимосвязей между ними.

Вообще говоря, идея обладает качеством новизны только потому, что этим качеством обладает тот комплекс взаимосвязей, который соединяет объекты, хотя новыми для нас не являются – кроме, конечно, искомого сущего, то есть того объекта, который мы должны найти и сформировать, – ни сами объекты, входящие в идею, ни свойства этих объектов, ни каждая из отдельных взятых взаимосвязей между соединяемыми объектами. Все вышеперечисленные элементы идеи – объекты, свойства и взаимосвязи, – не обладая качеством новизны по отдельности (кроме искомого сущего), в то же время высвечиваются в новом свете при явлении идеи, в формировании которой они участвуют. Отблеск новизны идеи как бы сообщает дополнительную ценность каждому из этих элементов.

При этом следует заметить, что объекты, обладая достаточно большим количеством самых разнообразных свойств, в каждой конкретной идее объединены между собой не хаотичным образом, а посредством использования вполне определенных своих свойств. (Так в идее гидроэлектростанции существенными свойствами воды являются ее текучесть и весовая характеристика (плотность), а не свойство, положим, растворять в себе другие вещества, что является уже сущностным свойством воды в идее гомеостаза). Задача же остальных свойств объекта только в том и заключается, чтобы не препятствовать осуществлению сущностной функции. Если бы вода обладала низкой плотностью или свойством взрывоопасности, то это вряд ли способствовало бы рождению самой идеи гидроэлектростанции.

И не надо думать, будто бы свойствами могут обладать только чувственно воспринимаемые нами объекты (предметы, явления и т. д.). Свойства могут принадлежать также какой-либо духовной или даже абстрактной сущности. Так, например, свойство какого-либо математического знака или формулы – это те действия, посредством которых можно производить операции с тем или иным числом аргументов. Но взаимосвязи самих объектов, обладающих своими свойствами, могут быть обнаружены или сотворены нашим интеллектом только в акте иррационального мышления (положим, инсайта) и представлены в виде комплекса (идеи), описывающего какую-либо значимую для нас зависимость. Это подтверждается тем, что идеи могут являться нам в виде формул. И если учесть, что соединяемыми объектами может быть все что угодно, то посредством создаваемых (обнаруживаемых) нашим интеллектом идей в конечном счете могут быть выявлены искомые сущие самого разного вида: таблица (Менделеев), схема-кольцо (Кекулия), формула (Ньютон, Эйнштейн), устройство, вещество, сооружение, моральное правило (Кант), психологическая концепция (Фрейд, Юнг), принцип (Оккам, Бор, Гейзенберг, Паули), произведение искусства и т. д. (Примеры некоторых идей из самых разных сфер знания приведены нами в Разделе 6.1. «Где… прячется бытие?»). (См. также Р. S. 1).

Выше мы сказали о смысловом содержании идеи. Что же касается ценностного ее содержания, то оно, скорее всего, формируется теми выгодами, которые принесет применение идеи в действительности, будь она материальной, нравственной или эстетической. Так идея или сущность дома не в его абстрактной «домности», а в том, что это место постоянного совместного проживания и укрытия от превратностей непогоды и нежелательного нападения хищников и противников. Функциональная сущность этой идеи (или ценностно-смысловое содержание ее) в том, что она полезным образом упорядочивает определенные отношения (взаимосвязи) как между человеком и окружающей средой, так и внутри определенного сообщества. И это та неизвестная ранее новизна (идея), которая однажды была привнесена в существование самого человека, общества и природы. Потому что в идее дома заключен комплекс взаимосвязей человека

– с Природой (непогода, хищники и т. д.);

– с социальной структурой общества (семья, забота о потомстве и родителях и т. д.);

– с соответствующим качеством жизни (очаг, запасы пищи, занятия ремеслом и т. д.);

– с самим собой, поскольку дом предоставляет возможность стабильного проживания и появления досуга для занятия ремеслом, искусством, творчеством.

Так что одна и та же идея может быть задействована и взаимосвязана со множеством других идей, объектов, явлений. Мир – это сеть (переплетение) идей, в узловых точках которой находятся объекты (искомые сущие), однажды явившиеся нашему сознанию в актах интуиции, инсайта, озарения. В дальнейшем мы изложим, каким образом из смысла идеи нами формируется идеальное искомое сущее, и как оно материализуется в реальное подручное средство.

Это сейчас дом для нас всего лишь чувственно воспринимаемый объект. Мы уже не видим исконной его сущности, которая на заре человеческого бытия явилась человеку в интуитивном акте «усмотрения» сущности данного сооружения как идеи. А потому идеи – это устойчивые ментальные структуры, изымаемые нашим креативным мышлением из сферы Хаоса (Ничто). Целью же подобного изымания является как упорядочение собственного житийствования, так и приумножение много и-разнообразия нашего мира. Если опустить местопребывание платоновских идей из занебесной сферы на нашу грешную Землю и преобразовать их в нами предлагаемый вид, то можно сказать, что идеи – это те колоны, основание которых находится в зоне «вечной мерзлоты» – отсюда их незыблемость и устойчивость.

Структура мира идей такова, что, только опираясь на них, человек способен упорядочить и многообразить собственное материальное и духовное существование. Психика человека сама по себе, не имея опоры на внешние упорядочивающе-ориентирующие структуры, не способна себя организовать в направлении генерирования собственной креативности. Без «сетки» идей – этих колон вселенской души, она будет всего лишь испытывать «броуновское движение» под воздействием многочисленных факторов внешней среды и внутренней среды собственного организма. И если, как говорил М. Аврелий, для каждого человека необходимо сообразное с его природой «руководящее начало»², то таким началом для человеческого сообщества в целом является мир идей, сотворяемых в технике, обнаруживаемых в науке и «понимаемых» в искусстве.

Отсюда, принимая во внимание то, что явление идеи – это и есть явление красоты, решение вопроса, «спасет ли красота мир?» сводится к вопросу, достаточно ли устойчивым будет мир, сотканый из идей технических, научных, нравственных, эстетических, философских и т. д. Не приведет ли нарушение определенной пропорции («золотого сечения», если таковое возможно для человеческого бытийствования) этих идей к нарушению устойчивости мира, в котором мы живем. (См. Р. S . 2).

Итак, мы видим: действительно, идея – это порождающая модель, но модель не отдельно взятого объекта, как это можно подумать, исходя из Платона, а модель взаимосвязи некоторого числа объектов-сущих, «соприкасающихся» между собой своими свойствами и образующих тем самым взаимосвязи. И одним из таких объектов является внове образуемое сущее, посредством которого возможно исполнение какого-либо нового рода деятельности (функции) по производству новой Продукции самого разного содержания. Причем потребность в данной Продукции предварительно должна назреть в процессе человеческой деятельности в том сообществе, в котором он обретается. (Технология образования такого сущего будет нами изложена в разделе 6.1. «Где… прячется бытие?»). То есть внедрение этой модели в действительность имеет для нас некоторую материальную, нравственную или духовную ценность. Сотворения идей ради самого процесса сотворения не бывает. Идея, имей она любое продолжение, прагматична, как прагматична сама жизнь. Иначе, смысл явления идеи был бы вовсе непонятен и даже абсурден.

И чтобы закончить наш разговор о структурно-функциональном составе идеи, приведем еще один пример, казалось бы, абстрактной идеи, идеи прекрасного. (В чем смысл нашей оговорки «казалось бы», станет нам понятен из текста последующих разделов). Итак, каковы объекты данной идеи, какими свойствами они обладают и какие взаимосвязи их соединяют? Во-первых, таким объектом-сущим является творец произведения искусства, обладающий способностью (свойством) заложить в свое произведение новую идею. (Или идею, хотя и не новую, но крайне необходимую для того сообщества, в котором живет художник; и как мы догадываемся, таковыми идеями являются идеи нравственного характера: идеи вины, совести, мужества, благородства, долга, справедливости, милосердия и т. д.). Во-вторых, таким объектом (субъектом) является созерцатель произведения искусства, обладающий или не обладающий способностью (свойством) «понимать» идею созерцаемого (воспринимаемого им) произведения. В-третьих, объектом, так же участвующим в идее, является психика этого созерцателя, обладающая или не обладающая свойством (способностью) реагировать спонтанным возникновением интеллектуального чувства удовольствия на «понимание» идеи произведения искусства. И в-четвертых, таким объектом является само произведение искусства, обладающее или не обладающее свойством новизны, то есть несущее или не несущее в себе объективную интеллектуальную идею, которою мы могли бы воспринять («понять») на бессознательном уровне,

Это мы сказали о свойствах объектов идеи прекрасного. А какие взаимосвязи мы можем обнаружить между свойствами данных объектов? Во-первых, мы замечаем, что интеллект созерцателя, обладающий свойством «понимать» идею произведения, автоматически взаимосвязан с его психикой и соматикой, реагирующими на «понимание» идеи спонтанным возникновением интеллектуального чувства удовольствия. И эта взаимосвязь инстинктивная, а потому и причинно-следственная. У существа, наделенного способностью «понимать» идею-новизну, но не наделенного способностью испытывать интеллектуальное чувство удовольствия, вряд ли могло бы возникнуть само понятие о прекрасном. Во-вторых, сама способность «понимания» или непонимания интеллектуальной идеи созерцателем напрямую связана со свойством обладания или не обладания произведением этой идеей. Только врожденная (или благоприобретенная?) способность «понимания» смысла идеи и только наличие данной идеи в произведении могут привести к возникновению интеллектуального чувства удовольствия.

Если бы не было одного из перечисленных свойств:

– способности художника заложить в свое произведение свойство новизны,

– способности «понимания» идеи созерцателем,

– способности реагировать на это «понимание» возникновением чувства удовольствия,

и если бы не было тех взаимосвязей, посредством которых они соединены, то вряд ли могла бы возникнуть сама идея прекрасного, а, следовательно, и понятие красоты. Отсюда мы можем сделать следующий вывод. В основе понятия красоты лежит физиологический процесс испытания интеллектуального чувства удовольствия либо от понимания нами самими созданной идеи, либо от понимания нами обнаруженной идеи, либо от «понимания» (на бессознательном уровне) идеи созерцаемого нами произведения искусства. Для нас важно, на каком уровне – сознательном или бессознательном – возникло это понимание. Важно то, что при сознательном понимании смысла идеи мы имеем дело с красотой научного открытия или технического изобретения, а при бессознательном «понимании» – с красотой произведения искусства. Но не менее важным является и то, что, если чувство удовольствия есть физиологический процесс, обусловленный пониманием какого-либо нового смысла, то именно здесь интеллект напрямую, то есть непосредственно, взаимосвязан с физиологией. Так, по крайней мере, представляется нашему сознанию.

Итак, что касается идеи, сотворяемой нашим интеллектом, то нужно помнить следующее:

– в каждой из наших идей задействован вполне определенный комплекс как известных нам объектов, так и объекта, который мы должны сформировать для того, чтобы посредством него исполнять какую-либо деятельность;

– каждый из объектов наделен набором разнообразных свойств, взаимозадействованных между собой посредством использования отдельных свойств;

– взаимосоединение этих объектов в комплекс в обязательном порядке обладает как новизной, так и ценностно-смысловым содержанием для человека, объединившего данные объекты, и для сообщества, в котором он живет;

– создание, обнаружение и «понимание» этих взаимосвязей (идей) нашим интеллектом – заслуга не только рационального мышления, но и мышления иррационального, неосознаваемого, завершающегося, (как правило, после инкубационной фазы), интуицией, инсайтом, озарением, прозрением и т. д.;

– логическим мышлением указанные взаимосвязи (идеи) в своем окончательном виде не могут быть ни созданы, ни обнаружены, ни «поняты», поскольку последние либо еще неизвестны нашему сознанию, либо алогичны для него, и оно не может «увидеть» их или «узнать»;

– иррациональный акт понимания произведенных, обнаруженных («понятых») взаимосвязей, то есть акт явления идеи в наше сознание (из бессознательного) сопровождается возникновением чувства удовольствия, удивления и уверенности в истинности того, что нам явилось;

– и последнее: целью создания, обнаружения, «понимания» любой идеи является соответственно образование, обнаружение, «понимание» того искомого сущего – в дальнейшем оно у нас будет фигурировать в своей материальной форме как «подручное средство», – посредством которого можно исполнять какую-либо назревшую в своей Необходимости деятельность по производству продукта самого разного содержания и вида. (Об этом см. далее Раздел 6.15. «События-1, -11, -111 как, соответственно,…».

Вышеперечисленные признаки – это и есть характерные черты любой объективной идеи как интеллектуальной новизны. Они представляют идею как со стороны внешних, феноменальных проявлений акта ее возникновения, так и со стороны внутреннего ее содержания.

Принимая во внимание вышеприведенное, можно сказать следующее: любая вещь и вообще все то, что к чему-либо некогда было предназначено, все, что имеет какое-либо значение, какой-либо смысл или какую-нибудь ценность – все это в далеком или недавнем прошлом получило импульс к своему существованию сначала в составе какой-либо идеи и лишь потом стало тем, с чем мы имеем дело как с отдельным реально существующим сущим, или с тем сущим, чьим именем или понятием мы оперируем в нашей жизни. Понятия колеса, градусника, дома, часов; понятия справедливости, мужества, совести, вины; понятия красоты, души, дополнительности, государственности и многое, многое другое началось с некогда мелькнувшей в голове своего творца новой идеи. Формирование нового сущего ни в коем случае не может миновать своей начальной стадии – стадии участия в объективной идее.

Вот почему, забегая далеко вперед, уже сейчас можно отметить один основополагающий момент, касающийся функциональной сущности идеи. А именно: возникновение нового объекта-сущего (или, на худой конец, новизны какого-либо уже существующего объекта) никак не может избежать, с одной стороны, своей начальной стадии – стадии участия в объективной идее, а с другой стороны, своей финальной стадии – стадии исполнения внове образуемым сущим своей сущностной функции, то есть той функции, посредством которой выполняется определенная деятельность по производству необходимого продукта. Промежуток же между этими стадиями – это и есть то, что в метафизике было поименовано исторически сложившимся (и, кстати сказать, вводящим в заблуждение) словосочетанием «бытие сущего», то есть словосочетанием, призванным обозначить процесс формирования нового сущего. Но поскольку в философии, хотя и было знание того, что делает сущее сущим, – а как раз этим и занимается бытие, – но не было знания, каким образом (как) оно это делает, то есть не было знании двух фундаментальных онтологических аспектов:

– методологии возникновения интеллектуальной новизны в виде идеи (о чем речь в Разделах Главы 6)

– и структурно-функционального состава самой идеи, являющейся сердцевиной этой методологии,

А значит, не было и четкости в понимании того, что есть сущее, а что есть бытие.

Именно отсюда ностальгические заклинания Хайдеггера о том, что «бытие не есть сущее» («онтологическое различение»), а есть оно то, что делает сущее сущим. Вот почему надо всегда помнить, что придание новизны какому-либо объекту в обязательном порядке взаимосвязано с кардинальным преобразованием этого объекта. (Новизна – она и есть сущность объекта). И это преобразование осуществляется не только в контуре данной идеи, но и под «эгидой» как основного ее смысла, так и определенных свойств сопряженных с ним объектов, то есть тех объектов, которые берутся в идею в своем «чистом», готовом, не преобразуемом виде. Эти объекты-сущие в дальнейшем мы будем именовать исходными сущими в отличие от искомых сущих, то есть тех объектов, которые мы ищем. А процесс «поиска» последних заключается в том, что мы вынуждены их создать внове. Причем создать сначала в идеальном (умственном) виде как искомое сущее, и лишь затем по идеальному образцу изготавливать его материальную форму как подручное средство, с помощью которого уже можно производить Продукцию определенного рода. (Об этом в Разделе 6.1. «Где…прячется бытие? и в Главах Части 111.

Именно это, то есть незнание того, каким образом и за счет чего набор исходных сущих «трансформируется» в искомое сущее, было камнем преткновения в развитии метафизики на всем протяжении ее существования. Знай она о двух, нами отмеченных выше ключевых моментах, ей бы и в «голову» не пришло, положим, путать бытие с сущим, сопрягать бытие с существованием или принимать за истину соответствие нашего представления о сущем самому сущему (объекту). А если нет такого знания, то естественным образом «повисает в воздухе» вопрос «бытия» сущего и бытия самого по себе, которым (последним), по Хайдеггеру, так и не смогла задаться даже Античность³. Вот в каких вопросах заплуталась метафизика и никак не может из них высвободиться.

А потому обо всем этом, то есть о том, что такое бытие, чем оно сопровождается, почему забывается, какова методология возникновения сущего, как сущее «обзаводится» своим сущностным свойством (сущностью) и для какой цели, а также о том, чем искомое сущее отличается от обыкновенного сущего (сущего самого по себе) и о многом другом мы будем более подробно говорить в Главах и разделах, следующих ниже.

P. S. 1. Конечно, может показаться довольно-таки странным, что автор совмещает понятия интеллектуальных (духовных) и физических (предметных) объектов, которыми наше мышление способно оперировать. Но ничего странного в этом нет: и сфера предметно-физических объектов, воспринимаемых нашими органами чувств и сфера объектов интеллектуально-духовных, абстрактных, став предметом нашего мышления, проходят стадию интеллектуального представления этих объектов. Именно в процессе сознательного манипулирования ими, то есть в процессе подбора, взаимосочетания и поиска возможных взаимосвязей между ними, оперирует наше логическое мышление. Даже такие абстрактные математические или физические понятия (идеи) как множество, бесконечность, неопределенность, поле, волны, тяготение-гравитация, дополнительность и т. д. приходят к нам и закрепляются в нашем сознании и нашей памяти как образно-физические объекты. Эта способность нашего мышления к образной «осязательности», зрительности служит основой, объединяющей объекты как духовной, так и материальной сфер.

Р. S. 2. И не давно ли нам пора бить тревогу в связи с наметившимся креном в сторону научно-технического изобретательства и потребительства. Как последний экономический кризис обусловлен непомерными и необоснованными тратами на приобретение товаров и услуг, удовлетворяющих не совсем оправданные потребности, так и духовный кризис современного общества обусловлен нравственно-духовной деградацией личности в сторону снижения качества и количества потребностей бытийственного, нравственного, эстетического и философского характера. То есть оба кризиса порождены одной и той же причиной, а именно, примитивизацией нравственно-духовной жизни личности, приводящей к деградации общества.